Предпосылки создания Вишеградской группы в контексте международно-политической и экономической ситуации в Европе

Пешкин Виталий Михайлович преподаватель кафедры международной журналистики Нижегородского государственного лингвистического университета 603155, Россия, Ниегородская область, г. Нижний Новгород, ул. Минина, 31а Peshkin Vitalii Mikhailovich Educator, Department of International Journalism, Nizhny Novgorod State Linguistic University 603155, Russia, Niegorodskaya oblast', g. Nizhnii Novgorod, ul. Minina, 31a vitaly1209@bk.ru Другие публикации этого автора

Исторический процесс объединения европейских стран, начавшийся более 60 лет назад и позволивший создать мощное наднациональное объединение – Европейский Союз, в настоящий момент вошел в кризисную фазу. Указанный кризис обусловлен неравномерностью экономических потенциалов стран-участниц ЕС, что заставляет лидеров Франции и Германии говорить о «Европе разных скоростей», а лидеров государств юга Европы, западно-балканских и центрально-европейских стран активизировать региональное сотрудничество.

Актуальность исследования предпосылок создания Вишеградской группы обусловлена возросшим интересом к субрегиональному сотрудничеству политико-формирующих кругов государств, расположенных в различных географических регионах континентальной Европы. Лидеры данных стран, выступая в качестве единого субъекта в рамках регионального сотрудничества, стремятся к преодолению экономического неравенства стран-участниц ЕС и достижению политического паритета со страной - «тяжеловесом» Европейского Союза.

Целью исследования является изучение исторических условий, которые сформировали предпосылки создания Вишеградской группы. Заявленная цель будет достигнута путем выполнения следующих задач:

- формулирование политических условий периода 1988-1991 г.г., обусловленных сломом системы СЭВ;

- изучению деятельности стран-лидеров западного мира, наделивших Еврокомиссию особой миссией в отношении восточноевропейских государств.

Новизна научного исследования в рамках данной статьи выражается в анализе попыток субрегионального сотрудничества вне рамок ЕЭС в период конца 1980-х годов. Также будет представлена ранее не изучавшаяся критика процесса присоединения стран Вишеградской группы к ЕЭС.

Методологической основой написания статьи являлось следование принципу историзма, применение системно-структурного подхода к изучению политических, экономических, цивилизационных и иных факторов, обусловивших создание Вишеградской группы. Из общенаучных методов в ходе работы были применены анализ и синтез, которые помогли вычленить политико-экономические меры отдельных западных стран, а затем воссоздать целостное представление об общей деятельности Запада по объединению восточноевропейских государств под свои патронажем.

Источники, использованные при написании данной работы можно разделить на две группы – 1)информационные материалы Европейского экономического сообщества и Европейского союза, а также документы непосредственно самой Вишеградской группы. 2) Научные исследования, опубликованные различными зарубежными научными институтами; статьи российских (Шишелина Л.Н.) и иностранных ученых (Б. Кассен, Ф. Андрисен, Г. Ракц), а также публикации во французских СМИ.

Усиление взаимодействия Польши, Венгрии и Чехословакии в конце 1980-х годов, которое вылилось в 1991 г. в образование Вишеградской группы (V3, а после распада Чехословакии в 1993 г. – V4), проходило, прежде всего, в контексте смены прокоммунистических режимов в странах Центральной и Восточной Европы. Необходимо отметить, что на момент подписания совместной декларации трех стран еще формально не были упразднены Совет экономической взаимопомощи (СЭВ) и Организация Варшавского договора (ОВД), которые будут окончательно расформированы летом 1991 г.

Однако, необходимость более тесного сотрудничества между Венгрией, Польшей и Чехословакией стала особенно актуальной ввиду их политического сближения в январе 1991 г. после фактического прекращения деятельности СЭВ, осуждения указанными странами событий в Литве как "отката перестройки" в Советском Союзе и дальнейшего совместного требования отказа от "блоковой дисциплины" и роспуска Организации Варшавского договора^[1].

Датой образования Вишеградской группы принято считать 15 февраля 1991 г. – день встречи премьер-министра Венгрии Йожефа Анталла, президента Польши Леха Валенсы и президента Чехословакии Вацлава Гавела в венгерском городе Вишеград, где они подписали соответствующую декларацию о сотрудничестве, в том числе, и на пути к общеевропейской интеграции.

Встреча имела историческую основу ^[2]. В Средние века, в 1335 г. в Вишеграде (бывшем тогда столицей венгерского государства) состоялась встреча чешского, венгерского и польского королей (Яна I, Карла I Роберта и Казимира III), которые договорились об оборонительном союзе против Габсбургов, создании новых коммерческих маршрутов в обход Вены, а также о взаимных династических вопросах престолонаследия (Ян I отказывался от претензий на польскую корону в обмен на суверенитет над Силезией).

Через несколько лет, в 1339 г., состоялся второй конгресс представителей трех стран, где состоялась договоренность об обещании Чехии не поддерживать Тевтонский орден на суде, определенном Папой Бенедиктом XII по поводу территориальных споров между Польшей и Тевтонским орденом.

Эти события показывают, что в Средние века Вишеград служил местом разрешения конфликтов и по праву стал символом сотрудничества в Центральной Европе на протяжении последующих веков. В итоге, по справедливому суждению Л.Н. Шишелиной, регион, пройдя в истории через испытания со стороны Запада и Востока, выработал неповторимое своеобразие, выразившееся как в синтезе цивилизационных характеристик, так и в особом отношении к собственной идентичности. «Эти страны, – отмечала она, – объединяет стремление следовать за передовыми технологиями и политическими веяниями и, одновременно, необычайно бережное отношение к своим собственным вековым традициям, языку и культуре» ^[3].

Кроме того, ряд российских исследователей указывает, что большая часть территорий стран входящих в Вишеградскую группу - это бывшая территория Австро-Венгрии и в настоящее время там нет какого-то одного центрального связующего звена или доминирующего государства. Однако, общее историческое прошлое, когда большая часть этих стран входила в состав Австро-Венгрии, способствует существованию в них единого культурного пространства Центрально-Восточной Европы и определяет общую идентичность региона ^[4].

Данное историческое единство и сотрудничество давало некую «идеологическую» базу современной субрегиональной организации, которая действует до сих пор, несмотря на достижение основных первоначальных целей. Тем не менее, предпосылки образования данной организации имеют не только глубокие исторические корни, но и связаны с протекавшими политическими событиями в конце 1980­­-начале 1990-х гг., что позволило выделиться именно данным странам в особую структуру.

Противодействие коммунистическому режиму выдвинуло на первый план идеи диссидентской среды (Милан Кундера, Вацлав Гавел, Дьёрдь Конрад, Йожеф Анталл, Лешек Колаковски и др.) относительно Европы, границы которой были установлены не географическими критериями, а моральными ценностями. Соответственно, в 1980-х гг. в Чехословакии, Венгрии и Польше возникли определенные концепции межгосударственного сотрудничества на новой основе, из которой родилась идея центральноевропейской идентичности ^[5]. Например, идея межрегионального сотрудничества была официально озвучена В. Гавелом во время выступления в Национальном Собрании Польши в январе 1990 г. В Польше предложение о межрегиональном сотрудничестве было выдвинуто министром иностранных дел Кшиштофом Скубишевским, считавшим, что субрегиональная политика является важным элементом дуализма Центральной и Восточной Европы и западных держав, в котором важное место будет отведено созданию треугольника Чехословакия-Венгрия-Польша.

Идеи субрегионального сотрудничества с конца 1980-х гг. стали активно появляться и за пределами социалистического лагеря, при этом они не всегда были связаны именно с вступлением в ЕЭС. В этом отношении весьма показательными выглядят планы итальянского руководства в 1989-91 гг. в отношении своих соседей из Восточной Европы. Проводимая министрами иностранных дел Джулио Андреотти, а затем и Джанни Де Микелисом (в правительстве Д. Андреотти, когда тот стал премьер-министром в 1989 г.) линия фактически отражала амбиции Италии, уходящие корнями в собственные внешнеполитические традиции с момента объединения, к региону Адриатического моря, Балкан и Дуная. Для Италии центральным звеном ее проектов (например, «Альпе Адрия», Адриатическая инициатива) была Югославия, которая рассматривалась как важнейший восточно-европейский партнер, особенно в контексте нарастающих там внутренних противоречий в 1980-е гг.

Постепенно планы стали охватывать большее число стран. Министр иностранных дел Д. де Микелис в 1989 г. проинформировал своих югославских партнеров о том, что правительство Венгрии внесло предложение о проведении регулярных встреч на уровне министров иностранных дел Италии, Австрии, Венгрии и Югославии. Это была ранняя идея так называемого проекта «Квадрагональ» («Quadragonale»)», где Италии бы фактически отводилась центральная роль, несмотря на то, что Будапешт был его инициатором. По мнению экспертов, на этапе быстрой демократизации венгерское коммунистическое руководство искало сильного западного партнера, и Италия стала наиболее очевидным из них ^[6].

В итоге, международно-политическая ситуация сложилась таким образом, что именно усилия по проекту «Квадрагональ» увенчались определенным успехом, в отличие от других проектов, где ставка Италии была на единую Югославию, в которой разразившиеся межэтнические столкновения не дали им осуществиться в реальности в то время. На первом саммите в Венеции в августе 1990 г. была принята Чехословакия, и проект был переименован в «Пентагональ» («Pentagonale»). Италия получила первое председательство в «Пентагонале», было создано несколько рабочих групп, которые занимались формами сотрудничества в различных областях: от туризма до транспорта, от окружающей среды до культуры, от телекоммуникаций до энергетики. В 1991 г. с принятием Польши он стал именоваться «Гексагональ» («Hexagonale»). А в 1992 г. организация была переименована в Центральноевропейскую инициативу (ЦЕИ), насчитывающую на сегодняшний день 17 государств (как членов ЕС, так и его партнеров в Европе).

Со стороны представителей западных стран выдвигались и другие идеи, касавшиеся постепенной интеграции стран ЦВЕ в европейские структуры, в том числе и со стороны США. В период становления «Квадрагонали» администрация Дж. Буша, например, оказывала давление на некоторые ведущие страны ЕЭС, особенно Италию и Францию, чтобы поддержать определенные решительные экономические усилия и помочь Польше и Венгрии, которые оказались в авангарде процесса либерализации на Востоке Европы ^[7]. А в 1988 г. о необходимости присоединения к европейской интеграции также говорил Збигнев Бжезинский (бывший советник президента США Джимми Картера) в своем выступлении в Католическом университете Люблина, указав, что «в интересах Польши необходимо избегать политического и экономического вакуума в Центральной Европе… Польше следует возобновить переговоры о расширении Европейского Союза, включая страны всей Центральной и Восточной Европы» ^[8].

Однако первым практическим шагом экономического сближения с Европейским экономическим сообществом в целом стало решение со стороны советского блока позволить странам-членам СЭВ вести переговоры с ЕЭС по отдельным торговым соглашениям. 25 июня 1988 г. между этими двумя структурами была подписана Совместная декларация, устанавливающая официальные отношения между двумя организациями ^[9].

Первой же торговые соглашения подписала Венгрия в сентябре 1988 г., за ней последовали Чехословакия в декабре 1988 г. и Польша в сентябре 1989 г. (сам СССР это сделал в декабре 1989 г., в мае 1990 г. – ГДР и Болгария). Это были торговые соглашения еще скромного масштаба, снимающие количественные ограничения на товары, ввозимые ЕЭС из стран Центральной и Восточной Европы, поставки которых в СССР, находящемся в кризисе, резко упали и которые искали выходы на Запад. Но сложность состояла в том, что экспортируемая продукция была для ЕЭС уже избыточна (сельскохозяйственная продукция, сталь, уголь, текстиль) и требовались какие-то меры поддержки ^[10].

Западное сообщество выразило готовность разделить ответственность, чтобы обеспечить консолидацию и усиление текущих реформ в странах ЦВЕ и прежде всего, в Венгрии и Польше. Встреча в Париже на высшем уровне семи промышленно развитых стран («Большой семерки» – G7) 4 июля 1989 г. подтвердила это, предложив конкретные меры по поддержке реформ в Польше и Венгрии ^[11].

Саммит попросил Комиссию Европейских сообществ координировать эту помощь. К усилиям ЕЭС присоединились и другие промышленно развитые государства, объединившись в Группу 24 (12 членов Европейских сообществ, шесть стран Европейской ассоциации свободной торговли – ЕАСТ, а также США, Канада, Австралия, Новая Зеландия, Турция и Япония).

Как можно видеть, коллективное решение наиболее развитых стран наделить именно Еврокомиссию координирующей ролью помощи Запада Польше и Венгрии подчеркивает особую миссию Европейского сообщества в отношении восточноевропейских соседей и новое измерение компетенции Комиссии.

Как только был предоставлен этот мандат, Еврокомиссия приняла меры. Большая часть помощи пришлась сначала на Польшу. Всего через неделю после саммита в Париже было одобрено предоставление продовольственной помощи Польше в размере 130 млн экю. В соответствии с согласованным планом действий в чрезвычайных ситуациях, Польша получила по состоянию на август 1989 г. значительное количество зерна, говядины и других сельскохозяйственных продуктов ^[12].

Другие партнеры «Группы 24» (например, США, Австрия, Исландия), также объявили о конкретных программах продовольственной помощи для удовлетворения насущных потребностей Польши. Условия этих программ также координировались Европейской комиссией. С осени 1989 г. Комиссия председательствовала на ряде координационных встреч, в том числе на министерской сессии «Группы 24» в Брюсселе 13 декабря 1989 г., в ходе которой были утверждены основные общие направления действий. В дополнение к конкретным программам реструктуризации польского и венгерского сельского хозяйства были определены следующие цели ^[13]:

- облегчить доступ польских и венгерских товаров на западные рынки (посредством ускоренной отмены квот, новых сельскохозяйственных и тарифных уступок и расширения общей системы преференций);

- продвигать инвестиции в Польшу и Венгрию (две страны должны, в частности, иметь доступ к займам от Европейского сообщества угля и стали и Европейского инвестиционного банка для увеличения экспортных кредитов и банковских гарантий);

- обеспечивать профессиональную подготовку на разных уровнях (руководители, менеджеры, инструкторы, студенты), особенно в сфере банковских и финансовых услуг;

На основе предложений встречи «Большой семерки», кроме того, Европейское экономическое сообщество разработало флагманскую программу «Польша-Венгрия: помощь в реструктуризации экономики» (Poland and Hungary: Assistance for Restructuring their Economies – PHARE), которая была распространена с 1990 г. на все страны Центральной и Восточной Европы ^[14]. Она включала в себя финансовую помощь на реструктуризацию экономики, частные инвестиции, экспортные кредиты и гарантии.

Программа PHARE финансировалась за счет средств, которые специально выделялись для этой цели в годовом бюджете ЕЭС. В 1990 г., предшествующему оформлению Вишеградской группы Польше и Венгрии была выделена сумма в 300 млн экю, плюс позже еще 200 млн экю было выделено другим странам-бенефициарам: Болгарии, Чехословакии, ГДР, Румынии и Югославии. На 1991 г. бюджетные ассигнования составили 785 млн экю ^[15]. Эти средства предоставлялись в виде безвозмездных субсидий для финансирования программ реконструкции, а не в форме займов на коммерческую деятельность.

В рамках управления данной помощью со стороны ЕЭС Восточной Европе в 1990 г. было решено создать Европейский банк реконструкции и развития (ЕБРР), начавший действовать формально с 15 апреля 1991 г. и отвечавший за предоставление соответствующих кредитов странам ЦВЕ, которые, со своей стороны, обязывались применять на практике принципы плюралистической демократии и рыночной экономики, частной инициативы и предпринимательства ^[16].

В то же время, в западных средствах массовой информации появились и критические оценки эффективности программы помощи странам ЦВЕ, а также были подняты вопросы готовности стран объединенной Европы в целом взять на себя ответственность в этом процессе.

В одной из публикаций, например, в ежемесячнике «Монд дипломатик», вышедшем в сентябре 1989 г., высказывался скептицизм в отношении декларируемой уверенности и проработанности программ помощи ^[17]. Автор статьи Бернар Кассен выразил точку зрения, что страны ЕЭС столкнулись с ответственностью, к которой они на самом деле не были готовы: играть роль защитников и страховщиков для плавного перехода Польши и Венгрии от командно-административной системы к рыночной экономике и парламентской демократии.

Автор обозначил следующие проблемные позиции. Во-первых, ситуация может выйти за рамки «спасательной» операции Польши и Венгрии. В связи с этим необходимо определить цену, которую объединенная Европа готова заплатить за присоединение Польши и Венгрии. Во-вторых, стремление открыться восточным соседям вызывает обеспокоенность за будущее Сообщества, т.к. страны соединяются не в рамках простой зоны свободной торговли, а создается особое объединение с определенной общей политикой.

В целом, в общественно-политическом дискурсе западных стран немаловажное значение имели вопросы угроз собственной стабильности при реализации программ помощи. В качестве угрозы стабильности в случае неэффективно сделанных расчетов, рассматривалось возможное резкое разочарование демократией в странах ЦВЕ, вызванное скачком цен при либерализации рынков, массовой безработицей бывших государственных служащих или избыточных сотрудников и рабочих в бывших государственных компаниях.

Исходя из этого, выражалось желание, чтобы амбиции ЕЭС были четко определены, обсуждены и определены количественно. Необходимо точно знать цену, которую придется заплатить с точки зрения налогов, рабочих мест и передачи ресурсов, ибо реформа государственного устройства и производства в восточно-европейских странах потребует значительных средств от Западной Европы ^[18].

Критика действий со стороны стран объединенной Европы по отношению к государствам ЦВЕ прослеживалась и в публикациях относительно программы PHARE даже на протяжении нескольких лет ее осуществления. В газете «Ле Монд» от 10 апреля 1993 г., в частности, с одной стороны, указывались значительные вкладываемые суммы. С 1990 г. Сообщество в рамках программы PHARE мобилизовало 2,5 млрд. экю из своего бюджета для поддержки процесса экономических реформ в странах Центральной и Восточной Европы. Это составляло около трех четвертей затрат, предпринятых промышленно развитыми странами в форме субсидий для содействия переходу к рыночной экономике.

С другой стороны, результаты вложений, констатировалось в публикации, пока не оправдали ожиданий, возникших на саммите семи ведущих промышленно развитых стран в Париже в июле 1989 г., когда Европейской комиссии поручили координировать западную помощь Польше и Венгрии. Европейская счетная палата предоставила аргументы, опубликовав в декабре 1992 г. доклад об управлении программой PHARE, в котором осуждала ее расточительность и неэффективность ^[19].

Среди основных обозначенных в статье, опубликованной в газете «Ле Монд» от 10 апреля 1993 г., проблем можно выделить следующие. Во-первых, достаточно широкий географических охват и объемы финансирования не соответствовали крайне ограниченному персоналу для управления программами. Во-вторых, признавались значительные процедурные задержки по времени между принятием проекта и его выполнением. В-третьих, слишком большая часть имеющихся средств использовалась для оплаты консультантов, подготовки их отчетов и т. п. ^[20].

Сближение законодательства и создание аппарата, необходимого для функционирования рыночной экономики, таким образом, хоть и признавалось необходимым, но оценивалось недостаточным, в то время, когда потребности стран ЦВЕ заключались больше не в технической помощи, а в инвестиционной поддержке.

Стоит отметить, что определенная критика руководством ЕЭС и отдельных стран во внимание принималась. По мере развития ситуации объем программ, поддерживаемых PHARE, расширялся, чтобы удовлетворить потребности в более долгосрочном экономическом развитии и инвестициях, сами страны-партнеры были движущей силой в формировании программ. Это помогло обеспечить реальную заинтересованность стран-партнеров в PHARE, а также ее гибкость и способность реагировать на самые разные и быстро меняющиеся потребности стран-партнеров, хотя растущее число приоритетов и проектов создавали определенные трудности в управлении этими проектами ^[21].

Помимо указанных мер впоследствии Сообщество по предложению Еврокомиссии приняло для установления более тесных связей со странами ЦВЕ новую формулу ассоциации – «европейские соглашения». Они были нацелены на постепенное установление двусторонней зоны свободной торговли промышленной продукцией между ЕЭС и каждой из стран региона, развитие промышленного, технического и научного сотрудничества в области профессионального обучения, охраны окружающей среды, структурных реформ и оказания помощи, в том числе финансовой. Диалог по выполнению соглашений также зависел от прогресса, достигнутого в области прав человека, плюралистической демократии и экономической либерализации. Каждое из этих двусторонних соглашений курировалось Совместным советом, в который входили делегации стран-членов ЕС и соответствующего государства, и в конечном итоге ставило долгосрочной целью присоединение к Европейскому союзу.

Первые европейские соглашения, адаптированные с учетом ситуации в каждой стране, были подписаны как раз с Польшей и Венгрией 16 декабря 1991 г., уже в первый год формального существования Вишеградской группы. Сложнее дело обстояло с Чехословакией, где углубление национальных противоречий (в основном, в правящих чешских и словацких кругах) тормозило общую внешнеполитическую деятельность, и, в конце концов, привело к разделению страны в 1993 г. Соглашения уже с отдельными Чешской и Словацкой республиками были заключены только 4 октября 1993 г. (после соглашений с Румынией 11 февраля 1993 г. и Болгарией 8 марта 1993 г.) ^[22].

Таким образом, утверждать, что с самого начала региональное сотрудничество в Центральной и Восточной Европе осуществлялось беспроблемно, нельзя. Необходимо также отметить, что, несмотря на сложившуюся тенденцию сближения Польши, Чехословакии и Венгрии как флагманов посткоммунистического перехода, заметных результатов во взаимодействии в трехстороннем формате удалось достигнуть не сразу. Первая встреча руководителей трех стран в Братиславе 9 апреля 1990 г. закончилась только формальной декларацией о совместном сотрудничестве. Исследователи отмечают, что фактически отсутствие выработанных стратегических общих целей и плохая подготовка встречи не позволили говорить о прорыве в отношениях. Кроме того, следует также добавить, что делегации в целом выглядели уже недостаточно легитимными, учитывая, что польскую возглавлял Войцех Ярузельский, а венгерскую – исполняющий обязанности президента (до новых выборов, после которых ушел с поста) Матьяш Сюрёш, бывший до этого спикером парламента Венгерской Народной Республики ^[23].

В то же время, инициатива о сотрудничестве была хорошо встречена во всех трех странах, что позволило новым лидерам Венгрии, Польши и Чехословакии встретиться, как уже упоминалось, 15 февраля 1991 г. в Вишеграде и заключить соответствующую декларацию.

Кардинальные перемены в системе международных отношений, произошедшие на рубеже 1980-х – 1990-х гг. сопровождались не только распадом социалистического лагеря и падением коммунистических режимов, но и актуализацией поиска странами Центральной и Восточной Европы своей идентичности в новом мире. Кроме того, перед государствами ЦВЕ встали и другие актуальные задачи: обеспечение собственной безопасности, поддержание экономики, поиск новых внешнеполитических партнеров и т.д.

В качестве своего рода универсального метода для решения задач и устранения проблем большинство стран ЦВЕ выбрали путь европейской интеграции и вступления в НАТО. Однако актуальным оставался и вопрос регионального взаимодействия, поскольку далеко не все противоречия между государствами можно было устранить провозглашением общей цели на сближение с Западной Европой. В этих условиях потенциальной основой для выстраивания отношений могли выступить общие исторические, культурные, религиозные и морально-нравственные ценности, способствующие выработке новой общей идентичности. Наиболее успешным примером взаимодействия подобного рода можно считать сотрудничество Польши, Венгрии и Чехословакии, которое впоследствии послужило образцом для создания других региональных и субрегиональных структур.