Военно-политическая стратегия США в Азиатско-Тихоокеанском регионе: китайский фактор

Хлопов Олег Анатольевич кандидат политических наук доцент, кафедра американских исследований, Российский государственный гуманитарный университет 125993, ГСП-3, Россия, Москва область, г. Москва, Миусская площадь., 6 Khlopov Oleg Anatolyevich PhD in Politics Associate Professor at the American Studies Department of the Russian State University for the Humanities 125993, GSP-3, Russia, Moskva oblast', g. Moscow, Miusskaya ploshchad'., 6 rggu2007@rambler.ru

В течение последних четырех десятилетий характер американо-китайских военных отношений менялся от дружественных и партнерских со стабильными открытыми диалогами до конфликтных и сложных. Основные проблемы остались прежними: проблема Тайваня, расхождение интересов в Южно-Китайском море, региональное соотношение сил, наличие альянсов США в архитектуре региональной безопасности Аазиатско-Тихоокеанского региона (АТР), конкуренция в новых условиях и возможностях постбиполярного мира, сложное геостратегическое противостояние в условиях глобализации.

Объектом исследования данной статьи является военно-политические отношения между США и КНР как неотъемлемый элемент системы международной безопасности в АТР. Предметом исследования выступают особенности, современное состояние, тенденции и перспективы развития американской стратегии относительно увеличивающегося и расширяющегося военно-стратегического влияния Китая на динамику процессов в АТР. Цель исследования данной работы состоит в том, чтобы определить содержание американо-китайских проблем, степень конфликтности и противоречий в области военной безопасности в азиатско-тихоокеанском регионе.

Теоретико-методологической основой исследования является парадигма политического неореализма, основополагающие принципы которой исходят из того, что акторами международных отношений выступают суверенные государства, а также анархичной природы международных отношений и приоритета национальных интересов, выраженных в терминах силы, мощи и власти (power), а мировая политика и международные отношения трактуются с точки зрения их системности ^{[1, 256]}.

Основным методом при анализе американо-китайских военно-политических отношений является системный подход. Для раскрытия современного содержания американо-китайских военно-политических отношений применяются сравнительный и исторический анализ.

Политические расчеты обеих сторон привели к установлению двухсторонних дипломатических отношений в 1979 г. включая сотрудничество в военной области. Еще до установления официальных связей правительственные чиновники США, делегации конгресса, военные, представители оборонной промышленности и технологических учреждений посетили Китай, чтобы проконсультироваться с правительством Китая и Народно-освободительной армии Китая (НОАК). Соединенные Штаты призвали своих союзников по НАТО вооружить НОАК и содействовали экспорту военной техники. В 1980-х гг. были созданы механизмы обмена разведданными и механизмы сотрудничества, чтобы помочь общим союзникам в противостоянии Советскому Союзу, что заложило основу для более крепких военных контактов. Советское вторжение в Афганистан в декабре 1979 г. предоставило обеим странам дополнительные стимулы для укрепления своих военных связей. В январе 1980 г. министр обороны США Гарольд Браун впервые посетил КНР, провел переговоры с военными НОАК, в ходе которых были определены направления сотрудничества: визиты на высоком уровне и стратегические диалоги, взаимные обмены в военных областях, продажа оружия и передача оборонных технологий ^[2].

В течение почти двух десятилетий военные отношения межу США и КНР были плодотворными. Частые визиты военных помогли укрепить доверие и создать атмосферу, которая способствовала расширению связей и обмена. США перестали воспринимать Китай как врага ввиду стратегического расчета и на основе своей оценки ограниченных возможностей НОАК, не угрожающей интересам США. Соединенные Штаты также согласовали с Китаем военные меры по борьбе с региональными кризисами в Южной Азии.

Десятилетие тесного политического сотрудничества прекратилось из-за политических потрясений 1989 г., когда США приостановили все военные обмены, отменили соглашения о продаже оружия и наложили эмбарго на поставки военных технологий Китаю. Однако роспуск Организации Варшавского договора и распад Советского Союза коренным образом изменили международный контекст.

Несмотря на то, что озабоченность США по поводу безопасности Китая возросла, но по сравнению с проблемами распространения оружия массового уничтожения (ОМУ), глобальным терроризмом и возрождением России как равного противника, «угроза Китая» имела более низкий приоритет. Устойчивый социальный и экономический прогресс Китая и отказ от гегемонистских устремлений создали новые стимулы для возобновления китайско-американских отношений.

Начиная со времени нормализации и восстановления двухсторонних отношений в 1979г. расширение военных связей вошли в повестку встреч на высшем уровне. Во время неофициальной встречи в Саннилендс в 2013 г. Председатель КНР Си Цзиньпин предложил президенту CША Б. Обаме установить новый тип военных отношений между Китаем и Соединенными Штатами в соответствии с «новым типом отношений с основными державами».

Однако по мере того как Китай укреплял и модернизировал свой военный потенциал и армию, северокорейская ядерная программа снова вошла в повестку дня глобальной политики, а споры в Восточном и Южно-Китайском морях не исчезли. Усиление экономической и политической мощи КНР, повышение спроса на углеводородные ресурсы и их экспорт из зоны традиционных и интересов США стран Ближнего Востока ^[3], активная внешняя политика России в Тихоокеанском регионе, ядерная проблема КНДР – все это повлияло на то, чтобы США предприняли шаги по адаптации своей стратегии и политики в АТР и впервую очередь по отношению к Китаю.

В 2015 г. министр обороны США Эштон Картер объявил, что реализация стратегии «восстановления равновесия в АТР» вступила в новый этап, и что министерство обороны США сосредоточит свои усилия на углублении альянсов и партнерств, оптимизации развертывания вооруженных сил, укрепление и развитие военной мощи США ^[4].

В целом была скорректирована система альянсов США в АТР. Во-первых, внешние и военные стратегии США стали соответствовать интересам союзников, чтобы обеспечить полное политическое признание и поддержку. Во-вторых, развертывание вооруженных сил США в основном зависит от баз союзников и соответствующей материально-технической поддержки. Наконец, из-за существующих политических разногласий, экономических проблем и различных угроз глобальной безопасности США могут развернуть лишь ограниченный потенциал вооруженных сил в АТР. Таким образом, было заявлено, что США нуждаются в своих союзниках, увеличении военных инвестиций, укреплении боеготовности и боевого потенциала в сотрудничестве со своими союзниками.

В 2015 г. США и Япония пересмотрели руководящие принципы сотрудничества между США и Японией в области обороны, а Япония также внесла поправки в соответствующие законопроекты о национальной безопасности, что еще больше укрепило американо-японский союз и расширило сотрудничество США и Японии в сфере военной безопасности.

После того, как руководство Филиппин официально утвердило Соглашение о расширенном оборонном сотрудничестве, США вновь получили право использовать военную базу на Филиппинах. В 2016 г. США организовали учения «плечом к плечу» с Филиппинами, и американский ударный самолет A-10 и вертолеты HH-60, участвовавшие в учениях, были размещены на авиабазе Кларк и начали совершать круизы вокруг острова Хуанъянь в Южно-Китайское море ^[5]. США также предоставили филиппинскому правительству помощь на сумму более $40 млн. в соответствии с Инициативой по безопасности на море в Юго-Восточной Азии в целях обмена информацией, выявления угроз и сотрудничества в решении проблем в соответствующих морских районах ^[6].

Таким образом, военное сотрудничество США со своими союзниками в АТР вышло за рамки традиционных двусторонних отношений и военных союзов. Спровоцированные новым раундом Северной Кореи испытания ядерного оружия и баллистических ракет заставили США, Японию и Южную Корею сформировать механизмы трехстороннего сотрудничества. Сотрудничество между США, Японией, Австралией, а также межу США, Японией и Филиппинами в Южно-Китайском море также стало более активно осуществляться посредством совместных учений и обменных визитов военных кораблей и военных самолетов.

С другой стороны, руководство КНР и китайские оборонные аналитики встревожены действиями со стороны военных США в Восточной Азии. Развертывание систем противоракетной обороны в Японии и Республике Корея, размещение стратегических сил на периферии Китая и вблизи Корейского полуострова, проход военных кораблей США и их союзников через Тайваньский пролив, в контексте территориальных споров с Китаем, также совместные военных учений в морях у южного и восточного побережья Китая, крупные продажи оружия соседним странам и изменения в провозглашенной политике США в отношении возможного применения ядерного оружия ^[7] - все это подпитывает недоверие, подозрения и антагонизм со стороны Китая и уменьшает стимулы для создания атмосферы доверия в этом регионе.

Стратегическая перестройка и боеготовность системы альянса США ведет Китай к несколько невыгодному положению. Очевидно, что это вынуждает Китай участвовать в военной конкуренции с США в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Согласно оценкам экспертов военная политика Китая в начале XXI в. имеет оборонительный характер и является составной частью широкого комплекса мер, направленных на создание благоприятной обстановки в сфере безопасности вокруг Китая, способствующей развитию страны. С 2006 г., опираясь на растущий научный потенциал, КНР реализует программу модернизации национальной обороны, рассчитанную до середины XXI в. ^[8].

Новая военная реформа, осуществляемая с 2015 г, направлена на укрепление централизации высшего военного управления и расширение полномочий высшего государственного органа руководства вооруженными силами - Центрального военного совета КНР. Цель реформы - создание условий для повышения эффективности взаимодействия всех видов вооруженных сил для ведения высокотехнологичных войн локального масштаба и проведения антитеррористических операций, при этом численность личного состава вооруженных сил сокращается до 2 млн. человек. Военная реформа играет важную роль и для внешней политики КНР, в которой военный компонент политики национальной безопасности будет иметь ключевое значение ^[9].

Военно-политические альянсы США и стратегия «перебалансировки» в АТР

Нынешняя система военно-политических альянсов США в АТР тесно связана с холодной войной. Противостояние между США и Советским Союзом, а также вызванные им изменения, кризисы и локальные конфликты привели к военному союзу между США и некоторыми странами региона.

Международные альянсы неоднократно формировались на протяжении всей современной истории, главным образом, из-за международной конкуренции, различий в силе и конфликтов интересов. До XX века, когда европейские государства доминировали в мире, на традиционные военные альянсы влияла географическая среда. Географическая близость между европейскими державами способствовала быстрой координации совместных действий в военное время и формированию военных альянсов. Союзники имели свои постоянные армии в мирное время, осуществляли стратегическую координацию в военное время.

Однако великие державы, действуя в АТР, должны были полагаться на дистанционное проектирование силы с целью своего военного присутствия в регионе. Например, в конце XIX в. военно-морской флот Великобритания находился у берегов Китая благодаря своим военно-морским базам в Сингапуре и Гонконге. Российский тихоокеанский флот и Транссибирская магистраль позволили России установить прочное военное присутствие и возможность проецирования своей мощи в АТР.

В отличие от Великобритании XIX в. США в первой половине XX в. не были активно вовлечены в дела Тихоокеанского региона. После предоставления Филиппинам в 1946 г. независимости у США не осталось базы, поддерживающей их военное присутствие в западной части Тихого океана. В результате, США стали полагаться только на военных союзников в АТР, чтобы поддерживать свое военное присутствие, выполнять обязательства альянсов и добиваться их доверия.

Таким образом, система военных альянсов США в АТР, сформировавшаяся в период холодной войны, была подвержена влиянию трех факторов. Во-первых, холодная война обеспечила стратегическую потребность США в создание альянсов. Во-вторых, необходимость эффективного сдерживания Советского Союза заставили США создать систему военно-политических альянсов и поддерживать тесное военное сотрудничество со своими союзниками. В-третьих, из-за влияния географических факторов США вынуждены были размещать войска на территориях своих союзников и использовать эти базы для поддержания безопасности союзников.

Даже после окончания холодной войны традиционные проблемы безопасности, такие как военная конкуренция и морские территориальные споры в АТР сохранились, и они создают напряженность, политическую атмосферу для поддержания США системы военных альянсов, сохраняя обязательства перед своими союзниками, поддерживая тесное военное сотрудничество с ними и тем самым обеспечивая свое военное присутствие.

На позднем этапе холодной войны, США имели абсолютное военно-морское преимущество над всеми странами АТР, включая Китай. С окончанием холодной войны США стали единственной сверхдержавой, которая пытается сформировать международный порядок под своим руководством без какого-либо намерения кардинально изменить свою систему альянсов в АТР и сохранить статус-кво.

В декабре 2000 г. Председатель КНР Цзян Цзэминь в своем выступлении на расширенном заседании Центральной военной комиссии отметил, что «развивающиеся страны отстают от развитых стран в военной технике и это ведет к серьезному новому дисбалансу военной мощи» ^[10,157].

В 1997 г. США и Япония внесли изменения в Руководящие принципы сотрудничества между США и Японией в области обороны и добавили соответствующие положения о «периферийных событиях», и подчеркнули обязательства Японии в области материально-технического обеспечения, сбора информации и разминирования.

Из-за войн в Афганистане и в Ираке после терактов 11 сентября 2001г. и финансового кризиса 2007 г., США сократили свое внимание к проблемам АТР. Китай, благодаря долгосрочному экономическому росту, быстро увеличил свое влияние в регионе, включая модернизацию вооруженных сил, которые постоянно укрепляются, что заставило стратегов США говорить об «угрозе Китая» ^[11].

При администрации Б. Обамы США усилили свое влияние в АТР в рамках осуществления стратегии «перебалансировки» (rebalance), чтобы отреагировать на подъем Китая, не потерять свое военно-стратегическое преимущество и получить больше выгод от расширяющихся экономических связей. Эта стратегия основана на трех основных принципах: 1) поддерживать политический консенсус по основным целям альянсов; 2) обеспечить гибкость и адаптивность альянсов к решению новых задач и использовать новые возможности; 3) сдерживать военные провокации со стороны государств и негосударственных акторов ^[12].

В 2016 г. заместитель госсекретаря США Тони Блинкен заявил на слушаниях в Комитете по иностранным делам Палаты представителей, что стратегия «перебалансировки» направлена на углубление стратегических, экономических и дипломатических связей США со странами АТР соразмерных с важностью этого региона для США. США реализуют стратегию «перебалансировки», главным образом, поддерживая своих союзников, углубляя взаимодействие с новыми державами, включая Китай, укрепляя АСЕАН и другие региональные институты, усиливая свое военное положение, продвигая торговлю и инвестиции, демократические реформы и создавая новые сети трехсторонних отношений и многосторонние партнерства ^[13].

Пока что Азиатско-Тихоокеанская стратегия «перебалансировки» направлена на сдерживание Китая, а не на всеобъемлющее военное противостояние с Китаем и подготовку к масштабной войне с Китаем ^[14].

Стратегия США направлена на то, чтобы укрепить свое лидерство в АТР с помощью военных альянсов. Кроме того, беспокойство союзников по поводу подъема Китая и эскалации морских территориальных споров было использовано США для консолидации своих военных альянсов. Союзники США в АТР считают, что им необходимо и дальше укреплять отношения с США ^[15]. Наконец, США вынуждены реагировать на различные угрозы в АТР, включая северокорейскую программу создания ядерного оружия и ракет большой дальности, стихийные бедствия и другие нетрадиционные угрозы безопасности.

Таким образом, система военных альянсов является одним из средств «восстановления равновесия» в АТР. Тем не менее, всестороннее противостояние с Китаем не является стратегической целью США и их союзников, и система военного альянса США не ставит цель иметь всестороннюю конфронтацию с Китаем, как НАТО во время холодной войны против Советского Союза.

Стратегия администрации Д.Трампа в отношении КНР

В основных стратегических документах администрации Д.Трампа Китаю уделяется достаточно внимания. «Стратегия национальной безопасности США» (2017) ^[16], «Стратегия национальной обороны США» (2018) ^[17], «Ядерная стратегия» 2018 г. «Обзор противоракетной обороны» (2019) ^[18]. признают растущую тенденцию военной конкуренции в динамичной среде безопасности. В них отмечается, что Соединенные Штаты будут конкурировать с Китаем с позиции силы, и в то же время, поощряя Китай к сотрудничеству с США по тем вопросам безопасности, где интересы США и Китая совпадают ^[19].

В ежегодном отчете Министерства обороны США Конгрессу за 2018 г. отмечается, что Китай использует различные методы для приобретения иностранных военных технологий, в том числе целевые прямые иностранные инвестиции, а также использует свои разведывательные службы, компьютерные вторжения и другие незаконные методы. В 2018 г. Китай предпринял усилия по приобретению технологий двойного назначения, военное оборудование из США, включая авиационные технологии и технологии для противолодочных боевых действий ^[20].

В докладе также подчеркивается, что Китай продолжает проводить реформы, связанные с созданием пяти военных командований, каждое из которых отвечает за разработку военных стратегий: совместные оперативные планы и возможности противодействия конкретным угрозам и кризисам, а также охрану территориального суверенитета и поддержания стабильности.

Тайвань постоянно остается основным географическим «стратегическим направлением» военной и внешней политики КНР. Другие стратегические направления включают Восточно-Китайское море, Южно-Китайское море и границы Китая с Индией и Северной Кореей. Общая стратегия Китая в отношении Тайваня продолжает включать элементы убеждения и принуждения. Хотя Китай выступает за мирное объединение с Тайванем, он никогда не отказывался от применения военной силы, и продолжает развивать свои военные возможности, необходимые для потенциального военного конфликта ^[21].

В то же время Китай проявляет сдержанность в реализации военного фактора, о чем свидетельствует его позиция по решению тайваньской проблемы, в которой отдается предпочтение использованию мирных средств и демонстративными военными действиями по защите спорных островов без перевода ситуации в «горячую» фазу ^[22,84].

Такое поведение Китая основано на понимание совей двойственной идентичности как развивающейся страны и глобальной державы, Эта дихотомия отражена не только на практике, а также и в теоретических исследованиях китайский ученых ^[23].

Поддержание конструктивного диалога с КНР, ориентированного на результаты является важной частью стратегия США в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Военные связи США с Китаем полностью не прекратились, несмотря на торговые войны и жесткую позицию Д.Трампа по отношению к экономической политике КНР.

Контакты по линии министерств обороны CША с Китаем проведенные в 2018 г. были предназначены для поддержки долгосрочных целей - прозрачности военных стратегий и формирование политики ненападения. Отношения Министерства обороны США с Китаем нацелены на снижение рисков и предотвращение возможных недоразумений во времена повышенного напряжения, на построение структуры и механизмов, необходимых для управления возможных кризисных ситуаций. В 2018 г. план Министерства обороны США по военным контактам с Китаем был сосредоточен на снижение рисков, которые уменьшают недопонимание или просчеты в китайско-американских отношениях в области безопасности в АТР.

Отношения с Китаем являются важной частью стратегии США в Азиатско-Тихоокеанском регионе, направленной на построение конструктивного диалога с КНР.

Председатель КНР Си Цзиньпин и президент США Д. Трамп согласились, что китайско-американские отношения должны основываться на сотрудничестве и стабильности. После встречи с Д.Трампом в рамках саммит “G-20”, который состоялся в Японии в июне 2019 г., китайский лидер Си Цзиньпин заявил: «Один основной факт остается неизменным: Китай и Соединенные Штаты выигрывают от сотрудничества и проигрывают в конфронтации» ^[24].

КНР пересматривает свой подход к идее совместного с США управления миром, разрабатывая стратегию вовлечения Америки в свой вариант разделения глобальной ответственности на основе принципов формирования «отношений нового типа», что означает ликвидацию конфронтации, взаимное уважение, поиск взаимовыгодных решений.

В своем исследовании стратегических амбиций Китая, американский исследователь Джонатан Уард опровергает утверждение о том, что процветающий и растущий Китай будет доволен интеграцией в западный международный порядок. Автор утверждает, что в задачи Пекина входит не что иное, как обновление этого порядка для удовлетворения собственным стратегическим интересам Китая и использовать западный капитала в стимулировании подъема Китая ^[25]. Другие аналитики более скромно оценивают возможности КНР в будущем, отмечая ряд проблем и вызовов стоящие перед Си Цзиньпином (политические, экономические, социальные и международные), с которыми он сталкивается, и каждая из которых связана со структурными трудностями ^[26]. Но все же большинство экспертов отмечают, что Китай стремиться навязать западным странам во главе с США свое видение будущего мироустройства.

Однако это не означает, что США с готовностью воспримут такой китайский подход к глобальному управлению. Очевидно, с большей вероятностью, CША и КНР станут долгосрочными стратегическими соперниками и конкурентами, им следует приложить усилия, чтобы противостояние между не привело к катастрофическим последствиям ^[27].

В академическом сообществе китайские ученые обсуждают усиливающуюся стратегическую конкуренцию между Китаем и Соединенными Штатами и ее последствия для китайской внешней политики, и некотороые даже беспокоятся о возможности новой холодной войны между США и Китаем. По мнению большинства китайских экспертов, стратегическая конкуренция между КНР и США неизбежна, т.к. Китай сокращает разрыв национальной мощи между собой и США, в то время, когда последние отставивают свое мировое первенство. Другие факторы, включая идеологические разногласия, могут подпитывать противоречия, которые распространяются на большинство аспектов американо-китайских отношений, где АТР является центром этой стратегической конкуренции. При этом ряд китайских экспертов ацентируют внимание на значение этой конкуренции за международный престиж и лидерство. Другие китайские аналитики не слишком пессимистично оценивают перспективы двухсторонних отношений и выдвигают рекомендации, направленные на управление стратегической конкуренцией межу США и КНР и формирование нового равновесия между ведущими державами мира ^[28].

За прошедшие годы военные двух стран установили механизм диалога о стратегической безопасности, который в 2017 г. был переведен на дипломатический уровень и консультации по вопросам безопасности. Возобновились постоянные обмены и сотрудничество военных. Отношения показывают вновь обретенную устойчивость к инцидентам и кризисам. В 2018 г., несмотря на провокационные операции «Свобода судоходства» в Южно-Китайском море и отстранение Пентагоном ВМС НОАК от многосторонних учений, министр обороны США Джеймс Маттис и министр обороны Китая Вэй Фэнхэ обменялись визитами.

Во втором десятилетии XXI века укрепилось и расширилось взаимодействие между военными двух стран. Относительно стабильные отношения стали не только желательными, но и необходимыми из-за растущих рисков обострения кризиса. В качестве примера можно привести следующие встречи и переговоры военных, состоявшихся в 2018 г. В мае 2018 г. рабочая группа министерств Обороны США и КНР встретилась в Гонолулу, чтобы обсудить проблемы морской безопасности через открытое общение между США и ВМС Китая и ВВС.

В декабре 2018 г. генерал-майор Хоакин Малавет, директор Стратегического планирования и политики, представители Индо-Тихоокеанское командования США (INDOPACOM), представители ВВС США, Тихоокеанского флота и Африканского командования (АФРИКОМ) встретились с делегацией НОАК во главе с заместителем начальника штаба контр-адмиралом Ван Чжунцай. Стороны рассмотрели небезопасные инциденты за последние год и обсудили реализацию и оценку правил поведения в воздушном и морском пространствах.

В декабре 2018 г. исполняющий обязанности заместителя помощника Министр обороны США в Восточной Азии бригадный генерал Роберта Ши принимал участие в переговорах с генерал-майором КНР Хуан Сюэпином. Диалог был посвящен вопросам военных обязательств, мерам по укреплению доверия, ключевым вопросам обороны и практическим проблемам в области военного сотрудничества.

В мае 2018 г. Соединенные Штаты аннулировали программу совместных учений с НОАК в АТР в результате продолжающейся милитаризации со стороны Китая вокруг спорных территорий в Южно-Китайском море острова Спратли.

В ноябре 2018 г. солдаты НОАК и армии США участвовали в учениях по управлению стихийными бедствиями в Нанкине. Командующий армией США Тихоокеанского региона, генерал Роберт Браун, встретился с генерал-лейтенантом Цинь Вэйцзяном, заместителем командира Восточного командования НОАК. Обмен был сосредоточен на решение проблем и совместных действий в случае землетрясения в третьем страна, в которой обе армии будут взаимодействовать как часть многонационального координационного центра.

В исследовании американских экспертов аналитического центра "RAND Coproration" проанализированны военные возможности Китая и США по двум сценариям (Тайвань и острова Спратли) с 1996 по 2017 гг. Исследователями отмечается, что современные тенденции в большинстве, но не во всех регионах, в АТР складываются не в пользу и противоречат интересам Соединенных Штатов. В то время как совокупная мощь США остается большей чем у Китае, расстояние и география влияют на окончательные результаты возможного военного конфликта между США и КНР. В результате анализа делается вывод о том, что Китай способен бросить вызов военному доминированию США не посредственно у своих границ , сила и охват его военной мощи, очевидно, будет расти в ближайшие годы и, следовательно, США не заинтересованны в прямом вооруженном столкновении с КНР ^[29].

В целом, политика администрации Д.Трампа внутренне противоречива. С одной стороны, огромный по объему китайско-американский товарооборот, гигантское кредитование экономики США со стороны КНР, контакты и диалоги между военными, с другой, продолжение политики сдерживания Китая, включая поставки вооружений Тайваню, и угрозы возможной торговой войны ^[30]. Одновременно нарастают противоречия в области торговли и финансов, Китай не хочет отступать и много уступать США в войне тарифов и объемов экспорта и импорта товаров. Концепция Трампа «Aмерика прежде всего» (America First) является одним из ограничителей политики глобальных интересов США, которая может сдержать мирровый амбиции США а на фоне американо-китайской экономической конкуренции появляется возможность у обеих сторон формирования прагматичного американо-китайского глобального взаимодействия ^[31].

Заключение

Система военных альянсов является важной опорой, на которой США сохраняют свое лидерство в Азиатско-Тихоокеанском регионе. При реализации стратегии «восстановления равновесия» США усиливают свое влияние на основных союзников, продвигая собственную повестку дня в области торговли, инвестиций, реагируя на глобальные и региональные проблемы безопасности.

Следует отметить, что шаги США по укреплению Азиатско-Тихоокеанских альянсов ограничены внутренним развитием и стратегическим выбором США их азиатско-тихоокеанских союзников, что затрудняет проведение каких-либо кардинальных изменений в ближайшем будущем в стратегической концепции США в АТР.

Китай придерживается оборонительной национальной политики и стратегической концепции активной обороны. Система альянсов США в значительной степени является также оборонительной системой, направленной на поддержание статус-кво. Территориальные споры, существующие между Китаем и некоторыми союзниками США, не представляют угрозы для выживания любой вовлеченной стороны.

Несмотря на конкуренцию и разногласия, все вовлеченные стороны преследуют одну стратегическую цель - поддержание мира и предотвращение конфликтов в регионе. Сегодня Соединенные Штаты и Китай стараются избегать нежелательных конфликтов и ненужной эскалации, т.к. у обеих сторон есть понимание, что любая форма вооруженного конфликта, случайная или преднамеренная, может привести к потенциальному ядерному столкновению.

Определенные усилия предпринимаются для предотвращения возможных военных конфликтов и осуществления контроля за кризисами. Тем не менее, китайские эксперты и аналитики выступаю с предложением о том, что в дополнении к существующим механизмам кризисной коммуникации между министерством обороны США и китайским министерством обороны, необходимо создать дополнительные каналы связи на уровне объединенного штаба, регионального командования, служб и фронтовых войск, чтобы обеспечить своевременную коммуникацию в кризисных ситуациях и способствовать снижению рисков.

Принимая во внимание, что военный аспект китайско-американских отношений является наиболее спорным по своей природе и трудным в обращении, ни одна из сторон не возлагает на него большие надежды. В то же время у обоих государств есть понимание того, что необходимо управлять этими отношениями, с целью уменьшить неопределенность, заверить в стратегических намерениях о не нападении друга на друга и укрепить уверенность в том, что два военных ведомства могут работать рука об руку для поддержания региональной и глобальной стабильности

США в ближайшем будущем будут по-прежнему играть доминирующую роль, поскольку они корректирует направление и интенсивность военных развертываний в АТР и решают вопрос о наращивании вооруженных сил своих союзников путем оказания военной помощи и политической поддержки, а система альянсов США будет оказывать длительное влияние на развитие китайско-американских отношений и поддержания баланса сил в регионе.