Акко и Алфито: к вопросу о греческих страшилках для детей

Макеева Владислава Игоревна преподаватель, кафедра гуманитарных дисциплин и биоэтики, Санкт-Петербургский государственный педиатрический медицинский университет 194100, Россия, город федерального значения Санкт-Петербург, г. Санкт-Петербург, ул. Литовская, 2 Makeeva Vladislava Igorevna Educator, the department of Humanities and Bioethics, St. Petersburg State Pediatric Medical University 194100, Russia, gorod federal'nogo znacheniya Sankt-Peterburg, g. Saint Petersburg, ul. Litovskaya, 2 makeeva.vladislava@gmail.com Другие публикации этого автора

Воспитание детей в Древней Элладе не обходилось без историй, рассказываемыми матерями и кормилицами. Среди них внимание привлекают страшилки, предназначавшиеся для малышей. Известно, что детей пугали прожорливыми Ламией, Мормо, Гелло ^[4]. Особый интерес представляют два мифологических персонажа, которые упоминаются отдельно от всех остальных: Акко (Ἀκκώ) и Алфито (Ἀλφιτώ).

Самое раннее упоминание о них мы встречаем у Плутарха. В «Противоречиях стоиков» передана позиция Хрисиппа, который выступает против Платона и говорит, что Кефал был не прав, утверждая, что страх перед богами удерживает людей от несправедливости (имеются в виду положения, изложенные в Plat. Resp., 330d–331b). По словам Хриссипа, это учение легко искажается и ничем не отличается от историй об Акко и Алфито, «которыми женщины пытаются удержать маленьких детей от проказ» (ὧν τὰ παιδάρια τοῦ κακοσχολεῖν αἱ γυναῖκες ἀνείργουσιν) (Plut. De Stoic., 1040b).

Про Алфито нам известно только из этого фрагмента у Плутарха. Её имя пытались связать с ἄλφιτα — мукой, ἀλφός — белым лишаем, проказой, ассоциировали с духом растительности ^[9], Белой богиней ^{[1, c. 83–84]}, представляли старухой с волосами цвета муки ^{[12, p. 102]}. Но в связи с недостаточностью источников ни одно предположение до сих пор не может получить однозначного подтверждения.

Информации об Акко больше, хотя она представлена в схолиях и лексиконах весьма отрывочно. Одни источники уточняют, что эта женщина была из Афин (Diogenianus, I, 24), другие — с Самоса (Ps.-Zonaras s. v. Ἀκκώ, Ἀκκισμοί, Ἀκκίζεται; Etym. M. s. v. Ἀκκισμοὶ; Etym. Gen. s. v. Ἀκκίζεται; Etym. Sym. s. v. ἀκκίζεσθαι; Mich. Apost. Par., VII, 67). Основной её характеристикой является то, что она была глупой.

Низкий уровень её умственных способностей иллюстрируют несколькими историями. Говорят, однажды, глядя в зеркало, она начала разговор со своим отражением, как если бы это был кто-то другой. (Zenobius, I, 53; Diogenianus, II, 4, 1.; Suet. Peri blasph., VII, 49–51; Etym. M. s. v. Ἀκκισμοὶ; s. v. Μακκοᾶν; Etym. Gen. s. v. Ἀγκίζεσθαι). Ещё одним примером её глупости является то, что она стучала губкой по колышку (Suda s. v. Ἀκκώ, Σπόγγος). Судя по другим источникам, эта фраза обозначает бессмысленность действий, и обычно применяется к усилиям, обречённым на неудачу (Mantissa Proverbiorum 2, 88; Aristaenetus Epist., II, 20, 8). Также она оделась в недоделанный гиматий (Schol. Plat. Gorg., 497a; Suet. Peri blasph., VII, 49–51).

С именем Акко связывают происхождение глагола ἀκκίζομαι. Поясняя значение его форм, авторы передают, что он означает — притворяться незнающим, жеманиться, вести себя по-женски, поступать безрассудно, глупо (Zenobius, I, 53; Diogenianus, II, 4; I, 24; Ps.-Zonaras s. v. Ἀκκώ, Ἀκκισμοί, Ἀκκίζεται; Etym. M. s. v. Ἀκκίζεσθαι; Etym. Gen. s. v. Ἀκκίζεσθαι; Etym. Sym. s. v. ἀκκίζεσθαι; Mich. Apost. Par., VII, 67; Suda s. v. Ἀκκώ). В Суде находим также уточнение, что словом Ἀκκιζόμενος обозначают человека говорящего что-то, но притворяющегося, что не хочет того, о чём говорит (Suda s. v. Ἀκκιζόμενος).

Существительное ἀκκισμός объясняется как притворная стыдливость (Ps.-Zonaras s. v. Ἀκκισμοί), жеманничание, притворство и глупость (Suda s. v. Ἀκκιζόμενος).

Акко известна как персонаж комических представлений. У Амфиса (ок. сер. IV в. до н. э.) была комедия с названием «Акко», а у Гермиппа (V в. до н. э.) она фигурирует в пьесе «Рождение Афины» (Ἀθηνᾶς γοναί). У. фон Виламовиц-Мёллендорф предположил, что Акко могла как Арахна вызвать Афину на соревнование по ткачеству ^{[18, p. 141]}. Дж. Винклер трактует название пьесы Гермиппа иначе — «Потомки Афины», полагая, что эта комедия могла носить ироничное название, указывающее на неполноценность женщин и их склонность к ошибкам. По его мнению, множественное число γοναί подразумевает, что в пьесе запечатлены образы нескольких девушек, которые были как Акко неумелыми. Дж. Винклер предполагает, что, так как у Плутарха Акко упоминается в связи с наказанием богов, то и история её персонажа связана с каким-то наказанием — она могла быть наказана Афиной ^{[19, p. 138]}. Ф. Ф. Зелинский предположил, что Акко изначально была комической маской ^{[20, s. 115]}.

Интересно сходство Акко с персонажем с близко звучащим именем Макко (Μακκὼ), которая тоже является бестолковой (Suda s. v. Μακκοᾷ, Μεμακκοακότα, Μακκὼ). Примечательно, что схолиаст Аристофана, помещая её в список глупцов, иллюстрирует недалёкость Макко точно такой же историей о разговоре с зеркалом (Schol. Ar. Nub., 1022; Schol. Ar., Ran., 990). От имени Макко тоже образован глагол, обозначающий глупость, — μακκοάω (Schol. Ar. Eq., 62, 396). А Etymologicum Magnum и Псевдо-Зонара вообще объясняют этот глагол через историю Акко (Etym. M. s. v. Μακκοᾶν; Ps.-Zonaras s. v. Μακκοῶ). От μακκοάω в свою очередь происходит Макк / Маккус (Maccus) ^[17] — дурак из Ателланы.

Л. Радермахер помещает Акко и Макко в перечне типичных глупцов как разных персонажей ^{[13, s. 449]}. О. М. Фрейденберг писала, что Акко просто была вариативным названием Макко ^{[5, c. 9]}. Вероятно, Акко и Макко были тождественны друг другу.

Акко вместе с Алфито обычно относят к букам, которыми пугают маленьких. Полагая, что по аналогии с Ламией, Мормо и Гелло, которые убивают детей, они тоже несли для малышей опасность ^{[6, p. 126; 7, p. 101–102; 8; 10, p. 156; 14, p. 1005; 16, p. 246]}. В. Г. Рошер предлагал следующее объяснение: имя Акко связано ἀσκός (кожаный мех, бурдюк), поэтому она является призраком с мешком, в который сажает непослушных детей. Аналогично объясняется и Алфито, потому что ячменная мука (ἄλφιτα) хранилась в кожаных мешках. А история глупой женщины Акко, он полагал, была придумана позже ^[15].

О. Крузиус утверждает, что глупость Акко вполне соответствует умственным способностям низших демонов, ссылаясь на то, что сатиры не отличаются умом, а Полифем, Силен, Тритон из Танагры были легко одурманены вином ^[8]. Хотя в целом сюжет, в котором кто-то принимает своё отражение за другого, не редок. У Эзопа собака приняла своё отражение в воде за другую собаку (Aesopus, Fab. 133). В русской и корейской сказках отражение в привезённом зеркале принимают за любовницу ^{[2; 3]}. В немецкой сказке рыцарь смог одолеть линдворма (змея) с помощью зеркал, отражение в которых чудище приняло за своего сородича ^[11].

Возможно, Акко вместе с Алфито отличались от типичных детских монстров. Обратим внимание на то, что её имя стало нарицательным и имело характер поговорки (τό παροιμιῶδες κύριον) (Eustath. Thess. Comm. ad Hom. Il., II, 291, 2). В сочинении Светония «О греческих бранных словах» автор объясняет, что «Акко» говорят о глупой женщине (Suet. Peri blasph., VII, 49). Гесихий сообщает, что ἀκκός — почти глупый (παράμωρος) — так говорят детям, которые глупые (Hesych. s. v. ἀκκός). Имя другого мифологического персонажа, которым пугали детей, — Мормо — тоже стало нарицательным, но использовалось соответствующе её образу — для обозначения чего-то страшного (Ar. Ach., 582; Аr. Pax., 474; Schol. Ar. Ach., 582; Schol. Ar. Eq., 693). Кажется маловероятным, что кого-то, особенно детей, могли называть глупым, используя имя монстра или его производные, ведь в таком случае название теряло свой устрашающий потенциал.

В словах Плутарха об Акко и Алфито тоже возможна иная интерпретация. Использованное им κᾰκοσχολέω, можно перевести как «дурно пользоваться своим досугом, без пользы расточать время». Учитывая способность, точнее неспособность Акко к работе, можно предположить, что Акко с её глупыми занятиями была подходящим примером неправильного времяпрепровождения.

Таким образом следует, что истории Акко и Алфито не были типичными страшилками для детей. Основной их задачей было не напугать малышей своими ужасными поступками подобно Ламии, Мормо и Гелло, а продемонстрировать им необходимость не тратить время глупым способом.