Проблемы и перспективы МЕРКОСУР как цивилизационного политического проекта Южной Америки

Горбачев Михаил Валерьевич ORCID: 0000-0002-0006-3875 доктор политических наук профессор, кафедра российской политики, Московский государственный университет имени М.В.Ломоносова 119192u, Россия, г. Москва, ул. Ломоносовский Проспект, 27 Gorbachev Mikhail Valerevich Doctor of Politics The department of Russian Politics, M. V. Lomonosov Moscow State University 119192u, Russia, g. Moscow, ul. Lomonosovskii Prospekt, 27 ussr-86@mail.ru Другие публикации этого автора

Цивилизационные политические проекты регионального уровня являются сложными политико-правовыми и социокультурными конструкциями, которые направлены на достижение определенного результата в будущем в соответствии с целями, задачами, ресурсами, технологиями определенных субъектов. Этими субъектами выступают «стержневые государства» проекта, которые в процессе своей проектной деятельности обращаются к традициям, идеалам, культурным предпочтениям населения, к идентификационным основам его жизнедеятельности для формирования устойчивого социокультурного фундамента и институциональной надстройки проекта. В результате ключевым наполнением региональных цивилизационных политических проектов является базовая ценность (набор ценностей). Она не должна вступать в противоречие с общественными и государственными интересами, которые будут реализовываться по мере создания цивилизационного политического проекта. Базовая ценность (ценности) проекта должна стать основанием для формулирования содержания и принципов, которые будут сохранять актуальность на каждом из этапов его конструирования, соответствовать идентификационным ожиданиям всех участников проектов ^{[1, c. 219-220]}. Региональные цивилизационные политические проекты, соответствующие этим требованиям, создаются и поддерживаются в Евразии, Западной Европе, на Африканском континенте, в Северной и Южной Америке.

Активное цивилизационное политическое проектирование на Южноамериканском континенте началось со второй половины XX века. Причиной этому стал быстрый экономической рост государств региона. Он позволил целому ряду стран получить ресурсы, необходимые для реализации своих масштабных политических замыслов. В результате на южноамериканском континенте появилось несколько разноплановых цивилизационных политических проектов. К ним относятся: УНАСУР (союз южноамериканских наций), МЕРКОСУР (южноамериканский общий рынок), АЛЬБА (социалистический альянс стран Южной Америки и Карибского бассейна) СЕЛАК (Сообщество латиноамериканских и карибских государств) и многие другие. Наиболее устойчивым, из перечисленных выше проектов, оказался МЕРКОСУР. Его анализ позволит выявить специфику цивилизационного политического проектирования, характерную для других масштабных проектов региона. В настоящей статье исследование МЕРКОСУР, как цивилизационного политического проекта, осуществляется по следующим параметрам. Во-первых, изучаются особенности возникновения цивилизационного политического проекта. Во-вторых, анализируется содержание социокультурного фундамента цивилизационного политического проекта. В-третьих, определяется функциональность «стержневого государства» в управлении проектом. В-четвертых, описывается характер общности участников проектной деятельности, специфика их внутри проектных взаимодействий.

Возникновение МЕРКОСУР, как цивилизационного политического проекта, связно с активной проектной деятельностью Аргентины и Бразилии во второй половине 1980-х гг. Политические элиты этих страны, основываясь на европейском и североамериканском опыте, пришли к выводу о необходимости заключения соглашения о зоне свободной торговли как первого шага на пути к формированию полноценных институциональных основ проекта. В результате, в 1986 году, такое соглашение было подписано. Оно послужило основанием для присоединения к МЕРКОСУР Парагвая и Уругвая, которое произошло в 1990-м году. К 1991-му году лидеры Аргентины, Бразилии, Парагвая, Уругвая сформировали нормативную основу, необходимую для эффективной реализации проектных задач. Между указанными странами был подписан Асунсьонский договор ^[2]. Тем самым развитие МЕРКОСУР, как цивилизационного политического проекта, вышло на новый уровень. Уже в 1995 году страны-участницы перешли к Таможенному союзу, который в отличии от зоны свободной торговли подразумевал более высокий уровень интеграции. Дальнейшее развитие проекта было связано с включением в его состав новых участников. К 2010-му году страны-участницы утвердили общий Таможенный кодекс ^[3], который стал завершающим этапом создания Таможенного союза ^[4] стран МЕРКОСУР. В 2012 году к проекту присоединилось крупнейшее государство региона ̶ Венесуэла. С 2013 по 2019 МЕРКОСУР, как цивилизационный политический проект, развивался в контексте проектных идей, которые разрабатывались политическими элита Бразилии и Венесуэлы. При этом необходимо отметить, что приоритет в принятии ключевых проектных решений принадлежал руководству Бразилии. Именно эта страна определяла ценностный состав социокультурного фундамента и институциональной надстройки проекта.

В социокультурный фундамент МЕРКОСУР входит широкий набор идей и ценностей. Одной из ключевых основ, формирующих теоретическую основу проекта, выступала идея «транзитной цивилизации». Особенно популярной она была в первой половине 1990- х гг. По замыслам участников МЕРКОСУР транзитная цивилизация должна была соединить регионы Запада и Востока в Латинской Америке ^[5]. Такое «соединение» подразумевало создание современных транспортных коридоров в Южной Америке. Кроме того, отдельные транспортные маршруты планировалось продлить в Северную Америку. Такие маршруты должны были сформировать устойчивое территориальное ядро проекта. Также, странами-участницами они виделись в качестве инструмента «вытеснения» из региона альтернативных цивилизационных политических проектов.

Обсуждение конкретных параметров этой концептуальной идеи «транзитной цивилизации» привело к столкновению интересов основных участников проекта. В частности, дискуссии середины 1990-х, показали, что внутри проекта отсутствует единство по вопросу связанному с направлениями строительства транспортных коридоров «транзитной цивилизации». А именно, политические элиты Бразилии и Аргентины поддерживали проекты развития транспортных коридоров на запад Латинской Америки. В свою очередь элиты Парагвая и Уругвая проявляли более сдержанную позицию в отношении западного вектора транспортных маршрутов. В результате консенсус найден не был. Реализация целого ряда инфраструктурных под проектов оказалась под вопросом. Дополнительным сдерживающим факторов реализации проектных целей МЕРКОСУР стал экономический кризис на азиатских рынках 1998 года. Он высветил ряд проблем данной организации, как цивилизационного политического проекта, не обладающего необходимым уровнем интеграционного единства. В результате, страны-участницы приняли решение инициировать поиск новых ценностей и идей, способных сформировать устойчивый социокультурный фундамент проекта. В наиболее концентрированном виде они были представлены в документе, который получил название «Стратегия перезапуска МЕРКОСУР» (2002 год) ^[6]. Над его созданием наиболее активно работала Бразилия, поэтому экспертами отмечается, что именно это государство стало «стержневым» (на период с 2002 по 2007 гг.) в данном цивилизационном политическом проекте.

Политические лидеры Бразилии реализовывали следующие проектные цели: во-первых, стремились расширить состав участников проекта за счет включения новых государств региона в организацию, во-вторых, активно препятствовали попыткам США распространить влияние НАФТА на Латинскую Америку. Тем самым Бразилия выступала в качестве защитника интересов развивающих государств Латинской Америки дополняя идеи «транзитной цивилизации» ценностями «свободных и равных возможностей» стран МЕРКОСУР ^[7]. Усиление регионального влияния Бразилии привело к тому, что в 2003 году проект МЕРКОСУР получил беспрецедентные возможности для территориального расширения. Они были связаны с подписанием соглашения с Андским экономическим сообществом. Соглашение предусматривало создание Южноамериканской зоны свободной торговли ^{[8, c. 38]} в которую, так или иначе, оказались включены Аргентина, Бразилия Парагвай, Уругвай, Боливия, Колумбия, Перу, Эквадор, Чили, Венесуэла. Последнее государство, активно участвуя в работе МЕРКОСУР, осуществляло негласную конкуренцию с Бразилией за «стержневой статус» в рамках данного проекта. Имею значительный объем экономических ресурсов, особенно в энергетической сфере, Венесуэла могла стать «стержневым государством» МЕРКОСУР. Тем более, что, в отличие от Бразильского президента, У. Чавес имел определенные и систематизированные идеи, касающиеся возможного ценностного фундамента данного цивилизационного политического проекта. В частности, политические лидеры Венесуэлы считали, что главной ценностью социокультурного фундамента МЕРКОСУР должна стать «справедливость» (ориентация на идеи социализма ^[9]). Причем справедливость понималась в социальном измерении, в отличии от ориентации Бразилии на справедливость, как принцип межгосударственного взаимодействия стран проекта. Одновременно лидеры Венесуэлы подвергали критике идеи бразильских политиков о необходимости продолжения реализации под проектов «транзитной цивилизации».

Конкуренция между Бразилией и Венесуэлой, за формирование ценностных основ социокультурного фундамента цивилизационного политического проекта МЕРКОСУР, продолжалась вплоть до 2013 года. Смена политического руководства Венесуэлы, приход к власти Николаса Мадуро, изменили политику данной страны в отношении многих региональных цивилизационных политических проектов и в частности к МЕРКОСУР. В таких условиях политическое руководство Бразилии стало усиливать свои проектные позиции. Это осуществлялось за счет обращения к идее о необходимости введения коллективной валюты на территории стран, входящих в пространство проектной деятельности МЕРКОСУР. По оценкам специалистов, руководство Бразилии рассчитывало на так называемый эффект от механизма «переноса цивилизации» ^[10], основанным на финансовом единстве, за которым следует более полноценная интеграция в остальных сферах. Однако данная инициатива Бразилии, несмотря на то, что она уже обсуждалась странами-участницами за долго до 2013 года, не нашла поддержки у остальных проектных субъектов.

Несмотря на то, что интеграционные инициативы «стержневого государства» МЕРКОСУР не получили должной поддержки со стороны других участников проекта, на протяжении 2014-2017 гг. данная организация трансформировалась в центр, к которому испытывали определенное цивилизационное притяжение иные региональные политические проекты. В частности МЕРКОСУР стал «ориентиром» для менее масштабных политических проектов регионального и внутригосударственного уровней. В его повестку, наряду с экономическими и социокультурными вопросами, начали включать проблемы региональной безопасности: борьба с преступностью, борьба с распространением идей терроризма, контроль за нелегальной миграцией, вопросы предотвращения и урегулирования пограничных конфликтов ^[11]. Рассмотрение и попытки разрешения подобного рода проблем поддерживали статус МЕРКОСУР как влиятельного цивилизационного политического проекта регионального уровня.

В период 2015-2017 гг. отмечалась самая масштабная, за всю историю существования цивилизационного политического проекта, консолидация стран-участниц МЕРКОСУР. Рост влияния проекта в Западном полушарии и в мире привлекал к объединению другие страны. «Стержневое государство» проекта - Бразилия, на фоне стремительного снижения авторитета и влияния Венесуэлы, воспринималось латиноамериканскими странами как защитник интересов всех развивающихся стран. Такой «перехват» ценностей справедливости, отстаиваемых Венесуэлой, позволил лидерам Бразилии сконструировать особый формат взаимодействия МЕРКОСУР с наиболее мощным его конкурентом – НАФТА. А именно, большинство стран-участниц МЕРКОСУР отказались устанавливать особые отношения с данной организацией, выбрав иной путь. Они предпочли глобальное взаимодействие МЕРКОСУР с НАФТА двухсторонним коммуникациям. Определенное беспокойство ряда стран Латинской Америки, связанное с расширением цивилизационного влияния МЕРКОСУР (опасения потери экономического, а затем политического суверенитета), оказалось сильнее опасений «проиграть» в прямых двухсторонних отношениях с более серьезным игроком (США и НАФТА).

Тем самым, в 2015-2017 гг. «стержневому государству» МЕРКОСУР удалось повысить уровень общности проекта без инкорпорации в его социокультурный фундамент новых ценностей. Однако для сохранения интеграционного тренда в долгосрочной перспективе были необходимы новые ценности и смыслы, которые могли бы перезапустить уже сформированные институциональные основы работы МЕРКОСУР. Ими стали ценности глобализации, связанные с более активвным включением институтов МЕРКОСУР в мировые экономические и социальные структуры ^[12]. Так, c 2017 года МЕРКОСУР, как цивилизационный политический проект, осуществлял свое активное позиционирование в глобальном измерении. Велись активные переговоры о возможных механизмах сотрудничества с БРИК(С), Южноафриканским таможенным союзом, Европейским Союзом, и непосредственно с Россией, Китаем, Индией. Интенсифицировались отношения с государствами, включенными в структуры АТЭС. В данном контексте необходимо отметить, что Бразилия и ее сторонники (Аргентина, Уругвай) настойчиво продвигали идеи дальнейшего расширения состава участников проекта как в Латинской Америке, так и за ее пределами. В свою очередь политические элиты Венесуэлы и ряд других государств (например Боливии) выступали за сохранение регионального статуса проекта Политические лидеры данных государств полагали, что трансформация проекта из регионального цивилизационного в глобальный универсальный – приведет к окончательному «размытию» ценностей, составляющих его социокультурный фундамент.

Изучение МЕРКОСУР, как цивилизационного политического проекта, позволило сделать следующие выводы. Во-первых, конструирование проекта осуществлялось в исторических условиях характеризующихся поиском странами региона инструментов, которые могли снизить влияние государств Северной Америки на Южную. В связи с этим интеграционные действия государств-участников МЕРКОСУР практически всегда опережали попытки подвести под них определенную ценностную базу социокультурного значения. В результате формирование социокультурного фундамента МЕРКОСУР происходило фрагментарно и непоследовательно. Страны-участницы инкорпорировали в его структуру ситуативные ценности, которые с их точки зрения отражали интегративные потребности проекта, соответствовали краткосрочным задачам конструирования его институциональной надстройки.

Во-вторых, проведенный анализ позволил выделить ключевые ценностные основы МЕРКОСУР. К ним относятся: справедливость (в ее социально-государственном и геополитическом измерениях) и «цивилизационный рост» («транзитная цивилизация» как инструмент повышения экономического благосостояния государств-участников проекта). При этом необходимо отметить, что из этих двух ключевых ценностей, наиболее четко и подробно была детализирована только вторая. Ее содержание было подробно прописано в инфраструктурных под проектах и получило частичную реализацию на территории Латинской Америки. Что касается ценности «справедливости», то она виделась большинством стран-участниц проекта сквозь призму собственных внутригосударственных и геополитических проблем. В результате страны, задействованные в МЕРКОСУР, не воспринимали ее в качестве обще проектной.

В-третьих, «стержневым государством» МЕРКОСУР как цивилизационного политического проекта является Бразилия. Она инвестирует в МЕРКОСУР значительный объем ресурсов получая в результате максимальные политические и экономические дивиденды. Венесуэла и другие страны Латинской Америки на данном этапе не могут претендовать на такой статус. Это связано как с их экономической и политической неустойчивостью (Венесуэла пыталась конкурировать с Бразилией за «стержневой статус», однако, перманентная политическая нестабильность в стране нивелировала эти усилия) , так и с активным участием Бразилии в более масштабных проектах¸ которые позволяют данной стране повышать своей региональный авторитет (участие Бразилии в проекте БРИКС как глобальном политическом проекте современности). В данном контексте необходимо отметить, что конкуренция государств региона за «стержневой статус» в проекте не сопровождалось поиском ими новых ценностей, которые могли бы составить основу его социокультурного фундамента. Напротив, страны пытались осуществить «перехват» друг у друга уже имеющихся ценностей незначительно меняя их общее содержание.

В-четвертых, общность участников МЕРКОСУР также имеет свою специфику. Несмотря на высокий уровень религиозности Латинской Америки, заповеди христианства и иных крупных конфессий практически никак не используются в качестве ценностного основания поддержания единства МЕРКОСУР. Экономические и ряд политических ценностей, связанных со справедливым обществом и государством, в большинстве случаев вытесняют религиозные ценности в борьбе за социокультурные основания МЕРКОСУР. Думается, что это может быть связано с борьбой между Североамериканскими и Южноамериканскими цивилизационными политическими проектами за влияние в Латинской Америке. Первые в качестве ценностного основания всегда позиционировали экономику. Вторые «отвечали» в контексте сложившихся механизмов проектных противостояний. В результате экономические ценности МЕРКОСУР всегда были на первом месте, а социокультурные ценности носили вторичный характер.