Генезис и предпосылки возникновения молодёжного парламентаризма в России

Федотов Даниил Андреевич студент магистратуры, кафедра теории и истории государства и права, юридический факультет, Санкт-Петербургский государственный университет 199034, Россия, Санкт-Петербург, г. Санкт-Петербург, ул. Университетская Набережная, 7-9 Phedotov Daniil Andreevich Master's student, Department of Theory and History of State and Law, Faculty of Law, St. Petersburg State University 199034, Russia, Saint Petersburg, Saint Petersburg, Universitetskaya Embankment str., 7-9 phedotovdaniil@mail.ru Другие публикации этого автора

1. Генезис молодёжных представительных структур в России

После распада СССР молодёжь оказалась в подвешенном состоянии: старые институты представительства молодёжных интересов разрушены, а новые ещё не созданы. Попытка внедрения институтов молодёжного представительства в российскую действительность после 1991 года зачастую не являлись успешными. Некоторые исследователи, к примеру, А.В. Кочетков, относят молодежное парламентское движение в качестве института к направлению, которое ставило своей целью заполнить структурные ниши внутри политической системы, которые ранее занимали пионерские и комсомольские организации^[11]. Данный тезис не совсем корректен, так как основным преемником структур ВЛКС принято считать Российский Союз Молодёжи^[10]. Данная организация берёт своё начало на I съезде ЛКСМ РСФСР, где прозвучали первые требования исключения слов «Всесоюзный», «Всероссийский» и «коммунистический» из названия организации. Данный съезд стал закономерным итогов открытого политического давления со стороны партийного руководства на XXI съезде ВЛКСМ в 1990 году. После XXII Чрезвычайного съезда ВЛКСМ с 19 по 20 октября 1991 года было принято решение 1 конференцией ЛКСМ РСФСР о переименовании в «Российский Союз Молодёжи» (РСМ), устав и структура которого были значительно пересмотрены в последующие годы. Основной особенностью данного объединения являлась видимая «независимость от партии и политических течений организации»^[15]. Таким образом, говоря о необходимости закрытия структурных ниш, нельзя не акцентировать внимание на том факте, что организации – альтернативы комсомольским структурам действительно создавались, однако, пропал значительный элемент в особенности их функционирования – возможность представительства молодёжи во властных структурах. Подробно вопросами изучения молодёжной активности после распада ВЛКСМ занимались такие исследователи как В.И. Чупров, И.В. Ильин, В.А. Луков и В.К. Криворученко. Предметом их исследований являлись проблемы социальной и политической активности молодёжи и развитие моложёного движения. Как отмечают А.В. Давыдов и О.А. Коряковцева, при анализе взаимодействия молодёжи и власти необходимо учитывать тот факт, что в России данные отношения исторически носили однонаправленное воздействие: органы власти являлись организаторами, контролёрами и спутниками деятельности молодёжных объединений, к тому же, молодёжь чаще всего выступает в качестве ресурса власти^[2]. Это выражается в том, что молодёжь выступает в качестве объекта воздействия власти с целью достижения конкретных политических целей.

В условиях необходимости поиска механизмов для интеграции общественно-политически активного слоя молодёжи в политическую систему предпринимались попытки создания молодёжных политических организаций, так, 5 августа 1989 г. была создана организация – Радикальное экологическое движение «Хранители Радуги», которое позиционировало себя в качестве политического молодёжного анархо-экологического движения^{[4, С.412]}. Уже в начале 1993 г. было предпринята попытка возрождения ВЛКСМ. 23 января 1993 года прошла учредительная конференция Российского Коммунистического Союза Молодёжи (РКСМ)^{[4, С.352]}. Однако архаичное создание молодёжных организаций не могли: 1) удовлетворить потребности молодёжи в представительстве их интересов широкого спектра, так, чтобы это было услышано органами власти; 2) создать комплекс молодёжных организаций в условиях отсутствия необходимых условий и инфраструктуры для развития молодёжной политики. Необходимо учитывать фактор политической нестабильности внутри политической системы.

Стоит отметить, что в условиях неразвитости молодёжных организаций в период с 1992 по 1998 гг. предпринимались попытки реформатирования государственной службы в России, где важный упор делался на молодёжь как социальную группу, которую необходимо привлечь к государственному управлению. Данное стремление было обоснованно тем, что для создания новой системы государственной службы нужны были новые молодые кадры, которые были бы способны повысить эффективность системы государственной службы в условиях новой политической системы. В декабре 1991 года была создана сеть новых учебных заведений – Роскадры, которая проработала до апреля 1994 года^[14]. Данная структура базировалась на инфраструктуре бывшей Высшей партийной школы, однако отличалась высокопрофессиональным преподавательским коллективом. За небольшой период своей работы данные организации хоть и смогли привлечь какую-то часть молодых людей к участию в политике, однако большинство выходцев из комсомола предпочли уйти в бизнес-структуры. Органы государственной власти в первой половине 90-ых годов не рассматривались в молодёжной среде как перспективные структуры для самореализации, это во многом было связано с политической нестабильностью в России. Так, провалилась первая попытка реформирования государственной службы.

Ключевой же вопрос — какая госслужба нужна новой России — не только не был решен, но даже всерьез не был поставлен или хотя бы сформулирован до 1997 года^{[12, С.96]}. Российский чиновник, не получив четких мировоззренческих импульсов от политического руководства, либо получая противоречивые импульсы, оставался совершенно самостоятельным в своих идейных предпочтениях. Как отмечают авторы М.А. Краснов и А.В. Оболонский, важным вопросом в создании скелета государственной службы являлся вопрос советской ментальности в бюрократической среде^{[12, С.104]}. По программе было запланировано полное разрушение советской системы государственной службы, как построенной на партийных началах, однако прежде чем что-либо разрушать, необходимо что-то начать строить. Отсутствие идеологического импульса является важным препятствием на пути к строительству государственной службы.

В обществе не существовало конкретного заказа на реформы государственного аппарата, существовали лишь лозунги, которые трактовались по-разному, гражданская непросвещённость и опасение «возвращения к старому» стали одной из причин отсутствия движущей силы для реформы. К середине 90-ых годов произошло вымывание квалификации», ситуация, когда на государственной службе находились либо очень молодые кадры, либо очень возрастные, старой советской закалки.

К концу 1990-х гг. стала очевидной необходимость принятия рамочного законодательства и комплексной стратегии реформирования^{[6, С.92]}.

Таким образом, к концу 90-ых годов XX века сложилась опасная ситуация, когда молодёжь оказалась без институтов выражения мнения и формирования представительства. В данный период времени можно констатировать также слабое развитие молодёжных общественно-политических организаций. Как отмечает Е.В. Лоскутова, подобные организаций в период с 1992 по 1996 гг. являлись редкостью, а распространение ареала их влияния характеризовалось точечным участием в политической деятельности в ряде регионов^[4].

На момент создания первого в России Молодёжного парламента в Вологодской области особенности участия молодёжи в политической жизни страны можно охарактеризовать следующими признаками:

· Отсутствие институтов представительства интересов молодёжи в политической жизни регионов и государства в целом;

· Слабая заинтересованность молодёжи в политической деятельности и государственном управлении;

· Отсутствие системы молодёжных организаций, создание локальных молодёжных движений;

· Длительный процесс выработки нового подхода к воспитанию молодого поколения в условиях отсутствия определённой идейной компоненты;

· Осознание проблемы необходимости развития политической культуры с системой демократических ценностей и установок;

· Потребность в создании нормативно-правовой базы молодёжной политики.

2. Предпосылки зарождения молодёжного парламентаризма

В вышеуказанный период времени представляется корректным констатировать нарушение контактов между молодёжью и государством в лице органов государственной власти. А.Г. Караткевич акцентирует внимание на том, что в первой половине 1990-х годов локальные молодёжные общественные организации, которые являлись одними из первых элементов зарождающегося гражданского общества в России стремились эту связь восстановить^[9]. Так, первым механизмом взаимодействия молодёжи и государства стали личные контакты лидеров молодёжных организаций и политических лидеров. Иначе можно обозначить данный феномен как механизм прямого диалога или акции прямого действия. Как отмечает В.Е. Позгалёв (Губернатор Вологодской области в период с 1996 по 2011 гг.), основным трендом в 1990-е годы в контексте молодёжной политики была работа с молодёжными организациями. Как отмечает респондент: «Я дружил всегда с афганцами, пока были свежи воспоминания об Афгане. На всех митингах они меня охраняли. Я очень дружил с поисковыми отрядами, потому что это тоже молодёжь, которая прошла… останки собирала, но, к сожалению, я ушёл и как-то всё это…». Как отмечает Позгалёв, среди руководителей регионов в данной отрасли отличился мэр Москвы Ю.М. Лужков, который выстраиванием концепции молодёжной политики в Москве подавал пример остальным регионам, создав систему взаимодействий с сетью молодёжных организаций в Москве, тем самым, по сути, поддержал первый механизм возрождения контактов между государством и молодёжью.

Именно в таких условиях формируется запрос на необходимость создания системы молодёжного представительства при органах государственной власти. Некоторые исследователи, к примеру, О.А, Прихнич, выделяют такую форму молодежного парламентаризма как Молодежный парламент–общественная организация, такие организации могли относится к первому механизму выстраивания взаимоотношений молодёжи и государства, однако ничего кроме общего названия с институтами, которые начали своё зарождение в условиях, обозначенных выше, – институтами молодёжного парламентаризма, они не имеют^[18].

Появление феномена молодёжного парламентаризма в России не является спонтанным политическим решением Законодательного Собрания Вологодской области^[8]. Данный феномен имеет определённые предпосылки. Рассмотрим их подробнее.

Первой предпосылкой к созданию молодёжного парламентаризма стала Европейская Хартия «Об участии молодёжи в жизни муниципальных и региональных образований», принятая Конгрессом местных и региональных властей Советом Европы в 1992 году. Впоследствии данная Хартия была доработана в 2003 году. Европейская Хартия является важным инструментов увеличения участия молодых людей в жизни гражданского общества. Как отмечает Л.С. Пастухова, один из важнейших принципов Хартии заключается в том, что молодёжная часть должна присутствовать во всех областях политики^[16]. Документ устанавливает средства реализации данного принципа, рассматривает организацию участия молодёжи в муниципальных и региональных вопросах. Хартия установила молодёжный парламентаризм в качестве формы молодёжного участия, констатируя ключевое значение необходимости участия молодёжи в политической жизни^[24]. Стоит отметить, что основный посыл относительно молодёжных парламентских структур в редакции 2003 года не претерпел больших изменений. Он заключён в статье 17 «Emphasizing that new ways of participation by young people are coming into being in the countries of western Europe, in the form of youth parliaments and regional and municipal youth councils. Which provide a framework for consultation or even the comanagement of youth projects, as well as being places for learning how to participate»^{[24, P.14]}. "Подчеркивая, что в странах Западной Европы появляются новые способы участия молодежи в форме молодежных парламентов, региональных и муниципальных советов молодежи. Которые обеспечивают основу для консультаций или даже управления молодежными проектами, а также являются местами для обучения тому, как участвовать" (перевод Д.Ф.). Таким образом, в Хартии констатируется необходимость создания нового формата участия молодёжи в общественно-политической жизни. Прежде всего посыл направлен на страны Западной Европы, как можно заметить в отрывке выше. При создании первого Молодёжного парламента в Вологодской области, по заявлению В.Е. Позгалёва, имело место влияние Европейской Хартии при создании нового для российской политической системы института. Данный вопрос экс-губернатор комментирует следующим образом: «Почему тогда возник интерес в Европе к молодёжным организациям? Потому что Европа тогда бурлила протестными отношениями именно молодёжи. <…> Молодёжь – среда мятежная, которую можно мобилизовать, и она сможет послужить делу, может даже бездумно. Мы вот с этим столкнулись, когда молодёжь тоже проявляла характер, но значит, за дело неправое, потом через какое-то время протрезвели, через какое-то время, понимали, что не совсем так-то, но вот это молодёжное поветрие, которое было, оно, значит, захватывало умы и молодёжь ради протеста протестовала. <…> я Вам говорил, как трансформировался Молодёжный парламент, у нас была площадка молодёжных объединений и по области, и в районах области и в областном центре, поэтому это себя оправдало, даже если посмотреть сегодняшнюю ставку вологодского правительства: там немало выходцев из молодёжного движения. В частности те, кто мне готовил справку. Костоусов, Харобран, потом Доценко Игорь». Таким образом, Хартия дала толчок для формирования институтов представительства молодёжи на новом уровне, буквально предлагая включить данные структуры в систему публичной власти.

Вторая предпосылка – развитие западных демократических ценностей в условиях становления демократии в России. По замечанию Д.А. Жуковского, после крушения советской системы, Россия оказалась вовлечена в процесс глобальной западницзации^[5]. Так как свобода – это религия западных демократий, по мнению О.Н. Яницкого, в России не везде была создана благоприятная почва для свободы, следовательно, не было достигнуто значимого эффекта в изменении отношений к этой ценности. Данный эффект может быть положительным только там, где свобода выступила в качестве сознательного и выстраданного явления, иначе же формируется пространство, связанное с рисками и разрушениями. Данный феномен автор обозначает как процесс демодернизации в противовес модернизации^[22]. Понимание представителями органов власти необходимости развития политической культуры молодёжи для выстраивания общественных отношений в условиях декмократизации привело к потребности формирования новых молодёжных структур, взаимоотношения с которыми должны быть построены на новых демократических принципах.

Третья предпосылка – нестабильная политическая ситуация в стране, которая позволяла претворять политические эксперименты в жизнь. Важной особенностью появления первого Молодёжного парламента в России является появление его в качестве экспериментального проекта. Ф.А. Вестов и О.Ф. Фаст определяют политический эксперимент как один из фундаментальных способов управления политическим процессом, «который подразумевает более (идеологически) или менее (интуитивно) осознанный и более или менее согласованный между элитами и социумом порядок манипуляций различными ресурсами политики с целью организации и реорганизации переменных связей и значений субъектов и объектов политического процесса»^[1]. Любой политический эксперимент – это риск. В данном случае риск был связан с опасностью формирования Молодёжного парламента как инструмента политической борьбы в регионе. Политизация преследовала стремление политических партий привлечь в своё лоно молодёжный актив региона, представленный в рядах Молодёжного парламента. Экспериментальность данного проекта заключена не только в попытке создания первого института подобного рода, но и в попытках привлечь молодёжь к популяризации демократических политических ценностей в духе парламентаризма, привлечь молодёжь к участию в электоральных процессах. Говоря об экспериментах, направленных на привлечение молодых людей к участию в электоральных процессах, американский исследователь Дж. Холбейн обращает внимание на то, что для политических акторов важно осознавать будущее значение и будущую роль подрастающего поколения^[23]. Так, автор ставит перед исследованием вопрос: насколько важны развитые психосоциальные, а также некогнитивные навыки в детском возрасте для поведения гражданина в контексте общественных отношений во взрослом возрасте. В течение 20-летнего эксперимента «Fast Track» исследователь констатирует, что огромную роль в объяснении поведения в рамках политического участия человека играет его детство и подростковый возраст. Это связано с тем, что в этом возрасте формируется психосоциальные навыки, которые отражаются уже во взрослой жизни. По заявлению автора, данные навыки находятся вне рамок политических ценностей и политических знаний. К тому же, в данный период нестабильной политической системы формируется нормативно-правовая база Российской Федерации. Если в странах западной Европы ряд нормативно-правовых актов действуют столетиями и преимущественно их нормативно-правовая база была уже сформирована к моменту принятия Хартии, рассмотренной выше, то в России этот процесс только набирал обороты. Это значит, что привлечение молодёжи к нормотворческой деятельности на тот период времени являлось не просто способом дополнительной легитимации принимаемых решений, но и попыткой артикулирования и агрегирования политических идей молодёжи.

Четвёртая предпосылка – потребность в удерживании молодёжи в конвенциональном русле, сформировав новый механизм взаимодействия власти и молодёжи. Как отмечает Л.Н. Тимофеева, по отношению к власти, политическое участие можно разделить на санкционированное и несанкционированное^[20]. В рамках санкционированного участия выделяется конвенциональное и неконвенциональное участия. Первое выражается в поддержке действующей власти, конструктивном участии в политике через институт выборов. Второе – отражение протеста к власти, однако которое не представляет опасности для её существования. В интервью В.Е. Позгалёв акцентирует внимание на том, что к 1996 году созрела проблема необходимости взятия молодёжи под контроль, так как с начала 90-х «молодёжь оказалась брошена». «Брошенная» молодёжь опасна возможностью радикализации политических взглядов, что может создать опасность функционирования государства.

Пятая предпосылка – потребность создания фильтра для молодых людей, которые представляют кадровый потенциал для работы в органах государственной власти и местного самоуправления. Некоторые исследователи заостряют внимание на том, что молодёжный парламентаризм – это механизм отбора кадров. Так, исследователи О.А. Холомина и А.А. Курилова ставят данную функцию молодёжного парламентского движения в качестве основной^[21]. Потребность в новых управленческих кадрах, в новых политических лидерах к середине 1990-х годов стала одной из важнейших проблем государственной службы.

Таким образом, рассмотрение пяти основных предпосылок к созданию новых для российской политической системы институтов молодёжного представительства позволяет сделать вывод о том, что политическое решение о создании подобных структур не было спонтанным. Данный феномен прошёл определённый путь по своему зарождению. Впервые идея о создании подобных структур была высказана в европейской Хартии «Об участии молодёжи в жизни муниципальных и региональных образований» в 1992 году, свою фактическую реализацию нашла в 1996 году в Вологодской области Российской Федерации.

3. Воплощение идеи молодёжного парламентаризма в России в жизнь

Как отмечалось ранее, первая попытка создания института молодёжного парламентаризма в России была предпринята в Вологодской области в 1996 году. В данном параграфе будет предпринята попытка рассмотрения базы для создания данного института и особенностей его деятельности на момент формирования, которые в дальнейшем повлияли на создание определённых рамок будущих молодёжных парламентских структур.

История создания первого Молодёжного парламента связана с личностью В.Е. Позгалёва (Губернатора Вологодской области 1996-2011 гг.). В начале свой деятельности в июне 1996 года от имени Главы Администрации Вологодской области (впоследствии должность переименована в «Губернатор Вологодской области») в Законодательное Собрание Вологодской области был внесён проект Закона Вологодской области «О государственной молодёжной политике», впоследствии ставшим законом №90-ОЗ от 05 июля 1996 года^[7]. Интересен факт, что Закон был принят 5 июля и подписан от имени Губернатора Вологодской области. В то время В.Е. Позгалёв занимал должность Главы Администрации Вологодской области, которая лишь в октябре 1996 года была переименована.

Так, в данном законе впервые фигурирует категория «молодёжный парламент» в статье 4 пункта 3: «Законодательное Собрание Вологодской области для согласования мер и программы региональной молодежной политики не менее одного раза в год собирает областной молодежный парламент»^{[7, С.3]}. Таким образом, В.Е. Позгалёв совместно со своим штатом сотрудников являются основателями молодёжного парламентаризма в России. Согласно воспоминаниям экс-губернатора одним из главных инициаторов формирования Молодёжного парламента является Г.В. Судаков. Г.В. Судаков родился в Кадуйском районе Вологодской области, является доктором филологических наук, внёсшим большой вклад в развитие образования и науки Вологодской области и в целом Российской Федерации^[19]. Судаков с сентября 1995 года по февраль 1996 года являлся 2-ым Председателем Законодательного Собрания Вологодской области, параллельно являясь председателем Вологодской региональной организации партии «Яблоко» с 1995 – 2008 гг.

По заявлению В.Е. Позгалёва, идея о создании Молодёжного парламента является скорее автономной, однако представляется возможным влияние Европейской хартии об участии молодёжи в жизни муниципальных и региональных образований от 1992 года. Молодёжный парламент 1996 года просуществовал ровно год, этого времени оказалось достаточно для понимания необходимости вовлечения молодёжи в общественную деятельность, которая на момент второй половины 1990-х годов оказалась, по мнению В.Е. Позгалёва, «брошенной». О проблеме необходимости вовлечения молодёжи в общественную деятельность будет ещё сказано чуть позднее. Однако в 1997 году, несмотря на понимание потребности существования подобного института, парламент был распущен. В.Е. Позгалёв, обращая внимания на эту проблему заявил: «… мы с Гурием Васильевичем Судаковым проповедовали разные идеи политические. Вот, и он стал превращать молодёжный парламент в орган оппозиционный власти. Он смотрел на него как на орган или организацию, как на ту, на которую можно опираться на выборах. Вот, поэтому я не мог с этим согласиться. Поэтому мы перестали ему уделять внимание, с ним сотрудничать и он как-то почил сам собой».

Таким образом, в очередной раз можно заметить, что молодёжный парламент является политическим инструментом для обеспечения легитимации принимаемых решений и формирования повестки в молодёжной среде. Опыт функционирования первого опыта существования молодёжного парламента на региональном уровне показывает опасности, возникающие при условиях раскола в региональной элите.

Далее будет проведена процедура когнитивного картирования для анализа интервью с В.Е. Позгалёвым по вопросам деятельности первого Молодёжного парламента. Процедура производится для выявления в тексте структуры рассуждения, определения факторов, способствующих/препятствующих развитию института. На основании процедуры когнитивного картирования, будет произведена реконструкция размышлений автора текста и его видений политической ситуации вокруг проблемной темы.

Для начала произведено построение исходной карты когнитивного картирования, где отображены основные элементы, фигурирующие в речи экс-губернатора и отношения между ними (схема 1). На схеме 2 отображён итоговый вариант когнитивного картирования, где основные элементы выстроены в иерархическом порядке на основании количества причинно-следственных связей между собой.

Условные обозначения (здесь и ниже)

причинно-следственная связь негативного характера;

причинно-следственная связь позитивного характера;

неоднозначные причинно-следственные связи.

обозначение объекта, указанного в речи.

Схема 1. – Исходная карта когнитивного картирования.

Схема 2. – Итоговая карта когнитивного картирования.

Проведенная процедура когнитивного картирования показывает, что основным политическим актором в интервью выступает сам В.Е. Позгалёв, который является ключевой фигурой во внутренней политике Вологодской области рассматриваемого выше периода. Объяснение такого порядка вещей весьма простое: глубинное интервью приобрело биографический характер. В числе важных объектов фигурируют 4 основные: современное руководство Вологодской области, Г.В. Судаков, Молодёжный парламент и молодёжная политика того периода. Сам В.Е. Позгалёв позиционирует себя в качестве актора, действовавшего в позитивного (в контексте развития молодёжной политики) плане. Г.В. Судаков в силу своих политических взглядов оценивается как объект с негативными причинно-следственными связями, однако, способствовавшим развитию парламентаризма. Значительную негативную окраску приобретает современное руководство Вологодской области, к которому В.Е. Позгалёв относится с явной негативной оценкой деятельности. Из 8 причинно-следственных связей, 7 имеют негативную окраску. По мнению исследователя, это связано с тем, что у вышеуказанных акторов произошёл ряд публичных конфликтов, связанных со взаимными обвинениями в неграмотном распределении бюджетных средств и расстановке экономических акцентов при развитии региона^[3][13]. Однако необходимо учесть, что проблема конфликта современного и бывшего глав региона преимущественно поднималась в оппозиционных СМИ с целью демонстрации конфликта элит и акцентировании внимании на проблеме передачи власти. Анализ политических стратегий губернаторов, проведённый «Минченко Консалтинг», к примеру, говорит об этой проблеме следующее: О.А. Кувшинников «показывает себя на фоне предшественника более публичным и продвинутым, но менее аппаратным и системным политиком. При этом, стоит отметить, что устойчивой преемственности с политикой предшественника не прослеживается. В силу ряда причин в составе правительства сохранилась значительная часть представителей старой команды – вероятнее всего, такое положение вещей является тактическим шагом, и новый губернатор взял курс на «мягкую» ротацию в руководстве области»^[17]. Таким образом, по данному вопросу нельзя дать точный ответ, существует на самом деле конфликт между прошлыми и современными властями региона или нет. Привлекает внимание и тот факт, что В.Е. Позгалёв считает, что некорректная молодёжная политика к 2011 году «убила «Единую Россию». Это связано с тем, что был упущен момент, когда быть членом «Единой России» перестало означать какой-либо значимый социальный статус в обществе. По мнению экс-губернатора, это также влияет на идеологию, которая в современном обществе не формируется, что создаёт большую проблему для молодёжной политики. Отсутствие политической воли у современного политического руководства является тормозящим фактором для развития молодёжной политики в регионе. Интересной особенностью является то, что В.Е. Позгалёв назвал двух человек, чьё мнение для него являлось значимым при принятии политических решений: Ю.М. Лужков и Н.С. Михалков. Из 34 представленных на схеме причинно-следственных связей 14 носят негативный характер, 20 позитивный и 1 является неопределённой. Данные показатели говорят о том, что В.Е. Позгалёва не устраивает сложившаяся по вопросу молодёжной политики Вологодской области ситуация, которая усугубляется «фальшей».

Рассматривая вопрос развития молодёжной политики Вологодской области за период 1997 – 2002 гг., анализируя ситуацию по достижению поставленных целей, при поддержке В.Е. Позгалёва был отправлен на запрос в Правительство Вологодской области по данному вопросу. 9 ноября 2021 года был получен отчёт Правительства Вологодской области.

Молодёжная политика как самостоятельное направление в деятельности органов государственной власти области и органов местного самоуправления сформировалась в течение короткого времени.

На начало 1997 года в структуре местного самоуправления Вологодской области было 3 органа управления молодёжной политикой и всего лишь 5 сотрудников в них, то к началу 2001 года их количество выросло до 27 и в них работало 37 специалистов.

После реорганизации отдела по делам молодёжи в комитет со статусом юридического лица появились условия для развития инфраструктуры молодёжной политики и создания учреждений по работе с молодёжью. В 1999 году комитет по делам молодёжи стал учредителем ГОУ «Областной детско-юношеский центр «Содружество» и ГУ «Вологодская областная молодёжная биржа труда». В 2000 году создано новое государственное учреждение – «Вологодский областной молодёжный информационно-аналитический центр».

Всё это говорит о высоком и тесном уровне взаимодействия Комитета по делам молодёжи с органами регионального и местного управления.

В период с середины 90-ых годов XX века до начала XXI активно развивалась нормативная правовая база по различным направлениям реализации государственной молодёжной политики. Например, были приняты постановления Губернатора области «Об основных направлениях реализации государственной молодёжной политики» на 1998 и на 1999 годы, областная целевая программа «Молодёжь Вологодчины: 2000-2002 годы», утверждены социальные нормы на проведение мероприятий в области молодёжной политики, вносились изменения в закон области о молодёжной политике и так далее.

При этом молодёжная политика развивалась по следующим основным направлениям:

Патриотическое воспитание молодёжи;

· Государственная поддержка деятельности детских и молодёжных общественных объединений;

· Решение социально-экономических проблем молодёжи;

· Обеспечение условий для интеллектуального, духовного и физического развития молодёжи;

· Создание системы нормативно-правового и информационного обеспечения молодёжи и молодёжной политики.

Ниже приведены некоторые итоги развития инфраструктуры молодёжной политики в муниципальных образованиях области, показатели развития детского и молодёжного общественного движения в области, а также финансирование по отраслям «Молодёжная политика».

Таблица 1. – Некоторые итоги: 1997-2000 годы.

В целом, на рубеже 20-21 веков сформировалась устойчивая тенденция количественного роста молодёжного и детского движения в области, что выразилось в увеличении числа молодёжных и детских общественных объединений. Только официально зарегистрированных молодёжных и детских общественных объединений, как уже отмечалось, было более 60 и около 100 общественных объединений, не зарегистрированных в органах юстиции.

Один из главных акцентов, сделанных в этот период, был направлен на государственную поддержку деятельности молодёжных и детских общественных организаций посредством: создания организационных условий для деятельности молодёжных и детских общественных объединений, их пропаганда и популяризация; подготовка и обучения кадров, информационного и методического обеспечения деятельности молодёжных и детских общественных организаций; реализация механизмов поддержки деятельности молодёжных и детских общественных организаций.

Финансирование программ молодёжных и детских объединений осуществлялось за счёт выделения грантов, дотаций и субсидий на конкурсной основе. Гранты являлись наиболее весомой формой финансовой поддержки и, кстати, носили имена известных вологжан, среди которых Игнатий Брянчанинов, Константин Батюшков, Семён Дежнёв, Сергей Ильюшин, Николай Скулябин и другие.

В этот период сложились основных направления, формы и механизмы государственной поддержки деятельности общественных объединений, информационного обмена и взаимодействия. Восстановлена система обучения активистов молодёжных общественных организаций. Прочно в практику вошло программное обеспечение деятельности общественных организаций.

Благодаря проделанной работе в указанных направлениях всеми заинтересованными структурами, созрели объективные и субъективные предпосылки для качественных изменений в содержании деятельности молодёжных и детских общественных организаций, роста их интереса к участию в социальных и общественно-значимых программах. Возросла активность молодёжных и детских общественных объединений в формировании и реализации государственной молодёжной политики в области.

Конечно, в этот период не рассматривалась возможность идентификации общественных организаций как главного канала реализации молодёжной политики. Вместе с тем общественная организация может сотрудничать с органами власти в решении молодёжных вопросов, а власть вправе оказывать содействие в этом молодёжным организациям.

Таким образом, необходимо отметить, что идея молодёжного парламентаризма являлась созревшей и необходимой для второй половины 90-х годов XX века. Проблема формирования системы молодёжного парламентаризма заключалась в отсутствии опыта и понимания структуры выстраивания эффективной организации. В работе продемонстрированы основные предпосылки зарождения институтов молодёжного представительства, среди них представлены: Европейская Хартия, развитие западных демократических ценностей, политическая ситуация в стране, потребность создания каналов для самовыражения молодёжи в конвенциональном русле и создание фильтра для молодёжного кадрового резерва. Данные предпосылки сформировали общий запрос на появление и развитие институтов выражения политических требований молодёжи в условиях непрерывной коммуникации с органами государственной власти и местного самоуправления. Глубинное интервью с В.Е. Позгалёвым позволило проследить логику формирования и особенности функционирования первого в России института молодёжного представительства – Молодёжного парламента Вологодской области. Данное интервью подчеркнуло инструментальный характер молодёжного парламентаризма, который был заложен в начальный период появления подобных структур.