Место государств Ближнего Востока во внешней энергетической политике России

Ахмед Мохамед Абду Хасан аспирант кафедры Теории и истории международных отношений, Российский университет дружбы народов 117198, Россия, г. Москва, ул. Миклухо-Маклая, 6 Ahmed Mohamed Abdou Hasan Post-graduate student, the department of Theory and History of International Relations, Peoples' Friendship University of Russia 117198, Russia, g. Moscow, ul. Miklukho-Maklaya, 6 mido_pharon@mail.ru Другие публикации этого автора

Россия, будучи влиятельным мировым актором, реализует внешнеэнергетическую политику посредством многовекторной деятельности, тем самым охватывая все регионы мира, включая Ближний Восток. Этот регион представляет особый интерес для России в связи с наличием значительных запасов энергоресурсов, интенсификацией их добычи ближневосточными странами, а также острой конкуренции за влияние в регионе ключевых мировых держав.

Российская внешняя политика на Ближнем Востоке исторически характеризуется как последовательная, однако в последние годы наблюдается ослабление сотрудничества со странами региона в виду политических причин. Несмотря на это, Россия стремится к взаимовыгодному и тесному диалогу с ближневосточными партнёрами, в первую очередь в энергетической сфере, в которой у России традиционно имеются соответствующие компетенции и интересы. Одним из главных препятствий со стороны России на пути развития энергодиалога со странами Ближнего Востока является недостаточно развитый механизм государственного финансирования программ двустороннего энергетического сотрудничества.

В уставных документах ООН и резолюциях ГА ООН не содержится официальное определение понятия Ближний Восток, а также не приводится перечень стран, входящих в регион. В текстах докладов МАГАТЭ под Ближним Востоком понимается территория, простирающаяся от Ливии на Западе - до Ирана на Востоке и от Сирии на Севере - до Йемена на Юге, не охватывая Турцию. В экспертной среде также не выработано единое общепринятое понимание границ Ближневосточного региона. Среди наиболее значимых российских аналитиков в области внешней политики и безопасности - специалисты по Ближнему Востоку, и прежде всего арабисты. Самым авторитетным из них являлся ныне покойный известный российский востоковед, академик Е.М. Примаков, возглавлявший в свое время Службу внешней разведки, Министерство иностранных дел и Правительство РФ, при этом влияние на внешнюю политику Кремля он сохранял вплоть до своей кончины в 2015 г. В своей книге «Конфиденциально: Ближний Восток на сцене и за кулисами» к региону Ближнего Востока он относил арабский мир, в т. ч. арабские страны Северной Африки, а также Израиль и Иран^[1].

Мухаммед Хасанейн Хейкал, многолетний советник национального лидера Египта - Гамаля Абдель Насера и главный редактор крупнейшей египетской газеты «Аль-Ахрам» (1957–1974 гг.) в своем интервью египетскому телеканалу «CBC» отметил, что с учетом современных процессов в Ближневосточном регионе, характеризующихся размыванием государственных границ, тенденциями к появлению новых государств и ростом влияния негосударственных образований, использование понятия Ближний Восток в его традиционном смысле теряет свою актуальность^[2].

По мнению экспертов Демократического арабского центра, в иерархии российской внешней политики Ближний Восток уступает позиции США, ЕС, Китаю и ведущим странам Азии, хотя проявляется эта тенденция, в первую очередь, в сферах, не относящихся к энергетике. Однако в настоящее время, когда Москва поставила задачу добиться признания РФ в качестве великой державы, руководство страны больше не может оставаться в стороне от событий, происходящих в таком богатом углеводородами и географически близком регионе. Ослабление присутствия СССР в регионе во времена войны в Персидском заливе негативно сказалось не только на региональных, но и на мировых позициях страны. Возвращая Россию на Ближний Восток, Президент В.В. Путин намеревается восстановить то, что было утрачено в ХХ в.^[3]

С началом военной операции в Сирии в 2015 г. и сопутствующего ей и по сегодняшний день российско-американского политико-дипломатического противостояния, Ближневосточный регион стал «полигоном», где Россия тестирует свои возможности, в первую очередь – военно-политические, для укрепления своих позиций на глобальной арене. Таким образом, основная цель политики В.В. Путина в регионе — упрочить позиции страны в одном из самых нестабильных регионов мира.

Эззеддин Абу Самхадана определяет в качестве приоритетов внешней политики России на Ближнем Востоке следующее: поддержание тесных взаимоотношений с Ираком, Египтом и курдами — и сирийскими, и иракскими; создание пула дружественных стран от Каира до Тегерана; установление прагматичных отношений с Саудовской Аравией, Катаром, Турцией и Ираном по мере возможности. Исследователь выделяет следующие внешнеполитические задачи РФ в Ближневосточном регионе:

- сдерживание и ослабление исламского экстремизма и радикализма, влияние которых может распространиться на территорию России и ее ближайших соседей из числа республик бывшего СССР;

- поддержка дружественных сил и режимов в регионе, создание долгосрочных геополитических альянсов;

- обеспечение ограниченного военного присутствия России в регионе и на его границах;

- расширение российского присутствия на региональных рынках вооружений, ядерного топлива, нефти и газа, продовольствия и других;

- привлечение в Россию инвестиций, в том числе из стран Персидского залива;

- поддержание цен на энергоносители путем координации действий с ключевыми поставщиками нефти и газа в странах Персидского залива^[4].

Таким образом, внешняя политика России на Ближнем Востоке формируется на основе геополитических стимулов. Важное значение для российского руководства имеет фактор внутренней стабильности и безопасности государства. Так, 17 % населения РФ исповедуют ислам; территории, населенные преимущественно мусульманами – на Северном Кавказе — Дагестан, Ингушетия и Чечня, в Поволжье - Татарстан и Башкортостан^[5].

Российские энергетические компании реализуют двух- и многосторонние проекты на ближневосточном рынке. «Росатом» построил для Ирана АЭС в Бушере и нацелен на заключение новых контрактов. Кроме того, «Росатом» развивает энергетические проекты в Иордании и Турции. В Ираке весьма активно действует российская частная нефтяная компания «Лукойл». Основной поставщик газа в Турцию - «Газпром» - согласовывает проекты строительства газопровода в Юго-Восточную Европу через территорию Турции. Катар и Иран, вместе с Россией, являются основой Форума стран-экспортеров газа. РФ, являясь одним из крупнейших экспортеров углеводородов, весьма заинтересована в упрочнении контактов с КСА и с ОПЕК в целом. Египет, в планах которого – строительство четырех АЭС, заинтересован в России как в партнере по развитию атомной энергетики.

Россия активно развивает энергетическое сотрудничество с Египтом на самом высоком уровне в рамках диалога президентов В.В. Путина и Абдель Фаттаха ас-Сиси. Москва традиционно поддерживает близкие отношения с Иорданским Хашимитским Королевством. В 2016 году лидеры стран-участниц Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива побывали в России и провели переговоры с Президентом РФ В.В. Путиным. Налаживать взаимодействие со странами Персидского залива Москву подталкивают обоюдные экономические интересы.

Во внешнеполитической стратегии России на Ближнем Востоке Египет имеет статус одного из привилегированных партнеров в силу своего геостратегического положения и экономического потенциала. Россия и Египет имеют схожие взгляды на политические и экономические проблемы в регионе.

С середины 1950-х гг. до 1972 г. Египет был главным оплотом советской внешней политики на Ближнем Востоке. В 2014 г., после прихода генерала ас-Сиси к власти в Египте, отношения между Каиром и Москвой значительно улучшились. Египет возобновил закупки российского вооружения в крупных объемах, чему способствовало финансирование со стороны Саудовской Аравии.

Следует отметить, что двусторонние отношения России и Египта не ограничиваются только взаимодействием в военной сфере и туризме, а также экспортом российской пшеницы. Существует ряд других областей и сфер деятельности, сотрудничество в которых приносит взаимную выгоду. По словам политолога Нурхана аль-Шейха, «большой потенциал существует в наращивании контактов в сфере высоких технологий и строительстве ядерных реакторов, что сулит огромные выгоды для двух стран»^[6].

С приходом к власти в мае 2014 г. генерала Абдель Фаттаха ас-Сиси отношения между Египтом и США охладились, ведь приход к власти военных не был поддержан Вашингтоном, сделавшим ставку на «Братьев-мусульман». Данный факт может говорить в пользу России, которая может использовать охлаждение египетско-американских отношений для укрепления своего влияния в регионе. Стоит отметить, что американская политика на Ближнем Востоке испытывает трансформацию, что связано с коррекцией политики в отношении Ирана, а также в целом большим фокусом на Азию и снижением интереса к региону Ближнего Востока, в том числе, в результате «сланцевой революции» и значительного удовлетворения потребностей в нефти и газе за счет собственных ресурсов.

Как отметил главный редактор газеты «Аль-Ахрам» Ахмед Саид ан-Нагар, Каир стремится диверсифицировать свою внешнюю политику, и укрепление отношений с Россией как раз служит этой цели. Однако для достижения намеченных целей Египту необходимо понимать, что идеологическая конфронтация давно завершилась, а современные международные отношения основываются на принципе взаимных выгод и интересов. Следовательно, в деле установления долгосрочного сотрудничества оба государства должны поставить на первый план взаимовыгодные проекты^[6].

Сотрудничество с Ираком представляет особый интерес для России в рамках внешнеэнергетической стратегии России на Ближнем Востоке. В ХХ в. Ирак входил в орбиту советского влияния в виду финансовой состоятельности, обусловленной большими запасами нефти. В 90-е годы позиции России в стране значительно ослабли, однако сегодня Москва активно развивает военные, промышленные, энергетические и прочие связи с Ираком, вместе с тем активно взаимодействуя с иракскими и сирийскими курдами.

Директор Московского Центра Карнеги Дмитрий Тренин считает, что Москва пытается создать в Ближневосточном регионе образ достаточно сильного, прагматичного и надежного игрока, который способен эффективно воздействовать на происходящие в регионе события как силовыми, так и дипломатическими методами. Россия готова взаимодействовать и выстраивать партнерские отношения с государствами, поддерживающими идею полицентрического мира^[7].

Королевство Саудовская Аравия и Российская Федерация — ведущие игроки на мировом рынке энергоресурсов. Обе страны заинтересованы в поддержании стабильности на рынке энергоресурсов и достаточно стабильной ситуации в регионе. Основными инструментами для этого являются взвешенная энергетическая политика государств и налаживание двустороннего политического диалога.

Россия и Саудовская Аравия являются конкурентами на нефтяном рынке. В России бытует мнение, что понижение цен на нефть, инициированное КСА, стало одной из причин, приведших к распаду СССР.

В настоящий момент основные разногласия между Россией и Саудовской Аравией касаются подходов к решению сирийского вопроса. При этом Москва и Эр-Рияд осуществляют тесное взаимодействие. Стороны стараются прагматично подходить к решению внутрирегиональных вопросов и преодолевать возникающие разногласия, эффективно используя существующие точки соприкосновения — например, поддержка правительства Абдель Фаттаха ас-Сиси в Египте или поиск путей повышения цен на нефть. Саудовская Аравия рассматривает российский вектор отношений как возможность диверсифицировать свою внешнюю политику, традиционно ориентированную на США. Вместе с тем, глубокое взаимное недоверие между КСА и Россией не позволяют предполагать какого-либо значительного улучшения отношений между странами в ближайшей перспективе.

Отношения между двумя странами могут быть основаны на общих интересах в сфере обеспечения национальной и региональной безопасности. При наличии политической воли КСА может пойти на то, чтобы стать стратегическим союзником РФ, в виду того, что энергетическая безопасность стала актуальной темой на международной арене в контексте глобализации.

В двусторонних отношениях между Москвой и Эр-Риядом всегда было много спорных моментов. На современном этапе основным противоречием является политика Москвы, Эр-Рияда и монархий Персидского залива в вопросе урегулирования сирийского кризиса. Как отмечается в статье Центра политических и стратегических исследований «Равабет», Москва выражала недовольство действиями США и КСА, которые, якобы, имели сговор против России в 2014 г., когда цены на нефть пошли вниз. Эр-Рияд отрицал сговор и объяснил свою политику экономическими интересами страны. Однако, существует куда более серьёзное противоречие и касается оно отношения к сирийской проблеме. Москва оказывает финансовую, военную и политическую помощь режиму Б. Асада, а КСА выступает за уход нынешнего лидера с поста президента при любых обстоятельствах^[8].

Катар остается одним из крупнейших поставщиков сжиженного природного газа в Европу, доставляя «голубое топливо» посредством танкеров. Уже более четверти потребляемого в странах Европейского Союза природного газа доставляется катарскими танкерами.

В 2014 г. в ходе украинского кризиса политические взаимоотношения между Москвой и Дохой существенно ухудшились в виду поддержки руководством Катара нового политического курса Киева. В условиях санкций, введенных странами Запада против России, в том числе, в отношении предприятий топливно-энергетического комплекса, и, как результат, ослабления позиций Газпрома на европейском газовом рынке, Катар попытался воспользоваться сложившейся конъюнктурной ситуацией в целях усиления собственных позиций на рынке и изменения сложившегося баланса сил поставщиков природного газа в Европу.

Катар оказался одновременно и экономическим, и геополитическим соперником России. В газовом вопросе он нацелился на вытеснение из Европы Газпрома, а в политическом − на смещение Б. Асада в Сирии.

О предпринятой Катаром попытке выхода на европейский рынок с трубопроводным газом говорят предположения многих аналитиков, связывающих события в Сирии с желанием Катара и его влиятельных союзников проложить газопровод к Средиземному морю в обход Ирана. Последний в силу политических причин, является главным ограничителем катарской газовой экспансии. По мнению директора Арабского центра исследования развития и прогнозирования, известного египетского политического аналитика Гамиля Матара, «пытаясь развалить Сирию, Катар стремится лишить Иран союзника, который способен помочь в реализации углеводородных планов Тегерана на различных рынках. Например, иранцам вполне по силам наладить бесперебойный долгосрочный экспорт сырья в Китай, и вследствие этого у последнего появляется реальная возможность выйти к Средиземному морю. Этот сценарий реален еще и вследствие того, что Сирия не станет выступать против проекта своего стратегического союзника и, вероятно, окажет ему поддержку. Кроме того, в перспективе Иран планирует организовать экспорт природного газа в Европу через сирийскую территорию, что серьезно нарушает экономические планы Дохи, интенсифицировавшей в последнее время сбыт своего газа на европейских рынках^[9].

Тем не менее, в последние несколько лет (2016-2017 гг.) намечается тенденция сближения позиций некоторых ключевых игроков на мировом рынке газа, в частности России и Катара, на основе взаимовыгодных экономических интересов, что может способствовать повышению эффективности для решения глобальных проблем.

Как отмечает Бингол Хасан Фатих, Россия и Турция, несмотря на серьезные трения, смогли перейти в своих отношениях от многовековой вражды к взаимному пониманию и, как и большинство акторов на международной арене, предпочитают сотрудничать и решать возникающие проблемы путём переговоров, в том числе и в сфере энергетической политики. Лидеры обеих стран смогли вывести энергетические вопросы из зоны конкуренции турецко-российских отношений в сферу сотрудничества. Реализация проекта БТД была сопряжена с определённым соперничеством между странами, а подписание договора по строительству «Голубого потока», одновременно с реализацией БТД, показывает на умение Москвы и Анкары проводить прагматичную и реалистичную политику.^[10].

По мнению Джифри Манкова, после попытки государственного переворота неуверенность руководства Турции возрастает. Особенно в условиях того, что западные союзники Турции настроены негативно к политике Р. Эрдогана из-за репрессии оппозиционеров. В таких условиях Россия, несомненно, может воспользоваться этим, продолжая укреплять свое влияние в приграничных странах и предлагая Турции эффективное сотрудничество^[11].

В настоящее время экономические связи между Россией и Турцией являются достаточно крепкими, а геополитическое противостояние значительно ослабло. Мухамед Саид считает, что, несмотря на политические разногласия, экономические интересы могут урегулировать напряженность в отношениях между Россией и Турцией. Экономические отношения, особенно в сферах торговли и туризма, а также разведки месторождений, добычи и транспортировки нефти и газа, являются важнейшим фактором в отношениях между двумя странами^[12].

Аналитический центр «Аль-Джазира» отмечает, что экономические связи являются наиболее значимым фактором, определяющим отношения между Турцией и Россией и удерживающим их от резкого ухудшения.^[13]

Возвращаясь на Ближний Восток спустя более двух десятков лет, Россия отлично осознает значение Ирана в регионе, являющегося одним из самых влиятельных государств, претендующих на региональное лидерство. В завершившихся в 2015 году переговорах по иранской ядерной программе Россия, даже в условиях возникшей конфронтации с США, выступала единым фронтом со всеми участниками формата «5+1». При решении сирийского вопроса Россия и Иран активно согласовывают свои позиции и даже оказывают друг другу некоторую военную поддержку, хотя это не означает, что обе страны имеют одинаковое видение по решению сирийского вопроса и полностью согласовали свои позиции. Вместе с тем, несмотря на различия в подходах на региональном уровне, на глобальном уровне Москва предпочитает видеть Тегеран в качестве партнера, свидетельством чему является, например, позиция России по участию ИРИ в Шанхайской организации сотрудничества. ^[14]

Крупные российские энергетические компании изучают возможности сотрудничества с Ираном: после окончания строительства АЭС в Бушере «Росатом» надеется получить новые иранские заказы на ядерные реакторы, «Лукойл» пытается выйти на иранский нефтегазовый рынок. Приходится учитывать, однако, что в условиях снятия с ИРИ международных санкций этим компаниям приходится конкурировать с европейскими фирмами, которые возвращаются на иранский рынок.

Мустафа Махмуд Шехата, аналитик Арабского Демократического Центра стратегических, политических и экономических исследований, отмечает, что Россия, будучи постоянным членом СБ ООН, пытается противостоять американской гегемонии на Ближнем Востоке. Вовлеченность в урегулирование региональных военных и политических кризисов связана с необходимостью гарантировать устои собственной государственности: Россия - страна с мусульманским населением, окружённая мусульманскими центральноазиатскими республиками. Диалог с политическими элитами и контроль за террористической угрозой в странах Ближнего Востока гарантирует государственную и национальную безопасность РФ^[15].

По мнению А. Чувараяна, ключевыми направлениями российской энергетической политики на Ближнем Востоке могут стать:

– интенсификация двустороннего торгового сотрудничества со странами Ближнего Востока;

– инвестиционное взаимодействие в энергетической сфере – прямые инвестиции на двусторонней основе, улучшение режима для трансграничных инвестиций, т.е. расширение круга стран, с которыми заключены соглашения о взаимной защите капиталовложений;

– участие российских энергетических и строительных компаний в государственно-частном партнёрстве на территории стран Ближнего Востока, строительстве ключевой гражданской и энергетической инфраструктуры;

– создание странами Ближнего Востока «фондов развития регионов» и участие России в них;

– усиление международного сотрудничества российских компаний с другими иностранными компаниями на паритетной основе (договоры подряда, субподряда, покупка миноритарных долей в компаниях);

– активное усиление «мягкой силы» – финансирование курсов для персонала, создание сети образовательных предприятий энергетического сектора, обмен опытом в части производства, строительство энергоинфраструктуры, обучение российскими специалистами;

– взаимная либерализация доступа на рынки и согласие на применение определённых инструментов торговой политики;

– реализация многосторонних программ по приоритетным направлениям сотрудничества, создание Межгосударственных программ сотрудничества до 2030 г. по определённым направлениям (инновации, модернизация проектного комплекса и т.д.);

– активное развитие энергетической дипломатии, т.е. элемента государственной дипломатии для обмена информацией по актуальным проблемам энергетической политики, энергетических рынков и участия в международных энергетических организациях^[16].

Таким образом, глобальный характер энергетических проблем, все большая их политизация, а также объективно сложившееся влиятельное положение российского топливно-энергетического комплекса в системе мировой энергетики выдвинули энергетический фактор в число весомых элементов, на которые опирается российская внешняя политика.

В последнее время у России появилась реальная возможность активно использовать этот фактор в качестве инструмента отстаивания своих внешнеполитических и экономических интересов. Учитывая перспективы дальнейшего развития мировых энергетических рынков и укрепления на них российских позиций, в предстоящем десятилетии роль энергетического фактора станет определяющей во внешней политике России. В этой связи энергетическая дипломатия России может превратиться в одно из важнейших средств укрепления геополитических позиций РФ как на глобальном, так и на региональном уровнях.

Москва, которая вернулась на Ближний Восток, — это не Москва времен СССР, а принципиально другой игрок. Она не стремится выбирать стороны, чтобы играть за кого-то и против кого-то. Российская Федерация однозначно отстаивает собственные интересы и при этом остается в формате диалога со всеми остальными игроками в регионе.

Можно выделить следующие общие направления энергетической дипломатии России на Ближнем Востоке:

- поддержание тесных отношений с Египтом, Ираком и курдами — как сирийскими, так и иракскими;

- создание оси дружественных стран от Тегерана до Каира;

- установление прагматичных отношений с Саудовской Аравией, Катаром, Турцией и Ираном по мере возможности.