Состояние микроуровня социального механизма формирования гражданского общества в Алтайском крае

Суртаева Ольга Валерьевна старший преподаватель, кафедра психологии коммуникаций и психотехнологий, федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Алтайский государственный университет» 656049, Россия, Алтайский край, г. Барнаул, ул. Ленина, 61 Surtaeva Olga Senior Educator, the department of Psychology of Communications and Psychotechnologies, Altai State University 656049, Russia, Altaiskii krai, g. Barnaul, ul. Lenina, 61 bubuka_s@mail.ru

Изучение гражданского общества постоянно привлекает внимание как отечественных, так и зарубежных ученых ^{[8; 9; 15; 17]}, поскольку в настоящее время процессы формирования и развития гражданского общества претерпевают серьезные изменения, а сама идея гражданского общества дополняется новым содержанием, основанным, например, на опыте формирования гражданских обществ в развивающихся странах. Особую актуальность приобретает изучение данной проблемы в российском контексте, что связано с непрекращающимися на протяжении десятилетий процессами трансформации, происходящими в российском социуме ^[16].

В современной науке выделяется три доминирующих подхода к анализу структуры гражданского общества: секторный, институциональный и системный.

В рамках системного подхода принято рассматривать гражданское общество как обладающее определенными системными чертами. Эти черты проявляются вне зависимости от социально-политических или территориальных характеристик того или иного современного государства. К примеру, А.К. Жарова ^[1] считает, что гражданское общество можно рассматривать как систему, поскольку оно имеет все признаки системы: делимость, сложность, наличие взаимосвязей, наличие цели функционирования. В.Н. Карташов ^[5] к системным чертам гражданского общества относит то, что гражданское общество, как и любая социальная система, характеризуется устойчивостью, автономностью, иерархичностью, изменяемостью, приспосабливаемостью, открытостью и органической целостностью.

В рамках секторного подхода к анализу гражданского общества выделяется три сектора или сферы всего общества: государство, частный бизнес и некоммерческий сектор. А.Ю. Сунгуров определяет некоммерческий сектор как совокупность организаций и социальных групп, участники которых не имеют первоочередной цели увеличить свой личный доход посредством работы в таких группах, руководства или владения ими ^[11]. Общество разделяется на секторы в горизонтальной плоскости, такое деление позволяет сделать акцент на равноправии всех трех секторов. Гражданское общество в рамках этого подхода определяется как множество «свободных ассоциаций граждан (и многообразных связей между ними), уважающих законы государства, уважающего в свою очередь права человека, умеющих и желающих влиять на эти законы и не позволяющих вмешиваться в свою ежедневную деятельность никаким государственным чиновникам» ^[11].

Институциональный подход к изучению и структурированию гражданского общества базируется на идее социального института. Социальный институт ‑ это форма организации общественной жизни, созданная целенаправленными усилиями социальных акторов либо исторически сложившаяся, основной функцией которой выступает фиксация и воспроизводство определенных социальных практик и социальных отношений. Представляется возможным в качестве института рассматривать как само гражданское общество, так и отдельные его составляющие. Гражданское общество понимается как целостная система общественных отношений, которым присуще наличие демократического государства, рыночной основы, а также социальных слоев и классов, имеющих независимые от государства источники финансирования. Из этого следует, что гражданские институты функционируют внутри всего общества (а не какой-то его подсистемы), которое в данный момент находится на той или иной стадии своего развития.

На начальных этапах становления и изучения гражданского общества в России некоторые исследователи причисляли к институтам гражданского общества даже бизнес-структуры и образовательные учреждения, например, такую точку зрения отстаивали С.В. Калашников ^[4] и И.Ж. Искаков ^[3], однако на данный момент такая расширительная трактовка перечня институтов гражданского общества не пользуется большой популярностью среди исследователей.

Л.М. Романенко предложила одно из первых отечественных определений понятия «институт гражданского общества»: это «исторически сложившиеся, устойчивые формы самодеятельности социальных субъектов и организации их отношений и взаимодействий, существующих вне рамок государства и развивающиеся без его прямого вмешательства» ^[10]. В перечень институтов гражданского общества Л.М. Романенко включала семью, общину, соседские и городские сообщества, профсоюзы, религиозные объединения, социальные движения и организации, средства массовой информации, клубы и объединения граждан по интересам. На данный момент эта точка зрения является наиболее популярной среди исследователей.

К примеру, данного подхода придерживается И.А. Халий, который дает следующее определение институтам гражданского общества: это «организованные так или иначе объединения граждан, действия которых направлены на реализацию каких-либо целей и задач, на разрешение собственных, общих для групп проблем» ^[13].

Гражданское общество является сложным, постоянно изменяющимся феноменом, который в процессе развития постоянно приобретает какие-то характеристики, а какие-то утрачивает. Также гражданское общество с течением времени включается в новые внутренние и внешние процессы, происходящие в социуме. Вследствие этих изменений постоянно появляются и институциализируются новые практики гражданского общества, что значительно затрудняет процесс выделения и анализа структуры гражданского общества. Так, В. Максименко высказал интересный тезис о том, что гражданское общество не имеет завершенных культурных и институциональных форм своего бытия ^[7]. Следовательно, несмотря на то, что перечень проявлений гражданского общества постоянно меняется, оно обладает и постоянно передаваемыми из поколения в поколение определенными социальными практиками или институтами.

И.С. Усватов полагает, что социальная практика может считаться институтом гражданского общества только тогда, когда она сформирована сообществом людей, созданным для достижения общих целей, способна влиять на принятие решений (политических, управленческих, экономических и др.), основана на принципе добровольности и обладает финансовой независимостью и политической автономностью ^[12].

Анализируя гражданское общество, можно отметить, что его структуры и субъекты тесно связаны друг с другом, при этом обладая определенной автономией, в связи с чем процесс развития гражданского общества в России целесообразно рассматривать с точки зрения формирования в социальной системе специфического социального механизма ^{[2; 14]}.

Социальный механизм формирования гражданского общества – это устойчивая система взаимодействий социальных акторов разных типов и уровней данной системы. Результатом этих интеракций становится удовлетворение определенной социальной потребности, а именно, потребности в формировании и развитии гражданского общества.

Социальный механизм формирования гражданского общества включает в себя три уровня:

1) макроуровень (институциональный), который представляет собой институциональную структуру общества. Структура макроуровня включает в себя следующие основные элементы: административные и формально-правовые нормы, которые устанавливает и контролирует государство, социокультурные нормы, контроль которых осуществляет гражданское общество, а также институционализированные в сфере формирования гражданского общества социальные практики. На макроуровне на формирование гражданского общества оказывает влияние, прежде всего, степень взаимного соответствия формальных и неформальных норм, а также соотношение декларируемых норм и реальных социальных практик;

2) мезоуровень (социально-групповой), представленный деятельностью органов законодательной власти в сфере формирования гражданского общества, ограниченную формально-правовыми рамками, а также деятельностью некоммерческих и других организаций, которые прямо или косвенно включены в работу по формированию и развитию институтов гражданского общества. Деятельность этих организаций подвергается контролю со стороны политических структур и регулируется формально-правовыми нормами, в то же время влияя на них и предоставляя основания для корректировки существующего законодательства;

3) микроуровень (индивидуально-личностный), представленный деятельностью рядовых сотрудников некоммерческих организаций и реактивным поведением населения региона, именно эти социальные акторы завершают становление реальных практик в сфере формирования и развития гражданского общества.

Предложенная структура социального механизма формирования гражданского общества позволяет выявить систему специфических для каждого уровня факторов, определяющих эффективность социального механизма формирования гражданского общества. Распределяясь по уровням, эти факторы по сути демонстрируют свойства и характеристики деятельности социальных акторов каждого уровня, а также устойчивых взаимодействий между этими акторами.

На макроуровне система факторов социального механизма формирования гражданского общества представлена совокупностью институциональных факторов: фактор конфигурации социальных институтов, фактор легитимности социальных институтов, входящих в конфигурацию, и нормативный фактор. На мезоуровне система факторов социального механизма формирования гражданского общества представлена политико-административными факторами: идейно-политическим, организационно-административным и социально-экономическим. На микроуровне эффективность формирования гражданского общества зависит от жизненных позиций и принципов индивидуальных субъектов, социальных установок и оценок по отношению к гражданскому обществу, методов стимулирования социальной активности населения, что представляет собой фактор человеческой активности, опосредующий функционирование механизма в целом и влияющий на его работу.

Согласно классификации регионов России по потенциалу развития гражданского общества, предложенной исследовательской группой ЦИРКОН ^[6], Алтайский край относится к пятому типу (классу). Данный тип регионов характеризуется средними уровнями жизни и развития экономики, низким уровнем потенциала гражданской активности населения и очень низким уровнем институциональной социальной активности. Следовательно, развитие гражданского общества здесь возможно благодаря благоприятным условиям внешней среды (например, экономического характера), однако наличествует угроза пассивности граждан, которая может оказаться трудно преодолимой.

Анализ состояния микроуровня социального механизма формирования гражданского общества в Алтайском крае был проведен с использованием метода анкетного опроса. В опросе принимали участие лица в возрасте от 15 до 75 лет, проживающие на территории Алтайского края (по 400 респондентов в 2012, 2013 и 2014 гг.). В исследовании использовалась территориальная кластерная (многоступенчатая) выборка с применением квотных значений на последней стадии отбора респондентов. При определении районов для проведения исследования учитывалась репрезентация основных территориально-экономических зон Алтайского края (промышленная или сельскохозяйственная), а также наличие и распределение в районах реально функционирующих некоммерческих организаций. При отборе населенных пунктов принималось во внимание пропорциональное соотношение городского и сельского населения с его реальным статистическим распределением на территории Алтайского края. На последнем этапе устанавливалось необходимое для опроса количество респондентов, для чего был использован квотный принцип отбора. Квотируемыми признаками выступили: пол, возраст, территориальное распределение, для определения соотношения которых были использованы данные Федеральной службы государственной статистики о численности населения в возрасте 15-75 лет в регионах на 1 января 2010 г., а также данные о соотношения городского и сельского населения за 2009 г.

Обработка количественных данных проводилась с использованием компьютерной программы IBM SPSS Statistics 22.0 с применением методов частотного анализа. Для оценки достоверности различий в подвыборках использовался критерий хи-квадрат (χ2).

Показателями состояния микроуровня социального механизма формирования гражданского общества в Алтайском крае в нашем исследовании выступили:

1) состояние гражданского общества с точки зрения населения (содержание понятия «гражданское общество»; наличие необходимости развития гражданского общества в России; условия, необходимые для развития гражданского общества в России; оценка уровня развития гражданского общества; наиболее эффективный путь развития гражданского общества в России),

2) оценка населением деятельности организаций некоммерческого сектора (уровень информированности о существовании общественных организаций; оценка уровня доверия населения некоммерческим организациям; уровень информированности о деятельности некоммерческих организаций; оценка наличия и степени пользы для населения от некоммерческих организаций; виды услуг, полученные населением от некоммерческих организаций; типы некоммерческих организаций, оказывавшие услуги населению; приоритетные направления деятельности некоммерческих организаций),

3) социальная активность населения Алтайского края (взаимодействие с некоммерческими организациями; виды социально значимой деятельности населения; препятствия к занятию социально значимой деятельностью; самооценка общественной активности населения; уровень инициативности населения; отношение к социально активным людям).

В результате исследования выявлено, что население Алтайского края характеризуется довольно низким уровнем знания о том, что такое гражданское общество. Помимо этого, население довольно противоречиво воспринимает содержание обсуждаемого понятия, поскольку большинство населения Алтайского края сделало ошибочный вывод о том, что правовое государство и гражданское общество являются тождественными понятиями: 38,2% респондентов ответили, что гражданское общество – это «общество, где главенствует закон, и все люди перед ним равны». Следующим по популярности (24,1%) оказалось также заблуждение респондентов, определяющее гражданское общество как форму совместного взаимодействия органов власти и общества: «самоуправляемое общество, свободное от диктата со стороны государства, но сотрудничающее с ним для выполнения функций защиты от внешней угрозы, поддержания правопорядка и т.п.». Лишь на третьем по частоте выборов месте (17,7%) оказалось определение, которое максимально близко передает суть понятия «гражданское общество» – «общество, в котором граждане имеют возможность создавать независимые от государства объединения для защиты собственных интересов». Следовательно, население Алтайского края имеет слабо структурированные представления о том, что такое гражданское общество и какими существенные характеристики оно имеет, только в сознании каждого шестого респондента наиболее точно и правильно отражается суть гражданского общества.

Большинство респондентов (69,9%) из Алтайского края считают, что в России необходимо развитие гражданского общества, 21,6% респондентов затруднились ответить на данный вопрос и только 8,4% полагают, что развитие гражданского общества России не нужно. В связи с этим интересно проанализировать, какие условия, по мнению населения Алтайского края, необходимы для развития гражданского общества: так, в первую очередь необходимо развитие цивилизованной правовой власти (49%), незыблемость прав и свобод человека (47%) и нравственность всех членов общества (43,5%); во-вторых, необходимо развитие самоуправления (26,3%), свобода труда и предпринимательства (24,5%) и свобода информации (20,8%), а также развитие политической культуры (16,5%); наименее важны такие условия как разнообразие и развитие форм собственности (12,6%), идеологическое многообразие (10,3%) и децентрализация властных полномочий (7,8%).

При оценке степени развития гражданского общества в России мнения респондентов вновь разделились. Наиболее популярным мнением было следующее: пока гражданское общество в России не сформировалось, но этот процесс сейчас идет весьма активно. Следует отметить, что в 2014 году население Алтайского края достоверно чаще (χ2, р≤0,05) соглашалось с такой точкой зрения (30,8%), чем в 2013 (24,4%) и в 2012 (25,5%) годах. Также достаточно часто респонденты отмечали, что гражданское общество только начинало формироваться, однако сейчас оно уничтожается, причем количество таких мнений значительно возросло (χ2, р≤0,05) в 2014 году (22,8%) по сравнению с 2013 (14,6%) и 2012 (14,7%) годами. Не менее популярным было мнение, что в ближайшее время в России гражданское общество вряд ли появится: в 2014 году так считало 19,5% респондентов, в 2013 – 13,6%, а в 2012 – 13,1%. Наименее часто встречалось мнение, что в России уже есть гражданское общество, и если в 2012 году так считали 15,8% респондентов, то к 2014 году этот показатель уменьшился более чем в 2 раза (7%). Следовательно, население Алтайского края демонстрирует снижение неосведомленности об уровне развития гражданского общества на фоне усиления скептических точек зрения на степень развитости гражданского общества в России.

И, наконец, интересно проанализировать, какой, по мнению населения Алтайского края, способ формирования гражданского общества в России наиболее эффективен – «сверху» или «снизу». В результате исследования снова была выявлена противоречивость мнений населения Алтайского края: чаще всего респонденты заявляли, что при формировании гражданского общества и государство, и население должны быть одинаково инициативными, при этом в 2014 году (55,4%) население Алтайского края достоверно чаще (χ2, р≤0,05) высказывало такую точку зрения, чем в 2013 (39,6%) и в 2012 (33,9%) годах. Вторым по популярности стало мнение о том, что наиболее эффективный путь формирования гражданского общества в России ‑ это путь формирования на основе инициативы граждан страны, которые испытывают потребность в объединении с целью защиты своих прав и интересов, но по сравнению с 2012 годом (22,5%), эта точка зрения стала менее популярной в 2014 году (17,6%). Наименее распространенное мнение среди населения Алтайского края – это мнение, что инициативу в создании гражданского общества должна проявить государственная власть. Популярность такого мнения среди населения Алтайского края постепенно снижается: от 14,1% опрошенных в 2012 году до 9,8% в 2014 году. В течение всего периода исследования примерно каждый двадцатый респондент (4,7% в 2012 году, 5,7% в 2013 году и 4,5% в 2014 году) отмечал, что гражданское общество для России неприемлемо.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что представления населения Алтайского края об эффективности тех или иных механизмов формирования гражданского общества достаточно противоречивы и мало систематизированы, однако наблюдается тенденция к описанию наиболее эффективного пути формирования гражданского общества как взаимодействия государственной власти и гражданской инициативы. Большинство населения Алтайского края все еще воспринимает гражданское общество как абстрактное понятие, которое слабо представлено в практической сфере, в реальной жизни, в связи с чем следует обратить внимание на необходимость активной работы по просвещению граждан. Необходимо формировать у населения четкое понимание того, что такое гражданское общество и каковы его основные характеристики, признаки и критерии.

Поскольку сообщество некоммерческих организаций многими авторами рассматривается как ядро, образующее инфраструктуру гражданского общества, важным для исследования социального механизма формирования гражданского общества было оценить деятельность организаций некоммерческого сектора в представлениях населения Алтайского края.

Как показало исследование, уровень информированности населения Алтайского края о сущности понятия «некоммерческая организация» достаточно высок: более 85% от числа всех респондентов в той или иной степени знакомы с обсуждаемым термином. Однако значительная часть респондентов обладает только поверхностными знаниями о том, что представляют собой некоммерческие организации (46,9%), что может препятствовать их активному участию в работе некоммерческих организаций, тем самым замедляя развитие гражданского общества. Подобная картина наблюдается и в отношении знаний о деятельности каких-либо некоммерческих организаций: большинство опрошенных (45,9%) лишь «что-то слышали» о деятельности некоммерческих организаций, чуть менее трети (29,8%) указали, что обладают знаниями в этой сфере. Не располагая информацией о работе организаций третьего сектора, люди не имеют возможности определить свою позицию в отношении некоммерческих организаций и их деятельности, они не осведомлены о возможностях участия в работе некоммерческих организаций или получения помощи с их стороны, что может оказывать негативное влияние формирование гражданского общества в Алтайском крае.

По мнению большинства респондентов, население скорее не доверяет некоммерческим организациям (38,5%), утверждающих обратное в выборке оказалось несколько меньше (32,5%). Респондентов, разделяющих точку зрения о том, что население полностью не доверяет некоммерческим организациям, оказалось почти в 2 раза больше (6,8%), чем уверенных, что люди относятся к некоммерческим организациям с полным доверием (3,5%). То есть, население Алтайского края склонно считать, что большинство людей относится к некоммерческим организациям с различными уровнями недоверия, следовательно, с большой вероятностью можно прогнозировать, что и личная позиция населения Алтайского края в отношении некоммерческих организаций окажется скорее негативной, чем доверяющей. Оценка населением Алтайского края своего личного уровня доверия некоммерческим организациям оказалась несколько иной, что можно объяснить влиянием фактора социальной желательности: ответы «скорее доверяю» (37,3%) преобладали над ответами «скорее не доверяю» (29,6%), полное недоверие некоммерческим организациям продемонстрировало 7,5% населения Алтайского края, респондентов с противоположной точкой зрения оказалось немного меньше (5,5%). Следовательно, можно сделать вывод о неоднозначности восприятия населением некоммерческих организаций, что свидетельствует о том, что в обществе пока не сформировался целостный «имидж» некоммерческих организаций, и отношение к ним пока остается в целом противоречивым.

Для оценки восприятия населением деятельности некоммерческих организаций важно проанализировать, насколько сами люди считают полезными или бесполезными некоммерческие организации для себя лично. В результате сравнения данных, полученных в исследовании за 2012-2014 гг. (χ2, р≤0,05) выявлено, что почти треть респондентов в 2014 году (32,3%) затрудняются ответить, есть ли для них польза от деятельности некоммерческих организаций, доля таких ответов в 2012 году была в полтора раза ниже (19,3%). Чуть менее трети респондентов (30,8%) в 2014 году оценили полезность некоммерческих организаций для себя как небольшую, в 2012 году таких ответов было зафиксировано чуть больше (37,1%). Каждый седьмой респондент (14%) в 2014 году отметил, что от деятельности некоммерческих организаций есть большая польза, а каждый девятый (11%) – что пользы нет вовсе. Однако по сравнению с 2012 годом доля респондентов, считающих некоммерческие организации бесполезными для них, снизилась почти на 8%. Низкая оценка респондентами роли деятельности некоммерческих организаций в повышении уровня и качества жизни населения не способствует эффективному развитию гражданского общества: работа третьего сектора остается для населения скрытой, малопонятной и неясной.

Для эффективного функционирования социального механизма формирования гражданского общества крайне важно, чтобы деятельность некоммерческих организаций была реально востребована населением, в связи с чем интересно проанализировать, какие виды услуг получало от некоммерческих организаций население Алтайского края в течение последнего года. Согласно полученным ответам, 64,5% респондентов в указанный период не получали никакой помощи от некоммерческих организаций, и только четверть (24%) населения Алтайского края пользовалась какими-либо услугами некоммерческих организаций. Наиболее распространенными видами получаемой помощи были: предоставление некоммерческими организациями информации, консультаций по проблемам здоровья (11,5%), юридическая помощь, связанная с нарушением неприкосновенности личности, гражданских, трудовых, имущественных прав (7%), консультации по проблемам обучения (5%), организационная и юридическая помощь, связанная с проведением общественно полезных дел и мероприятий (4,8%) и помощь, связанная с решением бытовых конфликтов, например, с соседями (4,8%). Полученные данные свидетельствуют о том, что проблемы защиты своих личных и гражданских прав и сохранения здоровья являются наиболее актуальными для населения Алтайского края, и некоммерческие организации наиболее активно работают именно в этих направлениях. Согласно данным исследования, наиболее часто население Алтайского края получало помощь от профсоюзов и профессиональных ассоциаций (4,8%), обществ защиты прав потребителей (3,5%), объединений и клубов по интересам (3,3%). Такую высокую активность именно этих организаций можно объяснить длительной историей их существования, значительной ролью государства в регулировании их деятельности, наличием больших организационных ресурсов, по сравнению с другими некоммерческими организациями.

К приоритетным направлениям деятельности некоммерческих организаций население Алтайского края отнесло: социальную поддержку социально незащищенных категорий населения (60,3), защиту семьи, материнства, детства и отцовства (44,8%), содействие развитию детских общественных объединений, создание благоприятных условий для развития личности ребенка, осуществление его прав и свобод, гражданско-патриотическое и духовно-нравственное воспитание (41,8%), поддержание противодействия асоциальным явлениям (36%), содействие развитию физкультуры, спорта, поддержка ведения здорового образа жизни, туризма, медицины (35%). Эти данные свидетельствуют о том, что население Алтайского края видит в некоммерческих организациях, прежде всего, инструмент для решения наиболее актуальных для них проблем, связанных с сохранением социального здоровья и развитием человеческого капитала региона.

Таким образом, население Алтайского края выражает желание, чтобы некоммерческие организации компенсировали последствия неэффективного государственного управления в экономической и социальной сферах. Однако некоммерческие организации не рассматриваются населением как способ самоорганизации граждан для решения значимых для них проблем, они видят их неким внешним по отношению к ним, наряду с государством, источником поддержки. Можно сказать, что респонденты недостаточно четко понимают принципы, на основе которых формируется гражданское общество, они не понимают в полной мере роль самостоятельной активности граждан в создании и функционировании общественных организаций.

Важным показателем функционирования социального механизма гражданского общества на микроуровне является степень социальной активности населения. Социальная активность ‑ это деятельность человека, нацеленная на решение социальных проблем, стоящих перед обществом, социальной группой или отдельной личностью. Именно от уровня социальной активности населения зависит объем социальной базы гражданского общества. Так, об участии в деятельности некоммерческих организаций в какой-либо форме заявили 18,6% респондентов, проживающих в Алтайском крае, 3% из них ‑ это сотрудники некоммерческих организаций, 2% ‑ активные члены организаций, 6,8% ‑ рядовые члены организаций, 5,3% ‑ активно участвующие в мероприятиях и проектах, реализуемых некоммерческими организациями, а 1,5% ‑ оказывающие материальную помощь организациям материально. При этом активность в некоммерческой сфере более характерна для женщин, чем для мужчин: женщины достоверно чаще (χ2, р≤0,05) отмечали, что активно участвуют в деятельности некоммерческих организаций и помогают им материально, в то время как мужчины чаще отмечали, что являются рядовыми членами организаций или вообще никак не взаимодействуют с некоммерческими организациями.

В результате исследования было получено следующее распределение по видам социально значимой деятельности, которой занимается население Алтайского края: 7% респондентов занимаются защитой окружающей среды, 6,8% ведут работу в сфере укрепления здоровья и пропаганды здорового образа жизни, 5,5% работают в сфере воспитания и образования, 5,3% занимаются благотворительностью, 4,5% оказывают помощь людям, попавшим в сложную жизненную ситуацию, 4% занимаются организацией молодежного досуга и отдыха, 3,8% ведут правозащитную деятельность, 3% ‑ информационно-просветительскую деятельность, и, наконец, по 1,8% опрошенных занято защитой национально-культурных интересов и работой с людьми с ограниченными возможностями. Довольно значительная доля населения Алтайского края (чуть более 80%) не участвует в работе некоммерческих организаций. Это актуализирует необходимость выявления препятствий к участию в социально значимой деятельности с целью последующего воздействия на структуру мотивов социальной активности населения. Согласно результатам исследования, основными препятствиями на пути к участию в социально значимой деятельности для граждан, не участвующих в ней, являются как субъективные, так и объективные факторы: нехватка свободного времени и сил (32,5%), отсутствие личной заинтересованности в участии в социально значимой деятельности (19,3%), недостаток информации о возможности применения своих сил (10%), нехватка решительности и соответствующего сфере деятельности уровня подготовки (9,3%), незнание, к кому и куда обратиться (8%) и собственная лень, апатию и пассивность (6,8%). При этом в 2014 году, по сравнению с 2012 годом (χ2, р≤0,05), повысилась субъективная значимость таких причин как нехватка свободного времени и сил, отсутствие решительности и неподготовленность к социально значимой деятельности, а значимость факторов собственной пассивности и незнания, к кому и куда обратиться, напротив, снизилась.

Для эффективного формирования гражданского общества важным фактором выступает независимость и инициативность граждан, их способность без участия органов власти объединяться и предпринимать какие-то совместные действия, направленные на решение своих или социальных проблем. В рамках исследования была проведена оценка препятствий к такой деятельности в представлениях населения Алтайского края. Оказалось, что чаще всего население видит причину пассивности граждан в том, что большинство людей безразлично относятся к проблемам других людей, живя по принципу «моя хата с краю» (39,8%) и в том, что большинство людей устали, загружены решением собственных проблем и добыванием жизненных ресурсов, нехваткой свободного времени (39,5%). На втором месте по частоте выборов оказались такие препятствия как отсутствие веры населения в то, что социальная активность может дать значимые результаты (32,3%) и недоверие друг другу (31,8%). На третьем месте – неспособность большинства людей объединиться, договориться, прийти к общему мнению (25,5%), подозрение в корыстности социально активных людей, недоверие таким людям (23,5%) и лень, апатия и безынициативность большинства людей (23,3%). Следовательно, наиболее популярные представления о причинах пассивности населения Алтайского края в сфере социальной активности практически совпадают с индивидуальными факторами демотивации социально значимой деятельности. Нехватка ресурсов (сил, времени, денег и т.п.) и отсутствие личной заинтересованности в социально значимой деятельности являются серьезными препятствиями эффективному функционированию социального механизма формирования гражданского общества в Алтайском крае.

Анализ самооценок общественной активности населения Алтайского края показал, что только каждый десятый респондент (10,5%) твердо уверен в том, что является социально активным человеком, 23,3% респондентов отметили, что скорее могут назвать себя общественно активными, 40,3% населения, напротив, скорее не могут назвать себя социально активными, а 13,5% уверены в том, что не являются общественно активными людьми. При этом инициаторами коллективных действий для решения своей проблемы были 36,5% респондентов, для решения чужой проблемы – 37,2%. Реализовывать таким способом собственный замысел приходилось 37,4% населения Алтайского края, а чужой замысел – 30,2% респондентов. Однако для большинства населения Алтайского края такая практика все же не характерна. Если сравнить эти данные с данными о самооценке социальной активности населения Алтайского края, то можно заключить, что имеются небольшие расхождения между желаемым и действительным, при этом доля оценивших себя как социально активных людей в среднем ниже доли тех, кому приходилось быть инициатором или участником каких-либо коллективных действий. Следовательно, население Алтайского края склонно приуменьшать свои достоинства при оценке собственной социальной активности.

Отношение населения к общественно активным людям в оценках жителей Алтайского края косвенно характеризует отношение к социальной активности вообще. Большинство респондентов считают, что к общественно активным людям в нашей стране относятся скорее одобрительно (43,8%), 26,5% отметили, что к общественно активным людям в нашей стране преимущественно скорее неодобрительное отношение, каждый восьмой респондент (11,8%) описал отношение к общественно активным людям как безусловно одобрительное, и только 2,8% респондентов – как безусловно неодобрительное. Следовательно, по мнению более половины населения Алтайского края, в нашей стране общественно активных людей одобряют, что является достаточно важной предпосылкой для развития гражданского общества.

Таким образом, состояние микроуровня социального механизма формирования гражданского общества в Алтайском крае, центральными социальными акторами которого выступают рядовые сотрудники некоммерческих организаций и население региона, можно оценить как удовлетворительное, характеризующееся противоречивыми тенденциями. С одной стороны, население Алтайского края демонстрирует низкую осведомленность о сущности гражданского общества и деятельности некоммерческих организаций, в Алтайском крае зафиксирована низкая вовлеченность населения в деятельность третьего сектора, а также патерналистские установки по отношению к государству, что может сдерживать процесс формирования гражданского общества. С другой стороны, население Алтайского края демонстрирует достаточно высокий потенциал социальной активности и одобряет социально активных людей, что, несомненно, интенсифицирует процесс развития гражданского общества.

Публикация подготовлена в рамках выполнения гранта РФФИ № 17-33-00049 «Институциональное и межличностное доверие как социальный капитал развития гражданского общества в современной России», 2017–2019.