Проблемы классификации и оптимизации системы уголовно-правовых норм об ответственности за должностные преступления и практики их применения

Карпова Елена Александровна аспирант, кафедра уголовного права, ФГБОУ ВО "Орловский государственный университет имени И.С. Тургенева 302038, Россия, г. Орел, ул. Металлургов, 54 Karpova Elena Aleksandrovna Postgraduate student, the department of Criminal Law, Oryol State University named after I. S. Turgenev 302038, Russia, g. Orel, ul. Metallurgov, 54 EK1122@list.ru Другие публикации этого автора

Система норм о должностных преступлениях получает особое значение и место в процессе систематизации всего уголовного законодательства России, включая в себя относительно обособленные группы (подсистемы) нормативных предписаний об уголовной ответственности за те или иные разновидности преступлений против интересов службы.

Несмотря на известную консервативность, ей свойственна перманентная изменчивость. По авторским подсчетам, из ста сорока двух федеральных законов о внесении изменений и дополнений в УК РФ за последние годы шестьдесят четыре (45%) затронули содержание норм о должностных преступлениях, повлияв на ее системные связи. Со временем становятся все более очевидными отдельные проблемы систематизации уголовного законодательства России об ответственности за должностные преступления.

Особое значение в данном вопросе принадлежит проблеме классификации. Являясь одним их наиболее распространенных приемов юридической техники, классификация позволяет объединить множество изучаемых явлений в единые группы, отталкиваясь от определенных установленных правил. Приём служит своеобразной основой всех типов научных классификаций, сложность которых состоит в сложности процесса установления причинно - следственной связи, которые связывают классификационные объекты.

Важным аспектом точного составления классификации является использование гносеологического подхода. Это облегчает данный процесс, поэтому не зря правоведы озадачены выбором правильного подхода к данной классификационной проблеме в уголовном законодательстве ^{[10, с. 22]}.

Таким образом, для уголовного законодательства очень важна классификация, т.к. она имеет практическую ценность. Такое понимание классификации придает ей большую информативную нагрузку. Это полностью относится и к классификации должностных преступлений, вопрос о которой является на данный момент дискуссионным.

На наш взгляд, классификация должностных преступления осложнена, во-первых, тем, что должностные преступления сравнительно недавно выделены в отдельную группу (с момента принятия действующего УК РФ в 1996 году); а, во-вторых, отсутствие системности (наличие должностных преступлений в других главах УК РФ) вызывает проблемы их группировки.

Кроме того, современная доктрина уголовного права содержит недостаточное количество теоретических разработок, посвященных основаниям классификации должностных преступлений и их видовой дифференциации в рамках той либо иной группы, опирающихся на различные критерий разграничения. Анализируя данную группу преступных посягательств, авторы в своем большинстве обращаются к проблемам терминологического аппарата, считая их наитруднейшими.

Опираясь на мнения современных исследователей, выделим основные направления развития современной науки уголовного права и проблемы классификации должностных преступлений.

Первая проблема – это отсутствия единых критериев классификации должностных преступлений, опирающихся на тот или иной критерий их разграничения.

В современном российском законодательстве классификация данных преступных деяний может быть основана как на системном закреплении признаков должностных преступлений в уголовном законе, иными словами на систематизации должностных преступлений, предлагаемых УК РФ, так и на классификации отдельных признаков элементов состава должностных преступлений. Опираясь на основные элементы состава должностных преступлений, а именно: объект, субъект, объективные и субъективные признаки, приведем следующее многообразие их классификаций.

Изначально, подчеркнем, должностные преступления являются единственной категорией преступных деяний, нормы, предусматривающие ответственность за совершение которых объединены в одну главу УК РФ исходя из признаков специального субъекта.

Взяв за основу которого, В.Н. Борков предлагает следующие их классификаций ^{[10, с. 22 - 28]}:

1) по временному критерию осуществления полномочий должностным лицом (временные и постоянные);

2) функциональный критерий (административно-хозяйственные, организационно-распорядительные и т.д.);

3) по уровню осуществления государственной власти (федеральный, региональный).

В основе классификации должностных преступлений, сформулированной А.А. Костенко, заложена позиция законодателя, а именно Глава 30 УК РФ ^{[16, с. 96-98]}.

Автором предложено дифференцировать данные составы на совершаемые:

1) исключительно должностными лицами (ст. 285, 286, 287, 289, 290, 293 УК РФ);

2) государственными и муниципальными служащим (ст.288 УК РФ);

3) общим субъектом (ст. 291, 291.1 УК РФ).

Классифицирует с упором на признаки субъективной стороны состава преступления их Т.Б. Басова ^{[7, с. 291-293]}:

1) по мотиву преступных посягательств, подразделяет на коррупционные (ст. 285, 285.1, 285.2, 285.3, 286, 289 УК РФ) и некоррупционные (ст. 286.1, 287, 291, 291.1 УК РФ);

В свою очередь преступления коррупционной направленности авторами предложено подразделить на следующие группы:

- основные коррупционные деяния;

- сопутствующие преступлениям коррупционной направленности;

- иные виды должностных «околокоррупционных» преступлений.

Имеют место быть и иные классификации, Так И.К. Сляднев классифицирует преступления коррупционной направленности, отталкиваясь от признаков субъекта их совершившего, на те, которые совершаются должностными лицами, и те, которые совершаются иными лицами. Им же предложено делить их на публичные и непубличные ^{[17, с. 7-10]}.

Достаточно интересным нам представляется позиция авторов предлагающих выделить преступления коррупционной направленности в отдельную главу УК РФ ^{[8, с. 37-43]}.

Вместе с тем законодатель этого не сделал. Возможно, это объясняется многоплановой сущностью самого понятия коррупции, проявление которой возможно в различных сферах: образования, государственного управления и др. в каждой из которых имеется свой специфический объект преступного посягательства, т.е. группы общественных отношений, охраняемых уголовным законом.

2) взяв за основу форму вины – совершаемые с прямым либо косвенным умыслом (ст.ст. 285, 285.1, 285.2, 285.3, 285.4, 286, 286.1, 287, 288, 289, 290, 291, 291.1, 291.2, 292, 292.1 УК РФ) и по неосторожности (ст. 293 УК РФ).

Указывая на конструктивные признаки состава, Е. Карпова классифицирует должностные преступления на ^{[14, с. 9-11]}:

1) совершаемые с материальным составом (ст. 285, ст. 285.4, ст. 286, ст. 286.1, ст. 288, ст. 293 УК РФ);

2) имеющие формальный состав (ст. 285.1, ст. 285.2, ст. 285.3, ст. 287, ст. 289, ст. 290, ст. 291, ст. 291.1, ст. 291.2, ст. 292, ст. 292.1 УК РФ).

Таким образом, в рамках проведенного исследования были представлены различные классификации должностных преступлений, осуществляемые исходя из конкретного элемента состава преступления: 1) относительно субъекта преступления – критерии: а) срока полномочий; б) осуществления тех или иных функций; в) уровню органов государственной власти и т.д.; 2) относительно субъективной стороны состава преступления – критерии: а) мотива; б) формы вины.

В исследовании была представлена классификация должностных преступлений исходя из конструкции состава преступления – разграничение данной группы преступных деяний осуществлялось на: а) материальные; б) формальные.

В юридической литературе встречаются и иные группы должностных преступлений, в частности В.М. Бобров, А.А. Моисеева предлагают выделить должностные преступления в сфере здравоохранения ^{[9, с. 37-38]}.

Н.Б. Хлыстова, В.Ю. Дроздов обосабливают в системе должностных преступления коррупционные деяния, совершаемые в сфере государственных закупок ^{[18, с. 250-257]}.

Предложено также выделять должностные преступления при выполнении государственного контракта.

Понятно, что такое деление должностных преступлений в своей основе содержит объект уголовно-правовой охраны – конкретные общественные отношений в различных сферах деятельности отдельных звеньев органов государственной власти и т.д.

В современной правовой доктрине можно встретить суждения об обособлении в УК РФ группы преступных посягательств, которые совершаются должностными лицами иностранных государств. Авторами предложено закрепление приоритета норм международного уголовного права при установлении признаков субъекта транснационального подкупа, а также расширение самого круга преступных посягательств, субъектами которых будут признаваться должностные лица иностранных государств ^{[12, с. 127-135]}.

На наш взгляд, предлагать сложные классификации по различным основаниям излишне, это только усложнит процесс расследования уголовных дел, затруднит процесс квалификации и породит новые проблемы. Исходя из вышеизложенного, взяв за основу структуру разделов Особенной части Уголовного кодекса РФ, все должностные преступления подразделим на четыре группы:

— должностные преступления в социальной сфере жизнедеятельности общества (преступления против личности);

—должностные преступления в экономической сфере жизнедеятельности общества (преступления в сфере экономики);

— должностные преступления в политической сфере жизнедеятельности общества (преступления против государственной власти, преступления против государственной службы);

— должностные преступления против судебной власти и процессуальной деятельности органов предварительного расследования и призванных исполнять приговоры и иные судебные акты. Которые, исходя из ныне действующей редакции главы 31 УК РФ «Преступления против правосудия», считаем правильным подразделить на: преступления в сфере осуществления судебной властью правосудия; преступления в сфере процессуальной деятельности органов предварительного расследования; преступления в сфере осуществления исполнения судебных актов.

Таким образом, нами была предпринята попытка создать некий теоретический каркас, в рамках которого можно было бы выстроить четкую и востребованную систему должностных преступлений, позволяющую глубже раскрыть содержание уголовно – правовых запретов, оценить адекватность каждого из них в отдельности и всю их совокупность.

Следующая проблема, на которую бы хотелось обратить внимание в рамках настоящего исследования, связанна с юридической техникой и состоит в систематизации должностных преступлений в УК РФ и обозначении структурных компонентов его глав, закрепляющих ответственность должностных лиц органов государственной власти и государственной службы.

В этой связи в науке предлагаются самые различные варианты ее разрешения от создания «единой» главы всех видов должностных преступлений, в том числе и совершенных против интересов управления в коммерческих и иных организациях, ее переименования, например, «Преступления в сфере управления», «Преступления против интересов службы» до целесообразности установления уголовной ответственности должностных лиц государственных органов в специальном законе ^{[10, с. 27]}.

На наш взгляд, используя в данном направлении положительный опыт зарубежного законодателя, в УК РФ необходимо предусмотреть раздел «Преступления против публичной власти и управления». В этот раздел необходимо включить в следующей последовательности: главу «Преступления против интересов государственной службы, службы в органах местного самоуправления и управления в коммерческих и иных организациях» с двумя параграфами «§ 1. «Преступления против интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления» и «§ 2. Преступления против интересов управления в коммерческих и иных организациях».

Здесь предлагаем обратить внимание еще на одну проблему, как вытекает из названия главы 31 УК РФ, нельзя правоприменительные органы наделять, функциями осуществления правосудия, которыми обладает только судебная власть. В связи с чем, считаем целесообразным наименование главы 31 УК РФ сформулировать следующим образом «Преступления против судебной власти и процессуальной деятельности органов предварительного расследования и призванных исполнять приговоры и иные судебные акты».

Исследуя закрепленную в УК РФ систему должностных преступлений нельзя не обратить внимания на продолжающуюся работу законодателя в этом направлении.

Интересным предложением видится законодательная инициатива депутата Александра Старовойтова, который внес в Госдуму законопроект, предусматривающий дополнение Уголовного кодекса новой статьей 286.2 «Оскорбление, совершенное должностным лицом» ^[3].

По мнению автора законопроекта, несправедливым и совершенно не допустимым на сегодняшний день является, закрепление в УК РФ уголовной ответственности гражданина за оскорбление представителя власти (ст. 319 УК РФ), вместе с тем отсутствие норм об ответственности должностных лиц за оскорбление граждан.

В диспозиции статьи говориться об оскорблении, совершаемом должностным лицом при непосредственном осуществлении своих обязанностей по службе в отношении другого лица.

Законопроектом также предполагается усилить уголовную ответственность за аналогичное деяние, совершенное в ходе публичного выступления, публично демонстрирующегося произведения или в СМИ; за оскорбления, совершенные с применением насилия или с угрозой его применения, с причинением тяжких последствий.

На наш взгляд, предлагаемые поправки в УК РФ следует признать злободневными и достаточно актуальными, позволяющими «уравнять» правовое положение субъектов публичной власти и граждан в части сбалансированного действия уголовной ответственности за оскорбительные высказывания.

Министерством юстиции выдвинута законодательная инициатива об освобождении от уголовной ответственности должностных лиц за получение взяток ^[4].

В Законопроекте указано на наличие стечения объективных обстоятельств непреодолимой силы, освобождающих должностных лиц от уголовной ответственности. Однако их перечень пока не разработан.

Сегодня законопроект находится на стадии общественного обсуждения. После чего Минюст при участии МВД, Следственного комитета, Генпрокуратуры РФ планирует составить перечень конкретных случаев, когда нарушение антикоррупционных законов не будет квалифицироваться как преступление.

Мы не поддерживаем данную законодательную инициативу, считая ее своеобразной лазейкой для должностных лиц с целью избежать ответственности.

Таким образом, мы приходим к выводу о том, что законодатель продолжает усовершенствовать систему должностных преступлений с учетом потребностей практики.