Фузионные и агглютинативные черты в системе склонения в русском и армянском языках (в диахроническом аспекте)

Чилингарян Камо Павелович старший преподаватель, кафедра иностранных языков Института гостиничного бизнеса и туризма, Российский университет дружбы народов 117198, Россия, г. Москва, ул. Миклухо-Маклая, 10, оф. 704 Chilingaryan Kamo Pavelovich Senior Educator, the department of Foreign Languages, Institute of Hotel Industry and Tourism, Peoples' Friendship University of Russia 117198, Russia, g. Moscow, ul. Miklukho-Maklaya, 10, of. 704 chilingaryan_kp@pfur.ru Другие публикации этого автора

Рассматриваемое в данной работе языки принадлежат одной семье языков-индоевропейской. Изменения, которые произошли в этих языках, в их парадигмах склонения (или системах спряже­ния) заслуживают внимания с точки зрения предотвращения воз­можных ошибок не носителями языка. В данной работе мы рассмат­риваю лишь один тип склонения (на -i).

В грабаре (древнеармянском языке) одно и то же окончание может служить для формирования различных падежей, а раз­ные окончания — для обозначения одного и того же падежа. Раз­нообразие системы склонения зависит от типов основ. Широкое употребление вместо скудности падежных флексий получили пред­логи, которые в общеиндоевропейском были ограничены, а в сис­теме падежей грабара играли существенную роль. ^{[10, c. 203-204]}

При образовании падежных форм грабара наблюдается боль­шая экономия. Например, для образования отложительного падежа мн. ч. использовались формы дат. п. мн. ч. В сочетании с предлогом. Таким образом, равновесие падежной системы грабара достигается расширением функции предлогов, с одной стороны, и благодаря четкому оформлению грамматических основ при помощи тематических гласных – с другой стороны ^{[10, с. 207]}.

Древнеармянский язык (грабар) представляется памятниками Vв. В процессе исторического развития армянский язык подвергся влиянию ряда неиндоевропейских племен (тюркских, арабских и т.д.). Это влияние обнаруживается прежде всего в лексике языка, а также в особенностях фонетического строя.

Таблица падежных флексий

Рассмотрим - i склонение.

К этому типу склонения относятся: 1) ряд корневых слов - ayc (коза), ban (слово) и т.д.; 2) большое количество производных слов, имеющие многосложную структуру: čaṙagayt’ (луч); 3) имеющие в конечном слоге дифтонги ay, aw, oy с последующей согласной – k’ayl (шаг), nšoyl (луч, признак); 4) ряд слов, имеющих в исходе звукокомплексы -ay, -eay, -oyt, -ean, - ӗ, -oy: ark’ay (царь), sovoroyt’ (обычай); 5) группа собственных личных имен: Petros (Петр); 6) ряд имен Pl.tantum: arewmutk’ (запад), xosk’ (речь).

ban(слово)

Склонение является только внешним. Так как в древнеармянском (как и н современном армянском) языках отсутствовала грамматическая категория женского (и среднего) рода, в парадигме склонения имени господствует агглютинативный способ словоизменения.

По словам Е. Д. Поливанова «русский суффикс состоит из комплекса идей», ^{[7, с. 51-52]}, а в армянском языке суффикс несет одну идею. Например, хорош-ая - 5 идей: им. п.; ед. ч.; ж. р.; идея прилагательного; идея формы – здесь, определение).

В древнерусском языке по типу склонения -i изменялись слова муж. и жен. родов, имевшие в им. п. ед. ч. окончание [ь], причем, у существительных муж. р. перед этим [ь] выступал полумягкий согласный, а у существительных жен. р. - как полумягкий, так и исконно мягкий. Существительные к этому типу склонения относились такие, как поуть, тьсть, голубь, медвҍдь, а также существительные жен. р. как кость, вьсь (деревня), ночь и др.

Ночь

Слова муж. р., относившиеся к данному склонению, попали под влияние склонения слов с бывшей основой на -ŏ (-jŏ). Подвергаясь разрушению под воздействием со стороны основ на -jŏ, склонение с бывшей основой на -i, утеряв в своем составе слова муж. р., сосредоточило в себе только слова жен. р. определенной морфологической структуры. А слова муж. р., перейдя в основы на -jŏ расширили и укрепили в русском языке этот тип склонения. Подробно это рассматривается И.И. Ивановым ^{[2, с. 261]}.

По мнению Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванова ^{[1, с. 383]} «агглютинативный» принцип построения для локатива можно считать сравнительно поздним диалектным явлением, объединяющим ряд индоевропейских диалектов. Появление локатива мн. ч. агглютинативного строя Гамкрелидзе и Иванов считают результатом «проявления тенденции дифференцировать собственно локативный падеж и творительный падеж множественного числа, который восходит к древнему локативу множественного числа».

В современном армянском языке большая часть существительных относятся к -i склонению. Тип склонения в армянском языке определяется по показателям род. п., считает Э.Г. Туманян в своей работе ^{[10, с. 201]}.

usanoꙋ (студент)

В этой парадигме -ner - это суффикс мн. ч. Как видим, он сохраняет свою форму во всех падежах, свободно присоединяясь к основе. Если сравнить систему склонения древнеармянского и современного армянского языков, то очевидны различия, особенно в форме мн. ч., где мы имеем дело со стандартными и регуляторными аффиксами, как в агглютинативных языках. Однако, рассматриваемый тип склонения хотя и преобладает в современном армянском языке, но не дает повод для того, чтобы посчитать армянский язык агглютинативным, т.к. нет языков чисто флективных или агглютинативных. Все существительные армянского языка во мн. ч. склоняются по образцу склонения на -i, кроме существительных на -ҫ harҫ – harҫer – (вопрос-вопросы), где суффикс мн. ч. не -ner, а -er.

Как видим из сопоставления грабара и современного армянского языков, последний отказался от предлогов и выработал систему окончаний, которые повторяются и во мн. ч. после послелогов (или суффиксов мн. ч.)

Русский язык не входит в категорию аналитических языков, а является довольно типичным из языков противоположной категории – синтетических. Русский язык противополагается агглютинативным языкам в качестве одного из флективных языков. Это утверждение принадлежит Е.Д. Поливанову ^{[6, 1935, с. 42]}.

Что касается признака суффиксальности, (парадигма именного склонения армянского языка – суффиксально-агглютинативного типа), то он имеет в виду тот факт, что служебные морфемы («аффиксы») присоединяются к основе не спереди, а сзади, почему и именуются суффиксами ^{[6, с.15]}.

В современном русском языке слова, некогда принадлежащие большей частью склонению на -i, сейчас склоняются по III типу склонения.

ночь

В парадигмах мн. ч. не сохраняется характерное для парадигм ед. ч. различие склонений. Она состоит из пяти различающихся падежных форм, две формы (им. и вин. п. или род. и вин. п.) совпадают, ^{[9, с. 493]} все склоняемые существительные, независимо от типа склонения в ед. ч., имеют одни и те же формы дат. п., тв. п. и предл. п. Таким образом во мн. ч. лишь две формы - им. и род. п. имеют флексии, которые иногда различаются по типам склонения.

В ед. ч. форма им. п. совпадает с формами дат. и предл. п. Это приводит нас к мысли, что существительные в ед. ч. III склонения имеют как бы три формы - им.-вин., род. -дат.-предл. и твор. падежи.

В своем историческом развитии разнообразие склонения в древнерусском языке претерпело изменения и унификации. Характерной чертой склонения существительных в древнерусском языке являлась его многотипность, которая выражалась в том, что одни и те же падежи у разных существительных имели разные окончания (Этот тезис подтверждается Ивановым И.И. в его работе. ^{[2, с.276]}

Основное направление развития древнерусского склонения заключалось в унификации типов склонения. В результате всех этих процессов в русском языке установились три основных склонения, условно называемых первым, вторым и третьим.

Нетрудно заметить, что в современном русском языке типы склонения имен существительных различаются по формам ед. ч., тогда как во множ. ч. есть единые, по существу, склонение: отличия в падежных формах выступают здесь отчасти в им. п. и в большей степени – а род. п.

Можно заметить, что формы ед. ч. не знают резко выраженных унифицирующих тенденций. Круг морфологических замен, по сравнению с формами мн. ч., определяется взаимодействием им. и зват. падежей, и по мнению В.М. Маркова ^{[4, с. 41]}, «взаимодействием твердого и мягкого различий, а также взаимодействием разноосновных существительных муж. рода, усвоивших единую систему окончаний».

Унификация мн. ч. отчетливо сказалась на формах дат., тв., местного падежей. В древнерусском языке, как и в древнеармянском, одно и то же окончание может служить для формирования различных падежей, а разные окончания - для обозначения одного и того же падежа.

В русском, как и в армянском языке, есть формальная омонимия. В основном это род. и дат. падежи. В отличие от русского языка, в армянском языке нет формальной синонимии в том плане, в котором она есть в русском языке. В армянском языке, как в агглютинативных языках, падежные показатели «приклеиваются» к неизменяемым существительным. Однако при рассмотрении других типов склонения армянского языка убеждаемся в том, что флективность играет не последнюю роль в словоизменительной парадигме. Формальную омонимию и синонимию интересно рассматривает О.С. Широков в своей работе ^{[11, с. 200-203]}. В некоторых типах склонения имеет место внутренняя флексия.

В русском языке кроме суффиксов существуют и префиксы, Исходя из этого, русский язык можно назвать суффиксально-префиксальный флективный синтетический, а армянский язык - суффиксально - агглютинативный флективный с чертами агглютинативности.

Г.П. Мельников выделяет 17 коммуникативных функций падежа, подразделяемых на 7 иерархических уровней и 8 ветвей, реализующих общую (инвариантную) функцию падежа. По мнению А.Л. Новикова и М.А. Рыбакова, такая модель «применима не только к какому-либо одному языку, но также к типологическому и общелингвистическому анализу данной грамматической категории и тем самым носит универсальный характер. ^{[5, с.7]}.

Вслед за Р. Якобсоном, представившим падеж как категорию внутренне структурированную на основе трех семантических оппозиций отношения, объема, периферийности, оформления, Е. Курилович, разделяет падежи на грамматические и семантические, и относит первые к ядру падежной системы: «Скелет системы образуют грамматические падежи, представляющие синтаксические функции» ^{[3, с. 194]}.

В своей работе А. Новиков и М. Рыбаков ^{[5, с.10]} отмечают, что «реальные падежи отдельных языков редко точно соответствуют универсальной падежной номенклатуре». Это мы видим как в русском, так и в армянском языках. В армянском это дательный и винительный, в русском можно назвать творительный и предложный (комитатив).

В целом, в падежных системах различных языков просматриваются типичные структуры по формально-морфологическому типу. Это стандартность/нестандартность; флективность/агглютинативность; фузионность/агглютинативность.

По формально-синтаксическому типу – это способность падежной формы быть контролером согласования. По актантным типам выделяется признак кодирования главных синтаксических ролей. И еще один тип, который можно назвать - семантические типы.

Можно делать вывод, что чем древнее состояние языков (V-VIII вв.) тем больше схождений в них. На уровне древних языков (русский и армянский) – много общих черт.

В современных русском и армянском языках существуют значительные различия, т.к. в армянском склонении появились агглютинативные постфиксы, а не флексии. В качестве выводов т основываясь на трудах Реформатского А.А., приведем схему признаков для характеристики фузионной связи морфем, в отличие от агглютинативной связи морфем в слове ^{[8, с. 69]}.

Таким образом, анализ систем склонения показывает, что в этой части грамматического строя русский и армянский языки характеризуются общей исходной флективно-синтетической детерминантой и различными текущими детерминантами: флективной в русском и флективно-агглютинативной в армянском, о чём свидетельствует наличие в армянском не только не регулярных, но регулярных типов склонения, не только нестандартных, но и стандартных падежных форм, а также четкость и неизменяемость основ склоняемых форм имени существительного.