Показания свидетелей в доказетельственном праве Германии

Трефилов Александр Анатольевич аспирант, кафедра уголовного процесса, правосудия и прокурорского надзора, Московский государственный университет Trefilov Aleksandr Anatol'evich Post-graduate student of the Ministry of Finances at Moscow State University Sasha_trefilov@mail.ru

Показания свидетелей в доказетельственном праве Германии

Аннотация: Статья посвящена рассмотрению наиболее актуальных вопросов, связанных с показаниями свиделя в германском уголовном судопроизводстве. В статье анализируются историческое развитие статуса свидетеля в немецком уголовном процессе, показания свидетелей в современном германском уголовно-процессуальном праве, обязанности свидетеля и его право на отказ от дачи показаний. Автор приходит к выводу, что основная тенденция, связанная с регулированием положения свидетелей, которая прослеживается в Германии, начиная с 1877 года, состоит в демократизации соответствующих правовых норм, в первую очередь относящихся к перечню свидетельских иммунитетов; при этом несомненным достоинством немецкого УПК и правовой доктрины этой страны является четкое разделение обязанностей свидетеля на категории и подробное законодательное регулирование его присяги.

Ключевые слова: свидетель, свидетелский иммунитет, обязанности свидетеля, присяга свидетеля, УПК ФРГ.

УДК: 341/14

В Германии, как и в большинстве стран мира, свидетельские показания являются одним из наиболее важных доказательств. Безусловно, существуют различные точки зрения по вопросу о том, как их необходимо оценивать - одни немецкие процессуалисты придают им бо´льшую юридическую силу, другие меньшую^[1] - но как бы то ни было, никто не отрицает того, что вопросы, связанные с данным доказательством, во-первых, урегулированы в УПК ФРГ достаточно обстоятельно, и во-вторых, - многие аспекты, касающиеся свидетельских показаний, носят достаточно дискуссионный характер.

Цели данного исследования состоят в том, чтобы рассмотреть на примере классических немецких правовых памятников нормы, отражающие историческую эволюцию института свидетельских показаний и его современное состояние, определить, какие тенденции развития данного института прослеживаются более или менее отчетливо в уголовно-процессуальном праве Германии в последнее время, проанализировать основные точки зрения немецких ученых, относящиеся к рассматриваемой проблематике.

Актуальность данной темы выражается в том, что:

1) Во-первых, отечественная доктрина еще с XIX столетия проявляет интерес к немецкому доказательственному праву^[2]. Он имел место и в советское время, однако в ту эпоху по идеологическим причинам не могло идти речи о свободной и независимой оценке его институтов. В свою очередь в настоящее время такая возможность у исследователей имеется.

2) Во-вторых, в то время как в силу общности процессуальных систем многие институты уголовного процесса Германии и России имеют значительное сходство, нормы, связанные со свидетельскими показаниями, по крайней мере, некоторые из них, имеют в немецком УПК существенную специфику, представляющую значительный интерес для анализа.

3)В-третьих, представляется то, что многие положения немецкого УПК, регулирующие различные аспекты участия свидетеля в судопроизводстве, вобрали в себя лучшие традиции уголовного процесса этой страны и являются весьма прогрессивными, в силу чего возникает необходимость их глубокого исследования в целях изучения немецкого опыта и возможности его перенесения на российскую почву.

§1. Историческое развитие статуса свидетеля

в немецком уголовном процессе

Со всей очевидностью можно утверждать, что первые правила, регулирующие участие свидетеля в немецком уголовном процессе, возникли одновременно с нормами, регламентирующими судебный процесс в целом. Наиболее ранними правовыми памятниками, в которых нашли отражение различные вопросы, связанные с рассматриваемой проблематикой, являлись многочисленные варварские правды, действовавшие на территории Германии: Баварская, Рипуарская, Аламанская, Саксонская. Впрочем, содержавшиеся в них нормы, во-первых, представляли собой не более чем запись местных разрозненных обычаев, во-вторых, были весьма примитивны: уголовный процесс не отграничивался от гражданского, статсус свидетеля зачастую не отличались от статуса знатоков местных обычаев и сведущих людей и т.д. То же самое можно сказать и о Саксонском Зерцале 1230 года.

В 1532 году в Германии принимается Каролина. Получив свое название от имени императора священной римской империи Карла V (Constitutio criminalisCarolina), данный кодекс стал первым общеимперским уголовно-судебным уложением, действовавшим на территории Германии вплоть до конца 18 столетия. Его создание стало результатом закономерного требования унификации имперского права в условиях многовекового партикуляризма, действия многочисленных законов, обычно-правовых норм, в том числе так называемых «дурных обычаев»^[3].

Безусловно, вопросы, связанные со свидетельскими показаниями, регламентировались в Каролине не так подробно, как «царица доказательств», то есть собственное признание (ст. 22), но, тем не менее, к «полным и доброкачественным доказательствам, уликам и подозрениям» моли быть отнесены и показания свидетелей. Соответствующие нормы в значительной степени отразили в себе формальную теорию оценки доказательств. Она отчетливо проявляется в статьях, регламентирующих и стадию расследования, и стадию постановления приговора. Например, согласно Каролине, пытки не должны применяться, пока не будут найдены достаточные доказательства и «подозрения» в совершении тем или иным лицом преступления; достаточными доказательствами для допроса под пыткой в частности являлись показания двух «добрых» свидетелей (ст. 30), а если же имелся только один свидетель, то его показания считались полудоказательством. Другим примером формализма является ст. 68 Каролины, согласно которой, если преступление засвидетельствовано, по меньшей мере, двумя или тремя заслуживающими доверия добрыми свидетелями, дающими показания на основании знания истины, то уголовное судопроизводство должно быть завершено соответственным вынесением приговора ^[3]. Отсюда следует, что на определенных этапах процесса показаниям свидетеля придавалось важное значение и преуменьшать его вовсе не следует.

Каролина, предъявляя определенные требования к лицам, которых приглашали в суд для того, чтобы они подтвердили или опровергли определенные факты, использовала термин «надлежащие свидетели». Согласно ст. 66, ими «являются те, которые не опорочены и не подлежат отводу ни на каком ином правомерном основании»^[4].

Три категории лиц не могли быть свидетелями:

1) «Неизвестные свидетели», то есть лица, в отношении которых «тот, кто их выставляет, не представит достаточных доказательств их добросовестности и безупречности». При этом данное правило применялось только по требованию заинтересованной стороны.

2) «Подкупленные свидетели». Они подлежали уголовной ответственности. Согласно ст. 68, свидетели, коих уличат и изобличат в том, что они путем ложных и злостных свидетельских показаний подвели или пытались подвести невиновного под уголовное наказание, должны быть подвергнуты тому наказанию, которое они хотели навлечь своими показаниями на невиновного.

3) «Свидетели понаслышке». Каролина решительно отвергала возможность их участия в процессе, сообщенные ими сведения не являлись доказательством. Лицо могло быть допрошено только, если оно само являлось очевидцем какого-либо события. Согласно ст. 65, «свидетели должны давать показания основании самоличного знания истины, приводя обоснованные доказательства своего знания. Если же они будут говорить с чужих слов, то это не должно признаваться достаточным».

Каролина допускала два вида допроса свидетелей: «выслушивание свидетельских показаний в суде» (ст. 71) и «выслушивание свидетельских показаний вне суда» (ст. 72). Можно сделать вывод, что юридическая сила таких показаний была одинаковой, поскольку в тексте данного правового памятника нигде не говорилось об обратном.

Каролина достаточно подробно регламентировала вопрос о возмещении свидетелю издержек, которые он понес в связи с участием в деле, четко определяла, кто ему должен их возмещать. Согласно ст. 75, «тот, кто ссылается в уголовных делах на свидетельские показания, должен оплатить издержки каждому такому свидетелю из простолюдинов и пешеходов за каждый день, пока он занят таким свидетельством, по восемь крейцеров или соответственную стоимость в монете, обычной в данной стране. В отношении же иных более важных особ он должен поступить по сему поводу согласно указанию выслушивающих свидетельские показания». Очевидно, значение этой нормы сводилось к двум аспектам: во-первых, она была направлена на то, чтобы компенсировать свидетелю понесенные им расходы, а во-вторых, на то, чтобы не допускать затягивания процесса посредством слишком частного заявления ходатайств о вызове лиц для подтверждения или опровержения каких-либо фактов.

Каролина содержала нормы, направленные на охрану свидетелей. По общему правилу, они должны были прийти в суд самостоятельно, однако, в силу ст. 76, «для защиты от насилия они могут сопровождаться под охраной».

Таким образом, Каролина при всей кажущейся примитивности изложения правового материала и составляющих его норм достаточно подробно регламентировала участие свидетеля в уголовном судопроизводстве, определяла требования, предъявляемые к нему, закрепляла различные формы допроса свидетелей, предусматривала возмещение свидетелю судебных издержек и его охрану в целях обеспечения безопасности.

Каролина действовала вплоть до XIX столетия. На смену ей пришли более поздние уголовные и уголовно-процессуальные законы, принимавшиеся в отдельных немецких землях. Изменение норм, относящихся к свидетельским показаниям, было связано в первую очередь с отказом от формальной теории оценки доказательств. Теперь признание обвиняемого уже не имело значительно более весомой силы, чем свидетельские показания. Из законодательства начинают исчезать нормы, согласно которым для установления истинности какого-либо факта необходимо определенное количество свидетелей, например, двое или трое.

Логическим завершением этих тенденций стало принятие 1 февраля 1877 года Уголовно-процессуального уложения Германской Империи.

§2. Понятие свидетеля в современном немецком уголовном процессе

Прежде чем говорить об обязанностях свидетеля, его присяге, свидетельском иммунитете, необходимо рассмотреть вопрос о том, что подразумевается под понятием «свидетель» в современном германском праве и процессе.

Как известно, особенностью немецкого УПК является отсутствие в его тексте определений терминов, которые в нем употребляются. Тем самым законодатель предоставил возможность выработать их уголовно-процессуальной доктрине и судебной практике. При определении понятия свидетеля наиболее распространенными являются ссылки на дефиницию, которая была сформулирована еще Верховным Судом Германской Империи: «Свидетелем является тот, кто, не занимая другого процессуального положения, должен сообщить судье о воспринятых им фактах»^[5]. Еще одним часто приводимым определением является дефиниция, сформулированная Вернером Бойльке: «Свидетель – это лицо, которое должно давать показания о собственном восприятии фактов по уголовному делу, возбужденному не в отношении него самого»^[6].

Анализируя данные определения, можно констатировать то, что лицо, являющееся свидетелем по уголовному делу, должно отвечать ряду требований:

1)Во-первых, речь идет только о физическом лице;

2)Во-вторых, данное лицо не может иметь никакой другой процессуальный статус;

3)В-третьих, свидетель должен обладать интересующей суд информацией о таких фактах, которые были им восприняты.

Важно оговорить, что современная немецкая доктрина решительно отвергает понятие свидетельской дееспособности (и даже любые намёки на эту категорию) и исходит из того, что свидетелем может являться абсолютно любое лицо, в том числе дети, душевно больные, если они обладают достаточной способностью сообщать осмысленные сведения о фактах и понимать обязанность говорить правду, родственники обвиняемого, знакомые, дружественно или враждебно настроенные к нему, материально зависящие от него лица. Немецкая доктрина не отрицает свидетелей понаслышке. Суд с учетом принципа свободной оценки доказательств обязан исследовать такие показания и согласиться с ними либо не согласиться.

Отдельно стоит сказать о том, как немецкая доктрина оценивает показания свидетеля и соотносит их с другими доказательствами по юридической силе. В начале ХХ века германскими юристами и психологами была разработана концепция, обосновывавшая их сомнительность показаний как доказательств. Процессуалист Д.Шустер писал: «Свидетель – это ненадежное средство доказывания»^[7]; другой автор Э.Шмидт отмечал, что «ценность показаний свидетеля для установления истины в высшей степени проблематична»^[8]. Многие юристы того периода обосновывали мысль о том, что необходимо заменить показания свидетеля более надежными доказательствами - вещественными. Процессуалист Г. Генкель писал: «Технический прогресс последнего столетия, развитие криминалистической техники, судебной химии и медицины все время выдвигают с полной очевидностью на первое место доказывание с помощью вещественных доказательств»^[9].

Впрочем, в послевоенные годы в Германии начинается постепенный отказ от преуменьшения роли свидетельских показаний. В свою очередь в настоящее время немецкая доктрина вообще исходит из их полного «равноправия» с другими видами доказательств. Процессуалисты, обосновывающие данную точку зрения, предлагают буквально истолковывать знаменитый §261 УПК, согласно которому «о результатах исследования доказательств суд решает по своему внутреннему убеждению, сложившемуся на основании рассмотрения всех обстоятельств дела в совокупности»^[10].

§3. Обязанности свидетеля в немецком уголовном процессе

Есливо второй половине XIX столетия германские процессуалисты понимали уголовный процесс в качестве правоотношения^[11], то начиная с 20-ых гг. ХХ века такая доктрина была решительно отвергнута. И с тех пор вплоть до настоящего времени немецкие ученые, наоборот, всячески, подчеркивают, что уголовный процесс правоотношением не является^[12]. Отсюда вытекает важное практическое последствие, состоящее в том, что у некоторых участников есть как таковые только обязанности, которым не корреспондинируют какие-либо конкретные права. В целом данное утверждение является обоснованным и в отношении свидетеля.

В большинстве современных немецких учебников по уголовно-процессуальному праву^[13] в главе про статус свидетеля после параграфа про сущность данного понятия обычно следует параграф, посвященный обязанностям данного участника процесса.

Итак, традиционно считается, что у свидетеля в немецком уголовном процессе есть три основные обязанности:

1) являться по вызову судьи и прокуратуры;

2) давать показания по предмету допроса;

3) принесьти присягу.

Первая обязанность свидетеля состоит в необходимости являться на допрос, который является единственным предусмотренным в законе способом получаения его показаний. Согласно статье 48 УПК ФРГ, вызов свидетелей производится с их предупреждением о последствиях неявки, предусмотренных законом^[14]. Интересно, что положение данной статьи за полтора века осталось неизменным^[15]. Что касается круга лиц, уполномоченных вызывать свидетелей, то к ним относятся суд (ст.48, 51) и прокуратура (ст.161а). Являться по вызову других органов они не обязаны.

Немецкий УПК характеризуется достаточно строгим отношением к свидетелю, который был вызван в установленном законом порядке, но не явился без уважительных причин. Согласно ст. 51 УПК, помимо возмещения убытков, причиненных неявкой, он может быть оштрафован и даже подвергнут административному аресту^[16]. Допускается привод, а также повторное применение указанных мер. Важной гарантией законности при наложении ареста по инициативе прокуратуры является необходимость судебного согласия для применения данной меры процессуального принуждения. С точки зрения сравнительного правоведения можно констатировать, что большинство современных западноевропейских систем, в том числе российская, не предусматривают возможность применения ареста (заключения под стражу) в отношении данного участника.

Вторая обязанность свидетеля заключается в необходимости давать правдивые показания. В случае нарушения этой обязанности судья вправе наложить на свидетеля штраф и даже подвергнуть его административному аресту (ч. 1 ст. 70)^[17]. Продолжительность такого ареста не может превышать продолжительность данной стадии уголовного процесса или шести месяцев. Впрочем, данная норма несколько смягчается положением, содержащимся в ч. 4 ст. 70, исходящей из того, что «если указанные меры применялись ранее, то они не могут быть повторно назначены в том же самом или другом процессе, предметом которого является рассмотрение того же деяния»^[18].

Исполнение данной обязанности обеспечивается не только уголовно-процессуальными, но и уголовно-правовыми мерами. Причем и здесь существует значительная специфика, которая проявляется в том, что Уголовном кодексе ФРГ:

1)Во-первых, не предусматривает уголовной ответственность за отказ от дачи показаний. Впрочем, это компенсируется строгостью вышеперечис-ленных мер уголовно-процессуального принуждения.

2)Во-вторых, в значительной степени дифференцирует размер наказания за дачу ложных показаний под присягой (от 1 до 15 лет лишения свободы) и без нее (от 3 месяцев до 5 лет)^[19]. Очевидно, это объясняется тем, что показания, данные под присягой, обычно воспринимаются судом как более достоверные.

Третья обязанность свидетеля состоит в необходимости дать присягу. По общему правилу, она производится только в судебном разбирательстве, и, что самое интересное, не перед допросом, а после него (ст. 59)^[20]. В сравнительно-правовом аспекте не трудно заметить, что в большинстве современных европейских стран присяга или предупреждение об ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу ложных показаний, наоборот, производится ещё на стадиии предварительного расследования и с превентивными целями именно перед дачей показаний, а не после этого.

Интересно, что в первоначальной редакции УПК ФРГ 1877 года, в силу ст. 60, на свидетелей возлагалась обязанность присягать перед допросом, однако «присяга могла быть отложена по особливым соображениям, а именно: когда возникают сомнения насчет ее допустимости, до окончания допроса»^[21]. Впрочем, логика законодателя представляется вполне понятной: зачастую на момент начала допроса еще не ясно, есть ли в данном случае основания для приведения лица к присяге или их нет. Это станет ясно лишь по итогам самого допроса. К тому же с точки зрения криминалистической тактики ничто не мешает лицу, ведущему производство по делу, разъяснить свидетелю, что после дачи им показаний, возможно, ему будет необходимо дать присягу.

УПК ФРГ различает четыре возможные ситуации, связанные с тем, надо ли приводить свидетеля к присяге:

1)Ст. 60 устанавливает случаи, когда запрещается приводить свидетеля к присяге^[22]. Речь идет о ситуациях, когда:

а) Лица, которые к моменту допроса не достигли 16 лет или вследствие недостаточной зрелости интеллекта либо психического заболевания или умственной отсталости не могут в достаточной степени понимать сущность и значение присяги (п. 1 ст. 60). Очевидно, это связано с тем, что данные лица не воспринимают серьезность происходящего;

б) Лица, которые подозреваются в совершении деяния, составляющего предмет расследования, или в соучастии, или в пособничестве, или в укрывательстве, или уже осуждены за это (п. 2 ст. 60). Обратный подход неизбежно привел бы к нарушению конституционного права на защиту.

2) Ст. 61 и 62 устанавливают случаи, когда суд в рамках дискреционного усмотрения вправе самостоятельно решить, приводить свидетеля к присяге или нет. По усмотрению суда к присяге могут не приводиться:

а) Лица в возрасте от 16 до 18 лет;

б) Потерпевшие, а также лица, которые согласно абз. 1 ст. 52 являются родственниками потерпевшего или обвиняемого;

в) Лица, показаниям которых суд не придает существенного значения или от них, по убеждению суда, нельзя ожидать существенных показаний, полученных под присягой;

г) Лица, осужденные ранее за лжеприсягу;

д) Лица, по отношению к которым прокуратура, защитник и подсудимый не настаивают на приведении к присяге;

е) Помимо этого, по делам частного обвинения свидетели приводятся к присяге только в тех случаях, если суд считает это необходимым для получения показаний, имеющих важное значение, или для побуждения свидетеля к даче правдивых показаний.

Очевидно, что во всех этих ситуациях не имеет смысла устанавливать в законе однозначную норму на счет того, нужно ли приводить указанных лиц к присяге. Гораздо логичнее, если суд решит этот вопрос с учетом всех обстоятельств дела непосредственно в ходе судебного процесса.

3) Статья 63 устанавливает один единственный случай, когда лица подлежат допросу под присягой, но вправе отказаться от нее^[23]: речь идет о родственниках обвиняемого.

4)Во всех остальных случаях присяга обязательна.

Также представляется целесообразным сопоставить форму присяги, сравнив, какой она была на момент принятия УПК 1877г. и какой она является в Германии сейчас. Сразу акцентируем внимание на трех существенных различиях.

Во-первых, УПК в ред. 1 февраля 1877 года дифференцировал текст присяги в зависимости от того, в какой момент она производилась: до или после допроса^[24]. С момента закрепления в УПК нормы, согласно которой присяга приносится только после допроса, надобность в таком положении отпала.

Во-вторых, изначально немецкий УПК предусматривал только религиозную форму присяги, однако со временем наряду с ней стала применяться и светская форма.

В-третьих, если сопоставить религиозную форму присяги, существовавшую в УПК на момент его принятия и в настоящее время, то обнаружим, что она значительно изменилась. Изначально УПК не содержал ее полного текста. Ст. 62 закрепляла: «Присяга начинается словами: «Клянусь Всемогущим и Всеведающим Богом» и заканчивается словами: «Так истинно да поможет мне Бог»»^[25], а сам текст присяги в Кодексе не приводился. Ее содержание определялось по усмотрению судьи. Современный немецкий законодатель упростил задачу, стоящую перед судьями. Ст. 66с гласит: «Присяга в религиозной форме состоит в обращении судьи к свидетелю со следующими словами: «Вы клянетесь перед богом всемогущим и всеведущим, что сказали сознательно чистую правду и ничего не утаили?» и на это свидетель отвечает: «Я клянусь, что это истинно, да поможет мне Бог»»^[26]. Никакие другие выражения в текст присяги больше не входят.

Таким образом, анализируя круг свидетельских обязанностей и их содержание, можно обнаружить, что в Германии к ним относятся необходимость являться на допрос и давать правдивые показания под присягой. Немецкий законодатель достаточно строго относится к свидетелям, не исполняющим свои обязанности. Как особенность следуте отметить и то, что немецкий законодатель в достаточной степени дифференцирует соответсвтующие обязанности применительно к различным категориям лиц, допрашиваемых в качестве свидетеля.

§4. Право на отказ от дачи показаний

В Германии, как ни в какой другой стране мира, развито учение о свидетельских иммунитетах. И объясняется это даже не тем, насколько объемным является их перечень, а тем, что он формировался, начиная с XIX века, и за ним скрывается богатейшая судебная практика применения соответствующих уголовно-процессуальных норм.

Основная классификация случаев, при которых лицо вправе не давать показания, связана с тем, какой характер носят освобождающие его от данной обязанности основания. Немецкий законодатель делит их на личные и профессиональные.

Право на отказ от дачи свидетельских показаний по личным основаниям, согласно ст. 52 УПК, имеют:

1) Жених или невеста обвиняемого или лицо, с которым обвиняемый собирается совместно проживать в партнёрских отношениях;

2) Супруг или супруга обвиняемого, даже если брак больше не существует; спутник или спутница жизни обвиняемого, даже если партнёрские отношения больше не существуют;

3) Лицо, которое состоит в прямых родственных связях или свояческом родстве по прямой линии с обвиняемым или пострадавшим, в боковой линии родства до третьей степени или состоит или состоял в свояческом родстве до второй степени^[27].

Начиная с момента принятия УПК в 1877 году данный перечень несколько расширился по той причине, что изначально в ст. 51, в которой он приводился, отсутствовавли «спутники и спутницы жизни»^[28].

Право на отказ от дачи показаний по профессиональным основаниям, согласно ст. 53, имеют:

1) священнослужители в отношении того, что им было доверено или стало известно в качестве духовного наставника;

2) защитники обвиняемого в отношении того, что им было доверено или стало известно во время защиты обвиняемого;

3) адвокаты, поверенные по вопросам патентного права, нотариусы, аудиторы, приведенные к присяге аудиторы, консультанты по налоговым вопросам и налоговые уполномоченные, врачи, стоматологи, психотерапевты, детские и молодежные психотерапевты, аптекари и акушерки в отношении того, что было им доверено или стало известно в этом качестве, при этом к адвокатам приравниваются также прочие члены палаты адвокатов;

3а) члены или уполномоченные одного из признанных консультационных учреждений в соответствии с §§3 и 8 Закона о разрешении конфликтов в случае беременности в отношении того, что было им доверено или стало известно в этом качестве;

3б) консультанты по вопросам зависимости от наркотических средств консультационных учреждений, которые официально признаны органом, объединением, учреждением или фондом общественного права или учреждены при них, в отношении того, что было им доверено или стало известно в этом качестве;

4) члены Бундестага, ландтага или второй палаты в отношении лиц, которые доверились им в качестве членов этих органов или которым они доверили в этом качестве факты, а также в отношении самих фактов;

5) лица, которые в профессиональном плане участвуют или участвовали в подготовке, производстве или распространении печатных изданий, радиопередач, кинокорреспонденции или участвовали в работе информационных или коммуникационных служб, служащих для информирования или формирования мнения^[29].

Сопоставляя данный перечень с тем, который изначально содержалсялся в ст. 52 УПК, можно обнаружить, что он значительно расширился. Изначально в нем вообще содержались лишь три категории граждан. Его расширение произошло не из-за того, что законодатель пересмотрел концепцию и решил кардинально реформировать данный институт, а в связи с тем, что за ХХ столетие появилось много новых профессий, которые в XIX веке не существовали, а вместе с ними получили защиту со стороны закона соответствующие профессиональные тайны.

Сопоставляя эти перечни с теми, которые имеют место в других европейских странах, можно обнаружить ряд положительных особенностей, которые ему присущи.

Во-первых, этот перечень является писанным, что значительно облегчает работу с ним правоприменителя.

Во-вторых, он отражает многообразие современной жизни и стремление законодателя идти в ногу со временем.

И в-третьих, он избавлен от абсурдного формализма, имеющего место в некоторых странах, например, в России. По смыслу ст. 5 УПК РФ, к близким родственникам относятся в частности супруг и супруга, а если мужчина и женщина много лет живут гражданским браком, то право на свидетельский иммунитет в отношении друг друга у них почему-то не возникает. В свою очередь, немецкий законодатель смог избежать этого.

И в заключении уместно отметить следующее:

1) Рассматривая институт свидетельских показаний в Германии, можно констатитровать, что он является исторически изменчивым и сложился не сразу. Возникнув в глубокой древности вместе с самим судебным процессом, он эволюционировал под воздействием самых различных обстоятельств, главным образом, перехода от одного типа уголовного процесса к другому.

2) Основная тенденция, связанная с регулированием положения свидетелей, которая прослеживается в Германии, начиная с 1877 года, состоит в демократизации соответствующих правовых норм, в первую очередь относящихся к перечню свидетельских иммунитетов. Также мы видим постепенное усложнение норм, относящихся к данному институту, которое также носило комплексный характер: речь идет и о предписаниях, касающихся статуса свидетеля как участника уголовного судопроизводства, и о положениях, связанных с его показаниями как доказательством.

3) Понимание термина «свидетель» в Германии уже много лет является традиционным, оно максимально приближено к его пониманию в отечественном правопорядке, что отражает близость российской и немецкой уголовно-процессуальных систем.

4) Несомненным достоинством немецкого УПК и правовой доктрины этой страны является четкое разделение всех обязанностей свидетеля на три группы. Конечно, другие процессуальные системы также возлагают на свидетеля определенные обязанности, но во многом их перечень является несистематизированным, чего немецкому законодателю удалось избежать.

5) Перечень лиц обладающих свидетельским иммунитетом всегда является отражением меры демократизма, имеющей место в той или иной стране. Продолжительный перечень лиц, имеющих право не давать показания по личным и профессиональным основаниям – яркое подтверждение соответствия немецкого УПК конституционным ценностям, имеющим место в этом государстве и признанных мировым сообществом.