"Токсичная" американская литература

Чемезова Екатерина Рудольфовна ORCID: 0000-0002-6229-2243 кандидат филологических наук доцент кафедры иностранной филологии и методики преподавания, Гуманитарно-педагогическая академия (филиал), Крымский федеральный университет имени В.И. Вернадского в г. Ялте 298600, Россия, республика Крым, пгт. Массандра, ул. Стахановская, 11, кафедра филологии и методики преподавания Chemezova Ekaterina Rudol'fovna PhD in Philology Associate professor, Department of Foreign Philology and Teaching Technique, Academy of Pedagogy and Humanities (branch) of V. I. Vernadsky Crimean Federal University in Yalta 298600, Russia, Republic of Crimea, village. Massandra, Stakhanovskaya str., 11, Department of Philology and Teaching Methods chemezova4@gmail.com Другие публикации этого автора

Постановка проблемы.

Современная американская литература представляет интерес для многих отечественных и зарубежных исследователей, таких как Ж. Ф. Лиотар ^[2], Н. Маньковская ^[4], Н. Лихина ^[3] и др.). Однако к творчеству Ч. Паланика обращаются не многие ученые: А. Арджанова ^[8], Н. Литвиненко ^[8], А. Любимова ^[8], Т. Савицкая ^[7], В. Шамина ^[11] и др.

Сама проблема токсичности вне литературного и художественного дискурса уже не единожды подвергались осмыслению зарубежными учеными: Дж.Гатлин ^[17], Г. Бреннан ^[13], Л. Буэлл ^[14], С. Раит ^[21] и др.

Сама концепция «токсичной литературы» оставалась вне литературоведческих изысканий, несмотря на довольно активное изучение контркультурных художественных текстов в целом и трансгрессивной прозы в частности. Особый интерес представляет тот факт, что «токсичность» как элемент художественного мира вполне вписывается в тенденции трансгрессивной прозы, которая имеет в своей основе обращение к постмодернистской философии сегодняшнего дня. Трансгрессия и варианты ее философского осмысления была рассмотрена в теоретических работах следующих зарубежных ученых: М. Гок ^[18], М. Колбрук ^[16], С. МакИлвани ^[19], Р. Мукерджи ^[20], Л. Ротман ^[22], М. Сильверблатт ^[23], М. Фуко ^[9], Р. Чан ^[15] и др. Однако рассмотрение токсичности как компонента литературного текста, особенно художественного мира трансгрессивной литературы на материале прозы Ч. Паланика, в частности в его новеллах-раскрасках, целенаправленно не анализировалось ни в зарубежном, ни в отечественном литературоведении. А между тем, такой важный элемент как токсичность, который способен выступать конструирующим для сюжета и образов героев, долгое время находился на периферии литературоведческих исследований, что и составляет актуальность нашего исследования.

В данной статье рассматривается токсичность, которая ранее не представляла интереса среди литературоведов, а часть новелл Ч. Паланика долгое время оставалась все рассмотрения, хотя романная форма произведений автора интересует исследователей из-за контркультурной направленности, к которой причисляют Ч. Паланика как творца литературных текстов. В проводимом исследовании мы работали с текстом перевода сборника новелл «Приманка», выполненном З. Мамедьяновым, который отмечается сохраненными художественными средствами и неадаптированной под русскоязычного читателя лингвокультурологической составляющей перевода.

Цель статьи – рассмотреть основные характеристики «токсичности» как составляющей художественного мира произведений современной американской литературы на примере малой прозы Ч. Паланика и выявить закономерности проявления «токсичности» в трансгрессивной прозе.

Основные методы исследования: системный подход, типологический метод и метод литературной герменевтики. Системный подход даёт возможность рассмотреть особенности функционирования категории «токсичность» в художественном мире малой прозы Ч. Паланика. Типологический метод позволил исследовать характеры персонажей и их «токсичности» в системе художественного мира малой прозы Ч. Паланика. С помощью метода литературной герменевтики выполнена интерпретация характеристик «токсичности» в малой прозе Ч. Паланика.

Следует полагать, что «токсичность» представляет определяющим элементом для формирования образа героя траснгрессивной прозы, к которой, кроме прочих, причисляют и Ч. Паланика. Трансгрессивная проза характеризуется насыщенностью эротизмом, перверсиями и жестокостью, нарущениями табу, независимыми и маргинальными персонажами, ведущими анти-коммуникацию и живущими по законам гедонизма. Как отмечает Р. Чан, траснгрессивная проза «основана на предпосылке, что знания следует искать на грани опыта и что тело – это место для получения знаний» ^[15].

Обращаясь к литературе XXI в., следует отметить, что прежняя телесная составляющая, представленная столь значимо в прозе США прошлого столетья, остается в произведениях, при этом дополняясь психологическими элементами, наполняющими художественный дискурс. Теперь подобный дискурс называется «токсичным» ^[14] и «он представляет собой яркий пример герменевтики сочувствия и подозрительности, когда они противопоставляются друг другу <…> и это вновь открывает фундаментальные вопросы как о культурном значении, так и об этичности метафоры» ^[14]. Из этого следует эпистемологически устроенная постмодернистская проблема, которая концентрируется на конфликте и художественного мира, и героев, его наполняющих.

Герой трансгрессивной прозы – всегда чувствителен и в этой чувствительности его боль, степень которой он повышает, находясь в испытании себя и мира на прочность. Данная прочность есть прочность не только этического порядка, но и прочность физическая. Опыт трансгрессивного героя находится вне-жизни, ибо нарушает ее классические законы и табу, и вне-смерти, потому что может нести посмертный или трансцендентальный характер. Такими мы видим персонажей малой прозы Ч. Паланика.

Подобные герои, несмотря на их погруженность в мир трансгрессии, становятся «заложниками» ситуаций: автор окружает их обстановкой и системой персонажей, транслирующих токсичность. Токсичность в психологической науке всегда связывается с воздействием на личность. Так, А. Ванченко отмечает, что это «качество человека или группы людей (а также окружающей среды или коммуникации), которое проявляется в процессе общения и из-за которого окружающие могут чувствовать себя некомфортно» ^[1]. Такое явление всегда нарушает привычные социальные роли и установки, оно нарушает процесс коммуникации, что заметно связывает процесс репрезентации токсичности в литературных текстах частью контркультурного движения.

Герои Ч. Паланика становятся жертвами, но лишь под воздействием токсичной среды и окружения происходит их личностное становление. В новелле «Посмотрим, что будет» родители главной героини знакомят ее с различными верованиями, посещая с ней «самые скучные службы, самые душные церкви, [выбирая] самую неудобную одежду, самых вредных, всезнающих вонючих стариков, и тогда ребенок получит жуткую травму на всю жизнь. А если ребенок будет ненавидеть церковь, ответчать на вопросы о Боге станет гораздо проще. <…> Плохие воспоминания о церкви, нанесшие урон детской психике» ^{[6, c. 44]}. Шоу, которое устраивают родители девочки Хизер в Храме Крови Пророка, более походит на безумный карнавал, отчего «Хизер свернулась в клубок, закрыла уши кулаками и тихонько покачивалась. Ее глаза были закрыты, а с губ то и дело срывались громкие стоны» ^{[6, c 54]}. Родители и обстановка в церкви, которая поклоняется Змею, доводят девочки до постоянного состояния истерики. Токсичное окружение репрезентируется в финале новеллы укусом змеи, после которого Хизер с трудом вернули к жизни.

Практически в каждой новелле Ч. Паланик представляет читателю токсичное окружение детей и взрослых, находящихся на пути становления личности. Токсичность выполняет сюжетообразующую функцию и в новелле «Секретность», где родители дарят Сабрине мертвую звезду, назвав этот надвигающийся в сторону Земли метеорит в честь дочери. Все внимание общества привлекает сама девочка, «будто Сабрина была катастрофой» ^{[6, c 30]}. Так, основой сюжета становится событие, которое связано с девочкой и грядущим Апокалипсисом: «люди в развивающихся странах и носители других культур стали грозить кулаками небу, проклиная единственное имя, которое могли произнести по-английски. Ее имя. Сабрина Табита Сент-Мартин. <…> Все ученики средней школы имени Гарриет Табман, наплевав на запреты, принялись писать ей, что это ее вина» ^{[6, c. 31]}. Травля через письма перешла в агрессивный кибербуллинг в социальных сетях, а после люди решили, что она – ведьма и подожгли ее дом, пожарные отказались помогать и Сабрина стала сиротой.

Новелла Ч. Паланика «Черный пиар» несколько отличается от других, потому что главная героиня, голливудская актриса Риз, становится жертвой нападок кал-папарацци, которые фотографирую ее экскременты и выставляют на специальном сайте. Ее команда решает сделать из этого пиар-ход, что с трудом дается Риз, оказывающейся среди двух огней. Они говорят, что это «как новое секс-видео» ^{[6, c 128]}, от чего «ее ясные глаза, глаза эльфа, заблестели от слез. Риз отважно сдержала их» ^{[6, c. 128]}. Как отмечает Х. Баер, «отказ от концепций злодея / жертвы может иметь огромное преобразующее значение» ^[12], что и происходит в ситуации с Риз. Она оборачивает ситуацию в свою пользу, говоря, что «главную жертву истории принесли в еще большую жертву» ^{[6, c 133]} и она принимает правила, предлагаемые командой, представляя себя в новой роли.

В своем нон-фикшн романе «На затравку» Ч. Паланик высказывается о создании скрытого токсичного эффекта драмы в художественных текстах для постановки авторитета: «Если поскрести поверхность любой комедии, под верхним слоем непременно обнаружится покойник, обычно мать или отец. За остроумием и сумасбродными выходками всегда стоит непреходящая, хроническая боль. Даже в драмах фоновая трагедия помогает легче справиться с основным несчастьем, которое на первом плане. Мертвые родственники повсюду» ^{[5, c. 54]}. Так, автор вступает в манипулирование, часто довольно токсичное, не только своими героями, но и читателем. Он говорит, что его герои окружены токсичной средой постоянно: «Представьте себе, сколько гнева, зависти, злобы обрушивается на его голову» ^{[5, c. 61]}.

Во многом идеи Ч. Паланика основываются на философской концепции М. Хайдеггера, который поднимает вопрос страха и его воздействия на личность. Транслирование негативных установок, которым подвергаются герои новелл, становится формой страха, вечным ожиданием грядущего разрушения их бытия в социальном плане. Токсичность в основе своей рушит привычные, классические паттерны отношений, к которых герои привыкли. «Устрашенность как дремлющая возможность расположенного бытия-в-мире, подверженность страху, уже разомкнула мир в видах того, что из него может близиться нечто подобное страшному. Сама возможность близиться высвобождена сущностной экзистенциальной пространственностью бытия-в-мире» ^[10]. Герои Ч. Паланика, сталкиваясь с токсичным окружением, разрушающим стабильность их мировосприятия, трансформируются через опыт, переживая личный апокалипсис – от смерти и новой жизни до разрушения первичного бренд-образа себя. Следуя авторской установке относительно литературного творчества, мы видим, как «внешний мир лишь напоминает персонажам о ничтожности бытия и подталкивает их к страшным поступкам, которые приводят к катастрофе» ^{[5, с. 149]}.

В новеллах «Секретность», «Черный пиар» и «Посмотри, что будет», несмотря на несогласованность, эмоциональность, драму, неуважение личных границ главных героинь, манипуляции и пр. ^[13], мы видим личный положительный исход событий, несмотря на тяжелую сюжетную кульминацию. Данный прием характерен для текстов произведений Ч. Паланика после событий 9/11, когда подход к контркультурной литературе несколько меняет свой вектор воздействия на читателя и обретает метамодернистские черты. Героини новелл Ч. Паланика через токсичный опыт обретают ассертивность поведения.

Так, мы видим в малой прозе Ч. Паланика как представителя современной американской трансгрессивной прозы достаточно активное использование токсичности как деконструирующего и одновременно сюжетообразующего элемента в художественном тексте. Деконструкция в литературе последних десятилетий приобретает качественно новый характер – эпистемологически она переходит из внешних, глобальных проявлений к внутренним, субъективным. Так, деконструирование личности героя происходит в следствии его подверженности токсичным нападкам его окружения, что в полной мере отражает постмодернистскую установку трансгрессивной прозы, после чего герой трансформируется в сильного и самостоятельного индивидуума, обретающего некий новый идеал свободы и светлого будущего, что реализует новейшие тенденция метамодернистской литературы начала XXI в. Из этого следует, что токсичность – это категория, которая выступает в качестве содержательного сюжетного элемента, воздействующего на динамику развития героя с учетом новой пространственно-временной парадигмы, задаваемой сформированной картиной мира.