Стимулы и барьеры устойчивого социально-экономического развития территории на примере города-курорта Сочи

Волков Александр Владимирович кандидат экономических наук заместитель директора по науке, ФГБУН «Сочинский научно-исследовательский центр Российской академии наук» 354000, Россия, Краснодарский край, г. Краснодарский, ул. Театральная, 8А Volkov Aleksandr Vladimirovich PhD in Economics Deputy Director of Research, Sochi Research Center of the Russian Academy of Sciences 354000, Russia, Krasnodarskii krai, g. Krasnodarskii, ul. Teatral'naya, 8A alex-v-volkov@mail.ru

Симонян Арсен Рафикович кандидат физико-математических наук доцент, кафедра прикладной математики и информатики, ФГБОУ ВО "Сочинский государственный университет" 354000, Россия, г. Сочи, ул. Островского, 37, кв. 91 Simonyan Arsen Rafikovich PhD in Physics and Mathematics Associate Professor, Department of Applied Mathematics and Computer Science, Sochi State University 354000, Russia, g. Sochi, ul. Ostrovskogo, 37, kv. 91 oppm@mail.ru Другие публикации этого автора

Введение. Понятие устойчивого социально-экономического развития территории является более многоаспектным, комплексным и сложным нежели традиционно воспринимаемое как экономическое или эколого-экономическое понятие устойчивого развития — развития, «которое удовлетворяет потребности настоящего времени, но которое не ставит под угрозу способность будущих поколений удовлетворять свои собственные потребности» ^[1-7]. Последнее может быть обеспечено переходом к так называемой зеленой экономике в то время, как устойчивое социально-экономическое развитие зачастую дополнительно требует фундаментальных преобразований в культурной, социальной, политической и институциональной сферах ^[8].

Стратегия устойчивого социально-экономического развития территории представляет собой систему долгосрочных целевых установок и мероприятий по их достижению, формирующую для данной территории траекторию сбалансированного социо-экономико-экологического и институционального развития, параллельно обеспечивающего для нее внешнюю конкурентоспособность и внутреннюю устойчивость. Последняя при этом может рассматриваться как фактор конкурентного преимущества за лучший человеческий (включая наиболее активных и талантливых предпринимателей) капитал.

Стратегия устойчивого социально-экономического развития территории в обязательном порядке должна рассматриваться в разрезе тех субъектов социально-экономических и политических отношений, которые формируют и реализуют ее посредством реализации собственных личных и корпоративных интересов, а также с учетом ресурсов, которые находятся в их распоряжении. Кроме того, она должна рассматриваться в разрезе государственного и общественного контроля и регулирования, которые гармонизируют данные интересы, смягчают противоречия и находят компромисс между ними. Недостаточная результативность реализации стратегии устойчивого социально-экономического развития территории может иметь свои причины в ее противоречии интересам доминирующих, т.е. обладающих наибольшими ресурсами субъектов, а также в неспособности государства и общества привести эти интересы и их проявления к приемлемым моделям поведения посредством регулирования и просветительской деятельности ^[9].

Реализация стратегии устойчивого социально-экономического развития территории представляет собой самоподдерживающийся и самовоспроизводящийся процесс, в ходе которого предшествующие достижения (как, например, достижение новых уровней благосостояния и переход на следующие уровни социальной мотивации, рост социальной защищенности и качества жизни, технологизация и интеллектуализация экономики и т.п.) создают объективные стимулы для дальнейших позитивных достижений в тех же или иных областях, связанных с устойчивым развитием. И при этом они практически всегда повышают рост внешней конкурентоспособности той территории, где они были достигнуты.

Таким образом, практически любое достижение территории на траектории ее приближения к параметрам устойчивого развития, любое преимущество, достигнутое ею в данном отношении над территориями-конкурентами, может рассматриваться как движущая сила и стимул для реализации стратегии ее устойчивого социально-экономического развития в будущем. И, наоборот, любые отставания в экономическом, социальном, экологическом и институциональном развитии в абсолютном и относительном (по сравнению с другими территориями) выражении представляют собой барьеры для реализации такого рода стратегии.

Обзор литературы по теме исследования. Несмотря на кажущуюся многочисленность исследований и достаточную разработанность проблематики устойчивого социально-экономического развития территорий, в действительности практически все они и в России, и за рубежом посвящены устойчивому развитию в его классическом понимании, в большей степени акцентирующийся на экономическом росте и экологическом благополучии, в силу чего отводящем на второй план рост культурный, социальный, политический, институциональный и пр. В этом ряду существуют единичные работы-исключения (как правило, отечественные, например ^[10]), рассматривающие устойчивое развитие крайне широко, вплоть до включения в его сферу военной безопасности и международных отношений. Данные исследования являются своеобразным «противоположным полюсом» исследований в рассматриваемой области, где размывание и несколько гипертрофированная глобализация предмета, по сути, приводят к потере его структурированности, достаточного понимания существующих внутри него взаимосвязей и, соответственно, возможностей эффективно управлять процессами развития в целях придания им устойчивости. В сложившейся ситуации возникает потребность в работах, несколько расширяющих предмет исследований по сравнению с классическим подходом, но при этом оставляющих его в пределах, позволяющих сформулировать факторы устойчивого социально-экономического развития территорий, оценить текущий уровень проявления и спланировать их развитие, теоретически обосновать, сформировать и применить на практике механизмы управления данными факторами.

Методология исследования. Устойчивое социально-экономическое развитие территории представляет собой траекторию все большего приближения к сбалансированности социальной, экономической, экологической и институциональной составляющих общественной жизни, обеспечивающей одновременное присутствие на данной территории таких состояний общества, как всеобщее благосостояние, расширенное воспроизводство человеческого и природного капитала и устойчивый экономический рост. Первое состояние предполагает высокий уровень государственного перераспределения, социальных гарантий и, как следствие, широкую доступность для населения различного рода благ, низкий уровень общественного расслоения и пр. эффекты, создающие материальную основу и предпосылки для личного роста каждого отдельного члена и местного сообщества в целом. Расширенное воспроизводство человеческого и природного капитала – сохранение и приумножение капитала в форме «интеллектуальных способностей и практических навыков, полученных в процессе образования и практической деятельности человека», а также в форме «природных производственных ресурсов, которыми наделено общество и которые могут использоваться в производственных целях» - означает собой, по сути, практическую реализацию данных предпосылок, что само по себе является стимулом для дальнейшего экономического роста. ^[11].А также в виде неуклонной интеллектуализации экономики и ее продукта, превращения окружающей среды в не столько экономическую, сколько социальную ценность. Наконец, согласно приведенным выше определениям, устойчивый экономический рост означает собой связанный с данными тенденциями постепенный отказ от модели экономического роста на основе потребления длительно или не возобновляемых ресурсов в пользу переноса акцентов на другие факторы производства и, прежде всего, на высокие технологии и предпринимательскую активность в приоритетно использующих их отраслях.

Основные результаты. В 2016 г. авторами был сформирован перечень факторов экономического, социального, экологического и институционального характера (под которыми нами подразумеваются «условия, причины, параметры, показатели, оказывающие влияние, воздействие на экономический процесс…», т.е. всевозможные источники и движущие силы данного процесса), оказывающих прямое влияние на параметры формирования и реализации стратегии устойчивого социально-экономического развития территории. ^[12,13]

В 2019 г. в рамках продолжения работы по данной тематике нами был проведен опрос 45 экспертов – по 15 представителей государственной и муниципальной власти, корпоративного управления и населения – относительно уровня проявления данных факторов на примере г. Сочи, представляющего собой в силу подготовки и проведения Зимних Олимпийских игр 2014 года наиболее развитую и известную в стране и в мире территорию рекреационно-туристской специализации Российской Федерации. Оценка проводилась по пятибалльной шкале, где оценка «5» соответствовала максимально возможному проявлению фактора, «4» - высокому, «3» - среднему, «2» - низкому, «1» - крайне низкому проявлению. Обобщающие оценки по отдельным факторам и их однородным группам, а также по отдельным группам экспертов и в целом по их совокупности рассчитывались по формуле средней арифметической. Формулировка оцениваемых факторов была сделана таким образом, чтобы рост оценки означал формирование стимула для реализации стратегии устойчивого социально-экономического развития исследуемой территории, а ее падение – формирование соответствующего барьера.

Представители выбранных экспертных групп в силу своей принадлежности обладают совершенно различными, а порой и диаметрально противоположными компетенциями, интересами и взглядами относительно уровня значимости и степени проявления отдельных стимулов и барьеров устойчивого социально-экономического развития. В результате их столкновения происходит некое усреднение оценок, сдвиг которых в ту или иную сторону происходит тогда, когда какая-либо группа, выполняющая роль своеобразного арбитра, выбирает то или иное из противостоящих мнений, формируя тем самым более или менее ярко выраженное большинство.

В процессе сделанной оценки по вышеприведенной схеме все факторные группы экономического, социального, экологического и институционального развития были оценены в диапазоне уровней развития от среднего до высокого. При этом самую низкую оценку (3,35) получило экономическое развитие, за которым последовали социальное (3,43), экологическое (3,84) и институциональное (3,86) развитие.

С одной стороны, такая оценка представляется авторам вполне объективной и объяснимой с учетом продолжающегося на протяжении последних лет экономического кризиса, падения доходов населения и уменьшения в реальном выражении имеющегося у него объема и качества социальных гарантий. А с другой стороны, как мы полагаем, сделанные оценки в обязательном порядке должны быть проанализированы в разрезе того, как они складывались под влиянием мнений различных групп респондентов с учетом типичных для них экономических, социальных, политических и пр. интересов. Так, например, оцененное на наименьшем уровне экономическое развитие получило бы еще меньшую оценку, если бы респонденты, представляющие органы государственной и муниципальной власти, не давали, скорее всего, несколько субъективную оценку являющемуся прямым результатом их деятельности качеству регионального и муниципального управления как фактору формирования инвестиционного климата. Наглядной иллюстрацией присутствующего здесь конфликта интересов является то, что в данном случае государственные управленцы дали оценку 3,48 против оценки 2,58 у корпоративных управленцев. Примечательным в данном отношении является зеркально противоположная картина оценки государственными и корпоративными управленцами качества корпоративного управления, при которой сделанные оценки оказались разными, но не принципиально (3,47 против 3,56). Обусловленный данным противоречием интересов разрыв в оценках еще более наглядно проявляется на уровне отдельных факторов и достигает своего максимума при оценке защищенности прав акционеров (3,67 у представителей органов государственной власти против 2.27 у корпоративного менеджмента, разрыв более 60% от меньшей оценки). И в том, и в другом случае население оценило качество осуществляемого управления практически одинаково (3,22 и 3,23 соответственно), что заставляет сделать предположение о возможной недостаточности у него необходимых для такой оценки сведений и компетенций.

Возможная субъективность оценок представителей органов государственного управления подтверждается и теми оценками, которые были сделаны ими относительно инвестиционной привлекательности города-курорта Сочи. Так если при оценке достаточно «беспроблемных» факторов экономико-географического положения и инфраструктурного развития города их оценки были несколько более оптимистичными, но, в целом, близкими оценкам бизнеса и населения (которое в случае географического положения оказалось самым большим пессимистом с оценкой 3,73), то при оценке более спорных и политически окрашенных факторов федеральной поддержки экономического роста и различного рода рисков инвестиционного процесса данные оценки стали уже принципиально разными: 3,67 против 1.93 в первом случае и 2.8 против 2,07 во втором.

В целом же, подводя общий итог анализу факторов экономического развития на примере территории рекреационно-туристской специализации, какой является город-курорт Сочи, в качестве наиболее значимых сегодня стимулов и барьеров такого рода развития необходимо отметить следующие моменты. Наиболее высоко оцениваемым стимулом экономического развития города выступает его экономико-географическое положение. Вместе с тем, оно оценивается не совсем однозначно: представители госуправления в в своих комментариях к оценкам делают упор на уникальный для России субтропический климат (4,33), представители бизнеса, не отрицая этого, отмечают «тупиковость» города и связанные с этим проблемы с логистикой (4,07), а население - «растянутость», изолированность и удаленность города от регионального центра, делающую практически невозможными высококачественное медицинское, торговое и пр. обслуживание, существенно снижающую в силу этого качество жизни (3,73). За изначально заданным и неизменяемым фактором географического положения следуют исторически обусловленные факторы развитой инфраструктуры (4,49), являющейся наследием проведенных Зимних Олимпийских игр 2014, а также наличия ресурсной базы для экономического роста (оценка 4,04). Примечательно, что при оценке последней представители государственного управления часто объединяют ресурсные и инфраструктурные факторы экономического развития, а также делают «традиционный» упор на природные ресурсы и их уникальность. Представитель бизнеса, наоборот, отмечают дефицит в городе кадровых, материальных и технологических ресурсов, который заставляет их сюда привозить в условиях уже отмеченной выше проблемной логистики.

В отличие от экономических стимулов, создающих предпосылки устойчивого социально-экономического развития территории города-курорта Сочи, экономические барьеры в данной области лежат, прежде всего, в области управления. Здесь на первое место с общей оценкой 2,36 вышли инвестиционные риски. Оценки их со стороны бизнеса и населения составили 2,07 и 2,2 соответственно, что является, с точки зрения авторов, объективным отражением кризисных явлений, продолжающихся в отечественной экономике и затронувших экономику города как ее неотъемлемую часть. В случае бизнеса такая оценка рисков напрямую корреспондирует неудовлетворительной оценке с его стороны защищенности прав акционеров, что заставляет сделать вывод о системном характере проблем в данной области. На второе место с оценкой 2,76 по той же причине выходит федеральное стимулирование экономического роста. Наконец, вполне логично замыкает этот ряд с оценкой 2,84 стимулирование экономического развития на уровне региона и муниципалитета.

Таким образом современная специфика экономических стимулов и барьеров устойчивого социально-экономического развития территории города-курорта Сочи может быть определена как наличие позитивных естественных и исторически сложившихся предпосылок роста, не поддерживаемых, а где-то и сдерживаемых современной экономической политикой. Причем с точки зрения реализации стратегии устойчивого социально-экономического развития территории отстающее положение именно экономического роста, являющегося первым из этапов обеспечения такого рода устойчивости, носит принципиально важный характер, т.к. им в огромной степени нивелируются все возможные достижения, достигаемые в других областях.

Аналогично оценке экономических факторов устойчивого развития происходит дифференциация мнений представителей органов государственного и корпоративного управления, а также населения при оценке факторов ее социального развития. Здесь лидирующими социальными стимулами устойчивого развития с точки зрения представителей госуправления являются социальная защищенность (оценка 4,33), демографические тренды, а также повышение доступности и качества услуг здравоохранения, образования и культурного обслуживания (все по 4,07). В противовес таким оценкам в условиях кризиса население оценивает социальную защищенность в размере 2,73 балла (разрыв в оценках 58,6%), а демографическую ситуацию в размере 2,93 балла (разрыв 43,3%). Главным же барьером на пути движения к устойчивому развитию является, по мнению населения, перекликающаяся с отмечаемым экономическим кризисом неудовлетворительная борьба с бедностью (2,07). Данное мнение было поддержано бизнесом (оценка 2,87 - наименьшая из сделанных им оценок социальных факторов), для которого бедность, будучи фактором сокращения платежеспособного спроса, также является прямой угрозой, и даже отчасти представителями государственной власти, оценка которых (3,8) оказалась хоть и достаточно «полит корректной», но, тем не менее, самой низкой среди всех его оценок факторов социального развития. Кроме того, с точки зрения населения, ключевыми социальными проблемами являются сегодня его социальная защищенность (2,73) и демография (2,93). В отличие от него бизнес рассматривает как проблему демографию (2,93). Но при этом он не склонен придавать социальной защищенности столь уж большого значения, заменяя ее в перечне ключевых социальных проблем на качество образования (3,0), напрямую связанное для него с качеством доступных трудовых ресурсов.

В целом же, подводя обобщенный итог сделанным оценкам социальных факторов устойчивого развития, необходимо отметить, что все они, за исключением борьбы с бедностью (2,91) оказались в достаточно узком диапазоне «чуть выше среднего», от 3,36 до 3,8 баллов. В этих условиях деление на стимулы и барьеры представляется достаточно условным. Более правильным, с точки зрения авторов, является говорить, что относительно более развитыми факторами социального развития исследуемой территории оказались, по мнению респондентов, доступность и качество культурного обслуживания (3,8), медицинских услуг (3,56), а также (благодаря высоким оценкам представителей органов государственной власти) социальная защищенность населения (3,51). Проблемными факторами оказались уже отмеченная выше борьба с бедностью (2,91), демография (3,36) и образование (3,44).

В отличие от экономических и социальных факторов устойчивого развития территории факторы экологического развития в процессе своей оценки вызывают больший консенсус мнений представителей органов государственного и корпоративного управления, входящий в определенное противоречие мнению населения. В данном отношении можно предполагать, что некоторая склонность к завышению оценок у первых вызвана их общим «оптимизмом» и склонностью рассматривать ситуацию в позитивных тонах, а у вторых - тем фактом, что любое экологическое неблагополучие и направленные на его ликвидацию ужесточения в регулировании хозяйственного поведения всегда представляют собой сокращение диапазона возможностей и рост расходов. Наоборот, для населения словосочетание «экологическая ситуация» является синонимом качества среды обитания. Поэтому оно практически всегда стремится занижать делающиеся оценки, стимулируя тем самым дальнейшие ее улучшения.

Тем не менее и представители государственного и корпоративного управления, и население в процессе опроса дали весьма высокую оценку достаточности на исследуемой территории зон, где действует режим особо охраняемой природной территории (4,38). Другими стимулами устойчивого развития исследуемой территории в данной области были названы способные рассматриваться в качестве олимпийского наследия уменьшение выбросов вредных веществ (3,93) и достаточность мощностей по их очистке (3,91). Здесь, однако, мнение населения стало отличным от мнения представителей органов государственной власти и корпоративного управления, в результате чего данные факторы получили от него более низкие оценки.

Сравнительно менее развитыми факторами экологического развития исследуемой территории оказались по результатам проведенного опроса пропаганда устойчивого развития и бережного отношения к окружающей среде (3,38), достаточность экологической стандартизации (3,67) и внедрение замкнутых производственных циклов, систем управления отходами и энергетических технологий на основе возобновляемых источников энергии (3,78). В данном отношении, как и в случае факторов социального развития рассматриваемой территории, разрыв между лидерами и аутсайдерами рейтинга оказался достаточно небольшим, что заставляет говорить не столько о стимулах и барьерах, сколько о несколько более сильных и слабых сторонах относительно благополучной экологической ситуации.

Наконец, картина оценок институциональной среды и формирующих ее факторов устойчивого развития исследуемой территории является, в целом, очень сходной с картиной оценок факторов ее социального развития. Здесь противоположными полюсами в оценках являются мнение представителей органов государственного управления с одной стороны (оценка институциональной среды в размере 4,46) и бизнеса с населением с другой (3,61 и 3,52 соответственно).

Факторный анализ полученной оценки институциональной среды показывает, что максимальный вклад в ее формирования вносят свобода контракта (общая оценка 4,42, причем самая пессимистическая оценка данного фактора в размере 3,87 получена от наиболее компетентных в данном вопросе представителей корпоративного управления), а также конкурентность экономических отношений (4.26), межконфессиональная и межнациональная толерантность (4,33 и 4,24 соответственно). Именно данные факторы, а также защита прав коренных народов (4.22) выступают в качестве отмеченных в ходе опроса стимулов устойчивого развития исследуемой территории. В противовес им к факторам, получившим наименьшие оценки, - барьерам устойчивого развития относятся правовая среда (3,27), представленность интересов различных групп во власти (3,31, причем бизнес и населения оценили его реализацию значительно ниже среднего), а также коррупция (3,42). Немногим лучшие оценки получили социальные лифты (3,49), неприкосновенность собственности (3,60), а также конкурентность кадрового отбора и неприкосновенность личности (по 3,69).

Ранжированный ряд оцененных факторов устойчивого социально-экономического развития города-курорта Сочи, позволяющий определить современные стимулы и барьеры такого рода развития приведен на рисунке 1.

Рисунок1. Стимулы и барьеры устойчивого социально-экономического развития города-курорта Сочи.

Выводы. Полученные в ходе опроса оценки заставляют авторов сделать следующие выводы:

1. Первоочередными мероприятиями, направленными на обеспечение экономического развития, являются сегодня улучшение инвестиционного климата за счет снижения рисков, развитие реальных, а не номинальных практик федерального, регионального и муниципального стимулирования экономического роста.

2. Одной из таких практик является обеспечение роста покупательной способности населения путем борьбы с бедностью, поставленной на первое место среди барьеров реализации стратегии устойчивого развития территории в социальной сфере. Параллельно такая борьба будет означать собой создание предпосылок для количественного и качественного роста человеческого капитала, дефицит которого также называется в качестве серьезного барьера реализации рассматриваемой стратегии.

3. Улучшение демографической ситуации, равно как рост доступности и качества образования, призванные ликвидировать второй и третий по значимости барьеры реализации стратегии устойчивого социально-экономического развития рассматриваемой территории, также означают собой развитие человеческого капитала, что заставляет сделать вывод о том, что комплексная проблема такого рода развития является одной из ключевых и наиболее срочных для решения проблем современного российского общества в социальной сфере.

4. Отмеченное респондентами относительное благополучие экологической ситуации, с точки зрения авторов, должно рассматриваться не как универсальное состояние, а как частный случай локального благополучия, обусловленного историческими, конъюнктурными и пр. факторами субъективного характера. Вывод относительно необходимости определения направлений экологического развития и разработки мероприятий по их реализации должен делаться по результатам обследования конкретных территорий.

5. Совершенствование институциональной среды реализации стратегии устойчивого социально-экономического развития территории в первоочередном порядке должно идти по пути формирования и усиления институтов, обеспечивающих ускоренное экономическое развитие на основе рыночных принципов, а также социальную стабильность на основе принципов справедливости и равенства прав и возможностей граждан. Единство экономической и социальной среды заставляет авторов полагать, что данный процесс, также как процессы экономического и социального развития, должен носить не локальный, а общегосударственный характер.

Заключение. По результатам проведенного опроса было определено, что наиболее проблемными составляющими процесса устойчивого социально-экономического развития исследованной территории в 2019 г. оказались его начальные стадии экономического и социального развития. Поэтому речь в настоящее время должна идти не о совершенствовании процесса реализации соответствующей стратегии, а о ее формулировке, декомпозиции с выделением цели и задач развития, определении необходимых для их достижения и решения мероприятий, разработке дорожных карт по их реализации и т.п. В первоочередном порядке это требует соответствующей политической воли и стратегических решений на уровне Российской Федерации. Они должны затрагивать всю территорию страны, а не только рассматриваемую (заметим, одну из самых благополучных) ее часть.