Проблемы ликвидации детской беспризорности и безнадзорности в Бурятии в 1920-х гг.

Цыретарова Баярма Бабасановна кандидат исторических наук доцент, кафедра развития профессионального образования, Бурятский республиканский институт образовательной политики 670000, Россия, республика Бурятия, г. Улан-Удэ, ул. Советская, 30 Tsyretarova Bayarma Babasanovna PhD in History Docent, the department of Advancement of Vocational Education, Buryat Republican Institute for Education Policy 670000, Russia, respublika Buryatiya, g. Ulan-Ude, ul. Sovetskaya, 30 bayarma7a@mail.ru

Одна из острых проблем, которая вызывает обеспокоенность в обществе – это беспризорные дети. Беспризорность влечет за собой тяжелые социальные последствия, такие как увеличение правонарушений и преступлений, алкоголизм, наркомания, распространение различных болезней.

Беспризорные дети есть в любом регионе России и, при этом, из года в год неуклонно растет их количество. Причем значительная часть таких детей – «социальные сироты», имеющие живых родителей.

По данным Министерства социальной защиты населения Бурятии, в республике, в настоящее время, находятся более пяти тысяч детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, находящиеся в трудной жизненной ситуации. Причины данной социальной проблемы кроются, прежде всего, в экономическом кризисе общества, бедности основного слоя населения, безработице, ослабление семейных устоев и ослаблении социальных связей, распространение психических заболеваний, преступности и криминализации общества.

Но, какой бы ни был источник детской беспризорности, налицо социальное явление, требующее особого внимания, со стороны общества, особого подхода, учитывающего все возникающие при этом проблемы.

Проблема детской беспризорности и безнадзорности, возникшая в российском обществе, явление не новое. Современное состояние детской беспризорности имеет свои глубокие корни, не разобравшись в которых невозможно понять само явление, а также невозможно решать данную проблему.

Особенно интересен будет опыт национальной республики, в которой в первые годы советской власти все еще сохранялись патриархальные традиции и обычаи коренного и ассимилированного населения Бурятии.

Так, для бурятской и старообрядческих семей были характерны традиции большесемейного уклада, в состав которых входило несколько поколений родственников, включая родственников по так называемой «боковой линии» - одинокие дяди или тети главы семьи или его жены, неженатые родные или двоюродные братья, племянники.

В бурятском быту сироты, оставшиеся без родителей, не оставались без присмотра или приюта, а жили в семьях близких или дальних родственников, в качестве приемных детей у бездетных родственников, более или менее обеспеченных родственников ^[1]. Такая же тенденция просматривалась и в старообрядческих семьях за некоторыми отличиями. Таким образом, сохранялись родовые связи, создавалась более комфортная среда социализации ребенка.

Создание продуктивной системы работы с беспризорниками невозможна без учета уникального исторического опыта ликвидации детской беспризорности в 1920-е годы, который до сих пор остается невостребованным из-за недостаточной изученности. Разработка данной темы имеет практическую значимость для государственных институтов в решении вопросов ликвидации детской беспризорности.

Анализ степени изученности проблемы позволяет утверждать, что интерес к вопросам борьбы с детской беспризорностью проявляли еще в 1920-е гг. Появление работ во время указанного периода объясняется практической деятельностью тех, кто занимался вопросами ликвидации детской беспризорности. Например, в исследованиях П. С. Гилева, рассматривается опыт борьбы с детской беспризорностью в Бурятии, где автор знакомит общественность с положением дела борьбы с детской беспризорностью, дает оценку различным формам и методам борьбы ^[2]. В частности, он указывает на отсутствие плановой работы на предстоящий период, слабую работу аймачных деткомиссий. Призывает население республики к активной деятельности в борьбе с детской беспризорностью.

Проблемам ликвидации беспризорности и безнадзорности в России посвящено немало современных исследований. Среди них можно назвать работы А. А. Славко, которые ставят проблему системного исследования детской беспризорности на протяжении 1917-1952 гг. ^{[3, 4]}. Автор исследовал социальный портрет беспризорного и безнадзорного ребёнка изучаемого периода, становление и функционирование государственных учреждений и общественных организаций по работе с беспризорными и безнадзорными детьми, деятельность детских домов и учреждений для несовершеннолетних правонарушителей в РФСФР. Исследователь, на основе разнообразных источников, впервые введенных в научный оборот, уточнил многие факты, раскрывающие позитивные и негативные стороны процесса ликвидации детской беспризорности в 1920-е годы.

На современном этапе исследования темы важным представляется изучение состояния беспризорности по регионам. Работ такого характера уже довольно много ^{[5, 6, 7]}. Наиболее исследованным на данный момент является район Поволжья, это можно объяснить тем, что именно, в этом регионе разразившийся в начале 1920-х гг. голод, вызвал появление большого числа беспризорных детей.

Несмотря на широкий круг исследований по изучению беспризорности и безнадзорности, остается еще малоизученным опыт борьбы с данным социальным явлением в Бурятии.

Основным источником изучения проблемы послужили архивные документы и материалы периодической печати. В первую очередь, это делопроизводственные материалы Центральной детской комиссии по улучшению жизни детей при Бурят-Монгольском Центральном исполнительном комитете (отчеты, доклады о деятельности ЦДК при ЦИК БМАССР), постановления ЦИК БМАССР, статистические данные.

Предметом данного исследования является деятельность государственных и общественных структур БМАССР и выявление проблем в борьбе с беспризорностью и безнадзорностью несовершеннолетних в 1920-е гг.

Новизна исследования заключается в том, что, обобщая опыт предшественников и привлекая другие материалы, в том числе ряд архивных материалов, изучена борьба с детской беспризорностью и безнадзорностью в первые годы установления советской власти в национальной республике, а также выявлены проблемы реализации задач поставленных государством.

Методологической основой исследования стали общепринятые методы исторической науки. Описательный метод позволил рассмотреть деятельность государственных учреждений и общественных организаций по созданию условий социальной защиты детей, ставших беспризорными. Историко-системный метод позволил сформировать целостную и комплексную картину борьбы с детской беспризорности в 1920-е гг, проиллюстрировать функциональную взаимосвязь различных организационных форм.

В первые годы существования Советского государства беспризорность стало очень распространенным социальным явлением. Массовая беспризорность 1920-начала 1930-х гг. была вызвана, прежде всего, кризисными явлениями в экономической жизни и нестабильностью в обществе.

В Бурятии проблема беспризорности была одна из самых не благополучных. Причины беспризорности детей в республике явились последствия гражданской войны, неурожайные годы в течение несколько лет и безработица, эвакуация детей в Сибирь из голодающих районов Поволжья. Кроме того, армию беспризорников пополняли дети, чьи родители были мобилизованы на принудительные работы.

К сожалению, у нас нет полных сведений о численности беспризорных в республике, т.к. проводился частичный учет беспризорных. 30 мая 1923 г. образована Бурят-Монгольской Автономной Советской Социалистической Республики. С созданием республики начался процесс формирования системы государственных органов власти и одновременно требовалось оперативное решение текущих проблем и задач. В ноябре 1923 г. провели первый учет, только в г. Верхнеудинске. Зарегистрировали 280 человек. При учете всех беспризорных делили на три категории: первая категория – совершенно беспризорные, бездомные и питающиеся подачками; вторая категория – дети, торгующие папиросами, сигаретами, газетами и пр.; третья – дети рабочей и крестьянской бедноты, которые после ухода родителей на работу или на службу остаются совершенно без надзора ^{[8, Л. 55]}. К первой категории отнесли 22 ребенка, 19 из которых определили в Верхнеудинский детский дом, а троих взяли на воспитание дивизионные войска Государственного политического управления [2 с. 5].

Второй учет в феврале 1925 г. провели силами отделов Народного комиссариата просвещения БМАССР с привлечением сил учащихся школ II ступени, старших классов I ступени, комсомольцев, пионеров и делегаток женотдела. Количество беспризорных в г. Верхнеудинске, Троицкосавске и Баргузине составило 472 человека. Из них 74 человека относились к первой категории, 95 человек – ко второй, 287 человек – к третьей. Причем в это количество детей не вошли 350 воспитанников детских домов ^{[2, с. 5]}. Таким образом, эти беспризорные и бездомные дети оставались вне детских домов, находя себе приют на вокзале, в ночлежках, притонах или просто на улицах.

Третий учет летом 1926 г. зарегистрировал 468 детей-сирот (учет проводили по специальной анкете, регистрировали только «абсолютно беспризорных» детей). Эти данные предоставлены только половиной территории республики. Поэтому, по мнению П. С. Гилева, в БМАССР число детей-сирот в 1926 г. достигало 1000 человек, причем 98 % всех беспризорных - это дети местного населения.

В октябре 1928 г. беспризорных детей было уже 794 человека. Причем учетом было охвачено не более двух третей территории Бурятии. Более подробная информация о беспризорных в БМАССР согласно данным учета 1928 г. отражена в таблице 1.

Таблица 1

Количество зарегистрированных беспризорных детей в БМАССР в 1928 г.

^{[9, Л. 114]}

В указанной таблице, отражена численность зарегистрированных беспризорников в 794 человек, без учета прибывших в течение трех лет беспризорников в Бурятию из других регионов, но архивные документы позволяют нам сказать, что реальная численность детей-сирот за данный период составляла в 1928 г. на территории Бурят-Монгольской АССР в 1100 человек ^{[10, Л. 63 об.]}.

Из таблицы 1 видно, что среди бурят значительно меньше детей-сирот, несмотря на то, что основную часть населения республики составляли представители коренного бурятского населения.

Борьбой с детской беспризорностью в БМАССР занимались: Центральная детская комиссия по улучшению жизни детей при Бурят-Монгольском Центральном исполнительном комитете (ДТК при БурЦИКе), Народный комиссариат просвещения БМАССР, на местах – аймачные отделения народного образования, городские отделения народного образования и аймачные детские комиссии.

Комиссия по улучшению жизни детей при БурЦИКе организована 24 октября 1923 г. На местах были созданы аймачные районные детские комиссии в 1925 г. в 9 аймаках, в 1927 г. действовало 16 таких комиссий (т. е. в каждом аймаке).

Основной задачей комиссии являлась борьба с детской беспризорностью, оказание помощи беспризорным, полубеспризорным (к таким относили детей, имеющих одного из родителей, которые не справлялись со своими родительскими обязанностями).

Для этого привлекали к помощи общественные организации, согласовывали работу разных ведомств и учреждений в деле помощи детям и оказывали им организационное и материальное содействие в этой работе. Имели право входить в Президиум АИК со своими предложениями. Наркомпрос БМАССР занимался учетом беспризорников, правовой защитой детей и борьбой с детскими правонарушениями.

На деятельность аймдеткомиссии финансовые средства из бюджета не выделяли, для осуществления своей цели аймдеткомиссии самостоятельно изыскивали средства для помощи детям, где средства детских комиссий при аймачных исполнительных комитетах складывались из:

- доходов от организуемых вечеров, базаров, спектаклей, концертов и т.п.;

- добровольных единовременных и периодических пожертвований;

- денежных и материальных поступлений от общества или ячеек «Друг детей»;

- государственных субсидий;

- других источников доходов, представленных деткомиссий особыми постановлениями законодательных органов ^{[11, Л. 77]}.

Полученные доходы, расходовались главным образом, на содержание детского дома, на выдачу индивидуальных пособий полубеспризорным детям, на организацию детских питательных пунктов.

Ощущалась острая нехватка денежных средств для организации жизнедеятельности деткомиссий, доходы в основном собирались в г.Верхнеудинске и совсем незначительная часть, в аймачных центрах, где в основном численность населения составляла 200 – 500 жителей.

В самом г.Верхнеудинске, где наиболее «развитой» была уличная беспризорность, то все собранные средства уходили на профилактические мероприятия, проводимые в столице республики. На оставшуюся часть деткомиссий денежных средств не оставалось.

Кроме отсутствия финансовых средств на местах, наблюдалась постоянная смена руководящего состава районных детских комиссий, работа членов комиссий велась на общественных началах, дополнительная деятельность не оплачивалась (кроме Троискосавского ДТК), отсутствовал «живой» инструктаж на местах, заменяя его не всегда и везде письменными указаниями.

К делу борьбы с беспризорностью привлекались профсоюзы, комсомольцы, пионеры, школы и общественные организации. Но в отчетах центральной детской комиссии говорится о недостаточной агитационной работе, в 1920-е гг. в Бурятии активное участие общественности не отмечалось. Кроме того, как указывалось в отчете о работе Центральной комиссии по улучшению жизни детей при БурЦИКе «…профсоюзы, партийные и общественные организации, смотрят на деткомиссию как на «спекулятивное предприятие» ^{[12, Л. 13]}.

В октябре 1924 г. для усиления борьбы с детской беспризорностью в БМАССР было создано общество «Друг детей», основной задачей, которой являлась борьба с детской беспризорностью, нуждой и нищетой во всех ее видах и проявлениях, содействия соответствующим органам советской власти по проведению правовой защиты детей, мероприятий по охране материнства и младенчества» ^{[13, Л. 56]}.

С февраля 1925 г. общество начинает свою непосредственную работу в г. Верхнеудинске. Так, при школах города было организовано 11 ячеек общества в количестве 524 человека и при коллективах 12 ячеек в количестве 300 членов.

Таким образом, в г.Верхнеудинске насчитывалось в 1925 году 23 ячейки в количестве 824 человека. В декабре 1927 г. по аймакам республики членов ячеек уже насчитывалось более 2000 членов.

Средства общества составлялись из членских взносов. Каждый член общества вносил вступительную плату в размере 10 коп. и ежемесячно оплачивал членские взносы в размере 5 коп. ^{[13, Л. 130]}. Согласно уставу члены организации: занимались сбором добровольных пожертвований, вели агитационную работу, пропагандируя цель общества, проводили благотворительные концерты и спектакли, распространяли билеты лотереи. Некоторые ячейки принимали на свое содержание беспризорных.

Система ликвидации беспризорности в республике включала выявление и контроль за безнадзорными детьми, неблагополучными семьями, оказывали социальную помощь и профилактику беспризорности.

Организовывались детские воспитательные учреждения интернатного типа, такие как детские дома, применялись различные формы работы с беспризорными детьми, как патронат, усыновление, опека и попечительство.

По сравнению с промышленными регионами Сибири, в Бурятии количество детских домов было значительно меньше: в 1923 г. количество детских домов было в 40 раз меньше по сравнению с Иркутской губернией и в 46 раз меньше, чем в Енисейской губернии.

Количество воспитанников детских домов Бурятии было меньше, чем в Иркутской губернии, более чем в 60 раз, а по сравнению с Енисейской губернией – более чем в 70 раз. [14 с. 19]

В 1925 гг. в республике числилось три детских дома (Троицкий, Торейский и Верхнеудинский) с общим количеством в 368 воспитанников.

Начавшийся во второй половине 1924 г. курс на объединение с целью оптимизации финансовых и кадровых ресурсов, материально-технического обеспечения детских домов привело к тому, что в 1926 г. в республике осталось только два детских дома (Верхнеудинский и Троицкосавский) со 165 воспитанниками (т.е. сокращение составило 203 человека или более 50%).

Разгрузка детских домов шла весьма интенсивно, что видно из следующих данных:

Таблица 2.

Количество детей-сирот БМАССР, размещенных в детских домах

^{[15, Л. 73-74]}

Как видно из таблицы 2, численность воспитанников Верхнеудинского детского дома за один год сократилась на 2,1 раза, а Троискосавского детского дома 2,14 раза.

Надо заметить, что разгрузка детских домов происходила без всякого плана. Дети просто «выгружались». Часть из них была передана родителям и родственникам, несколько человек определены на производство (учебные мастерские), а некоторые добровольно возвращались на улицу и вновь становились беспризорными, правонарушителями, нищими. Какая-либо системная работа по планомерному переходу, ресоциализации беспризорников для дальнейшей самостоятельной трудовой деятельности, не проводилась.

Потребность в размещении детей-сирот в детские дома не уменьшалась. Так, по данным центральной детской комиссии при Бурят-Монгольском Центральном исполнительном комитете в 1925 г. 457 детей остро нуждалось в размещении в детские дома. ^{[16, Л. 125]}.

Таблица 3

Охват детскими домами беспризорных детей БМАССР ^{[2, с.12]}

Как показывает таблица 3 г. Верхнеудинске только 24% беспризорных находились в детском доме, в г. Троицкосавске – 39% по состоянию на февраль 1925 г. и 47 % летом 1926 г.

Возникали трудности с реализацией одной из основных задач детских домов – подготовка детей к самостоятельной жизни посредством трудового обучения. Отсутствие сельскохозяйственного оборудования, скота, земли лишало возможности полноценного занятия сельским хозяйством.

Ощущалась нехватка педагогического персонала, которые могли бы обучить беспризорников трудовым навыкам. Отмечалась слабая кадровая подготовка педагогического персонала. На содержание пошивочных и сапожных мастерских выделялось финансовых средств в 4 раза меньше требуемых. Все эти указанные факты свидетельствуют о том, что в республике трудовая подготовка воспитанников проводилась на низком уровне.

В целях трудовой подготовки воспитанников детских домов, 19 мая 1926 г. вышло постановление СНК БМАССР № 329 согласно, которому разрешалось передавать беспризорных детей и воспитанников детских домов в семьи крестьян, кустарей, ремесленников, в коллективные хозяйства, сельскохозяйственные коммуны, артели, предприятия и учреждения ^{[17, с.2.]}.

Согласно «Правилам передачи воспитанников детдомов кооперативным объединениям, ремесленникам, кустарям и трудовым крестьянским семьям» дети, переданные организациям, учреждениям и в семьи ремесленников не должны быть младше 14 лет, а переданные в крестьянские семьи – 10 лет. Дети младше 10 лет передавались только в порядке усыновления. Лица, организации и учреждения, принимающие к себе детей на воспитание и обучение, получали определенные льготы и преимущества, где на содержание детей на один год выдавалось пособие от 3 руб. до 7 руб. 50 коп в месяц (от 36 руб. до 90 руб. в год) на ребенка.

Размер пособия устанавливался соответствующим письменным договором и зависел от возраста ребенка, а также от обеспеченности принимающей стороны.

Дополнительно, крестьянский двор, принимающий воспитанника детского дома или беспризорного ребенка, получал земельный надел по норме трудового пользования, при чем этот дополнительный надел в течении первых трех лет освобождался от уплаты единого сельско-хозяйственного налога. Ремесленники и кустари, в период действия договора освобождались от взносов социального страхования на принятых на обучение детей.

Дети семейств, принявших к себе на воспитание и обучение воспитанников детских домов и беспризорных детей, освобождались от платы за обучение в школах I и II ступени и профтехнических учебных заведений, в случае, если принятые дети учились в это же время.

Кроме того, принятые дети считались членами семьи и пользовались всеми льготами, установленных советским правительством.

Для эффективной работы данного постановления требовалось популяризация идеи трудового воспитания воспитанников детских домов и беспризорных детей со стороны органов государственной власти. Но на деле практика передачи детей в трудовые семьи в Бурятии была поставлена очень слабо. Причинами такого состояния дел, как отмечается на заседании коллегии агитпрома Буробкома ВКП(б) как пассивное отношение отделов народного образования на местах и предубеждение кустарей и ремесленников к воспитанникам детского дома и беспризорным, как к детям испорченным и неспособных к труду. ^{[18, Л. 213]}.

Если в других регионах, кроме детских домов для детей-сирот, создавали трудовые коммуны, школы-колонии и школы-коммуны, то в Бурятии такие детские учреждения, отсутствовали.

Одним из способов профилактики предупреждения детской беспризорности являлась выдача пособий необеспеченным семьям, имеющих детей, а также беспризорным детям, проживающим в частных семьях.

Пособие выдавали круглым сиротам, не имеющих братьев и сестер, которые были бы обязаны и могли бы принять на себя заботу о них; детям, потерявшим связь с родителями и родственниками или детям, имеющих родителей инвалидов, если родители не получали пособие от государства и не получали материальной поддержки от своих родственников. Также в исключительных случаях, временная помощь оказывалась детям находящихся на попечении только одной матери, лишенной всякого заработка и поддержки или детям, оказавшимися лишенными всяких средств к существованию, из-за временного отсутствия родителей или лиц, на иждивении которых дети жили (по причине лишения свободы, нахождения в больнице на лечении).

Размер пособия составлял от 5 до 15 руб. в месяц. Хотя пособия выдавали для покупки необходимых продуктов, были случаи, когда семьи, получающие пособия, тратили деньги на свои надобности, не связанные с улучшением условий жизни детей. Сами же дети, преимущественно беспризорные, пособие «…мотали на сласти, кино и даже на табак и вино». ^{[2, с. 16]}

Но пособия получали не все нуждающиеся. Иногда из-за безответственного отношения на местах. Например, Хоринская Аймдеткомиссия «… помощь неорганизованным беспризорным, не оказывала, между тем как в кассе бесполезно лежит 735 рублей. Всего по аймаку до 30 беспризорных, которые нищенствуют, побираются и этим кормятся» ^{[19, с. 2]}

Следующей причиной, являлось отсутствие штатных работников, которые бы отвечали учет и выдачу пособий нуждающимся. В Эхирит-Булагатком аймаке за год выдали пособие только четырем беспризорникам, хотя денежные средства имелись ^{[20, с. 2]}.

Также не выплачивали пособия из-за недостатка и отсутствия финансовых средств. Данная проблематика обусловливалась тем, что в аппарате ЦДК и Наркомпроса БМАССР отсутствовал отдел, который бы четко организовывал работу по выявлению и контролю нуждающихся в пособии и правильным расходованием средств.

Дело опеки и патронирования в аймаках республики было поставлено крайне слабо. Отсутствовал учет детей подлежащих опеке, контроль и руководство опекой отделами народного образования. Отчеты опекунами не предоставлялись. В некоторых аймаках опека находилась в введении отделов народного образования, в некоторых велась хошунскими исполнительными комитетами, а Троицкосавским аймачным отделом народного образования была создана даже особая комиссия по опеке, которая, по – сути, какой-либо планомерной работы по данному направлению, не проводила. ^{[21, Л. 95]}

Такое критическое положение объясняется тем, что до конца 1923 года вопросы опеки и попечительства находилось в ведении органов социального обеспечения, а в январе 1924 года, согласно Постановлению ЦИКа и СНК БМАССР данное направление было передано в органы народного образования на местах.

В аймаках республики, из-за ограниченного количество штатных сотрудников отделов народного образования, отсутствовали специалисты, занимающиеся данным вопросом. В 1920-гг. основные силы отделов народного образования были аккумулированы на ликвидацию неграмотности среди населения и введения всеобщего образования, соответственно проблемам беспризорности внимание уделялось по остаточному принципу.

Одной из форм ликвидации беспризорных являлось трудоустройство детей-сирот на предприятия и учреждения. Так, согласно отчету о работе Центральной комиссии по улучшению жизни детей и быта при Бур ЦИКе на 1 ноября 1927 г. в г.Верхнеудинске было трудоустроено 53 человека: 32 человека в столярные мастерские, 5 человек в сапожную мастерскую, 11 человек работали в качестве портных, 4 человека были определены в школу кройки и шитья, 1 человек в частную мастерскую.

Трудоустроенных заселяли в общежитие, на 55 койко-мест, которое начала функционировать с 1 декабря 1927 года. Каждый трудоустроенный беспризорный обеспечивался «…спальным местом с полным комплектом постельного белья, одеждой и обувью. Общежитие было оборудовано кухней, столовой для обслуживания питанием».

В отчете ЦДК при ЦИКе БМАССР указывалось, что «…в общежитии помещали только мальчиков занятых в производстве. Девочек, независимо от занятия на производстве, определяли на частные квартиры за счет средств центральной детской комиссии и передавались на воспитание в трудовые семьи». ^{[22, Л. 68 об]}

Согласно архивным документам Государственного архива Республики Бурятия в деле борьбы с детской беспризорностью остро не хватало финансовых средств. Так, из бюджета республики в 1925-1926 гг. на борьбу с детской беспризорностью было выделено 60359 руб., в 1926-1927 гг. - 64916 руб.

Выделенные средства использовались для содержания детского дома, дома матери и ребенка, а также ряда мелких расходов, всего примерно на 150 человек. Но основная масса (около 850 человек) находились вне помощи. Согласно смете расходов центральной детской комиссий в 1927 г. требовалось 42343 руб., а смета доходов составляла 28343 руб. дефицит составил 14 000 руб. ^{[23, Л. 46 об.]}.

Таким образом, реализация поставленных задач осложнялась рядом проблем. Анализ архивных материалов показывает, что не проводился систематический контроль и надзор ведомствами и аймачными деткомиссиями, наблюдалась текучесть руководства и отсутствие штатных работников, как следствие отсутствовал четкий план борьбы с детской беспризорностью, дефицит финансовых средств, слабое привлечение общественности к проблемам детской беспризорности, полное отсутствие количественного и качественного учета и состояния беспризорности, недостаточное количество детских домов.

В деревнях и улусах данному аспекту не уделяли достаточного внимания, не проявляли усилия изжить детскую беспризорность в ее зародыше, старались снять с себя ответственность направив беспризорного в город, где он вновь становился уличным ребенком, возвращался к прежней жизни беспризорного с вытекающими последствиями в будущем.

Таким образом, нерегулируемая на местах работа по ликвидации детской беспризорности являлась главной проблемой, тормозившей эффективную работу всей системы.