Эстоппель и отказ от права в российском и зарубежных правопорядках

Гаврилов Владимир Николаевич кандидат юридических наук доцент, кафедра гражданского права, Саратовская государственная юридическая академия 410056, Россия, Саратовская область, г. Саратов, ул. Вольская, 1 Gavrilov Vladimir Nikolaevich PhD in Law Docent, the department of Civil Law, Saratov State Law Academy 410056, Russia, Saratovskaya oblast', g. Saratov, ul. Vol'skaya, 1 vladimirrgavrilov@rambler.ru Терещенко Никита Витальевич студент, Саратовская государственная юридическая академия 410056, Россия, Саратовская область, г. Саратов, ул. Вольская, 1 Tereshchenko Nikita Vital'evich Student, Saratov State Law Academy 410056, Russia, Saratovskaya oblast', g. Saratov, ul. Vol'skaya, 1 Inik702@gmail.com

Корюкина Анастасия Андреевна студентка, Саратовская государственная юридическая академия 410056, Россия, Саратовская область, г. Саратов, ул. Вольская, 1 Koryukina Anastasiya Andreevna Student, Saratov State Law Academy 410056, Russia, Saratovskaya oblast', g. Saratov, ul. Vol'skaya, 1 koryukina1999@mail.ru

Эстоппель и отказ от права являются схожими категориями, при рассмотрении указанных явлений очевиден тот факт, что в российском праве они появились и существуют достаточно непродолжительное время, тогда как в международной практике правоприменения эстоппель и отказ от права существуют довольно давно.

Чтобы сохранить структурность исследования, для начала подвергнем рассмотрению принцип эстоппеля.

Родоначальником рассматриваемого явления считается Великобритания, из которой, впоследствии, эстопель и распространился по остальным зарубежным странам и правовым системам ^[1].

В международном праве эстоппель признается обособленным правовым принципом, который подразумевает под собой запрет на непоследовательное поведение сторон в гражданском праве, т.е. – запрет отказа сторон от действий, которые ранее были им приняты ^[2].

Доктрина эстоппеля является одним из проявлений основного принципа права, установленным п. 2 ст. 2 Устава ООН, а именно, добросовестности исполнения обязательств по договору. Так, же, необходимо отметить, что принцип эстоппеля закреплен в целом ряде международных актов унификации частного права (ст. 1.8 Принципов УНИДРУА).

Основной целью рассматриваемого принципа в международной правовой доктрине является недопущение получения выгоды или преимущества над одной стороной в результате допущения непоследовательности своих действий другой стороной.

В российском же законодательстве принцип эстоппеля напрямую не предусмотрен. По своей юридической природе, вышеупомянутый принцип имеет двойственность, то есть его можно рассматривать с двух сторон - материальной и процессуальной. Эсстопель является составляющей доктрины противоречивого поведения, суть которой состоит в том, чтобы защитить добросовестную сторону от удовлетворения исковых требований (здесь данный принцип рассматривается в материальном аспекте) и отказать в удовлетворении процессуального ходатайства (в процессуальном аспекте), если действия истца направлены на отрицания своего досудебного поведения. Свое первое упоминание в нормативных актах данный принцип нашел в результате правоприменительной деятельности ВАС, а именно в постановлении от 22 марта 2011г. №139033/10, где он упоминался только в процессуальном смысле. Эстоппель имеет косвенное отражение в Гражданском кодексе Российской Федерации ^[3]. Одним из самых общеизвестных примеров закрепления принципа в отечественном праве является правило, закрепленное в п. 5 ст. 166 ГК РФ. В качестве примера из судебной практики можно привести Определение СК по гражданским делам Верховного Суда РФ от 2 июня 2015 г. № 66-КГ15-5^[4]. Здесь ВС РФ пришел к выводу, что суды нижестоящих инстанций не учли недобросовестное поведение ответчика. Оно заключалось в том, что контрагент, требующей признать недействительным договор займа, в течение года исполнял свои обязательства, совершал действия, направленные на погашение долга, что для второй стороны означало действительность совершенной сделки. Другими словами, заемщик заявил о недействительности заключенного им договора спустя продолжительное время, при невозможности исполнить обязательство, что стоит расценивать как злоупотребление правом, желание не исполнять обязанности по договору. Довольно спорным в науке является вопрос о возможности применения данного правила к оспоримым сделкам. Однако, мы разделяем мнение Е.А. Останиной, которая отвечала на данный вопрос положительно, аргументируя это тем, что такое применение не нарушает прав и законных интересов третьих лиц и публичного интереса ^[5].

Объективно похожий смысл содержит в себе п. 3 ст. 432 ГК РФ, в котором сказано, что, сторона, принявшая от другой стороны полное или частичное исполнение по договору либо иным образом подтвердившая действие договора, не вправе требовать признания этого договора незаключенным, если заявление такого требования с учетом конкретных обстоятельств будет противоречить принципу добросовестности.

Так, по мнению К.К. Агарышева и С.С. Желонкина в отечественном гражданском праве под принципом эстоппеля следует понимать обособленное проявление принципа добросовестности, которое заключается в недопущении недобросовестных действий сторонами гражданского оборота, а в случае наступлении таких действий, неизбежно следует последствие в виде утраты права или утраты возможности защиты права ^[6].

Следует отметить, что доктрина эстоппеля применяется не только в гражданском праве. Верховный Суд РФ в постановлении Пленума от 23.06.15 года № 25 допустил возможность применения данного принципа во всех отраслях права, о чем нами было оговорено ранее ^[7]. Как видно из теоретического обоснования и практических примеров, в России принцип эстоппель может рассматриваться как одно из проявлений принципа добросовестности, систему которых подробно описал А.А. Волос ^[8].

Далее следует перейти к рассмотрению такого явления, как отказ от права, который, как и эстоппель, так же зародился в англо-саксонской системе права и, с учетом ее специфики, характеризуется учеными следующим образом: отказ от права - это отказ определенного лица от любого имеющегося у него права, о котором оно надлежаще осведомлено. Такое действие возможно только в том случае, если оно не идет в разрез с действующим законодательством. Так, отказ от права, представляется довольно ясным и несет в себе одну единственную простую цель – отказаться от права ^[9].

Впрочем, указанное определение не является единственно верным, более лаконичная трактовка данного правового явления была дана Верховным судом США при рассмотрении дела Johnson v. Zerbst еще в 1938 г., где суд указал, что отказ от права - это преднамеренный отказ от известного права ^[10].

На основе вышесказанного можно утверждать, что отказ от права должен быть однозначным, не оставляющим сомнений в намерении субъекта правоотношений отказаться от своих прав.

Стоит отметить, что на сегодняшнее время отказ от права недостаточно исследован в науке. В данный момент доктрина четко разделяет схожие понятия, такие как отказ от права и отказ от осуществления права, однако, на практическом уровне не все так хорошо обстоит. Исходя из судебной практики, складывается впечатление, что суды зачастую не могут четко разграничить данные категории.

Так же, стоит упомянуть, что в странах англо-саксонской системы права признается возможность отказа, как от договорных прав, так и от прав, закрепленных законом (в рамках уголовного процесса возможен отказ даже и от конституционных прав, предусмотренных поправками IV, V) ^[11]. В российском же законодательстве отказ от права ограничен только договорными правоотношениями. Так, например, видный ученый К.К. Беляева связывает данный факт с тем, что в правовой системе таких стран как США, Великобритания, Канада отсутствует такой принцип, как добросовестность ^[12].

Если рассматривать романо-германскую систему права, то следует сказать, что европейскими источниками так же предусмотрена возможность отказа от права, но основным условием такого действия, как и в англо-саксонской системе права, является осведомленность субъекта правоотношения о наличии права, от которого надлежит отказаться. Отказ возможен как от договорных прав, так и от прав, установленных законом, по аналогии с англо-саксонской системой права.

Так, на основе анализа двух правовых систем, можно сделать вывод, что в наиболее распространенных и развитых правовых системах отсутствует какой-либо запрет на отказ от права.

В Российской Федерации принцип отказа от права регламентирован и закреплен в п.п. 6,7 ст. 450.1 ГК РФ, которая можно сказать стала продолжением п. 2 ст. 9 ГК РФ. Данная статья является в своем роде новеллой, а законодательное закрепление принципа отказа от прав произошло одновременно с закреплением принципа эстоппеля. Появление данной нормы в отечественном законодательстве является важным этапов в реализации Концепции развития гражданского законодательства ^[13]. Однако, отсутствие четких критерий разграничения между данными понятиями вводит судей нашей страны в путаницу, в которой они не различают данные конструкции.

Таким образом, подводя итог проведенному исследованию, стоит сказать, что рассмотренные в данной статье правовые институты, несмотря на их прямые и косвенные отличия, воплощают своим существованием одну единственную цель – минимизацию или полное исключение отрицательных последствий, вызванных непоследовательным поведением одной стороной и полная защита прав и интересов противоположной стороны.

Основой указанных правовых принципов является так называемая доктрина противоречивого поведения, которая делает как эстоппель, так и отказ права родственными институтами. Необходимо четко разграничить критерии различия между понятиями эстоппеля и отказа от права для более единообразной практики судов Российской Федерации.