Символика в английском и русском сказочном фольклоре: опыт сравнительного анализа

Вавилова Ксения Юрьевна кандидат филологических наук доцент, кафедра иноязычной речевой коммуникации, Марийский государственный университет 424000, Россия, республика Марий Эл, г. Йошкар-Ола, ул. Ленина, 1 Vavilova Kseniya Yur'evna PhD in Philology Docent, the department of Foreign Language Speech Communication, Mari State University 424000, Russia, respublika Marii El, g. Ioshkar-Ola, ul. Lenina, 1 vuk_2004@mail.ru Другие публикации этого автора

Актуальным вопросом современной лингвофольклористки является сравнительное изучение языка фольклора на материале неродственных языков.

Рассуждая об изучении национальной культуры, Н.И. Толстой пишет о необходимости в процессе этногенетических и сравнительно-исторических разысканий в области традиционной духовной культуры славян обращения к использованию методов внутренней и внешней реконструкции и на завершающем этапе их «обращение к материалу неродственных и разносистемных языков и культур» ^{[12, c. 144]}.

Сравнительное изучение фольклорного наследия неродственных языков позволяет выявить принципиальную общность отдельного фольклорного жанра разных народов в их отношении к действительности, в способах изображения, в идейных трактовках ^{[1, c. 8]}, позволяет высказывать существенные соображения относительно исторической закономерности появления отдельных фольклорных жанров и их связей с другими жанровыми образованиями, равно как и связей с этнографическими субстратами и институтами» ^{[11, c. 169]}.

Так, руководствуясь трудами Н.И. Толстого, обратимся к финальному этапу внешней реконструкции жанрового порядка, а именно, к «сравнению с материалами неродственных и разносистемных языков и культур, корректирующих построения и выявляющих так называемые языковые, семиологические и культурные универсалии» ^{[12, c. 44]}.

Материалом для исследования послужили тексты русских и английских волшебных сказок ^{[7, 13]}. Сравнительное исследование проводилось в сфере поэтики фольклора, в которой ярчайшем явлением становится символика. В рамках статьи будут рассмотрены предметы-символы, символы-зоонимы, цветовая и числовая символика, символика времени и пространства.

Предметная символика

Печь в волшебных сказках выполняет ряд функций: волшебный спаситель главного героя при выполнении ряда испытаний, средство защиты главного героя от злых сил и символ безделья как первый этап на пути превращения главного героя из ленивого человека в прекрасного доброго молодца.

В первой из указанных функций печь отмечается в сказке “The Two Sisters”, в которой печь прячет главную героиню от злой ведьмы: “O, oven! Oven! Hide me so as the witch cannot find me… ‘Of course, I will’” ^{[13, с. 87]}. В сказке «Гуси-лебеди» печь спасает девочку от злых птиц: «К счастью, на дороге печка. Сударыня печка, спрячь меня!» – «Съешь моего ржаного пирожка!». Девушка поскорей пирожок в рот, а сама в печь, села в устьецо» ^{[7, с. 123]}. Важно отметить, что в русской волшебной сказке девочка получает спасение только благодаря уважительному отношению к печи и после выполнения обязательного условия съесть пирожок. В английской же сказке печь не просит героиню выполнить подобное условие. Тем не менее сама функция печи как волшебного спасителя является универсальной как для английских, так и для русских волшебных сказок.

В другой английской волшебной сказке “Jack and the Beanstalk” печь служит средством спасения для главного героя. Жена злого огра трижды прячет Джека в печи: “…into the oven with you, sharp! cried the ogre’s wife; and Jack slide at the top where the steam came out” ^{[13, с. 104]}.

Выражение «лежать на печи» связано далеко не с отдыхом после тяжелого труда, а с ленью, праздным образом жизни. В русском сказочном фольклоре типичным героем становится лентяй, который проводит все время лежа не печи (например, «Емеля-дурак»: «…а дурак влез на печь…но как он был чрезвычайно ленив и не хотелось ему слезть с печи» ^{[7, с. 300]}, «Сказка о молодце-удальце, молодильных яблоках и живой воде»: «Жил-был старик; у него было три сына, третий-от Иван-дурак, ничего не делал, только на печи в углу сидел да сморкался» ^{[7, с. 339]}, «Сивко-бурко»: «Иван-дурак сидит на печи за трубой» ^{[7, с. 351]}). Подобное поведение является неприемлемым и высмеивается авторами сказок через наделение главного героя характеристикой «дурак». Однако именно ленивые герои становятся главными и встречают на своем пути ряд испытаний, пройдя которые, ленивый юноша становится прекрасным добрым молодцем. Подобная функция печи как первого этапа на пути исправления главного героя характерна для русских волшебных сказок.

В русском фольклоре баня занимает особое место. Баня не просто связана с процессом мытья, баня – место загадочное, имеющее особую роль в культуре народа. Русский народ связывает баню с обитанием в ней нечистой силы, проведением обрядов и гаданий. В русских волшебных сказках баня несёт разные символические значения, важные для понимания национальной культуры. Во-первых, баня в русских волшебных сказках является обрядовым местом. Во-вторых, баня была способна исправлять, делать людей «правильными». Функция бани представляется в некотором испытании героя и является исключительной чертой русского сказочного фольклора.

Говоря о бане как об обрядовом месте, можно заметить, что баня является одним из важных атрибутов русской свадьбы. Баню раньше топили для молодоженов, что символизировало процесс очищения и выход в жизнь в новом статусе. Так и в русских сказках зачастую встречается данный ритуал только в виде испытания главного героя. Например, в волшебной русской сказке «Летучий корабль»: «После того царь приказал дурню к венцу готовиться, идти в баню да вымыться; а баня-то была чугунная, и ту велел натопить жарко-жарко, чтоб дурень в ней в одну минуту задохся» ^{[7, с. 228]} и в сказке «Морской царь и Василиса премудрая»: «Видит водяной царь, что ничто не берет, приказал истопить для молодых баню чугунную жарко-нажарко» ^{[7, с. 468]}.

В русских волшебных сказках баня способна исправлять, делать людей «правильными», соответствующими данным порядкам. В русской волшебной сказке «Иван-царевич и Марфа-царевна» баня служит испытанием для главного героя: «Водяной царь приказал натопить докрасна чугунну ли, железну ли баню и виноватого посадить туда. Барин перепугался, душа в пятки ушла» ^{[7, с. 147]}.

Символика, связанная с определением пространственно-временного континуума заслуживает особо внимания, так как понятия пространства и времени являются односильными в фольклоре. В английских волшебных сказках начало зарождения сюжета не определено, зачастую оно выражено через фразу “Once upon a time” ^{[13, с. 19, 24, 33, 48, 56, 77, 82, 86, 119, 124, 155, 179, 186, 194, 210, 225, 234, 243, 249]}. Тем не менее в ходе повествования появляются временные рамки происходящих событий. Так указывается протяженность событий, так как она имеет значение в дальнейшем развитии персонажа и сюжета в целом. Примером могут послужить некоторые английские волшебные сказки: “St George of Merrie England”: “When twice seven years had passed” ^{[13, с. 8]}, “Thirty days and thirty nights they rode on” ^{[7, с. 9]}, “Unhappy knight remained for seven long years” ^{[13, с. 12]}, “Roused from his seven years’ sleep” ^{[13, с. 14]}, “Fearsome battle raged for seven days” ^{[13, с. 17]}; “The Three Feathers”: “Seven long years and a day” ^{[7, с. 48]}; “The Two Sisters”: “Seven long years and a day” ^{[13, с. 86]}. Для русского фольклора определение четких временных рамок не характерно, сказочный мир и сюжеты происходят вне времени. Однако в английских волшебных сказках временные рамки имеют двойственный характер: начало не определено, но внутри сюжета иногда встречается обозначение времени, необходимого для завершения каких-либо переломных моментов сказки.

Пространство. Говоря о выражении пространства в английских волшебных сказках, можно отметить, что оно, как и время, имеет определенные рамки. Примерами могут послужить английские волшебные сказки “The Laidly Worm” и “Nix Naught Nothing”: “For seven miles east and seven miles west and seven miles north and south” ^{[13, с. 94, 132]}. Во многих русских сказках место действия событий либо не определено вовсе: «В некотором царстве, в некотором государстве» ^{[7, с. 111, 273, 281, 318, 516, 812]}, либо действия происходят очень далеко: «В некотором царстве, за тридевять земель – в тридесятом государстве» ^{[7, с. 333, 461, 499, 517, 578, 617]}. Перемещение из одного места в другое в русских волшебных сказках автор не уточняет, как это сделано в «Сказке об Иване-царевиче, жар-птице и о сером волке»: «Едучи путем-дорогою, близко ли, далеко ли, низко ли, высоко ли» ^{[7, с. 321]}. В русских волшебных сказках время и пространство не являются важным элементом сюжета. Необходимо отметить, что для английских волшебных сказок важна точность при обозначении времени и пространства происходящих событий, для русских же сказок важен поэтический эффект, заставляющий читателя забыть о времени и пространстве в волшебном мире.

Дорога. В фольклоре дорога занимает особое место. В волшебных сказках дорога означает распутье, неизвестность. Герой должен выбрать правильный путь – тот, что ему кажется верным. На этом пути его ждут тяжелые испытания для проверки силы и духа. Если путь был выбран сложный, то герою встречается персонаж, который сможет помочь преодолеть все испытания ^[4].

В английской волшебной сказке “St George of Merrie England” дорога является символом неизвестности: “In the centre of this plain, where seven several ways met, there stood a great brazen pillar…and each took a separate road” ^{[13, с. 9]}. В русских волшебных сказках дорога также является символом неизвестности и распутья. Такой эпизод является общим местом, универсальным для сказочного фольклора: «В чистом поле стоит столб, а на столбу написаны эти слова: «Кто поедет от столба сего прямо, тот будет голоден и холоден; кто поедет в правую сторону, тот будет здрав и жив, а конь его будет мертв; а кто поедет в левую сторону, тот сам будет убит, а конь его жив и здрав останется» («Сказка об Иване-царевиче, жар-птице и о сером волке») ^{[7, с. 321]}; «Сын сел на коня и отправился в далекое царство; ехал-ехал, приехал к одному столбу; на этом столбе написано три дороги: первая для коня сытна, а самому голодна, вторая – не быть самому живому, а третья коню голодна, самому сытна» («Сказка о молодце-удальце, молодильных яблоках и живой воде») ^{[7, с. 339]}; «На горе стоит столб, на столбе подписано три дороги: по одной дороге ехать – сам сыт будешь, конь голоден; по другой дороге ехать – конь сыт, сам голоден; по третьей дороге ехать – самого убьют» («Илья Муромец и змей») ^{[7, с. 776]}. Необходимо подчеркнуть, что в английском фольклоре предложенные семь путей одинаковы, на первый взгляд, не предвидятся какие-либо испытания на пути героя. В русских же сказках все три пути разные, герою предоставляется выбор в соответствии с ожидаемыми трудностями на пути. Что характерно для русских сказок, так то, что главный герой всегда выбирает самый сложный путь как единственно возможный и правильный.

Лес. В большинстве волшебных английских сказок лес отождествляет свое и чужое, переход в иной, враждебный человеку мир ^[8]. “In the darksome depths of a thick forest lived Kalyb, the fell enchantress” ^{[13, с. 7]}. В английской волшебной сказке “St George of Merrie England” лес является местом обитания жестокой и беспощадной колдуньи, которая крала младенцев и убивала их: «Мачеха и перешла на житье в другой дом, а возле этого дома был дремучий лес, а в лесу на поляне стояла избушка, а в избушке жила баба-яга: никого она к себе не подпускала и ела людей, как цыплят» ^{[7, с. 113]}. В русской волшебной сказке «Василиса Прекрасная» дремучий лес является местом обитания бабы-яги. Другие примеры из русских волшебных сказок «Морской царь и Василиса премудрая» и «Илья Муромец и змей» также показывают дремучий лес как место обитания главного злобного героя волшебных русских сказок – бабы-яги: «Шел-шел и очутился в дремучем лесу; стоит в лесу избушка, в избушке живет баба-яга» ^{[7, с. 465]}, «Долго ли, мало ли ехал лесами дремучими: не можно взглянуть – такой лес! А тут сделалась в лесу елань такая широкая, а на ней стоит избушка» ^{[7, с. 776]}. «…метнулись вдалеке гуси-лебеди и пропали за темным лесом» ^{[7, с. 122]}. В сказке «Гуси-лебеди» темный лес символизирует место обитания и других злых сказочных существ – гусей-лебедей.

Цветовая символика

Белы й цвет. Цветовая символика занимает особое место в фольклоре. Цвета в фольклоре имеют особое метафорическое значение. С давних времен люди наделяли цвета определенными качествами. Постепенно цвет начал служить инструментом в интерпретации картины мира народа. Белый цвет выполняет несколько функций в фольклоре: описание человека, животных и окружающей действительности, он является символом победы ^[10].

Говоря об описании человека в английском фольклоре белый цвет имеет значение добра, чистоты и красоты: “Girl white as milk with cheeks like roses and lips like cherries and her hair shining like golden silk” ^{[13, с. 249]}. В английской сказке “The Rose Tree” белый цвет кожи девочки символизирует ее чистоту и красоту. Белый цвет издавна является символом чистоты, невинности, добра и для славянских народов. Зачастую встречается выражение «белые руки» в таких русских волшебных сказках как «Василиса Прекрасная», «Емеля-дурак» и «Морской царь и Василиса Премудрая» ^{[7, с. 121, 309, 471]}, выражение «белые груди» в волшебной сказке «Алеша Попович» ^{[7, с. 785]}, «белое тело» в таких русских волшебных сказках как «Жар-птица и Василиса-царевна» и «Елена Премудрая» ^{[7, с. 338, 520]}. Необходимо отметить, что использование белого цвета при описании человека как в английских, так и в русских волшебных сказках имеет значение чистоты и невинности героя. Данная функция белого цвета является универсальной. Но оттенок белого цвета в английских волшебных сказках отличается. При описании цвета кожи девочки используется молочно-белый цвет “white as milk”.

Примеры использования белого цвета для описания животных в английском и русском фольклоре немногочисленны. В английской волшебной сказке “Jack and the Beanstalk” молочно-белый цвет коровы говорит о ее красоте: “Milky-White the beautiful cow” ^{[13, с. 100]}. В английской волшебной сказке “St George of Merrie England” белые лошади были богато снаряжены в честь победы: “Milk-white steeds richly caparisoned” ^{[13, с. 11]}. Здесь белый цвет символизирует и победу над злыми силами. А в русской волшебной сказке «Василиса Прекрасная» описание коня имеет значение наступления светлого времени суток: «Вдруг скачет мимо ее всадник: сам белый, одет в белом, конь под ним белый, и сбруя на коне белая, – на дворе стало рассветать» ^{[7, с. 114]}. Необходимо сделать вывод, что в английских волшебных сказках при описании животных белый цвет символизирует красоту и победу, а русских волшебных сказках белый цвет символизирует наступление дня. Также важно отметить, что в английских волшебных сказках при описании животных цвет снова не чисто белый, а молочный: “Milk(y)-white”.

В русских волшебных сказках часто встречается выражение «белый свет» ^{[7, с. 111, 114, 346, 596, 734, 741, 993]}. Подразумевается разделение всего мира на две составляющие: темное царство и белый свет. Тем самым белый свет символизирует жизнь, мир и бытие. Выражение «белый цвет» носит устойчивый характер. Также в русских волшебных сказках «Сказка об Иване-царевиче, жар-птице и о сером волке», «Елена Премудрая» и «Алеша Попович» встречается выражение «белокаменные палаты» ^{[7, с. 328, 517, 783]} и «белокаменный дворец» в русской волшебной сказке «Емеля-дурак» ^{[7, с. 309]}. В данном случае белый цвет означает благородство, чистоту. Белокаменные палаты и белокаменный дворец обычно связаны с владениями царей и благородных людей. Необходимо сделать вывод, что для описания окружающей действительности белый используется только в русских волшебных сказках.

Красный цвет. Красный цвет с давних пор ассоциируется у многих народов с красотой, но также он может и символизировать солнце ^[5].

Говоря об особом значении красного цвета в обозначении солнца, можно привести пример из английской волшебной сказки “St George of Merrie England”: “Red beams of the sun” ^{[13, с. 12]}. С давних пор красный цвет символизировался с солнцем и у славянских народов. В русских волшебных сказках довольно часто можно встретить символику красного цвета при упоминании солнца: «Идет она дальше, как скачет другой всадник: сам красный, одет в красном и на красном коне, – стало всходить солнце». В русской волшебной сказке «Василиса Прекрасная» ^{[7, с. 114]} красный всадник и его конь символизируют наступление рассвета. В другой волшебной сказке «Елена Премудрая» красный цвет также символизирует солнце: «Только взошло красное солнышко» ^{[7, с. 519]}. Необходимо сделать вывод, что использование красного цвета для обозначения солнца универсально как для английского, так и для русского фольклора.

Издавна для славянских народов прилагательное «красный» означало красоту. Так и в русских волшебных сказках слово «красный» используется для описания красивых девушек ^[5]. Выражение «красная девица» довольно часто встречается в таких русских сказках, как «Морозко», «Морской царь и Василиса Премудрая», «Перышко Финиста ясна сокола» и «Елена Премудрая» ^{[7, с. 93, 465, 518, 525]}. Использование красного цвета в значении «красивый» характерно только для русских волшебных сказок.

Черный цвет. Издавна черный цвет считается цветом горя, несчастья или гибели. Однако в русской волшебной сказке «Василиса Прекрасная» черный цвет также символизируется с ночью, наступлением темного времени суток: «Вдруг едет опять всадник: сам черный, одет во всем черном и на черном коне; подскакал к воротам бабы-яги и исчез, как сквозь землю провалился, – настала ночь» ^{[7, с. 114]}. Также черный цвет ассоциируется с бедностью в русской волшебной сказке «Летучий корабль»: «А последний завсегда был одет худо – в черной сорочке ходил» ^{[7, с. 223]}. Использование черного цвета отмечено в большей степени в русском сказочном фольклоре ^[2].

Золотой цвет. В английских волшебных сказках символ золотых волос требует особого внимания. В данном случае золотой и белый цвета имеют одинаковое значение, они означают красоту, чистоту и непорочность героев: “Combing her beautiful golden hair with a golden comb” ^{[13, с. 210]}, “…and her hair shining like golden silk” ^{[13, с. 249]}. Золотые волосы главных героинь английских сказок “Caporushes” и “The Rose Tree” являются символом волшебной красоты и чистоты помыслов героинь. Другой пример можно наблюдать в сказке “The Three Heads of the Well”, где девушка по просьбе трех голов расчесывает их золотые волосы, тем самым золотые волосы являются символом появления волшебных героев: “She began to comb golden hair” ^{[13, с. 158]}. Золотой цвет по своему происхождению связан со светом. Как в английских, так и в русских волшебных сказках, например в «Сказке об Иване-царевиче, жар-птице и о сером волке», золотой цвет относится к золотой гриве чудесного коня: «Достанешь мне от царя Афрона коня златогривого» ^{[7, с. 323]}. Необходимо отметить, что золотой цвет как символ чистоты и красоты используется для описания героинь только английских сказок. Золотой цвет как символ волшебных существ появляется и в русском фольклоре. Золотой цвет имеет существенную роль при описании героинь или существ: он подчеркивает важность той или иной героини (существа) в сюжете волшебной сказки ^[6].

Числовая символика

Число 3. Число 3 широко распространено в русском фольклоре. В давние времена число 3 являлось пределом счета. Число 3 выражало полноту перечисляемых объектов или персонажей. Также число 3 является удачным для многих народов. Именно поэтому при перечислении детей зачастую делается акцент на третьего ребенка, с которым связан весь сюжет сказки. Счастливое число 3 помогает «третьему ребенку» преодолеть трудности и одержать победу над злыми силами или приобрести блага ^[34]. В английской волшебной сказке “The Black Bull of Norroway” рассказывается о трёх дочерях. Сюжет сказки связан именно с третьей дочерью: “In Norroway lived a lady who had three daughters” ^{[13, с. 112]}. В русских волшебных сказках встречаются подобные формулы: три дочери ^{[7, с. 87, 281, 497, 517]}, три сына ^{[7, с. 223, 297, 318, 339, 349]}. Необходимо сделать вывод, что перечисление трех сыновей или дочерей и центральная роль именно третьего ребенка в сказке универсальны для английского и для русского фольклора.

Примета об удаче и исполнении каких-либо просьб часто в английских сказках связана с числом 3: “I will give you three guesses every night to guess my name” ^{[13, с. 28]}. В сказке “Tom-Tit-Tot” существо дает главной героине три шанса угадать его имя, именно на третий раз героине удается назвать правильное имя. “Pluck three feathers from under my wing close to my heart” ^{[13, с. 49]}. В английской волшебной сказке “The Three Feathers” муж в образе птицы дает главной героине три пера, которые на протяжении всей сказки помогали ей выполнять тяжелые поручения. Для русских волшебных сказок также характерно число 3 как символ удачи: «Орел и в третий раз провещал: «Не стреляй меня, царь-государь! Возьми лучше к себе да прокорми три года; в некое время я пригожусь тебе» ^{[7, с. 460]}. В русской волшебной сказке «Морской царь и Василиса Премудрая» орел три раза попросил царя не убивать его, и именно на третий раз царь смиловался над птицей. Важно заметить, что число 3 как символ удачи универсален для английского и русского фольклора.

Число 7. Для многих народов число 7 имеет сакральный смысл. Можно вспомнить семерых богов, которым поклонялись жрецы Вавилона. Число 7 характерно и для библейских мотивов. В сказках оно связано с проявлением чего-то необычного, сверхъестественного, обладанием незаурядных сил и способностей. Но также символ числа 7 наиболее часто появляется в английских волшебных сказках ^[7]. Примером может послужить английская волшебная сказка “St George of Merrie England”: “Seven years’ sleep” ^{[13, с. 16]}, “Fearsome battle raged for seven days” ^{[13, с. 17]}. В данных примерах число семь описывает сверхъестественное и ужасное событие: семилетний сон и страшную битву. В других сказках “The Three Feathers” и “The Two Sisters” семь лет и один день символизируют долгое ожидание, которое коренным образом влияет на развитие героев, и последующий сюжет построен вокруг этого семилетнего ожидания: “Seven long years and a day” ^{[13, с. 48, 86]}. “Seven eggs” ^{[13, с. 134]}. В другой волшебной английской сказке “Nix Naught Nothing” семь яиц символизируют тяжелое испытание для главного героя, которое ему приказал выполнить великан. Помогает пройти испытание девушка, отрезавшая свои пальцы на руках и ногах, чтобы сделать лестницу, по которой герой мог взобраться на высокое дерево и достать гнездо с семью яйцами. Число 7 символично именно для сюжетов английских волшебных сказок, так как они наполнены сверхъестественными событиями.

Число 12. В русском фольклоре число 12 является гиперболичным: во столько раз увеличиваются силы не только положительных героев, но и отрицательных. Число 12 наиболее часто встречается именно в волшебных сказках. Только 12 замков или цепей могут удержать как злую, так и волшебную добрую силу. Подтверждение этому мы находим в русских волшебных сказках: «Иван-царевич скопал, видит чугунную доску на двенадцати замках; замки он тотчас же сорвал и двери отворил, вошел под землю: тут прикован на двенадцати цепях богатырский конь» («Кощей Бессмертный») ^{[7, с. 273]}, «Обседлал во черкасское седло, подтянул двенадцатью подпругами шелковыми» («Алеша Попович») ^{[7, с. 786]}, «Глянул – а там висит Кощей Бессмертный, на двенадцати цепях прикован («Марья Моревна») ^{[7, с. 283]}.

Число 12 в русских волшебных сказках означает также таинственность и начало появления волшебства и чудесных перевоплощений ^[9]. Примерами могут послужить следующие русские волшебные сказки: «Летучий корабль» («Съешь со своими товарищами за один раз двенадцать быков жареных да двенадцать кулей печеного хлеба» ^{[7, с. 227]}) и «Сказка о молодце-удальце, молодильных яблоках и живой воде» («Иди, дитятко, на море; прилетят туда двенадцать колпиц, обернутся красными девицами и станут купаться» ^{[7, с. 342]}) . Необходимо сделать вывод, что число 12 как символ сдерживания волшебных сил и чудесных перевоплощений характерен для русского фольклора.

Символика животного мира

Змей. Символ змея в русском и английском фольклоре занимает отдельное место. Зачастую в волшебных сказках змей выступает в роли похитителя девушек. Символ победы над злым змеем имеет свои корни в мифологии. Змей (или дракон) является стражем темного царства, и только храбрые юноши могли одержать победу над подобной силой. Но в волшебных сказках дракон и змей играют роль похитителя девушек. Девушки приносились в жертву дракону, иначе он мог разрушить поселение или наслать беду или болезни. В английской волшебной сказке “St George of Merrie England” представлен образ дракона-похитителя девушек: “Terrible dragon, who ranges up and down the country…if he has not an innocent maiden to devour each day, he sends a mortal plague amongst people” ^{[13, с. 9]}.

«Сказка о молодце-удальце, молодильных яблоках и живой воде» является одним из примеров русской волшебной сказки, где змей выступает в роли похитителя девушек: «В этом царстве каждый месяц дают семиглавому змею по девице, так уж и ведется очередь девицам – уж такой у них закон! ^{[7, с. 343]}. Другими примерами могут послужить следующие русские волшебные сказки: «Никита Кожемяка» («Около Киева проявился змей, брал он с народа поборы немалые: с каждого двора по красной девке; возьмет девку да и съест ее» ^{[7, с. 233]}) и «Илья Муромец и змей» («У другого короля тоже весьма хороша дочь, и повадился к ней змей летать об двенадцати голов, все ее иссушил» ^{[7, с. 775]}). Важно сделать вывод, что образ змея (дракона) в роли похитителя универсален как для английских, так и для русских волшебных сказок.

Конь. Образ коня занимает особое место в русском фольклоре. Изображение коня можно увидеть на предметах быта, в орнаментах, можно встретить упоминание коня в различных обрядах и ритуалах. Обычно у многих народов конь ассоциируется с трудолюбием, возделыванием пашни. Но сакральное значение коня кардинально отличается. Конь издавна являлся символом проводника между двумя мирами: загробным и миром живых. В волшебных сказках конь предстает в различных образах: обитателя загробного мира и верного слуги, помощника.

В английских волшебных сказках конь обладает положительными качествами верного слуги и помощника. Примером может послужить английская волшебная сказка “St George of Merrie England”: “The most beautiful steeds…the best, the swiftest and the most powerful in the world” ^{[13, с. 8]}, “His swift steed Bayard” ^{[13, с. 16]}, “St George, on his charger Bayard” ^{[13, с. 9]}. В английских сказках конь описывается как «скакун» и «боевой конь». Мы видим, что в английских сказках конь сильный, выносливый, но его описание не так образно и богато, как в русских волшебных сказках. В волшебных русских сказках часто распространено использование выражений «добрый конь» и «богатырский конь». В данных случаях конь служит верным помощником в судьбе героя, добрый конь сильный, он способен преодолеть любые расстояния и препятствия, чтобы сослужить верную службу хозяину. «Добрый конь» ─ в русских сказках «Кощей Бессмертный», «Марья Моревна», «Сказка об Иване-царевиче, жар-птице и о сером волке» и «Алеша Попович» ^{[7, с. 273, 285, 321, 783]}, «Богатырский конь» ─ в русских сказках «Марья Моревна» и «Жар-птица и Василиса-царевна» ^{[7, с. 288, 334]}. В сказке «Илья Муромец и змей» мы можем увидеть коня-помощника: «Выбрал, ваше царское величество, себе жеребца, слугу верного» ^{[7, с. 776]}.

В русском фольклоре конь может служить проводником между царством живых и мертвых. В сказке «Сивко-бурко» рассказывается о том, что умерший отец передает коня сыну: «Вот тебе, сын мой, добрый конь; а ты, конь, служи ему, как мне служил» ^{[7, с. 349]}. Сивко-бурко обитает в загробном мире, об этом говорит манера его появления в царстве живых: «Сивко-бурко, вещий воронко!» Сивко бежит, только земля дрожит, из очей искры сыплются, из ноздрей дым столбом.

Таким образом, можно сделать вывод, что образ коня как доброго помощника универсален для английских и русских волшебных сказок, однако конь как проводник между царством мертвых и живых встречается только в русском фольклоре.

Проведенное сопоставление отобранных символов позволяет сделать ряд выводов, связанных с относительной устойчивостью ассоциативных символических связей внутри одной традиции, а в ряде случаев и универсальных как для британских, так и для русских сказок.

Выделяются символические ситуации, имеющие общие для анализируемых традиций характеристики: печь выступает добрым помощником; дорога связана с прохождением гером определённых испытаний; лес становится местом обитания персонажей иномирия (для каждой фольклорной традиции там будут встречаться уникальные существа, например, баба-яга (русская сказка), колдунья, крадущая младенцев (английская сказка). Баня встречается исключительно в русском фольклоре и связана с некоей инициацией героя в новом статусе и избавления от определённых негативных черт.

Анализ реализаций цветосимволик показывает, что среди универсальных черт выделяется ассоциация красного цвета с солнцем, в то время как красный в значении «красивый» отмечается исключительно в русском фольклоре. Белый цвет фигурирует при указании на благородство, чистоту и невинность. С точки зрения языковой реализации английская символика имеет большую палитру оттенков белого цвета (например, молочно-белый и т.д.). Черный цвет чаще упоминается в русском фольклоре при передаче горя, траура и бедности. Золотой является традиционным цветом сказочного фольклора и представляет универсалию символики волшебства (золотые волшебные предметы). Золотые волосы в фольклоре интерпретируются как знак силы, жизненной энергии и имеют связь с солярными образами.

Сравнение числовой символики показывает, что указание числа три будет связано с удачей. В случае с английской символикой семь имеет привязку к сверхъявственным и магическим событиям. В то время как число двенадцать встречается в русском фольклоре и в гиперболичном значении усиливает акцент на определённых волшебных событиях, фактах.

Фольклорная универсалия связана с символикой змея (русская традиция) /дракона (английская традиция) как искусителя девушек. Конь ─ добрый помощник и медиатор между мирами.

Таким образом, проведенное сравнительное исследование фольклорного материала в двух традициях в сфере поэтики фольклора позволяет выявить определенные универсалии и уникальные черты на уровне символики сказочного жанра.