Правовое обеспечение антикоррупционной политики в хозяйственных отношениях государственных закупок

Олефир Андрей Александрович аспирант, кафедра Хозяйственного права, Национальный университет "Юридическая академия Украины имени Ярослава Мудрого" Olefir Andrei Aleksandrovich Post-graduate studet of the Department of Economic Law at National University "Yaroslav the Wise Law Academy of Ukraine"  olefir0andrii@mail.ru

На современном этапе исторического развития антикоррупционная политика является интегральным вопросом государственного строительства как в Российской Федерации, так и в Украине. Это межотраслевое направление в правоведении, которое приобретает особое значение в курсе реализации хозяйственно-правовой политики, поскольку именно в сфере хозяйствования, в отличие, например, от административных отношений, антикоррупционная составляющая на практике имеет фрагментарный характер, а ее внедрение является чрезвычайно болезненным с точки зрения принятия соответствующих политических решений. Поэтому неслучайно вне поля зрения законодателя оказался правовой механизм государственных закупок, который призван гарантировать разнообразные публичные потребности за счет общественных средств. В его структуре закрепление таких мер срочно необходимо, несмотря на существующие отдельные нормы-запреты.
При этом мы не причисляем себя к сторонникам категорической постановки вопроса – быть или не быть коррупции как таковой, что волею гражданского общества может привести к построению полицейского государства, вместо этого являются уместными методы позитивного воспитания граждан. Известный американский юрист Т. Гати пишет: «Нельзя бороться с коррупцией с помощью только страха перед наказанием. Если государство слишком увлечется этим способом предупреждения коррупции, то достойные люди откажутся от перспективы госслужбы» ^[9]. Также необходимо делать поправку на то, что противодействие коррупции рассматривается как одно из первоочередных действий на пути продвижения глобализации наряду с открытием национальных рынков для международной конкуренции, унификацией хозяйственно-правового регулирования, его либерализацией.
Вопросам функционирования механизма государственных закупок и различным средствам защиты конкуренции в этих отношениях уделяют внимание такие ученые-юристы, как Л. В. Андреева, С. А. Бордунова, О. М. Винник, Д. В. Задыхайло, К. В. Кузнецов, В. К. Мамутов, В. С. Милаш, В. М. Пашков, А. П. Подцерковний, Л. И. Шевченко, В. С. Щербина и др. Однако меры обеспечения антикоррупционной политики в отношениях государственных закупок учеными-хозяйственниками не исследовались.
Цель данной статьи – выявить основные коррупционные риски в хозяйственных отношениях государственных закупок и основания их возникновения, определить правовые средства обеспечения реализации антикоррупционной политики в этих отношениях и обосновать предложения по совершенствованию действующего законодательства в этой сфере.
Все участники экономических отношений оказывают влияние друг на друга. Вместе с тем, наращивание концентрации свойств экономического влияния приводит к его трансформации в экономическую власть, что влияет на протекание макроэкономических процессов и приобретает значение отношений политического уровня. Первым носителем экономической власти является государство, исходя из его суверенной природы, но концентрация капитала субъектами хозяйствования, которая происходит вопреки закону или без его прямых нарушений, является наиболее выразительным типом приобретения экономической власти с целью получения преимуществ во взаимоотношениях с конкурентами и органами публичной власти ^{[7, с. 35 – 37]}.
Одной из особенностей концентрации субъектов хозяйствования в Украине является создание в ряде отраслей экономики фактически олигополистической или монополистической структуры распределения производственных мощностей: около десяти экономических групп распределяют между собой основной производственный потенциал страны ^{[7, с. 12, 18]}. Антиподом этой ситуации в некоторой степени являются США, где половина населения владеет корпоративными ценными бумагами, и Германия, где именно банки в совокупности владеют 82,6 % акций 32 крупнейших компаний и концернов ^{[12, с. 69]}.
В условиях информационного общества, когда в сознании граждан прочно закрепилось материалистическое мировоззрение с изгибами в сторону узкого практицизма, экономическая власть (национальная или транснациональная), которая в сфере хозяйствования представлена объединениями предприятий и, как правило, ассоциируется с коммерческим наименованием материнской компании, формирует политическую власть и изменяет ее конфигурации. Конечно, когда политическая и информационная власть сконцентрированы в руках одного или нескольких носителей власти экономической, которые между собой пришли к консенсусу, у них исчезает потребность в существовании коррупции, как одного из средств получения власти политической на более раннем этапе. Или если речь идет о транснациональных корпорациях, которые обладают существенной внешней конкурентоспособностью и получили доступ на рынок определенного государства, то для них коррупционные связи в абсолютном большинстве случаев не нужны. Из этого следует существенная оговорка: антикоррупционная политика государства не должна ограничиваться противодействием неорганизованной коррупции, что фактически является подменой понятий и средством сохранения ее элементов на уровне управления макроэкономическими процессами, как одном из этапов развития экономической власти. Именно поэтому акцентируется внимание на антикоррупционной составляющей хозяйственного законодательства, объектом воздействия которого является поведение мегаекономичних субъектов.
Учитывая признание И. Д. Левиным того, что реальный политический суверенитет всегда принадлежит классу, который владеет средствами производства ^{[11, с. 63, 64]}, возникает общественный запрос на такую национальную политику, реализация которой происходила бы с учетом всех более-менее ощутимых общественных интересов. Инструментом сохранения экономического суверенитета в условиях свободного движения иностранных инвестиций и формирования собственных олигархических групп холдингового типа является установление границ концентрации экономической власти для всех типов ее субъектов, а также режимов сдержек и противовесов во взаимодействии между ними ^{[7, с. 40]}. Следует согласиться с О. В. Шаповаловой, которая отмечает, что в Украине все еще не обеспечено надлежащего государственного влияния на развитие хозяйственного комплекса мерами права, а регулирующее воздействие государства может основываться не только на налоговой, кредитной политике, но и на более эффективных формах регулирования хозяйственных отношений ^{[22, с. 3 – 6]}.
К таким формам относятся государственные закупки, с помощью которых возможно существенное влияние на распределение экономической власти ^{[13, с. 197  203, 412 – 414]}, ограничение организационно-хозяйственной и имущественно-хозяйственной концентрации предприятий.
Одним из оснований для отказа субъектам хозяйствования в участии в процедурах государственных закупок, согласно с украинским законодательством, является представление заказчику конкурсного предложения участником, который выступает «связанным лицом» с другими участниками этой закупки. Развернутое правопонимание понятия «связанное лицо» закреплено в п. 22 ч. 1 ст. 1 Закона Украины «Об осуществлении государственных закупок» от 01.06.2010 г. Во-первых, это юридическое лицо, которое осуществляет контроль над участником процедуры закупки или контролируется таким участником, или находится под общим контролем с таким участником. Во-вторых, физическое лицо или члены его семьи (супруги, дети, родители, родные братья и сестры, дед, бабка, внуки, усыновители, усыновленные, а также другие лица при условии их постоянного проживания вместе со связанным лицом и ведения с ним общего хозяйства), которые осуществляют контроль над участником процедуры закупки. В-третьих, служебное (должностное) лицо участника процедуры закупки, уполномоченное осуществлять от имени участника юридические действия, направленные на установление, изменение или прекращение гражданско-правовых отношений, и члены семьи такого служебного (должностного) лица. В-четвертых, члены семьи должностного (служебного) лица заказчика, осуществляющие контроль над участниками процедуры закупки или уполномоченные осуществлять от имени участника юридические действия, направленные на установление, изменение или прекращение гражданско-правовых отношений.
Под осуществлением контроля следует понимать владение непосредственно или через большее количество связанных физических или юридических лиц наибольшей долей (паем, пакетом акций) уставного капитала участника процедуры закупки или управление наибольшим количеством голосов в руководящем органе такого участника, или владение долей (паем, пакетом акций), составляющей не менее 25 % уставного капитала участника процедуры закупки. Для физического лица общая сумма владения долей уставного капитала участника процедуры закупки (голосов в органе управления) определяется как общее количество корпоративных прав, принадлежащих такому физическому лицу, членам его семьи и юридическим лицам, которые контролируются таким лицом или членами его семьи.
Несмотря на развернутое законодательное определение содержания понятия «связанное лицо», практический механизм противодействия участию таких субъектов в процедурах закупок весьма ограничен. Кроме указанного выше примера, нормативно установлены только два случая: во-первых, член постоянно действующей административной коллегии Антимонопольного комитета Украины, который является «связанным лицом» с субъектом обжалования или заказчиком, не может участвовать в рассмотрении и принятии решений по такой жалобе; во-вторых, Антимонопольный комитет Украины имеет право привлекать для получения консультаций и экспертных заключений представителей государственных органов и экспертов, которые не являются «связанными лицами» и обладают специальными знаниями, необходимыми для профессионального и беспристрастного рассмотрения жалобы.
Хозяйственные отношения, возникающие между «связанными лицами» включают осуществление как непосредственного, так и опосредованного контроля (через других «связанных лиц») над предприятиями. Объектами такого контроля являются отношения управления унитарными предприятиями и контроль корпоративных предприятий в форме как простой, так и решающей зависимости через владение пакетами корпоративных прав, поскольку понятие «участник процедуры закупки» охватывает любые виды физических и юридических лиц. Такое понимание признаков контроля, который осуществляет юридическое лицо по отношению к ассоциированным предприятиям, содержательно совпадает с определением материнской компании в ст. 14.1.103 Налогового кодекса Украины (юридическое лицо, являющееся собственником других юридических лиц или осуществляющее контроль над «связанными» юридическими лицами). Ученые-хозяйственники обращают внимание на необходимость межотраслевой унификации этого понятия и его закрепления в ч. 5 ст. 126 Хозяйственного кодекса Украины, поскольку в этом нормативном предписании предусмотрено, что холдинговая компания осуществлять контроль только в отношении корпоративных предприятий ^{[7, с. 25]}.
Понятие «связанное лицо» в сфере государственных закупок охватывает отношения не только между юридическими лицами, как, к примеру, ч. 1 ст. 126 Хозяйственного кодекса Украины, регламентирующая отношения между ассоциированными предприятиями, но и между физическими лицами и/либо юридическими. Физические лица могут быть и субъектами организационно-хозяйственных полномочий, и обладать правом осуществлять от имени предприятия действий, порождающих юридические последствия. Этот подход концептуально тождественен нормативному предписанию ст. 14.1.159 Налогового кодекса Украины, в котором также закреплено понятие «связанные лица», хотя законодательство о государственных закупках и предусматривает намного больше конфигураций возможных хозяйственных связей между ними.
Д. В. Задыхайло отмечает, что квалификация ассоциированных предприятий как холдинговой группы важна не только в контексте имущественных отношений между ними и их кредиторами, это важно в большей степени для отношений организационно-хозяйственного плана, налоговых и иных публично-правовых отношений ^{[7, с. 23]}. Практика установления законодательных запретов на заключение хозяйственной организацией имущественно-хозяйственных обязательств с субъектом хозяйствования, который является «связанным лицом» с должностными лицами или владельцами такой организации, типична в сфере предпринимательства. Это касается и упомянутого выше положения Закона Украины «Об осуществлении государственных закупок» от 01.06.2010 г., и Закона Украины «Об акционерных обществах» от 17.09.2008 г. В последнем предусмотрено, что в случае если сделка, по которой имеется заинтересованность, нарушает интересы общества, наблюдательный совет может запретить ее совершения или вынести рассмотрение этого вопроса на общее собрание. Также в ст. 81 Федерального Закона Российской Федерации «Об акционерных обществах» от 26.12.1995 г. закреплен отдельный порядок заключения договоров акционерным обществом при участии лиц, заинтересованных в таких сделках. Такими лицами признаются члены совета директоров (наблюдательного совета) общества, лица, занимающие должности в других органах управления обществом, акционер (акционеры), которые вместе с аффилированным лицом (лицами) владеют 20 или более процентами голосующих акций. Также предусмотрены специальные основания применения этой нормы, которые в целом аналогичны предписаниям украинского законодательства.
Мотивацией таких действий законодателя является необходимость обеспечения того, чтобы договоры, заключаемые предприятием не причиняли ему вреда, поскольку их могут лоббировать («пробивать») влиятельные лица не в интересах предприятия, а в интересах тех, с кем они заключаются ^{[6, с. 391 – 392]}. Кстати, в ст. 14.1.159 Налогового кодекса Украины понятие «связанные лица» определено с помощью такого признака, как «взаимоотношения между этими лицами могут влиять на условия или экономические результаты их деятельности, или деятельности лиц, которых они представляют». Поэтому Е. Протас отмечает, что при заключении договора наряду с выяснением финансовой состоятельности и деловой репутации партнера важно также определить не является ли он потенциальным конкурентом и заинтересован ли он в действительности надлежащем образом исполнить договор ^{[18, с. 17]}.
Поскольку «связанными лицами» могут быть как несколько участников процедуры закупки между собой, так и заказчик с участником, участие «связанных лиц» в хозяйственных отношениях закупок приводит к тому, что, во-первых, между ними возникает зависимость и единство хозяйственных интересов, которые преимущественно противоречат интересам заказчика, как субъекта хозяйственного права, и другим публично-правовым ценностям, во-вторых, не происходит согласования публичных и частных интересов, поскольку одна или обе стороны являются представителями доминирующих незаконных частных интересов, в-третьих, совершаются антиконкурентные действия участниками, которые согласовали свое поведение, или заказчиком, который заинтересован в заключении договора с конкретным предприятием.
Ученые-хозяйственники признают, что в основе любых общественных отношений лежит сознательная мотивация, вызванная необходимостью удовлетворения конкретных потребностей и интересов личности или общества в целом ^{[8, с. 168]}. Поэтому участие в хозяйственных отношениях государственных закупок «связанных лиц» с высокой степенью вероятности приведет к дисфункциональности таких общественных интересов, как «способность рынка закупок стабильно функционировать, обеспечивая общественные потребности в полном объеме, минимизация случаев срыва или затягивания проведения процедур закупок», «закупка заказчиками основного предмета на основе сочетания максимальных качества, безопасности, эффективности предмета закупки и экономической обоснованности закупочных цен», «создание конкурентной среды на рынке закупок и развитие добросовестной конкуренции» и др. В свою очередь, публичный интерес – это признанный государством и обеспеченный правом интерес социальной общности, удовлетворение которого является условием и гарантией ее существования и развития ^[20].
Однако сфера применения нормативного предписания, согласно с которым основанием для отказа субъекту хозяйствования в участии в процедуре государственной закупки является представление заказчику конкурсного предложения участником, который выступает «связанным лицом» с другими участниками этой закупки, выглядит неоправданно суженной по кругу лиц. Это подтверждает и то обстоятельство, что состояние регуляторной политики в Украине не отвечает интересам предпринимательства и препятствует его развитию ^{[2, с. 145 – 150]}.
Во-первых, в законодательстве Украины об осуществлении государственных закупок речь идет об отношениях зависимости между участниками процедуры закупки, что лишь частично отражает содержание нормативно установленного понятия «связанное лицо». В связи с этим, с целью уравновешивания объемов этих нормативных предписаний уместно также предусмотреть случай, когда участник является связанным лицом с заказчиком или членами комитета по конкурсным торгам заказчика.
Во-вторых, в условиях отечественной правовой реальности, когда, как следует из материалов журналистских расследований, значительная доля государственных средств расходуется по договорам о закупках, заключаемых с субъектами хозяйствования, которые являются «связанными лицами» с народными депутатами Украины, членами Кабинета Министров Украины, руководителями центральных органов исполнительной власти, их заместителями ^{[1, с. 4]}, для создания более совершенных гарантий хозяйственного правопорядка и усиления антикоррупционной составляющей сферу действия запрета на участие в государственной закупке предприятий, которые являются «связанными лицами» с другими участниками этого конкурса, следует распространить и на участников, которые являются «связанными» с вышеприведенными категориями должностных лиц. Это обусловлено необходимостью противодействия незаконному сочетанию личностных финансовых интересов и служебных полномочий ответственного лица, поскольку, по определению В. Рябичко, эффективность государственной политики в современных условиях определяется четким исполнением профессиональных и других функциональных обязанностей всеми властными структурами государства ^{[19, с. 72 – 76]}. При этом необходимо учитывать, что собственно влияние на общественные отношения неюридических регуляторов существует постоянно ^{[14, с. 73]}.
Например, осенью 2012 года Винницкая областная государственная администрация закупила за 13,32 млн грн у предприятия, которое «связано» с одним из членов Кабинета Министров Украины, 157 санитарных автомобилей, хотя это предложение не было наиболее дешевым в конкурсе, а предложения пяти компаний, которые предлагали автомобили дешевле, были отклонены в связи с формальными основаниями ^[4]. Кстати, в Законе Украины «Об осуществлении государственных закупок» от 01.06.2010 г. закреплено запрет на членство в комитетах по конкурсным торгам заказчиков для народных депутатов Украины, депутатов Верховной Рады Автономной Республики Крым, городского, районного в городе, районного, областного совета.
Это обусловлено тем, что такие должностные лица, работая в высших органах законодательной и исполнительной власти, в связи с их служебными полномочиями или деловыми (личностными) связями, часто способны оказывать незаконное влияние на принятие юридически значимых решений заказчиками, участниками закупок, Министерством экономического развития и торговли Украины, как органом исполнительной власти, осуществляющим регулирование и координацию в сфере закупок и т.д. В частности, согласно п. 3 и 5 ч. 2 ст. 8 Закона Украины «Об осуществлении государственных закупок» от 01.06.2010 г., Министерство экономического развития и торговли Украины имеет право получать от заказчиков и участников документы и информацию, необходимые для выполнения функций, предусмотренных настоящим Законом, в том числе для осуществления мониторинга закупок, а также предоставлять в порядке, определенном законодательством, выводы с рекомендациями по устранению или недопущению нарушений законодательства в сфере закупок. Во французском законодательстве такие действия должностных лиц, уполномоченных осуществлять распределение государственных заказов, определяются как «покровительство» ^[10].
Одной из причин дискриминации субъектов хозяйствования является сочетание в одном органе функций государственного управления и осуществления хозяйственной деятельности. В таких условиях выглядит естественным желание этих органов создать своим подразделениям привилегированные условия по сравнению с другими субъектами хозяйствования, занимающимися аналогичной деятельностью ^{[13, с. 204]}. В данном контексте такое сочетание имеет косвенный характер и разворачивается на уровне незаконных частных интересов высших должностных лиц государственного аппарата, что обусловлены заинтересованностью в коммерциализации «связанных» с ними предприятий, получении незаконного вознаграждения и т. д. О. М. Винник отмечает, что процесс руководства хозяйственной деятельностью присущ хозяйственным министерствам и ведомствам, а субъекты организационно-хозяйственных полномочий являются одной из категорий субъектов хозяйственных правоотношений наравне с субъектами хозяйствования ^{[3, с. 57 – 59, 81]}. По мнению А. П. Вихрова, категория организационно-хозяйственного обязательства отражает экономико-правовое явление реальной жизни, когда орган руководства экономикой, реализуя свою хозяйственную компетенцию, вступает в обязательственные правоотношения с предприятием ^{[5, с. 54 – 57]}. В. М. Пашков обращает внимание на то, что главная функция организационно-хозяйственных полномочий органов публичной власти в сфере здравоохранения сейчас сводится к практическому применению нормативных предписаний путем принятия управленческих решений и осуществления контроля их исполнения. В то же время, социальные положения Конституции Украины свидетельствуют об их декларативности, а в некоторых случаях и избыточности. В этих условиях у любого правительства возникает соблазн вместо системного подхода к регулирующему воздействию государства, применить средства «ручного» управления. А в таких условиях профессионалы не нужны ^{[15, с. 132 – 143; 16, с. 122]}. По мнению В. А. Устименко, природа отношений субъектов хозяйствования с органами хозяйственного руководства дуалистическая, что проявляется в наличии административно-хозяйственных и организационно-хозяйственных отношений, принципиальное отличие между которыми заключается в наличии или отсутствии отношений собственности «по вертикали». В этих отношениях учитываются не только публичные, но и частные интересы, элемент властного принуждения отступает на второй план и приобретает второстепенное значение, поскольку субъекты отношений наделены правами, обязанностями и несут ответственность за нарушение законодательства ^{[21, с. 114 – 115]}. Таким образом, государственное регулирование хозяйственных отношений, что осуществляется не на основании публичных интересов, а руководствуясь незаконными частными мотивами приводит к получению конкретным предприятием, «связанным» с уполномоченным лицом органа публичной власти, организационных или экономических преимуществ над конкурентами, которые искажают рыночную конъюнктуру, не удовлетворяют требования публичного правопорядка.
Кроме этого, лица, занимающие руководящие должности в органах публичной власти и наделены правом принятия решений о применении хозяйственно-правовых средств государственного регулирования экономики, для исполнения должностных обязанностей имеют доступ к информации, представляющей государственную или коммерческую тайну, документации служебного пользования. Поэтому после отставки с занимаемых должностей существует серьезная угроза лоббирования этими лицами хозяйственных интересов отдельно взятых предприятий, что обусловлено и владением инсайдерской информацией, и налаженными деловыми (личностными) связями на уровне публичной власти, и осведомленностью относительно недостатков в функционировании механизма государственного надзора (контроля) сферы хозяйствования. Например, Главное управление по вопросам строительства и архитектуры Ровенской облгосадминистрации осенью 2012 года по результатам конкурса заключило договор с предприятием, которое считается «связанным» с экс-главой Министерства здравоохранения Украины, на приобретение медицинского оборудования для областного перинатального центра стоимостью 12,76 млн грн. За последние два с половиной года эта фирма получила государственных заказов на сумму 211,74 млн грн ^[1].
Учитывая эти обстоятельства целесообразно нормативно закрепить положение, которое бы запрещало народным депутатам Украины, членам Кабинета Министров Украины, руководителям центральных органов исполнительной власти, их заместителям после отставки с должностей в течение хотя бы двух лет занимать руководящие посты на предприятиях как публичного, так и частного права, а «связанным» с ними субъектам хозяйствования участвовать в процедурах государственных закупок. Во Франции еще в 1919 году в Уголовный кодекс была включена норма, которая запрещала государственным служащим в течение пяти лет после отставки работать в компаниях, которые они контролировали находясь на государственной службе. На современном этапе сфера действия этого запрета расширилась, в частности министры не имеют права занимать руководящие должности во всех предприятиях публичного и частного права ^[10].
Другим недостатком законодательства является отсутствие нормативно определенного порядка уведомления заказчика о том, что один из членов комитета конкурсных торгов является «связанным лицом» с участниками процедуры закупки, а также о других случаях участия «связанных лиц» в хозяйственных отношениях закупок, поскольку нецелесообразно каждый раз устанавливать эти обстоятельства по факту совершения противоправных действий. Например, в ст. 71 Закона Украины «Об акционерных обществах» от 17.09.2008 г. предусмотрено, что лицо, заинтересованное в совершении сделки, обязано в течение трех рабочих дней с момента возникновения у него заинтересованности проинформировать общество об этом, а согласно с Федеральным Законом Российской Федерации «Об акционерных обществах» от 26.12.1995 г. такие лица обязаны доводить до совета директоров, ревизионной комиссии и аудитора общества такую информацию: (1) о юридических лицах, в которых они самостоятельно или вместе с аффилированным лицом (лицами) владеют 20 или более процентами голосующих акций; (2) о юридических лицах, в органах управления которых они занимают должности; (3) об известных им соглашениях, заключаемым или планируемых к заключению, в которых они могут быть признаны заинтересованными лицами.
Также было бы целесообразно нормативно установить, как условие назначения лица членом комитета конкурсных торгов, обязанность предоставить заказчику декларацию, в которой указать субъектов хозяйствования, которые непосредственно или через большее количество «связанных лиц» контролирует это лицо и члены его семьи. Например, каждый депутат Национального собрания Франции после избрания обязан вместе с пакетом других документов предоставить, так называемую, «декларацию чести», в которой указать размер личной собственности, в том числе корпоративных прав, депутата. Такие же нормы действуют в отношении депутатов Европарламента, законодательных и представительских органов большинства государств ЕС ^[10]. Это и все остальные мероприятия, направленные на правовое обеспечение антикоррупционной политики в хозяйственных отношениях государственных закупок имеют в своей основе либеральное обоснование по типу: контролируя средства нельзя не контролировать целей.
Согласованная хозяйственная деятельность, когда предприятия на основе общих хозяйственных интересов имеют единую стратегию развития, может осуществляться и при отсутствии участия, которое квалифицируется как простая зависимость, а основываться на количественно незначительном участии или вообще на долговременной практике хозяйственных связей, или специфической по содержанию обязательственной природе отношений ^{[7, с. 30, 31]}. Законодательство должно учитывать и разницу в самой «технологии» развития холдинговых объединений, которые могут иметь вертикальную, горизонтальную структуры и наиболее сложную – диверсифицированную ^{[17, с. 32  40]}. Из этого следует, что спектр хозяйственных связей, отражающих отношения зависимости между «связанными лицами», достаточно разнообразен и все такие конфигурации в рамках общего подхода нормативно урегулировать невозможно. Поэтому стоит говорить о необходимости введения комплексных и одновременно устанавливаемых нормативных ограничений, которые минимизируют риски возникновения подобных дисфункций механизма государственных закупок.
Таким образом, с целью устранения определенных недостатков в правовом регулировании государственных закупок целесообразно предложить такие нормативные изменения: (1) основанием для отказа субъектам хозяйствования в участии в процедурах государственных закупок является представление заказчику конкурсного предложения участником, который является «связанным лицом» с другими участниками процедуры закупки, заказчиком или членами комитета по конкурсным торгам, народными депутатами Украины, членами Кабинета Министров Украины, руководителями центральных органов исполнительной власти, их заместителями; (2) работник перед назначением на должность члена комитета конкурсных торгов обязан предоставить заказчику декларацию, в которой указать субъектов хозяйствования, которые непосредственно или через большее количество «связанных лиц» контролируется им и членами его семьи; (3) члены комитета по конкурсным торгам, подпадающие под признаки понятия «связанные лица», обязаны немедленно сообщать заказчику обстоятельства, свидетельствующие об их заинтересованности в заключении договоров о закупке с определенными участниками, а также о других случаях участия «связанных лиц» в государственных закупках.