Конструирование персонального мифа в экзистенциальной психокоррекции осужденных за экстремизм

Мещерякова Эмма Ивановна доктор психологических наук профессор, кафедра генетической и клинической психологии, Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего образования "Национальный исследовательский Томский государственный университет" 634050, Россия, Томская область, г. Томск, ул. Ленина, 36 Meshcheryakova Emma Ivanovna Doctor of Psychology Professor, the department of Genetic and Clinical Psychology of Tomsk State University 634050, Russia, Tomskaya oblast', g. Tomsk, ul. Lenina, 36 mei22@mail.ru Другие публикации этого автора

Ларионова Анастасия Вячеславовна кандидат психологических наук доцент, кафедра генетической и клинической психологии, Национальный исследовательский Томский государственный университет, доцент, кафедра философии и социологии, Томский государственный университет систем управления и радиоэлектроники 634050, Россия, Томская область, г. Томск, ул. Ленина, 40 Larionova Anastasiya Vyacheslavovna PhD in Psychology Docent, the department of Genetic and Clinical Psychology, National Research Tomsk State University; Docent, the dpartment of Philosophy and Sociology, Tomsk State University of Control Systems and Radioelectronics 36 Lenin Ave., Tomsk, Russia 634050 vktusur@mail.ru Другие публикации этого автора

Работа выполнена при поддержке гранта РФФИ, проект № 18-013-01116 А.

Пребывание осужденного человека в условиях не свободы ставит его перед проблемой жизненного самоопределения. Это диалог с собой человека, потерявшего привычное жизненное пространство, размеченное собственной субъективностью, такое, в котором человек мог встречаться с самим собой, со своими потребностями и возможностями. Так многомерный мир человека в виде ценностно-смысловых измерений в условиях отбывания наказания подвергается риску распада. Предотвращение подобного распада, сохранение «человеческого в человеке» – одна из актуальнейших задач психологических служб пенитенциарных учреждений. Но на сегодняшний день в этой области ощущается дефицит конструктивных понятий, отсутствуют валидные методы психодиагностики, психопрофилактики и психокоррекции подобных экзистенциальных состояний.

В представленном исследовании концептуальным основанием исследовательской работы является теория структуры многомерного жизненного мира В.В. Знакова (2012) ^[2], а методическим приемом – конструирование персонального мира. Подобное концептуальное обоснование исследования релевантно представлению автора о многомерном мире как состоящем из трех реальностей – эмпирической, социокультурной и экзистенциальной. Вопросы бытия, экзистенциальные вопросы являются наиболее важными в условиях несвободы пенитенциарного бытия, все эти три реальности имеет своеобразие, обусловленное стесненными условиями существования и жизнеосуществления. В подобных обстоятельствах происходит своеобразное упрощение модели многомерного мира осужденных, что является привычной формой их бытия ^[7]. Более того, вместо исправительного и воспитательного процесса, осуществляемого персоналом пенитенциарного учреждения в отношении осужденных, совершивших общеуголовные преступления, не связанные с экстремизмом, происходит их постепенное «заражение» идеологией экстремизма, которая приходит на смену прежней криминальной идеологии.

Подобные упрощения многомерного мира у осужденных за экстремизм в психокоррекционной работе психологов пенитенциарных учреждений с ними могут преобразовываться, обогащаться другими смысловыми измерениями, характеристиками сферы возможного через экзистенциальные подходы. К экзистенциальному направлению относят теории и системы личностной коррекции, основанные на теории экзистенциализма, подчеркивающей важность проблем человеческого становления и ответственности человека за свое личностное становление, когда упор делается на «свободную волю», осознание ответственности человека за формирование собственного внутреннего мира и выбор жизненного пути. При таком подходе целью коррекции становится доведение до понимания человека смысла, который он хочет придать своей жизни^[10]. Это направление фундировано в культурно-философском дискурсе, основателем экзистенциализма считается С. Кьеркегор, датский теолог и философ. Термин «existentia» переводится с позднелатинского как «существование». В 20-е годы прошлого столетия с появлением работ М. Хайдеггера, К. Ясперса, Ж.-П. Сартра, А. Камю, Э. Гуссерля и др. были созданы ключевые понятия в концепции человеческого существования, ставшие основой одного из наиболее влиятельных и плодотворных течений в современной консультативной психологии и психокоррекции ^[16]. Представители экзистенциальной психологии – В. Франкл, А. Лэнгле, Д. Бьюдженталь, И. Ялом, Р. Мэй – определяют основную цель экзистенциальной психокоррекции – помочь человеку обрести смысл жизни, осознать личностную свободу и ответственность. При этом в контексте экзистенциальной парадигмы отрабатываются различные подходы – развитие самосознания, осознание мотивов, выбор предпочтений, системы ценностей, целей и смыслов, при этом первенство отдается не рефлексивному самоосознанию, а ценностному переживанию своего «Я», открытию для себя значимости и ценности собственного жизненного мира ^{[1, 4, 8, 14, 18]}.

К методам экзистенциальной психокоррекции относится конструирование персонального мифа как посредникам между внутренним миром человека и внешним материальным миром, он определяет стратегии жизнедеятельности, помогает преодолеть несоответствие между идеальным эго и реальностью ^{[6, 9, 13]}.По своему характеру процесс конструирования Персонального мифа созвучен Автобиографическому методу и глубинному интервью. Родившись в клинической реальности, сейчас термин персональный миф в психологической гуманитаристике лишен клинической коннотации, как этого, впрочем, лишены в настоящее время некоторые психоаналитически понятия (например, «психологическая защита»). Персональный миф – это высокозначимая система автобиографических воспоминаний, являющаяся аспектом саморепрезентации индивида, он связан с универсальным человеческим опытом и в более широком смысле – сцеплен с проблемой самоидентификации ^{[3, 5, 15, 18]}.

Разработка концепции исследования персонального мифа жизнеосуществления экстремиста находится в самом начале. Ее развитие видится через соотнесение системных характеристик экстремистской направленности личности, особенностей ее идентичности и смыслов жизнедеятельности, что позволяет отследить и корректировать искаженную внутреннюю картину мира человека, совершившего преступление. Цель работы состоит в исследовании внутреннего мира осужденных через их персональный миф как потенциал психокоррекционной работы.

Выборка и методы исследования

В исследовании приняло участие 28 осужденных за экстремизм мужского пола, отбывающих наказание в ФСИН города Томска. Средний возраст респондентов 35±10, 24% респондентов русской национальности, 79% представители различных национальностей (казах, тувинец, бурят, грузин, чуваш, таджик, аварец и т.д.), 54% имеют среднее образование, 7% высшее, 4% неполное среднее, 11% бросили школу. В исследовании использовались: 1) Анкета, направленная на выявление отношения к экстремизму, включающая 18 полузакрытых вопросов. 2) Анкета, направленная на изучение основных характеристик персонального мифа, включающая 47 сюжетов мечтаний и фантазий. Для обработки и анализа данных использовались частотный анализ и анализ таблиц сопряженности. Математическая обработка проводилась в программе Statistica 10.0.

Результаты исследования

На первом этапе исследования стояла задача изучения особенностей отношения осужденных к экстремистской деятельности. Частотный анализ ответов на вопросы анкеты позволил выявить следующие особенности. Основными причинами экстремизма в России осужденные видят в целенаправленном «разжигании» агрессии представителями экстремистско-настроенных организаций (64% ответивших); 18% респондентов считают причины в недостаточном правовом просвещении граждан в сфере противодействия (профилактики) экстремизма; 11% считают, что в многонациональности населения, проживающего на территории России; 7% в деформации системы ценностей в современном обществе.

Респонденты отмечают, что экстремистские действия можно оправдать, если они позволяют донести какую-то идею до народа, государства (75% ответивших); 21% респондентов считают, что экстремистские действия можно оправдать, когда они защищают определенную группу людей; 4% считают, что никогда нельзя оправдать. Поровну разделилось мнение о причинах, которые могут стать мотивом для вступления в экстремистскую группу. Так 43% ответили, что вступят в группировку. Если согласны с позицией этой группы; 43% – если это принесет материальную выгоду; 14% ответили, что никакие причины не мотивируют стать членом группировки. На вопрос о негативные чувства по отношению к представителям других национальностей, 46% ответили, что отдельные нации этого заслуживают, 36% ответили утвердительно и 18% ответили отрицательно. На вопрос могут ли представители разных религий сосуществовать мирно, 46% ответили – нет, некоторые религии не совместимы; 32% затруднились ответить и 11% считают, что религия не влияет на взаимоотношения людей.

Анкета также включала несколько вопросов об отношении осужденных к собственному преступлению. На вопрос «Кем вы себя считаете после Вашего осуждения?», 18% – «Осужденным за экстремизм», 68% ответили «Жертвой обстоятельств», 11% – «Героем», 4% – «Борцом за идею». На вопрос о личных причинах совершения преступных действий, 61% отметили личные причины, неприязнь к определенным лицам; 18% отметили желание привлечь внимание общественности; 14% – политические причины и 7% – религиозные причины. Виноватым в своем преступлении 68% ответивших считаю себя самих; 21% считают виновным государство и 11% винят третьих лиц.

На следующем этапе исследования изучалось содержание персонального мифа осужденных за экстремизм. Использование частотного анализа позволил выявить наиболее частые сюжеты и образы мечтаний и фантазий, которым придаются осужденные за экстремизм. Так 93% респондента думают о том, что у других людей сложился обо мне определённый миф, он содержит детали и оценки, которые не соответствуют действительности: меня представляют хуже, чем я есть на самом деле; 78% представляют некое райское место (прекрасный остров, дворец и т.п.), где я вылечиваюсь от всех болезней, потребляю всё самое лучшее и получаю все возможные удовольствия и развлечения; 71% респондентов представляют себя путешественниками, искателями приключения, экстремалами, и чувствуют/думают, что за их мыслями и поступками наблюдает некая высшая сила (Бог, ангелы); 57% ответивших представляют, что я попадают в некое учебное заведение, где лучшие наставники совершенствуют их физические, умственные и духовные возможности, где они проходят различные испытания; 50% ответивших представляют своё возвращение в значимое для них место (родительский дом, старая компания, прежнее место работы или учёбы), уже достигшим успехов и своим появлением производят на других сильное впечатление. Среди ситуаций, которые позволяют активизировать указанные мечты, респонденты выделяют: прослушивание музыки (78%), отдых в тишине и одиночестве (50%).

В жизни личности осужденного за экстремизм персональный миф может выполнять функцию объяснительную – мечтания отражают поведение в преображенном, искаженном виде и служит для объяснения паттернов поведения, определенного самооправдания, реальная жизнь личности как бы оттесняется и подменяется вымышленной. Объяснительная функция мифа является необходимой для снятия стресса, достижения комфортного состояния, нормального личностного функционирования, но она не должна подменять реальность.

Следующей задачей исследования являлось изучение связи отношения к экстремистской деятельности и содержания сюжетов и образов мечтаний и фантазий осужденных за экстремизм с использованием таблиц сопряженности и критерия Пирсона хи-квадрат. В таблицах 1, 2 и 3 представлены только статистически значимые сопряженности. Примечательно, что значимыми показателями стали вопросы анкеты, которые касаются вопросов этничности, национальной стороны экстремистской деятельности и осознания осознании вины за преступление.

Вопросы этнической самоидентификации, представленные в гетеростереотипах, были сопряжены с вопросами об эмиграции и отношения к представителям другой национальности.

Таблица 1. Сопряженность ответов на вопрос об отношении к представителям других национальностей и религии

Как видно из таблицы 1, негативное отношение к представителям других национальностей связано с переживаниями неверной оценки своей личности другими (82,14%), религиозностью (67,86%) и желанием очутиться в другом месте (67,85%). Мечта о перемещении в другую реальность для осужденных является вполне типичной и ожидаемой. Интересны две другие фантазии, которые связаны с ориентацией на внешний Локус контроль. Негативное отношение к представителям других религий связано с переживаниями неверной оценки своей личности другими (48%), с частичной реалистичностью касательно возвращению домой (32%) и желанием очутиться в другом месте – путешествия, обучение (84%). Данные таблицы 1 отражают важность исследования менталитетных особенностей респондентов. Это связано с тем, что параметры и индикаторы образа Я в качестве конструктов этнической идентичности выражают отношение к окружающим, актуальную духовную связь с этносом. Напомним про предварительный характер данного исследования, который позволил установить взаимосвязь психосемантического пространства персонального мифа и этничности.

Таблица 2. Сопряженность ответов на вопрос о виновности в преступлении

Как видно из таблицы 2, осознание своей вины и ответственности за преступление связано с желанием очутиться в каком-нибудь «райском месте» (60,71%). Осознание собственной вины за преступную деятельность является важным условием психокоррекционной работы.

На основании полученных результатов исследования выявляется основная предпосылка позиции психолога — понимание клиента в терминах его собственного жизненного мира, образа себя и действительности.

Для осужденных, отбывающих наказание за террористическую и экстремистскую деятельность, не желательны групповые методы психокоррекционой работы, так как побочным (а иногда и основным) эффектом любой групповой работы является сплочение членов группы, а иногда создание микрогрупп, не всегда поддающихся контролю, особенно в идеологическом аспекте, и иногда конкурирующих друг с другом. 2. Индивидуальная психокоррекционная работа с данной категорией осужденных является перспективной и необходимой: нельзя осужденного данной категории оставлять наедине с самим собой, формируя тем самым комплекс «исключительности», делая его поведение малопредсказуемым. Методы индивидуальной диагностики и техники психологической коррекции, применяемые к осужденным данной группы, существенно отличаются от типовых психокоррекционных программ, предназначенных для групповой работы с осужденными, совершившими иные уголовные преступления ^[11].

В результате экзистенциального психокоррекционного процесса с применением персонального мифа выявилось негативное отношение к представителям другим национальностей и религии, т.е. фабулы преступлений по экстремистским статьям являются достаточно устойчивыми. Источники таких дисфункциональных тенденций могут быть обнаружены применением, в частности, Автобиографического метода и глубинного интервью. Персональный миф выявил необходимость принятие Другого и формирование собственной позитивной этничности. Особенно значимыми оказались тенденции осужденных в выстраивания образа будущего, что является важным после отбывания наказания и укоренения в повседневной жизни. Этот этап не всегда возможно реализовать в местах лишения свободы, будет зависеть от условий отбывания наказания осужденными за экстремизм.

Выводы

1. Персональный миф явился релевантным приемом экзистенциальной психокоррекции осужденных за экстремизм в их самопонимании и наполнении внутреннего мира новыми жизненными интенциями, важными для освобождения.

2. Динамика процесса экзистенциальной психокоррекции состояла в развитии самосознания, модифицирующего структуры восприятия, изменяющего конструкт «Я и внешний мир».

3. В экзистенциальной психокоррекции персональный миф является не психотехникой, не приемом, используемым для решения задач основной личностной экзистенциальной проблематики, а качественным методом, определяющим подходы к решению этих задач.

4. Выявилось, что в модели жизненного мира осужденного отсутствует многомерность, мир разбит на части, он строго поляризован, без оттенков, упрощен и примитивен. Эта поляризованность обнаруживается в образе социума и в оценке своего преступления.

5. Данные, полученные в ходе проведенного исследования, позволяют наметить некоторые интересные особенности у осужденных за экстремизм и предложить для них направления индивидуальной психокоррекции.

6. Главным результатом успешной экзистенциальной психокоррекции явилось расширение чувства бытия, увеличение жизнестойкости и жизнеспособности.

Заключение

Персональный миф осужденных изучался как психологический феномен самосознания и экологически валидный инструмент экзистенциальной психокоррекции. психокоррекции. Проблема конструирования и расшифровки персонального мифа в стратегии была подчинена экзистенциальной логике, когда наиболее важным стремлением психолога является достижение осужденным самопонимания. В конструировании персонального мифа отражается потребность в духовном самоопределении и самореализации, когда человек, вступая в диалог с самим собой в процессе конструирования личного(персонального) мифа, реализует возможность созерцать себя, создавать образ многомерного мира и образ собственной жизни, постигать смысл своего существования. Предложенный подход к пониманию персонального мифа может дать теории и практике экзистенциальной психокоррекции решение задачи наполнения экзистенциальными смыслами индивидов с деформацией системы ценностно-смысловых образований и упрощением их многомерного мира. Процесс психологической помощи осужденным за экстремизм в экзистенциальном модусе с использованием конструирования персонального мифа и его последующей реконструкцией способствует формированию нового позитивного самовосприятия и позитивной самоидентичности, способными со всем справиться и смотреть в будущее с оптимизмом и уверенностью в собственных силах. В психокоррекции осужденных за экстремизм обращение к персональному мифу носит экзистенциальный смысл осмысления осужденным собственного жизнеосуществления и попыткой создания новый жизненный мир без агрессии и преступлений.