Проблематика перевода юридических текстов

Курчинская-Грассо Наталия Олеговна юрист-международник, Международное адвокатское бюро Грассо (Италия-Россия) 90046, Италия, г. Монреале, ул. Xvi Marzo, 18 Kurchinskaya-Grasso Natalia International Law Scholar, Grasso Law Firm (Italy – Russia) 90046, Italiya, g. Monreale, ul. Xvi Marzo, 18 natgrasso@libero.it Другие публикации этого автора

Юридический перевод представляет собой сложную задачу, решение которой сопряжено с различными трудностями перевода как лингвистического, так и экстралингвистического характера. Вопрос о месте юридического перевода в переводоведческой науке отражено в ряде англоязычных работ по сравнительному правоведению таких ученых, как Н.Д. Голев, А.Д. Киндеркнехт, С.С. Алексеев, В.А. Алимов и др.

В. Алимов относится к переводу юридических текстов как к научно-техническому переводу, то есть разновидности специального перевода в области профессиональной коммуникации с его особенностями ^{[1, с. 3]}.

М. Гамзатов считает юридический перевод основой сравнительного правоведения и критикует описательную технику юридического перевода как единственную попытку «переодеть» терминологию одной правовой системы в костюм другой ^[3].

Несмотря на различные подходы к изучению перевода юридических правовых текстов, необходимо отметить его специфические черты. Юридический текст содержит много понятий и терминов, отсутствующих или отличающихся от тех, которые существуют в правовой системе другой лингвокультуры ^{[6, с. 56]}. Например, в английском языке лексема lawmanотличается от русского понятия «юрист, законник» и переводится как «офицер на службе закона», что соответствует русскому «военнослужащий» ^[9].

Х. Сайгер, один из самых выдающихся терминологов, определяет термины как хранилища знаний и единиц с конкретной ссылкой в том, что они относятся к дискретным концептуальным сущностям, определяют свойства, виды деятельности или отношения, которые составляют пространство знаний человека в конкретной предметной области ^{[7, c. 261]}. Поэтому термины встроены в сложные структуры знаний и когнитивная лингвистика может пригодиться в переводе юридических текстов, чтобы объяснить, как такие структуры организованы.

Необходимо также учитывать при переводе общую стилистическую направленность юридических текстов. Закономерности функционирования терминов в юридической практике определяются жанровыми и содержательными признаками документов, относящихся к профессионально-деловой сфере права, то есть степенью юридизации текста. Определение жанрового состава речевых произведений юридической сферы, как отмечает О.П. Сологуб, «является одной из актуальных задач юрислингвистики» [цит. по 5, с.12].

Н. Д. Голев выделяет 4 степени юридизации текста ^{[4, с.20]}. В его классификации высшая степень соотносится с текстами правовых законов, например, уголовного и процессуального права. Вторая степень юридизации присваивается текстам, создаваемым профессиональными юристами, например, переписка, протоколы и т.д. Последние две степени имеют посредственное отношение к юридической сфере, так как тексты здесь создаются рядовыми гражданам, соответственно содержат общеупотребительную лексику и небольшое количество терминологического материала. Как правило, четвертая степень юридизации присваивается разностилистическим документам, которые проходят правовую экспертизу ^{[4, с. 21]}.

С точки зрения лексики типичным трудностям, с которыми сталкивается переводчик, относятся использование клише и речевых штампов и аббревиатур; многозначность юридических терминов; контекстуальная аргументация языковых единиц; использование терминов, отражающих культурно-специфические понятия иноязычной правовой системы ^{[8, с. 45]}. Все термины приобретают статус юридических, поскольку обеспечивают передачу законодательной информации, имеющей юридическую силу ^{[5, с. 31-32]}.

Языковые эквиваленты могут быть приняты речевыми сообществами, но зачастую они не разработаны в сфере юриспруденции. Автор приводит для примера один из польских терминов spółka komandytowa (партнерское общество), имеющий устоявшийся эквивалент в английском языке - limited partnership, соответствующий аналогичному субъекту в английской правовой системе. С другой стороны, другое партнерство с такой же низкой степенью несоответствия, spółka partnerska, имеет эквивалент professional partnership, в то время как на него можно было бы легко ссылаться через эквивалент limited liability partnership - товарищество с ограниченной ответственностью.

В английском языке слово sentence (общеупотребит. значение – предложение) в юридической терминологии переводится как «приговор» - the verdict of the court determining the punishment ^[9], соответственно в русском языке может быть неверно трактован обычным переводчиком.

Исходя из вышесказанного, можно сделать вывод о том, что правильность перевода в правовой сфере является гарантом исполнения правовых законов. Важна точность в переводе решений судов, приговоров, которые должны быть приведены в исполнение в другой стране. Автор выделяет наиболее часто встречающиеся примеры ошибок перевода в различных лингвокультурах.

Так, в английском языке присутствуют синонимичные, на первый взгляд слова, lawyer и attorney. Переводчик, не обладающий фоновыми знаниями об этих специальностях, может допустить ошибку и перевести первое слово как «юрист», второе – как «адвокат». Однако специалист-международник четко различает разновидности адвокатской профессии, где attorney – уполномоченный, поверенный (общеупотр. значение - защитник), – адвокат высшего ранга, lawyer – адвокат общей практики ^[9].

Следующий пример демонстрирует важность качества перевода во избежание этической ошибки в юридическом тексте. В английском языке слово incapacitation употребляется в значении ineligibletorunforoffice (невозможность занять/баллотироваться на определенную должность). При этом incapacitation (incapacity) также трактуют как недееспособность (в физическом смысле).

Автор считает (основываясь на собственной юридической практике), что в юридическом переводе на итальянский язык самую распространенную ошибку переводчики допускают при переводе термина «решение» [суда]. Если мы говорим о решении суда общей юрисдикции или арбитражного [государственного] суда, то термин должен быть переведен на итальянский язык как sentenza, а решение третейского или международного коммерческого суда – как lodo. Процедура признания вышеуказанных решений иностранных судов в Италии отличается, в том числе по времени и по судебным издержкам, поэтому всего одно некорректно переведенное слово может повлечь негативные последствия.

Еще одна часто встречающаяся ошибка - употребление обобщенного термина «provvedimento», которым переводчики щедро награждают любой судебный акт - будь то решение, судебный приказ или определение, хотя у каждого такого акта в итальянском языке существует терминологическое соответствие: «решение» - «sentenza», «судебный приказ» - «decreto ingiuntivo», «определение» - «ordinanza».

В индоевропейских языках чаще используются различные слова для обозначения «конкретного закона» («a specific law») и «права» («law») в общем смысле «institution or body of laws» («институт или свод законов»). Например, в английском часто используется латинизм «lex» в значении юридического закона «a law», особенно «legal right» («юридическое право»), что в русском соответствует термину «легализация», «легальное», «что-то разрешенное законом». Когнитивный центр понятия смещается и приводит к ошибке переводчика.

Выражения, где присутствует «law», чаще всего содержат глаголы типа «to put, place, set, lay,» («положить, поместить, установить»).

Значение «law» в общем смысле этимологически означает «what is right» (то, что правильно). Поэтому данный концепт часто связан с прилагательными «straight,» «upright,» «true,» «fitting,» or «usage, custom» (прямой, истинный, подходящий традиционный). Из данных лексем складываются термины, которые не всегда понятны даже переводчику-неспециалисту.

Чтобы избежать неадекватного перевода и подобрать соответствующие эквиваленты, юристы и лингвисты могут совместно разработать методические рекомендации. Новые методы анализа терминологии помогают улучшить не только скорость перевода, но и прежде всего качество перевода. Прежде всего, переводчик может увеличить функциональность перевода на уровне стиля. Это имеет особое значение в случае обратных переводов, когда переводчики не переводят на свой родной язык и более восприимчивы к логическим выводам. Переводчики также могут извлечь более традиционные, установленные эквиваленты юридических терминов, которые легко распознаются в профессиональном сообществе, и активизировать связи с соответствующими структурами правовых знаний. Однако это приведет к более стандартизированному переводу с частично восстановленными интертекстуальными связями, поскольку такие рекомендации не могут охватить правовые системы всех государств.

Таким образом, переводчик, не знакомый с правовой системой, процессуальным правом той страны, на язык которой переводятся документы, не может выполнить качественный перевод без особой подготовки, а именно без опыта юриста-международника, владеющего не только иностранным языком и юридическими терминами, но и знаниями правовой системы, гражданским процессуальным (и/или уголово-процессуальным) и другими отраслями права государства, в котором должно исполняться решение или приговор иностранного или российского суда.