К теории коллективных действий. Часть 1. Постановка проблемы

Цуриков Владимир Иванович доктор экономических наук, кандидат физико-математических наук профессор, ФГБОУ ВПО "Костромская государственная сельскохозяйственная академия" 156530, Россия, Костромская область, пгт. Караваево, ул. Учебный городок, 34, каб. 211 Tsurikov Vladimir Ivanovich Professor, the department of Advanced Mathematics, Kostroma State Academy of Agriculture 156530, Russia, Kostroma Oblast, township of Karavaevo, Ucgebnyi Gorodok Street 34, office #211 tsurikov@inbox.ru Другие публикации этого автора

Скаржинская Елена Матвеевна доктор экономических наук профессор, кафедра "Бизнес-информатика", Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Костромской государственный университет» 156005, Россия, Костромская область, г. Кострома, ул. Ул. Дзержинского, дом 17 Skarzhinskaya Elena Matveevna Doctor of Economics Professor, the department of Business Informatics, Kostroma State University 156005, Russia, Kostromskaya oblast', g. Kostroma, ul. Ul. Dzerzhinskogo, dom 17 yelena.skarzhinsky@gmail.com Другие публикации этого автора

Введение

Утверждение о том, что практически любой современный человек предпочитает жить в социуме, а не прозябать отшельником в полном одиночестве, казалось бы, в силу своей тривиальности не заслуживает даже упоминания. Однако если оставаться в рамках методологического индивидуализма и полагать, что цель каждого индивида состоит в том, чтобы жить хорошо, т. е. достаточно эффективно использовать доступные ему ресурсы, то тогда приходим к выводу, что реализация именно этого человеческого предпочтения влечет за собой огромные трансакционные издержки, которые, естественно, снижают эффективность его усилий, направленных на достижение этой цели. Напомним, что в экономике Робинзона Крузо, по крайней мере, пока он был один, трансакционных издержек не было и не могло быть. А ведь именно существование трансакционных издержек является препятствием, как следует из теоремы Коуза, для оптимального использования ресурса.

Тем не менее, есть все основания считать, что возможности для повышения своего уровня жизни у отшельника, абсолютно независимого от человеческого общества, ограниченные рамками самого примитивного натурального хозяйства, значительно ниже (в среднем) чем у члена социума. Поэтому можно думать, что трансакционные издержки с лихвой перекрываются теми выгодами, которые порождаются в человеческих ассоциациях разделением труда и специализацией производства, многократно повышающих производительность труда. Однако если ограничиться ссылкой только на эти преимущества, то тогда безответным остается вопрос: почему же в разных коллективах, находящихся в сходных условиях, результаты деятельности могут различаться очень сильно? Здесь понятие коллектива довольно широкое – это может быть и бригада рабочих или строителей, спортивная команда, предприятие, учреждение, парламент и т. п. и даже страна в целом.

Новая институциональная экономическая теория, как известно, довольно успешно отыскивает ответы на подобные вопросы в особенностях институтов, т. е. в особенностях правил и норм человеческого поведения. Поэтому можно сказать, что в результате объединения своих усилий в коллективные действия, одним группам людей удается не только выработать, но и придерживаться в дальнейшем таких «правил игры», которые приводят коллектив к успеху, а другим это не удается. Так как каждый конкретный коллектив находится в специфических условиях, характеризующихся огромным множеством различных деталей, то анализ его действий может оказаться сильно перегруженным их учетом. В результате основная причина его удач и/или неудач может ускользать от взора исследователя или оказаться им сильно недооцененной.

В планируемом цикле статей мы предпринимаем попытку выявить на основе математического моделирования главные причины образования и возможности преодоления препятствий на пути эффективного использования ресурсов коллективом в режиме самоорганизации и самоуправления. Для достижения полной прозрачности и надежности получаемых результатов мы будем опираться на предельно малое количество допущений и предположений, которые в полной мере отвечают всем требованиям неоклассической экономической теории. Кроме того, для наибольшей доступности мы используем наиболее простые математические модели и только в той мере, в которой это необходимо, стараясь в основном придерживаться рамок вербального формата.

Для конкретизации цели и построения соответствующей математической модели необходимо кратко рассмотреть историю и современное состояние проблемы.

Между приватизацией и национализацией

До 2009-го года во взглядах большинства экономистов и политиков доминировали крайне пессимистические взгляды на способность коллектива управлять общим ресурсом. К таким ресурсам в первую очередь относятся «прибрежные рыболовные угодья, пастбищные луга местного значения, бассейны грунтовых вод, ирригационные системы и коммунальные леса» ^{[7, с. 66]}. Иначе говоря, имеются в виду те ресурсы, которыми могут совместно пользоваться отдельные группы людей и от состояния и воспроизводства которых в значительной степени зависит их благополучие ^[2].

Для характеристики сути пессимистических взглядов Элинор Остром использует выражение «трагедия общин». Этим выражением принято обозначать тот процесс «деградации окружающей среды, который следует ожидать в ситуациях, когда множество индивидов совместно используют некий ограниченный ресурс» ^{[7, с. 23]}. Напомним, что само это выражение совпадает с названием получившей широкую известность статьи биолога Гаррета Хардина, посвященной обоснованию следующего тезиса: «В обществе, где свободная эксплуатация ресурсов общего пользования считается аксиомой, все его члены, действуя в собственных интересах, каждым шагом приближают разруху. Свободное пользование общими ресурсами оборачивается всеобщим разорением» ^{[23, p. 1244]}.

Так как считалось, что экономическая наука уже нашли исчерпывающие ответы на вопросы коллективного управления ресурсами общего пользования, то эти взгляды оказались прочно устоявшимися и широко распространенными. Поэтому присуждение в октябре 2009-го года Элинор Остром премии памяти А. Нобеля по экономике за работы, посвященные именно этим вопросам, вызвало в среде экономистов определенное (мягко говоря) недоумение ^{[5, с. 88]}, а, по словам Ростислава Капелюшникова – «настоящий шок» ^{[2, с. 5]}. И хотя фактически ее работы относились к институциональной экономике, в экономическом сообществе по признанию ряда экономистов они к тому времени не получили широкой известности.

Сама Остром позиционирует себя как политического экономиста и усматривает в качестве главного предмета своих исследований так называемые «социальные дилеммы». Надо отметить, что социальные дилеммы типа дилеммы заключенного, возникают в человеческом обществе постоянно, ими пронизаны все стороны человеческого общежития. Фактически, они характеризуют любую такую ситуацию, при которой в условиях взаимозависимости индивиды оказываются перед выбором своих действий, среди которых имеется вариант максимизации собственного выигрыша, влекущий за собой самые низкие выигрыши всех остальных членов сообщества ^{[2, 7, 31]}. От дилемм такого рода независимы только одиночки-отшельники.

Здесь имеет смысл сразу отметить, что именно от способности к эффективному разрешению подобных дилемм «зависит выживание и экономическое процветание любого общества» ^{[2, с. 9]}. Каждая дилемма предполагает, что все индивиды сообщества независимо друг от друга осуществляют выбор своих действий, оказывающий влияние на выигрыши остальных членов. В результате их выбора в простейшем случае возможны только два альтернативных исхода. Один – равновесный по Нэшу, но не эффективный по Парето, другой – эффективный, но не равновесный. Для преодоления «плохого» равновесия необходима координация действий членов коллектива. Если они смогут добиться должным образом согласованных действий, то получат дополнительный выигрыш сверх того, который они получили бы, оставаясь в автономном режиме ^[2]. Отметим, что эти исходы проявляются во многих экономико-математических моделях, описывающих взаимодействие нескольких агентов, в частности, в модели коллективного действия М. Олсона ^{[30, p. 22-36]}, в моделях неполного контракта Гроссмана-Харта-Мура ^{[17, 22, 24]}, Тироля-Фуруботна-Рихтера ^{[13, с. 50-54; 16, с. 293-301]}, в работах российских авторов ^{[12, 18, 19]}. В предлагаемой ниже модели мы детально проанализируем эти исходы и их неизбежность при соответствующих, довольно общих, условиях.

Следует подчеркнуть, что для пессимистического взгляда на способность коллектива управлять общим ресурсом, имелись довольно веские основания. Этот взгляд поддерживается не только целым рядом теоретических моделей и концепций, к наиболее авторитетным из которых, по мнению Э. Остром, следует отнести, помимо «трагедии общин», дилемму заключенного и логику коллективного действия (название книги М. Олсона ^[30]), но и реальными драматическими событиями. «Коллапс промысла сардин в Тихом океане … и китобойного промысла по добыче кита-полосатика в Атлантике ввиду исчезновения этих видов из данных ареалов представляют собой трагические свидетельства способности этих моделей предсказывать исходы эмпирических ситуаций, приближенных по своим условиям к допущениям этих теоретических моделей» ^{[7, с. 343]}. Из данных слов Остром следует, что она отнюдь не считает перечисленные концепции принципиально неверными. Просто она призывает не абсолютизировать используемые в них предположения и, соответственно, вытекающие из них выводы, ибо реальный мир гораздо сложнее и разнообразнее.

Основная причина существования, распространения и укоренения пессимистического взгляда на возможность успешного коллективного управления ресурсами общего пользования состояла, по-видимому, в твердой убежденности многих экономистов и политиков в неспособности пользователей ресурса к самоорганизации и самоуправлению. Другими словами, возобладало мнение, согласно которому издержки успешной координации коллективных действий в режиме самоуправления полагались запретительно высокими. Отсюда с неизбежностью следовал вывод: поскольку ни рыночный механизм (предполагающий автономность пользователей), ни коллективные действия на принципах самоуправления не позволяют достичь эффективного использования ресурса, постольку этот ресурс следует передать в государственную или частную собственность, т. е. осуществить либо национализацию, либо приватизацию.

Точно такой же вывод влекло за собой не вполне корректное, но довольно распространенное отождествление правового режима коллективной (коммунальной) собственности с режимом свободного доступа ^[25]. Отметим, что этим до сих пор грешат некоторые отечественные учебники. Возможно, что одна из причин коренится в том, что Трауинн Эггертссон в своей в целом прекрасной книге «Экономическое поведение и институты» трактует выражения «общая собственность» и «открытый доступ» как синонимы ^{[21, с. 51]}. В противоположность Эггертссону, Эрик Фуруботн и Рудольф Рихтер в книге «Институты и экономическая теория» ^[16], вышедшей в русском переводе в 2005 году, предлагают со ссылками на работы Э. Остром различать два типа ресурсов общего пользования: с открытым доступом и закрытым (ограниченным) доступом.

Согласно экономической теории прав собственности ограниченный ресурс, находящийся в режиме открытого доступа, как правило, обречен на исчерпание в силу отсутствия исключительных прав собственности. Если для ресурса характерна конкурентность (состязательность, соперничество) в потреблении, то он подвергается сверхэксплуатации (хищническому использованию). При этом никто из пользователей не имеет достаточных стимулов для осуществления инвестиций в его воспроизводство. Но такая судьба, подчеркнем, наиболее вероятна только для редкого ресурса, находящегося в режиме открытого для всех доступа. По-видимому, именно поэтому Р. Капелюшников вместо выражения «трагедия общин» использует значительно более точное: «трагедия общедоступности» ^[2], которое пока не получило широкого распространения.

Действительно, если редкий ресурс представляет собой конкурентное в потреблении благо при никак не ограниченном к нему доступе, то каждый потребитель испытывает соблазн постоянно наращивать (во всяком случае – не сокращать) собственное потребление, а не ждать пока ресурс потребит кто-то другой. Так как потребление такого рода ресурса одним индивидом оборачивается соответствующим снижением объема потребления другим индивидом, то можно говорить о существовании отрицательных внешних эффектов. Согласно же общему правилу, деятельность (в нашем случае – это использование ресурса), сопряженная с отрицательными экстерналиями, осуществляется в объемах выше общественно-оптимальных, т.е. ресурс подвергается сверэксплуатации.

Кроме того, инвестирование со стороны какого-либо индивида в сохранение или воспроизводство ресурса в силу того, что выгода от частных инвестиций достается всем пользователям, следует интерпретировать как деятельность, сопряженную с положительными экстерналиями. А подобная деятельность (в данном случае – это инвестирование в сохранение ресурса) осуществляется в объемах ниже общественно-оптимальных. Соответственно, ресурс не только находится в условиях недоинвестирования, но и подвергается сверхиспользованию, и поэтому быстро деградирует и истощается вплоть до полного исчезновения. Отсюда непреложно следует вывод: необходима интернализация внешних эффектов, которая может быть достигнута путем передачи ресурса в государственную или частную собственность.

Как видим, каждая из двух некорректных предпосылок приводит к единому выводу. Представляется, что подобная логика, основанная на неправомерном отождествлении режима открытого доступа с коллективной собственностью или же на аксиоме о неспособности коллектива к самоуправлению, так или иначе базируется на глубоком убеждении и сторонников централизации, и сторонников приватизации в том, «что институциональные изменения должны явиться откуда-то извне и должны быть навязаны индивидам, которых они касаются» ^{[7, с. 44]}.

Из двух альтернатив – приватизировать или национализировать предпочтение в реальной истории отдавалось, как правило, национализации. Легко видеть, что в случае приватизации передача прав собственности всего ресурса в одни руки могла очень негативно восприниматься всеми остальными пользователями ресурса. Дробление же ресурса на небольшие доли с их последующей передачей в частное владение местным жителям не всегда возможно физически и, кроме того, способно только обострить проблему защиты прав собственности в силу возрастания соответствующих издержек. Что касается национализации, то следует подчеркнуть, что сама по себе национализация еще не влечет за собой угрозы отрицательных последствий для того или иного ресурса. Угроза обусловлена опять же убежденностью политиков в неспособности коллектива пользователей самостоятельно справиться с проблемой сохранения и эффективного использования ресурса.

Нередко правительства различных развивающихся стран ради сохранения ресурсов, находящихся в коллективном пользовании, оказывались на поводу тех экспертов и международных организаций, которые были одержимы идеями национализации этих ресурсов. Результаты, как утверждает Э. Остром, зачастую оказывались негативными, так как соответствующие политические решения «потерпели полный крах, усугубив те самые проблемы, на смягчение которых они были направлены» ^{[31, p. 3]}. «Разрушительные последствия национализации лесов, прежде находившихся в коммунальной собственности», обнаружены в Таиланде, Нигере, Непале, Индии ^{[7, с. 61]}. Справедливости ради стоит отметить, что «в 1978-м году правительство Непала пересмотрело свою политику и начало поощрять передачу земли, занятой лесами, обратно под контроль деревень, что привело к весьма обнадеживающим результатам в сфере лесоустроительных работ» ^{[7, с. 335]}.

Причины неудач, постигших правительства этих стран в их попытках регулирования ресурсопользования, кроются в неспособности правительственных чиновников учесть те нюансы местных условий, которые, как оказалось, очень важны для выработки правильных решений. Причем эти нюансы относятся не только к особенностям материальных условий (физических, биологических, экологических, погодных) функционирования ресурсной системы, но и к особенностям менталитета и культурных установок пользователей. Как удалось выяснить в результате полевых исследований, местные жители очень часто проявляли непредсказуемое поведение при попытках местной администрации или правительственных чиновников навязать им те или иные правила пользования ресурсом либо мониторинга и инфорсмента. Например, если они воспринимали эти правила как нечестные или несправедливые, либо считали, что принуждение к их соблюдению осуществляется неподходящими методами, то они склонялись к оппортунистическому поведению, в частности, отказывались от участия в работах, необходимых для сохранения ресурса ^{[7, с. 105]}.

Своими полевыми и лабораторными исследованиями Э. Остром разрушила безраздельно доминирующий в умах многих экономистов и политиков «образ беспомощных индивидов, которых затянуло в неумолимый процесс разрушения их собственных ресурсов» ^{[7, с. 34]}. Оказалось, что сообщества индивидов, совместно эксплуатирующих некий общий ресурс, могут вполне успешно осуществлять коллективное управление и регулировать свои коллективные действия на принципах самоорганизации и самоуправления. Дело в том, что во многих случаях они имеют возможность и пользуются ею для ограничения доступа к ресурсу. В соответствующем ограничении доступа к ресурсу общего пользования им способствует географическая (территориальная) или целевая специфичность ресурса. Поэтому и нельзя считать, что используемый ими общий ресурс находится в режиме свободного доступа.

Во множестве случаев было установлено, что в течение нескольких веков ресурсы, находящиеся в совместном пользовании целого ряда сменяющих друг друга поколений местных жителей, не проявляли никаких признаков истощения. В качестве примеров Остром приводит правила, регулирующие использование лесов и выпасов на высокогорных лугах в различных районах Швейцарии и Японии, ирригационных систем в Испании и на Филиппинах. Она отмечает, что соответствующие «институты … пережили засухи, наводнения, войны, эпидемии, а также глубокие экономические и политические перемены» ^{[7, с. 121]}. Тем самым была доказана способность локальных сообществ в высшей степени успешно справляться с проблемами самоорганизации и самоуправления безо всяких вмешательств извне.

Между иерархией и рынком

Согласно экономической теории организаций в подобных случаях успешного коллективного управления физическими ресурсами общего пользования проявляется преимущество гибридной формы экономической организации и над рынком, и над иерархией. Напомним, что согласно концепции Рональда Коуза, предложившего новый подход к природе фирмы, форма экономической организации определяется величиной издержек, причем основная роль принадлежит трансакционным издержкам ^{[4, с. 73]}. Поэтому сам факт сосуществования наряду с рынками иерархических и гибридных организационных форм объясняется теми или иными сравнительными преимуществами в плане экономии на трансакционных издержках, которые проявляются в каждом конкретном случае для каждой организационной альтернативы.

В качестве основных факторов, определяющих величину трансакционных издержек, выступают, согласно концепции Оливера Уильямсона, степень специфичности используемых активов, уровень неопределенности внешней среды и частота осуществления трансакций (14, гл. 2). Следует отметить, что при этом особое значение Уильямсон придает специфичности используемых ресурсов. Именно по мере роста степени специфичности ресурсов (или размеров осуществляемых специфических инвестиций) проявляется тенденция к смещению того способа координации коллективных действий, в котором достигается минимум трансакционных издержек, от простой анонимной (рыночной) контрактации к более сложной долгосрочной и дальше – к контрактации, предусматривающей объединенную собственность ^{[1, с. 182; 14, с. 142]}.

Объяснение такой тенденции Уильямсон усматривает в следующих причинах. Во-первых, рост специфичности активов влечет за собой возрастание потенциально отчуждаемой квазиренты, провоцирующей оппортунистическое поведение в форме шантажа ^[27]. Во-вторых, специфичность ресурсов ограничивает возможности адаптации к поведенческой неопределенности путем переориентации их на альтернативное использование. И эти положения концепции Уильямсона получили эмпирическое подтверждение ^[1].

Казалось бы, что объединение собственности путем централизации, интеграции или создания фирмы представляет собой наилучший способ защиты от постконтрактного оппортунистического поведения, обусловленного специфичностью используемых ресурсов и/или экономией на порождаемых им трансакционных издержках. Однако этот способ не универсален. Он способен проявить свою эффективность только в случае отчуждаемых активов. Вот как характеризует данную особенность Бенджамен Клейн (Benjamin Klein) в анализе отношений, сложившихся между Дженерал моторс и Фишер боди: «Поскольку специфический человеческий капитал воплощен в индивидах, которые по закону не могут быть в чьей-то собственности и которые обладают потенциальными возможностями вести себя оппортунистически при любом из альтернативных организационных устройств, вертикальная интеграция не устраняет вторую сторону сделки и проблему вымогательства» ^{[3, с. 327]}. Иначе говоря, если в роли специфического актива выступает неотчуждаемый человеческий капитал, то изменение прав собственности утрачивает свое значение и, соответственно, объединение собственности не может избавить от угрозы оппортунистического поведения.

Соответственно, в том случае, в котором все или почти все физические активы относятся к ресурсам общего назначения, а к специфическим ресурсам относятся только неотчуждаемые активы, иерархия не имеет относительно гибридной формы никаких сколько-нибудь заметных преимуществ в плане экономии на трансакционных издержках, обусловленных возможностью для оппортунистического поведения. Иерархия может иметь преимущество перед гибридом в виде относительно более низких трансакционных издержках координированной адаптации к непредвиденным обстоятельствам благодаря присущему ей командному стилю управления. Зато гибридная форма экономической организации имеет преимущество перед иерархией в виде более сильных стимулов и относительно низких издержек автономной адаптации ^[20].

В этом месте хотелось бы напомнить, что Уильямсон неоднократно предлагал рассматривать фирму как крайнюю меру, как вариант «на крайний случай», в качестве последней инстанции ^{[15, с. 84; 32, p. 183]}. «Поскольку внутренняя организация сопровождается дополнительными бюрократическими расходами, то фирму … полезно рассматривать как организационную форму, к которой следует прибегать только в случае крайней необходимости. Сперва следует испробовать рыночный механизм и смешанные формы … и только в случае неудачи (относительной) с ними обращаться к административному механизму внутрифирменного управления» ^{[15, с. 86]}.

Следовательно, можно ожидать, что преимущества гибридной формы гораздо чаще должны проявляться в тех случаях, в которых в качестве специфического актива выступает не физический ресурс, а человеческий капитал. И действительно, Пол Милгром (Paul Milgrom) и Джон Робертс (John Roberts) отмечают: «Крупнейшие международные бухгалтерские фирмы, большинство крупнейших юридических фирм, многие консультационные и архитектурные фирмы, наиболее известные медицинские клиники и некоторые инвестиционные банки имеют организационную форму товарищества, а не корпорации» ^{[6, т. 2, с. 275-276]}. При этом присущие в ряде случаев этим организациям названия «фирмы» или «корпорации» отражают чисто юридический аспект, не имеющий отношения к их экономической характеристике, как разновидности гибридных форм экономической организации.

В качестве важнейших причин, обусловливающих преимущества гибридной формы организаций, специализирующихся на оказании профессиональных услуг, Милгром и Роберст усматривают следующие. Во-первых, «важнейшим специализированным исходным ресурсом в товариществах, как правило, являются знания и способности их работников, т. е. их человеческий капитал» ^{[6, т. 2, с. 277]}. В силу трудноотчуждаемости человеческого капитала его носителям принадлежат права на остаточный доход и, соответственно, права конечного контроля. Во-вторых, характер работы, выполняемой высококвалифицированными специалистами, таков, что ее качество, а также эффективность используемых ресурсов трудно контролировать. С соответствующими проблемами лучше справляются партнеры, чем директора или менеджеры ^[6].

Таким образом, гибридные формы экономической организации довольно широко распространены в виде разнообразных кооперативов, партнерств, альянсов, товариществ, что в очередной раз свидетельствует об эффективности соответствующих коллективных действий в рамках именно гибридных форм ^{[28, 29]}. Однако в экономической теории соответствующие вопросы проработаны недостаточно. Явно наблюдается дефицит, на который сетует в своих работах Э. Остром, математических моделей и теоретических концепций, посвященных изучению условий и возможностей для эффективного самоуправления коллективными действиями.

Основная цель нашей работы и состоит в выявлении тех возможностей, которые позволяют коллективу успешно преодолеть неэффективное равновесие в режиме самоуправления и самоорганизации. Причем в основном нас будет интересовать не просто повышение совокупного дохода, при котором обогащение одних агентов может сопровождаться обнищанием других, а те институциональные инструменты и механизмы, которые в условиях эгоистических устремлений каждого члена коллектива, позволяют достичь исхода, доминирующего по Парето над равновесным по Нэшу.

Используемый в работе формализованный подход позволяет выделить из множества факторов не только те из них, причем в наименьшем количестве, которые порождают оппортунистическое поведение, проблему безбилетника и создают препятствия для достижения общественно-оптимального исхода, а главным образом те, которые порождают возможность и формируют необходимые условия для достижения Парето-эффективного исхода. В следующей части настоящей работы будут продемонстрированы условия достижения равновесного, но не эффективного исхода, существование бесконечного множества Парето-эффективных состояний, зависимость создаваемого коллективом дохода от предварительно устанавливаемого правила его дележа, проблема безбилетника, стимулы для оппортунистического поведения.

Надо отметить, что аналогичные вопросы со схожими результатами рассматриваются в моделях неполного контракта ^{[12; 13, т. 1, с. 50-54; 16, с. 293-301; 17-19; 23; 24]}. Главное их отличие от нашей работы заключается в том, что в моделях неполного контракта анализируется, как правило, взаимодействие только двух агентов. В известной модели Хольмстрома ^[26] рассматривается произвольная по численности группа агентов, но она предстает в виде однородной рыхлой структуры, не проявляющей способность к самоорганизации и эффективным действиям без привлечения собственника.

Многие вопросы, которым посвящена предлагаемая работа, уже разбирались нами в предыдущих публикациях ^[8-11]. Однако отличия данной работы от предшествующих имеются и довольно существенные. Здесь мы собираем разрозненные по многим статьям результаты анализа ряда математических моделей в единое и последовательное целое, в более значительной степени опираемся на вербальный формат изложения, сведя до минимума использование математического аппарата, и прибегаем к максимально упрощенным математическим моделям.

Заключение

Недооценка способностей коллектива к самоуправлению и самоорганизации, которая до недавнего мнения доминировала во взглядах большинства экономистов и политиков, возникла не на пустом месте. Она поддерживалась не только целым рядом соответствующих теоретических моделей и концепций, но и реальными событиями, которые вполне заслуженно характеризовались метафорой «трагедия общин». Поэтому не удивительно, что это скептическое отношение к возможностям коллектива для эффективного управления общими ресурсами распространилось на все локальные сообщества, использующие общий ресурс в режиме самоуправления. Одна из ошибок заключалась в отождествлении коммунальной собственности с ресурсом открытого доступа. Далеко не сразу была осознана необходимость различать ресурсы открытого доступа (ресурса, доступного всем без исключения) и ограниченного доступа.

Математические модели и концепции, как правило, акцентировали внимание именно на непреодолимости проблем, возникающих перед агентами, использующих некий общий ресурс. Например, в моделях неполного контракта оптимум всегда оказывался недостижимым. Возможности для эффективного использования общего ресурса коллективом в режиме самоуправления и самоорганизации ускользали от внимания теоретиков.

Многолетние полевые исследования Эленор Остром долгое время оставались малоизвестными среди экономистов. Фактически только присуждение ей Нобелевской премии по экономике в 2009-м году стимулировало интерес со стороны экономистов к ее исследованиям. Появилась потребность для теоретического осмысления и формализованного описания полученных ею результатов. В следующей части настоящей работы мы на основе простейших математических методов продемонстрируем и сущность, и причины происхождения тех социальных дилемм, с которыми, так или иначе, сталкиваются все коллективы, использующие некий общий ресурс.