Языческие мотивы как проявления антимодерна в романах Н. Геймана «Американские боги» и А. Рубанова «Человек из красного дерева»

Кирчанов Максим Валерьевич ORCID: 0000-0003-3819-3103 доктор исторических наук Воронежский государственный университет; доцент кафедры регионоведения и экономики зарубежных стран, Факультет международных отношений; доцент кафедры истории зарубежных стран и востоковедения, Исторический факультет; ResearcherID: B-8694-2017; Scopus Author ID: 57193934324 394077, Россия, Воронежская область, г. Воронеж, ул. Пушкинская, 16, каб. 236 Kyrchanoff Maksym Waler'evich Doctor of History Voronezh State University, Associate Professor of the Department of Regional Studies and Economics of Foreign Countries, Faculty of International Relations; Associate Professor of the Department of History of Foreign Countries and Oriental Studies, Faculty of History; ResearcherID: B-8694-2017; Scopus Author ID: 57193934324 394077, Russia, Voronezh region, Voronezh, Pushkinskaya str., 16, office 236 maksymkyrchanoff@gmail.com Другие публикации этого автора

Введение. Определяющим фактором в развитии современной литературы становится массовая культура и связанные с ней тенденции восприятия литературных текстов как культурных продуктов, предназначенных для потребления. В этой ситуации писатели, работающие в сегменте массовой литературы. Оперативно реагируют на запросы рынка и потребности потребителей, а их тексты в случае коммерческого успеха становятся кинопроектами. Поэтому в связке с массовой литературой развивается и современный кинематограф. Современная массовая литература с тематической точки зрения является чрезвычайно гетерогенной, а среди тематики текстов современных рыночно успешных авторов, несмотря на тенденции секуляризации, занимает религиозная тематика.

Формы актуализации религии в современной массовой литературt характеризуются значительным разнообразием, а спектр проявления религиозного в литературе общества потребления становится ориентированным именно на потребление, что ведет к синтезу текста и визуальных образов. Особое место в литературе, обслуживающей культурные запросы общества потребления, принадлежит произведениям, призванным удовлетворить запрос современного читателя-потребителя на тексты, в той или иной степени актуализирующие этническую специфику религиозного опыта, основанную на отходе от традиций монотеизма. Число таких текстов в современной массовой культуре ограничено и представлено в англоязычном мире романом Н. Геймана «Американские боги» (2001) ^{[8; 21]}, а в русскоязычном пространстве – романом А. Рубанова «Человек из красного дерева» (2021) ^[16], но, принимая во внимание, успешное превращение первого текста в кинопроект, нельзя исключать, что число таких произведений будет возрастать, так как общество потребления воспринимает их относительно позитивно.

Цель и задачи статьи. Поэтому целью статьи является анализ рефлексий современной массовой литературы общества потребления относительно религиозного опыта, локализуемого в рамках языческой парадигмы. В число задач статьи входит изучение генезиса подобных мотивов в современной массовой литературе, анализ их роли в развитии идентичностей общества потребления, рассмотрение перспектив развития подобной тематики в литературе, ориентированной на запросы рынка.

Методология и терминология. Методологически статья основана на расширенной интерпретации теории «изобретения традиций», предложенной британским историком Э. Хобсбаумом. Поэтому языческие мотивы в современной массовой культуре воспринимаются как воспроизводимые культурные практики, инициированные интеллектуальным сообществом, редуцированном в представленной статье до рыночно востребованных авторов, которые воспроизводят различные «языческие» нарративы в рамках этнофутуристического литературного дискурса ^[9], традиционно ассоциируемого с культурой малых наций, чье существование ставится под угрозу самими процессами модернизации и глобализации. Этнофутуризм воспринимает литературу как одно из культурных пространств, позволяющих сформировать такую «идейно-мировоззренческую систему… в основе которой лежит идея о возможности гармоничной модернизации этнической культуры в условиях современного мира на основе традиционного мировоззрения» ^[3]. В рамках такого подхода мы можем локализовать и упомянутые ваше тексты Н. Геймана и А. Рубанова, хотя они и возникли в значительной степени модернизированных обществах, где религиозное в массовой культуре редуцировано до различных изобретенных традиций, которые обслуживают проекты альтернативных идентичностей, соотносимых с современными субкультурами, актуализируемыми в современной американской и российской массовых культурах.

Проблемы генезиса «языческих» мотивов в современной прозе массовой культуры. Истоки появления языческих богов в качестве героев современной массовой литературы разнообразны. С одной стороны, мы можем выделить общекультурные предпосылки, локализовав их генезис с пространствах «высокой» культуры и академической историографии. С другой стороны, сама массовая культура общества потребления, которая динамично начала развиваться во второй половине ХХ века, стала стимулирующим фактором для актуализации подобной проблематики. Что касается «классических» истоков интереса современной массовой культуры к язычеству, то они могут быть представлены наследием античного мифа как явления культуры и романтическим европейским национализмом XIX столетия, чьи идеологи были склонны весьма вольно обращаться с историческим прошлым, нередко «воображая» и «изобретая» несуществовавших языческих богов. Кроме этого, европейские литературы внесли свой вклад в актуализацию образов языческих богов в массовой культуре, которая в различной степени наследовала ее традиции, ассимилируя и интегрируя их в собственный канон.

Проблема литературных предшественников Н. Геймана и А. Рубанова дискуссионна, так как представители «классической» литературы, хотя и актуализировали религиозные сюжеты, они, тем не менее, не редуцировали их до помещения языческих богов в социальные и культурные пространства современного общества. Единственным исключением, вероятно, является роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита» ^[5], но в этом тексте языческая компонента отсутствует, а дьявол в качестве героя локализован в христианской системе координат, хотя экономические правонарушения бога Одина в «Американских богах» Н. Геймана в определенной степени созвучны тому, что делал Воланд в Москве, но эти параллели в большей степени носят гипотетический характер, так как найти элементы непосредственного влияния российского писателя на тексты его британского коллеги проблематично.

Редкие попытки интеграции языческих богов в современное общество имели место в американской фантастической прозе, но и там они не стали системообразующим элементом, а их появления на страницах произведений были столь редки и несистемны, что отдельный субжанр не сложился. Одно из немногих исключений – рассказ Вилльяма Тенна (Филипа Клааса) «Обитатели» («The Tenants» ^[27]), но и в этом тексте в качестве оживших в современном мире божеств действуют персонажи еврейской мифологии, что сближает его с христианским дискурсом. В число текстов, которые гипотетически могли вдохновить Н. Геймана и А. Рубанова можно было бы отнести и роман латышского писателя Дзинтарса Содумса «Лачплесис в изгнании» («Lāčplēsis trimdā», 1959 ^[26]), где мифический герой Лачплесис вынужден покинуть пространство традиционной культуры и мифа, отправившись в эмиграцию в Северную Америку, но проблема в том, что культурное влияние этого текста ограничено рамками латышского пространства, так как и английский, и российский писатели вряд ли читали оригинальный текст, непереведенный на другие языки.

Рассмотренные выше тексты можно воспринимать в качестве предшественников «Американских богов» и «Человека из красного дерева» со значительной долей условности, так как анализируемые в статье романы Н. Геймана и А. Рубанова принадлежат к постмодернистскому дискурсу. Именно постмодерн, как культурное явление, по мнению болгарской исследовательницы А. Вачевой, выдвинул «исторически определенный подход к чтению и пониманию культурного наследия и традиции, а также отношения к ним» ^[7], основанного на иерархии концептов от историзма до цивилизации, что и позволило писателям-постмодернистам конструировать множественные реальности через «население» из богами, что в рамках более ранней литературной традиции было маловероятно в силу того, что та еще не подверглась влиянию секуляризации.

В подобной интеллектуальной ситуации истоки появления в американской реальности языческих божеств из «Американских богов» следует локализовать в рамках массовой культуры. Вероятно, наиболее мощным «культурным» стимулом стал проект «Звездные врата» (фильм 1994 года и оригинальный сериал 1997 года ^[25]), который превратил языческих богов, позаимствованных авторов из древней мифологии (египетской, скандинавской, индейской) в инопланетян, периодически пытающихся вмешиваться в историю человечества. Интеграция языческой темы в американскую массовую культуру предусматривала ее редукцию до модной в поп-культе 1990-х годов угрозы и опасности инопланетного вторжения, хотя Н. Гейман предпочел языческие мотивы в своей прозе также редуцировать до конфликта и столкновения культуры общества потребления с этническими традиционными альтернативами.

«Языческие» образы в современном мире в романах А. Геймана и А. Рубанова. Анализируя визуализацию языческого пласта в прозе общества потребления, во внимание следует принимать, что и Н. Гейман и А. Рубанов фактически актуализировали общие мотивы, включая 1) столкновение культур и традиций в современном обществе; 2) фактор смещения культур и нарушения существовавших ранее границ между идентичностями ^[19], которые фактически становятся фронтирами; 3) кризис идентичностей в обществе потребления, так как традиционные формы идентичности оказываются анахронизмами и архаизмами в глобализирующемся мире.

Если первая и третья составляющие анализируемых текстов признаются большинством их исследователей, то вторая, как правило, актуализируется неевропейскими авторами ^[20], которые на злоключения языческих персонажей в Америке склонны проецировать свой негативный опыт колониального и постколониального развития ^[23], воспринимая забытых богов в качестве жертв колониального воображения, ассимилированных массовой культурой и обществом потребления, хотя «Американские боги» и актуализируют протест «старых богов в этой новой безбожной стране… куда ни Христос, ни апостолы так и не добрались» ^[8] против стереотипов, стимулируемых массовым потреблением, указывая на важность и необходимость «учиться думать самому, а не слушать, что говорят по ящику» ^[8]. В этом контексте анализируемые тексты можно воспринимать как форму культурного протеста против модерна. По мнению болгарской исследовательницы А. Алипиевой, модерн сформировал культурную иерархию, в рамках которой «национальная идея воспринимается как первозданная, а модернизм как культурный дискурс – как производная» ^{[2, c. 453]}. И Н. Гейман, и А. Рубанов пребывают в своих текстах всецело в рамках именно такой логики, воспринимая архаичную культуру политеизма в качестве первичной категории, что превращает языческих богов и наследовавших им святых в основополагающие категории, редуцируя общество потребления до производной от более ранних культурных моделей.

Комментируя особенности современного литературного процесса, американский философ Ихаб Хасан подчеркивает, что «история развивается одновременно дискретно и непрерывно… сегодняшнее господство постмодернизма, если оно действительно существует, не означает, что идеи или системы прошлого перестали моделировать настоящее… традиции развиваются и подобно биологическим видам эволюционируют… западное сознание все еще пронизано мощными культурными теориями… которые постоянно переформулируются иначе история повторилась» ^[17]. Поэтому, проекция языческого опыта и наследия редуцированного до культурной памяти о язычестве стала в современной прозе еще одной тактикой моделирования современности, где обращение к богам в культурной ситуации в обществе потребления, стало формой потребления. Кроме этого, боги в реальности, описанной Н. Гейманом, стали не более чем рецидивы старой памяти, когда «американцы ирландского происхождения помнят фейри, выходцы из Норвегии – нис, греко-американцы – врыколаков» ^[8] и именно поэтому старые языческие боги рудиментарны, так как в большей степени соотносятся с традициями, актуализируя связи архаического общества с землей: «вся земля – наша церковь. Земля – наша вера. Земля, она мудрее и старше, чем люди, которые по ней ходят» ^[8]. Если у Н. Геймана старые боги – фантомы, привезенные в памяти и воображении европейских эмигрантов и материализовавшиеся в Америке, то А. Рубанова боги не более чем «деревянный народ» и «истуканы», «нас не должно быть. Мы – фантомы, изгои, мизерное племя. В обычном мире нам нет места» ^{[16, c. 140, 155]}, хотя и связанный в большей степени не с языческими, но с православными традициями, которые не были интегрированы в XVIII веке в канон официальной церковной идеологии.

Обращение к прошлому в актуальной литературной традиции постмодерна, по мнению Д. Крыстева, «является результатом стремления к терапевтической коррекции настоящего» ^{[11, c. 427]}, что и превращает языческие и полуязыческие пласты культуры в одну из форм манипуляции с памятью в обществе потребления. В этом контексте судьбы Одина из «Американских богов», и деревянного святого, который после запрета скульптурных изображений святых на протяжении 300 лет пережил все перипетии российской истории – от войн до революций ^{[16, c. 142 – 143]}, в значительной степени сходны, так как оба оказались жертвами модернизации, хотя к современному обществу каждый из них в определенной степени все же адаптировался, но и американские боги, и славянские боги, и русские святые в анализируемых текстах в значительной степени утратили своих потребителей, которые были склонны в них верить. Поэтому и «Американские боги» и «Человек из красного дерева» могут быть отнесены к антимодернистским текстам, так как актуализируют социальный и культурный скепсис, направленный против модернизации, которая «привела к радикальным изменениям социальной структуры и исчезновению групп – носителей естественной памяти… прежде всего крестьянства – класса-памяти по преимуществу» ^{[10, c. 61]}. Анализируемые тексты фиксируют в значительной степени урбанизированные воображаемые реальности, обитатели которых, перестав быть крестьянами (а таковых мы практически не находим в прозе Н. Геймана и А. Рубанова), одновременно разрывают архаичные связи с землей и старыми культурными и религиозными моделями, основанными, в том числе, и на ее сакрализации в рамках язычества. Поэтому рудиментарны и славянские боги в современной России, где один из бывших языческих идолов констатирует, что было «столько сил потрачено, чтобы от вас сбежать» ^{[16, c. 77]}, но современный мир как у Н. Геймана, так и у А. Рубанова оказывается в одинаковой вере чуждым и враждебным в отношении старых богов.

Современный беларуский философ Валянцин Акудович, комментируя особенности развития исторического сознания в обществе постмодерна, подчеркивает, что «история могла быть политическим товаром только в логоцентричном обществе, в обществе пост-модерна история становится практически ненужной. В подобной системе истории просто нет» ^{[1, c. 45]}. Вероятно, мы можем трансплантировать это предположение в контексты культурных ситуаций, смоделированных в анализируемых романах: память о богах имела функции «политически» значимого товара только в традиционным или модерном обществе в то время как в постмодернизме боги в сознании мутируют до рецидивов архаичной памяти, а само общество потребления лишено потребности не только иметь старых богов, но и помнить о них, так как из место занято условно новыми богами общества потребления, хотя «божественная» природа последних минимальна и редуцирована до фетишизации потребления как процесса и потребляемых явлений массовой культуры, которые, по логике того же Н. Геймана, заняли место, раннее занимаемое богами традиционного общества. Вероятно, именно поэтому «Американские боги» практически сразу были критикой определены как «роман, который исследует состояние Америки через ее верования и противоречия, предлагая идею о том, что среди нас ходят боги, если мы только знаем, где их искать…. Роман, представляющий символ тщательно прописанного наследия, формирующего нацию, которая гордится своей современностью, но с тревогой осознает и свои традиции» ^[22].

Поэтому идеи анализируемых текстов в определенной степени коррелируются с призывом беларуского философа П. Барковски, который в первой половине 2010-х гг. указывал на то, что «сегодня необходимо продолжать деконструировать – критиковать и заново определять те смыслы, которые нами теряются в результате деполитизации политического мира, через декультурализацию культуры и нигилизацию мышления в новейшем обществе» ^{[4, c. 94]}. В этом контексте и Н. Гейман, и А. Рубанов, вновь населяя современный мир как территорию доминирования общества потребления языческими богами решали задачи по его вторичной сакрализации, что предусматривало и десекуляризацию. Анализируя прозу Н. Геймана, вероятно, права российская исследовательница О.С. Наумчик, полагающая, что «Американские боги» стали попыткой «переосмысления традиционных мифологических образов» ^{[15, c. 106]}. Другой российский исследователь Е.В. Лозовик полагает, что текст романа Н. Геймана не просто построена на использовании «мифологического сознания», но «кладет миф в основу сюжета, выстраивая на нем все повествование» ^{[13, c. 126]}, хотя в этой ситуации нельзя исключать, что эта мифологическая компонента использована в исключительно утилитарных целей для актуализации антимодернового дискурса.

В подобной системе координат, в которой сюжеты своих текстов выстраивают и Н. Гейман, и А. Рубанов конфликт между различными модификациями веры – веры в старых богов и веры в потребление – становится фактически неизбежным, на что указывает и большинство исследователей, склонных интерпретировать подобные тексты как часть процесса трансформации идентичностей, указывая на то, что кризис американской модели выстраивания самости описал британский автор ^[24]. Если в «Американских богах» Н. Геймана старые боги противостоят новым богам общества потребления, то в «Человеке из красного дерева» актуализирован конфликт богов: если одни смогли интегрироваться в современные социальные реалии, то другие пытаются сохранить традиционный уклад, уверяя своих более коммерчески успешных собратьев в том, что «твой джип через десять лет проржавеет насквозь, а деревянная женщина останется» ^{[16, c. 85]}.

Если в тексте Н. Геймана одновременно сосуществует несколько идентичностей со своими языческими истоками, представленными языческими богами, забытыми людьми и, поэтому, вынужденными заниматься мелким мошенничеством, похоронным бизнесом или вовсе работать в такси, то в прозе А. Рубанова языческие славянские боги соседствуют с православными святыми, но и американские, и славянские боги в литературе массовой культуры относятся к числу маргинальных персонажей, так как одинаково отторгаемы обществом потребления. Если воспринимать анализируемые тексты, как совокупность нарративов, которые актуализируют трансформации идентичностей в условиях глобализации, то романы Н. Геймана и А. Рубанова, вероятно, можно интерпретировать как конструкты, актуализирующие конфликт между различными типами идентичности, между аналоговой и он-лайновой моделями культуры, фактически исключающими друг друга: если в мире есть место для «черно-белой рукописи с картинками», то ей «гипертекстом не стать» ^[8]. Если для общества потребления «религия – операционная система, а молитвы – ё…й спам» ^[8], то языческие боги в современной Америке, стране, где ее граждане, «принимая американский образ жизни, теряют какой-нибудь из аспектов своей культурной идентичности» ^[18], рецидивы этнической памяти потомков эмигрантов, которые привезли старых богов в своем воображении.

Славянские идолы в провинциальной России в романе А. Рубанова также фактически являются заложниками своей многовековой памяти, смирившись с существованием современных идолов – в этой ситуации ожившие и дожившие до современности языческие боги в «Человек из красного дерева» невольно становятся защитниками культурного наследия, в одинаковой степени оправдывая существование скульптур православных святых и наличие памятников В. Ленину на площадей провинциальных городов ^{[16, c. 65]}. В этой культурной системе координат «Американские боги» стали попыткой предложить «ответ на кажущуюся бездушность технологичного, насыщенного медиа, корпоративного и сложного мира» ^[22] современной массовой культуры, где на смену старым богами пришли новые боги потребления, коммерции и телевидения. Если в этом контексте анализируемые тексты воспринимать как проявления этнофутуристического дискурса (пусть и не совсем типичного), то «мировоззрение этнофутуризма возникает именно в связи с потребностями выжить и сохраниться в условиях “ломки” прежней системы и становления новой информационной цивилизации и глобального пространства культуры» ^[12], что и отражено в текстах Н. Геймана и А. Рубанова с той разницей, что жертвой глобализации и массовой культуры является не малая нация как сообщество, но формально доминирующее большинство, которое в не меньшей степени сталкивается с угрозой эрозии идентичности. Поэтому память о языческом прошлом и древних богах в этой культурной ситуации становится частью механизма адаптации к тем трансформациям идентичности, которые стимулируются массовой культурой общества потребления.

В прозе Н. Геймана и А. Рубанова неизбежен конфликт между старой культурой и культурными предпочтениями общества потребления, которое наделило телевизор функциями «алтаря, пред которым преклоняется все семья» ^[8], а само телевидение уподобило жертвоприношению, но реанимируя богов (пусть и разными способами), британский и российский автор оказываются в парадигме этнофутуризма, если под последним понимать попытку реанимации архаического в современной культуре ^[6]. В этом отношении проза Н. Геймана и А. Рубанова актуализирует измерения современного мира как конструкта. Сам Нейл Гейман, в частности, в романе «Американские боги» констатировал, что «всё упирается в сознание людей, в воображение. Люди сражаются только за воображаемые вещи» ^[8], чем фактически выразил постмодернистское кредо современной культуры, склонной оперировать категориями конструктов. Поэтому, возможна и уместна еще одна параллель между «Американскими богами» и «Человеком из красного дерева»: если у Н. Геймана старые боги выступают в битву с новыми богами общества потребления, то у А. Рубанова старые боги, забытые православные святые стремятся не к борьбе со светским обществом, которое их отторгает, но предпочитают сами стать его частью, «объединившись в один народ» ^{[16, c. 246]}, используя все атрибуты современной цивилизации – от паспортов и регистрации, до сотовой связи и электронной почты.

Несмотря на усилия героев Н. Геймана и А. Рубанова, старые боги и святые оказываются проигравшей стороной, которая оказывается не в состоянии противостоять новым универсальным ценностям общества потребления. В этой ситуации примечательно и то, что текст английского писателя успешно вписался в современный канон общества, основанного на потреблении, став основой одноименного сериала – роман, пропитанный скепсисом и сомнение относительно массового общества сам стал частью его киноиндустрии. Судьба текста А. Рубанова, вышедшего в 2021 году, представляется пока не совсем ясной.

Тем не менее, оба текста актуализируют антимодерновые настроения определенной части современного интеллектуального сообщества, которые проявляются в попытках ревизии культуры общества потребления через визуализацию традиционных форм идентичностей, в той или иной степени основанных на различных формах этничности, соотносимых как с отдельными группами как воображаемыми сообществами, так и их архаическим религиозным опытом, воспринимаемом как одна из изобретенных традиций. Антимодерн Н. Геймана и А. Рубанова антисовременен только с формальной точки зрения, так как настроения «антисовременности» органически характерны для проектов модерна и постмодерна в силу того, что «антимодерн – это не реакция на современность, а часть самой этой дефиниции» ^{[14, c. 381]}. В этом отношении и Н. Гейман, и А. Рубанов в своих текстах синтезируют архаику с современностью в форме этнофутуризма. Поэтому анализируемые тексты воспроизводят этнофутуристический дискурс, который от классического этнофутуризма малых наций отличается актуализацией этничности формального большинства, проекцией этнического на культурные модели, которые в большей степени соотносятся с традициями потребления, нежели актуализацией этничности, редуцированной до языческого религиозного наследия.

Выводы. Подводя итоги статьи, во внимание следует принимать ряд факторов, связанных с функционированием условно «языческого» дискурса в современной массовой культуре общества потребления.

Во-первых, истоки анализируемых мотивов и образов в массовой литературе гетерогенны, варьируясь, с одной стороны, до интеграции в масс-культурный канон ассимилированных форм литературного классического наследия («Мастер и Маргарита» М. Булгакова) до реанимации культуры общества потребления 1990-х годов, представленных рефлексиями относительно проектов типа «Звездных врат», насыщенных языческими образами. В этом отношении анализируемые в данной статье тексты имеют вторичный характер, что в целом характерно для современной массовой культуры общества потребления, чье функционирование, включая литературу, основано на интеграции, ассимиляции и упрощении культурного наследия, его адаптации к запросам и потребностям читателя, выступающего в качестве потребителя. Если роман Н. Геймана «Американские боги» вторичен относительно западной как классической, так и массовой культуры, то российский роман А. Рубанова также неоригинален и даже третичен относительно общего влияния западной массовой традиции и вероятного непосредственного воздействия текста Н. Геймана.

Во-вторых, «языческие» образы стали частью широкого этнофутуристического дискурса, связанного с проектами идентичностей, которые в большей или меньшей степени альтернативным современным массовым серийным идентичностям. В рамках подобного восприятия ренессанс «языческих» образов в массовой культуре, с одной стороны, можно воспринимать как форму интеллектуального протеста против культурной глобализации и связанных с ней серийных идентичностей. С другой стороны, «языческие» мотивы могут быть интерпретированы как попытка редукции идентичности до условно этнических, культурных корней и истоков современных наций, что вынуждает писателей, работающих в рамках канона массовой культуры, помещать архаичных героев в условия и реалии современного общества потребления.

В-третьих, языческие образы в массовой литературе общества потребления не существуют в состоянии культурной изоляции, но функционируют в рамках масс-культа в целом, что проявляется в ситуации взаимозависимости современного литературного и кинематографического дискурсов. Самым удачным примером интеграции литературной и визуальной компоненты современного общества потребления в этом контексте стал сериал «Американские боги», не только вдохновлённый одноименной книгой Н. Геймана, но и актуализирующий одновременно культурное и этническое многообразие языческого и американского опыта.

Принимая во внимание динамизм, характерный для функционирования массовой культуры общества потребления на современном этапе, взаимозависимость различных сфер масс-культа (от литературы до кинематографа) нельзя исключать как дальнейшего развития «языческой» тематики в литературных текстах (сериализация ставших успешными литературных проектов, актуализация анализируемых образов в национальных литературах), так и их массового тиражирования в рамках культуры сериалов в современном обществе, которая может стать парадигмой его развития.