Передача реалий государственно-административного устройства и общественной жизни с английского языка на русский

Федорова Наталья Владимировна кандидат исторических наук доцент, кафедра «Лингвистика и иностранные языки», Донской государственный технический университет 344000, Россия, Ростовская область, г. Ростов-На-Дону, площадь Гагарина, 1 Fedorova Natalia Vladimirovna PhD in History Associate Professor of the Department of Linguistics and Foreign Languages at Don State Technical University 344000, Russia, Rostovskaya oblast', g. Rostov-Na-Donu, ploshchad' Gagarina, 1 fnavl@mail.ru Другие публикации этого автора

Дудукалов Егор Владимирович кандидат экономических наук доцент, кафедра государственного и муниципального управления, Южно-Российский институт управления – филиал федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего образования «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации» 344000, Россия, г. Ростов-На-Дону, ул. Пушкинская, 70/54 Dudukalov Egor Vladimirovich PhD in Economics Docent, the department of State and Municipal Administration, South-Russian Institute of Management (branch) of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration 344000, Russia, g. Rostov-Na-Donu, ul. Pushkinskaya, 70/54 edudukalov@gmail.com Другие публикации этого автора

Актуальность темы работы обусловлена необходимостью дальнейшего изучения безэквивалентной лексики и способов ее передачи. Реалии содержат в себе важную информацию, касающуюся уникальности культурной и общественной жизни каждого народа, страны, поэтому для осуществления эффективного межкультурного диалога и познания в условиях расширяющихся межкультурных контактов необходимо продолжать изучение способов перевода безэквивалентных лексических единиц. При этом надо отметить, что в связи с поставленной задачей по обеспечению экспорта российского образования путем обучения в отечественных вузах значительного числа студентов-иностранцев, актуализируется взаимодействие интернациональных и национальных студенческих организаций, развитие социально-культурной среды и межкультурного диалога в университетах ^{[6, с. 69]}, что затруднительно без понимания социокультурных особенностей, отражаемых реалиями.

Предметом исследования выступают реалии государственно-административного устройства и общественной жизни в английском языке и их передача на русский язык. Материалом исследования выступил текст оригинала англоязычного романа Дафны Дю Морье «Ребекка» и его перевод на русский язык, выполненный Г. Островской. Выбор материала исследования обусловлен тем, что в тексте романа изображены характерные черты повседневной жизни обитателей английской усадьбы 1930-х гг. и он предоставляет широкие возможности для изучения способов и особенностей перевода таких категорий реалий, как ономастические, бытовые реалии и реалии государственно-административного устройства и общественной жизни.

В ходе исследования применялся аналитический метод для анализа литературы по теме исследования, описательный метод при изложении особенностей различных способов передачи реалий, а также методы количественного подсчета, сравнения и сопоставления для анализа способов перевода безэквивалентных лексических единиц в рассматриваемом художественном произведении. Отбор языкового материала для исследования был произведен методом сплошной выборки.

В отечественной традиции проблема передачи слов-реалий разрабатывается обычно в рамках лингвистической теории перевода, то есть перевод изучается в контексте соотношения исходного языка и языка перевода, исследователи стремятся выделить модели перехода от одной системы знаков к другой и описать особенности реализации этих моделей при переводе текстов различных стилей и жанров ^{[11, с. 121]}. Однако разработчики теории видели ограничения лингвистического пути исследования перевода, в частности, по отношению к художественному переводу ^{[10, с. 24]}. Реже исследователи опираются на интерпретативную теорию перевода, разработанную французскими лингвистами, где постулируется, что перевод осуществляется только на уровне текста, с которым переводчик взаимодействует ^{[11, с. 124]}. Такой подход видим, например, у Л. Ю. Титовой, которая обосновывает, что перевод безэквивалентной лексики есть не только трансформация языковых структур, но, прежде всего, «процесс передачи смысла данных языковых единиц с учетом фоновых знаний» ^{[8, c. 6]}. Е. А. Алексеева, Т. С. Велла также указывают, что при переводе художественного произведения, адресованного носителям определенной культуры, имеет место восприятие именно смысла оригинала, а не отдельных лексических единиц, и перед переводчиком стоит задача с учетом экстралингвистических факторов передать читателям художественное впечатление и авторскую эстетику, доступные читателям оригинала ^{[1, c. 21]}. В рамках этой концепции процесс перевода включает три стадии: понимание смысла текста оригинала с учетом культурного подтекста, девербализацию — абстрагирование от языковой формы текста оригинала, ревербализацию — выражение смысла текста оригинала во всей его полноте (включая передаваемые чувства, намеки, оттенки и т. п.) средствами языка перевода. Основой стратегии перевода предстает использование эквивалентов — единиц смысла, создаваемых переводчиком для данного текста ^{[11, с. 124—125]}. При этом существуют универсальные критерии, которые должны влиять на выбор решения на перевод: реалии следует передавать, во-первых, с учетом контекста всего произведения, во-вторых, принимая в расчет роль и значимость реалии относительно других элементов текста, и в-третьих, понимая необходимость передать атмосферу, колорит, эстетическое воздействие произведения, единство эксплицитного и имплицитного, познакомить реципиента с другой культурой ^[16]. Однако на практике данные теории вполне могут применяться совместно, что будет показано на материале исследуемого произведения и его перевода на русский язык.

Языковеды расходятся во мнении как по вопросу определения реалий, так и по проблеме их классификации. В рамках данной работы будем опираться на определение, данное С. Влаховым и С. Флориным, согласно которому реалии — это слова, называющие элементы быта и культуры, исторической эпохи и социального строя, государственного устройства и фольклора, в которых отражены специфические особенности данного народа либо страны, несвойственные другим народам или странам ^{[4, с. 6]}. Следует отметить, что, многие исследователи, излагая свои взгляды по вопросу классификации реалий, основывались именно на приведенных С. Влаховым и С. Флориным тематических категориях слов-реалий. Приведем некоторые отечественные и зарубежные классификации реалий (таблицы 1, 2).

Таблица 1. Классификация реалий отечественными авторами

Таблица 2. Классификация реалий зарубежными авторами

В данной работе за основу взята классификация реалий, приведенная отечественным ученым В. С. Виноградовым, так как она достаточно развернута и наиболее конкретизирована автором. Согласно этой классификации методом сплошной выборки осуществлялся отбор реалий государственно-административного устройства и общественной жизни. В художественном произведении, выбранном в качестве источника языкового материала, присутствует немало слов-реалий, обозначающих уникальные воинские и гражданские должности, чины и профессии, а также названия административных единиц и общественных партий и организаций. Перечислим некоторые из них, распределив по логическим группам согласно выбранной классификации.

1. Административные единицы и государственные институты: district — округ; county — графство.

2. Общественные организации, партии и т. п., их функционеры и участники: Whigpolitician — политический деятель из вигов; friendlysociety— благотворительное общество.

3. Основные воинские и полицейские подразделения, чины: Coroner — коронер; policeman — полисмен; Colonel — полковник; magistrate — полицейский судья; Customs — таможенник; Captain— капитан.

4. Гражданские должности и профессии, титулы и звания: vicar - приходской священник; butler - дворецкий; footman - ливрейный лакей; prefect - префект; youngfootman - младший лакей; lodge-keeper - привратник; MP - член парламента; page-boy - рассыльный; newsboys - мальчишки-газетчики; lift-boy - мальчик-лифтер; valet - слуга; Duke - герцог; scullery-maid - судомойка; menials - слуги; harbour-master - инспектор порта; under-house-maid - младшая горничная; coastguard - спасатель береговой охраны; commissionaire - посыльный; hawker - уличный торговец; agent - управляющий; errand-boy - посыльный; ship-breaker - подрядчик по слому судов.

При переводе художественного текста сопоставляются не только языки оригинала и перевода, но и разные культуры. Ввиду неповторимости национального колорита культуры и жизни общества каждой конкретной страны буквальный перевод реалий невозможен. Согласно С. Влахову и С. Флорину, существует две главных проблемы при передаче реалий: во-первых, по причине отсутствия у носителей данного языка объекта, обозначаемого реалией, в языке перевода отсутствует и эквивалент искомого слова; во-вторых, в тексте перевода не менее важно сохранить, помимо предметного значения (семантики) реалии, ее неповторимый национальный и исторический колорит (коннотацию) ^{[4, с. 80]}. В этой связи В. С. Виноградов выделяет следующие способы передачи реалий: транскрипция и транслитерация, когда иноязычная лексическая единица совпадает по форме звучания / написания с лексической единицей языка перевода, а также кальки, уподобления (замены понятий, соподчиненных по отношению к общему родовому, то есть на неполный эквивалент), перифрастический (описательный, дескриптивный) перевод, или экспликацию, и гипо-гиперонимический перевод (замена обобщенного родового понятия более узким видовым, и наоборот) ^{[3, с. 117]}.

Рассмотрев различные варианты перевода слов-реалий в художественном тексте через такие критерии, как эквивалентность и адекватность, современные исследователи выделили три основных аспекта данного вопроса:

1. главная проблема — правильный выбор способа передачи такой лексики на язык перевода в рамках каждой конкретной ситуации (в этой связи анализ способов передачи реалий практикующими переводчиками позволяет выделить набор способов «первого выбора» – наиболее продуктивных при передаче реалий, относящихся к той или иной категории);

2. адекватный и эквивалентный перевод требует от переводчика точного и глубокого понимания реалии им самим, что, в свою очередь, подразумевает наличие достаточных фоновых знаний о данной стране либо конкретном народе; в противном случае становится неизбежной утрата одного или нескольких значимых аспектов, которые присутствуют в оригинальном тексте;

3. влияние на переводческий процесс целого ряда других факторов: выбирая способ перевода реалии, переводчик должен принимать во внимание, во-первых, распространенность безэквивалентной лексической единицы в исходном языке (как часто используется реалия, присутствует ли у нее широкий контекст, который позволит носителю иной культуры легко понять значение слова-реалии, не обладая знаниями о ней самой), во-вторых, наличие либо отсутствие контекста и дополнительной смысловой нагрузки, обязательной для передачи в тексте перевода, и, в-третьих, степень влияния реалии на атмосферность текста оригинала ^{[7, с. 168]}.

Ввиду того что колорит каждой страны и народа уникален, вероятность наличия у реципиента всех необходимых знаний о культуре, к которой он не принадлежит, крайне мала. Поэтому исследователи отмечают, что при передаче труднопереводимых элементов художественного произведения на другой язык требуется внесение в текст перевода трансформаций, которые позволят сохранить национальные особенности оригинальной культурной среды ^{[12, с. 290]}. С другой стороны, для художественного перевода особенно актуально восприятие языка не только с точки зрения его коммуникативной функции, но и с учетом эстетической функции, что подразумевает передачу (воссоздание) в тексте перевода не только идейно-художественного содержания произведения, но и эстетической формы оригинала, что акцентирует интерпретативная теория перевода ^{[2, с. 5]}.

Проанализировав реалии государственно-административного устройства и общественной жизни с точки зрения способов их передачи (по В. С. Виноградову) и сохранения колорита и эстетического воздействия оригинала в тексте перевода, приведем ряд показательных примеров.

Так, анализ показал, что одна и та же лексическая единица, обозначающая реалию государственно-административного устройства и общественной жизни, может передаваться на русский язык разными способами в рамках одного произведения. Рассмотрим пример:

«Yes, Madam,» said Robert, «it's Captain Searle, the harbour-master of Kerrith, on the telephone. He wants to know if he can come up and see Mr de Winter personally» ^{[13, с. 363]}.

— Да, мадам, — сказал Роберт.

— Его спрашивает капитан Сирл, инспектор порта в Керрите. Хочет знать, может ли он сейчас приехать и повидаться лично с мистером де Уинтером ^{[5, с. 351]}.

Здесь переводчик передает безэквивалентную лексическую единицу, используя калькирование. Однако далее в тексте встречаем уже другой перевод той же реалии:

That would be the harbour-master from Kerrith, and the Lloyd's agent with him ^{[13, с. 351]}.

Вероятно, портовый инспектор из Керрита, а с ним агент морского страхового общества Ллойда ^{[5, с. 339]}.

Использование Г. Островской двух вариантов перевода данного понятия обусловлено тем, что во втором случае сопутствующую реалию Lloyd's agent она передает с помощью транскрипции и перифрастического перевода: «агент морского страхового общества Ллойда», и, чтобы избежать грамматического повтора, заменяет «инспектор порта» на «портовый инспектор», сохраняя при этом суть реалии.

В тексте присутствует еще несколько примеров двойного перевода одной и той же лексической единицы. Так, agent в примере выше означает «агент», но в английском языке это слово имеет и другое значение, выступая наименованием иной должности:

«I'd like to have taken you round the garden, but I must see Crawley, my agent» ^{[13, с. 112]}.

— Я был бы рад показать тебе сад, но мне надо повидаться с Кроли, моим управляющим ^{[5, с. 109]}.

Так как из контекста становится известно, что в данном случае agent – это не просто агент, а человек, который занимается всеми личными делами своего клиента, и что клиент советуется с ним по всем важным вопросам, переводчик использует способ уподобления и подбирает аналог, который отличен от первого варианта перевода и более точно передает специфику реалии.

Передавая на русский язык элементы английской безэквивалентной лексики с помощью гипо-гиперонимического перевода, Г. Островская использует генерализацию, заменяя наименования конкретных должностей обобщенным понятием. Например, это имеет место в следующих предложениях:

An errand-boy passed us whistling on his bicycle ^{[13, с. 500]}.

Мимо, посвистывая, проехал на велосипеде посыльный ^{[5, с. 486]}.

Здесь должность курьера в конторе, занимающегося доставкой вещей, заменяется гиперонимом «посыльный».

Далее мы встречаем еще один пример гипо-гиперонимического перевода, а именно генерализации:

The page-boy flung open the gates ^{[13, с. 28]}.

Рассыльный распахнул дверцы ^{[5, с. 27]}.

В этом случае все тот же гипероним заменяет название должности служащего гостиницы.

В третьем примере обобщенным понятием «посыльный» передана совсем другая должность:

I was so deep in my picture, I even saw the porter pocketing his tip and going back through the swing-door of the hotel, saying something over his shoulder to the commissionaire… ^{[13, с. 55]}.

Я была так поглощена этой картиной — я даже видела, как швейцар сует в карман чаевые, и проходя обратно в холл, говорит что-то через плечо посыльному… ^{[5, с. 53]}.

Значение слова commissionaire более узкое – это обслуживающий персонал, который в униформе встречает посетителей у дверей гостиницы, театра либо иного социального объекта. Перевод реалий данного типа с помощью гипо-гиперонимического перевода, а именно обобщающим понятием, и отсутствие переводческого комментария можно объяснить тем, что некоторые должности уже вышли из употребления в языке оригинала, устарели и для реципиента перевода также являются малознакомыми, а различия между этими должностями, расценены переводчиком как малозначимые и не влияющие на полноту передачи художественного эффекта текста. Однако, надо все же отметить, что в переводе Г. Островской в отдельных случаях прослеживается отсутствие конкретики, недостаточный учет контекста, и, в свою очередь, неполная передача колорита, уникальной атмосферы английской действительности.

Во многих случаях реалии общественной жизни переданы в романе путем уподобления, когда переводчик приводит контекстуальный аналог исходной лексической единицы:

I called in my dream to the lodge-keeper, and had no answer, and peering closer through the rusted spokes of the gate I saw that the lodge was uninhabited ^{[13, с. 5]}.

Я позвала привратника, но не получила ответа, и, прижавшись лицом к ржавым прутьям, увидела, что сторожка покинута ^{[5, с. 3]}.

They sent letters to the Home Secretary and it was not any good ^{[13, с. 437]}.

Они посылали письма министру внутренних дел, и от этого не было никакого толку ^{[5, с. 422]}.

В следующем примере переводчик заменила данную реалию, обозначающую государственную должность, более понятным русскоязычному читателю аналогом:

"It was Colonel Julyan,» he said; «he's just been talking to Searle" ^{[13, с. 396]}.

— Звонил полковник Джулиан, — сказал он.

— Он только что разговаривал с Сирлом ^{[5, с. 384]}.

Немного более затруднительной для восприятия нам представляется перевод названия профессии a nursery governess словом «бонна». В данном случае переводчик в стремлении сохранить исторический колорит при передаче понятия использует реалию с другим национальным, а именно французским, колоритом и кроме того, с менее известной для русскоязычной аудитории семантикой по сравнению, например, со словом «гувернантка».

Присутствуют в тексте романа и случаи перифрастического перевода безэквивалентной лексики:

"He's the magistrate for Kerrith. He has to be present" ^{[13, с. 396]}.

— Он — полицейский судья Керрита. Он обязан присутствовать ^{[5, с. 384]}.

И еще один пример, в котором название должности передается описанием:

"He had to go and see the vicar" ^{[13, с. 442]}.

— Ему надо было поехать поговорить с приходским священником ^{[5, с. 427]}.

Гораздо реже встречается передача реалий государственно-административной и общественной жизни с помощью приема транскрипции и (или) транслитерации.

В рассматриваемом художественном произведении имеется небольшое количество таких примеров:

I wondered what they were doing, the Coroner, Frank, Maxim, Colonel Julyan ^{[13, с. 423]}.

Что они там делают сейчас — коронер, Фрэнк, Максим, полковник Джулиан ^{[5, с. 409]}.

Здесь передача реалии осуществляется с помощью транслитерации.

Что касается следующего предложения, то в нем имеет место транскрибирование слова-реалии:

A policeman appeared from nowhere ^{[13, с. 423]}.

Откуда-то возник полисмен ^{[5, с. 410]}.

Нередко переводчик дает комментарий, который оформляется в виде сноски, например:

I was like a little scrubby schoolboy with a passion for a sixth-form prefect… ^{[13, с. 51]}.

Я была похожа на жалкого маленького первоклассника, переполненного обожанием к префекту старшего класса… ^{[5, с. 49]}.

При переводе этого предложения переводчик дает сноску, в которой раскрывает суть реалии с помощью переводческого комментария, поясняя, что префектом в английских школах называют старшеклассника, наблюдающего за поведением учащихся.

На основании анализа передачи обнаруженных в романе реалий, отражающих государственно-административное устройство и специфику общественной жизни, выявлено процентное соотношение использованных способов перевода безэквивалентных лексических единиц и составлена таблица (таблица 3).

Таблица 3. Способы передачи реалий государственно-административного устройства и общественной жизни (на материале романа Дафны Дю Морье «Ребекка» и его перевода на русский язык)

В таблице наглядно показано, что с помощью калькирования передано 29 % реалий, уподобление применяется к 32 % слов-реалий, 21 % лексических единиц передан при помощи гипо-гиперонимического перевода, транскрипция (транслитерация) использована в 10 % случаев передачи безэквивалентной лексики, а перифрастический перевод прослеживается лишь в 8 % случаев.

Итак, из 38 обнаруженных нами реалий государственно-административного устройства и общественной жизни подавляющее большинство передано при помощи уподобления и калькирования. Самым нераспространенным способом передачи англоязычных реалий государственно-административного устройства и общественной жизни на русский язык оказался перифрастический перевод.

Наиболее востребовано уподобление, которое, действительно, может способствовать пониманию слова-реалии русскоязычным читателем, хотя зачастую и не позволяет в полной мере сохранить колорит реалии. Использование уподобления позволило переводчику максимально адаптировать данный художественный текст для восприятия русскоязычным читателем. В случае применения калькирования, переводчику, с одной стороны, удается избежать переизбытка транскрибированных слов, описаний и комментариев, делающих чтение художественного текста менее удобным для русскоязычной аудитории, а с другой, — достаточно точно передать суть оригинального понятия через сохранение семантики каждой его части.

Можно заключить, что Г. Островская в своей работе над переводом данного романа отдавала предпочтение тем способам передачи англоязычных реалий, которые способны сделать безэквивалентную единицу более понятной для русскоязычной аудитории. Не все переводческие решения видятся оправданными в полной мере, и в некоторых случаях наблюдается частичная утрата смысловой нагрузки, колорита переводимого слова и эстетического воздействия, однако данная проблема является специфической проблемой передачи реалий на другой язык. Тем не менее, переводчик приложила значительные усилия, чтобы как можно более полно раскрыть уникальные особенности английского быта и культуры данного периода.

Новизна исследования заключается в том, что языковой материал и переводческие решения анализируются как с позиции лингвистической теории перевода, так и с точки зрения интерпретативной теории перевода. По результатам исследования можно сделать вывод о том, что при передаче реалий переводчик в ряде случаев отходит от цели сохранить и максимально точно передать национальный колорит, что обусловлено, в первую очередь, стремлением «приблизить» перевод к русскоязычному реципиенту. Но, в то же время, именно поэтому в некоторых случаях применение обоснованных с точки зрения лингвистической теории перевода способов перевода приводит к потере колорита, атмосферности, смысловых нюансов. Таким образом, можно говорить о том, что удачные переводческие решения в случае передачи слов-реалий в художественном произведении – это решения, которые, с одной стороны, учитывают обоснованность и продуктивность тех или иных способов перевода для данной разновидности реалий, а с другой стороны, не противоречат интерпретативной концепции и принимаются с учетом контекста произведения (текста), значимости реалии на фоне других единиц текста и необходимости передать атмосферу, колорит, соответствующее эстетическое воздействие текста.