Тюркский мир и тюркские организации

На протяжении долгих лет многонациональный тюркский мир, являлся одним из наиболее важных компонентов, лежащих в основе системы международных отношений. В настоящее время политическая активность тюркских государств прямо или косвенно влияет на глобальные процессы мировой политики. Турецкая Республика занимает и всегда занимала особое место в вопросах так или иначе связанных с миром тюркских государств – именно этому региону, где проживает наибольшая часть тюрок, во многом отведена главная роль наблюдателя за процессами, происходящими на тюркском пространстве. Кроме этого, Турция также является одним из самых активных игроков на арене тюркского мира, а ее деятельность во многом определена сетью тюркских организаций, посредством которых проводится масштабная пропаганда националистических идей государства за рубежом.

Как уже было отмечено, Турция всегда была одним из важнейших игроков, как тюркского мира, так и международных отношений – являясь наследницей Османской империи и единственной державой, имеющей исключительное право сдерживать важнейшие геостратегические Черноморские проливы Босфор и Дарданеллы, Турецкая Республика уже имеет превосходство по сравнению с другими, возможно, не мировыми, но многими региональными державами, поэтому очевидное лидерство Турции на арене тюркского мира объяснимо по тем же причинам. Вместе с этим успех государства в «тюркском мире» неразрывно связан с политикой правящих в Турции кругов, проводимой в традициях «неоосманизма» [‎1, с. 71], а также с многочисленными тюркскими организациями, участниками которых являются почти все тюркоязычные государства мира. Среди таких организаций можно выделить ТИКА, ТЮРКСОЙ, Тюркский совет и другие, но прежде чем переходить к анализу их деятельности, необходимо пояснить, на каких идеологических принципах она основана.

Сегодня Турция заметно старается укреплять позиции на региональной арене, прилагая все усилия к достижению главной цели – занять позицию надрегиональной державы, где тюркский мир, наряду с тюркскими организациями, являются основополагающими объектами в борьбе Турции за такой статус. Все эти устремления продиктованы именно неоосманскими настроениями, которые в свою очередь с недавнего времени стали неотъемлемой частью внешнеполитической доктрины государства. Обращаясь к истории, становится понятно, что «неоосманизм» - это вновь образованная идеология, основанная на принципах османизма, которые в начале XX века определяли позиции «младотурок», недовольных развалом Османской империи и унизительными позициями их государства на мировой арене. На самом деле доктрина османизма возникла гораздо раньше (во второй половине ХIX века) и призывала к таким принципам, как равенство наций и развитие империи, однако впоследствии, в ходе изменения баланса сил, трансформации статуса империи, а затем и ее развала, османизм приобрел новые отличительные черты, все более характерные для национализма[‎2, с.87]. Продиктованные Мудросским перемирием, а затем Севрским договором условия, по понятным причинам вызывали массовые волнения в османском обществе, и османизм претерпел значимые изменения, превратившись в более агрессивную идеологию, отражавшую в себе утопичные надежды на восстановление Османской империи и объединение ее народов.

Однако одних только идей османизма было недостаточно для сохранения Порты. Турецкое общество осознавало это, а влиятельное движение младотурок к тому времени постепенно утрачивало свое значение. По этой причине уже в конце XIX века на смену османизму пришли сразу две новые идеологии – исламизм, который зародился еще во времена «Новых османов» и пропагандировавал принципы единого ислама для всех мусульман, и отрицающий его тюркизм (позже пантюркизм), который стал особо популярен после прихода к власти кемалистов[‎2, с.172]. Интересно, что идеология пантюркизма, остающаяся одной из наиболее значимых для тюркского мира вплоть до настоящего времени, зародилась вовсе не в Турции, а в Российской империи и изначально именовалась никак иначе, как «тюркизм». Центральной фигурой тюркизма как идеологического явления стал Исмаил Гаспринский – деятель из Крыма, который одним из первых начал призывать к объединению тюрков России. Несмотря на идейную схожесть понятий «тюркизм» и «пантюркизм», отождествлять две эти идеологии нельзя.

Как тюркизм, так и пантюркизм схожи в своих националистических идеях. Однако, например, последователи тюркизма в Турции, в отличие от пантюркистов, осуществляли свои воззрения под лозунгом «Турция только для турок». При этом, под ним понималась идея о создании исключительной нации турков в пределах Турции, а тот, кто не изъявлял желания становиться турком, должен был покинуть территорию государства[‎3, с.79]. Создавалась эта нация, к тому же, путем создания единого национального языка, свободного от арабских и персидских заимствований, и, соответственно, культуры. Для достижения этих целей при Академии наук открывались специальные отделения тюркизма, издавались специальные газеты, призванные рассказать народам Турции о том, кто они есть на самом деле[‎3, с.82]. Пантюркисты пошли дальше, сосредоточив свою деятельность на поэтапном объединении тюркских народов мира в Тюркский Союз с целью создания новой нации под предводительством Турции. И именно в этом заключается основное отличие двух идеологий: если тюркизм был нацелен, прежде всего, на культурно-просветительской деятельности и объединении народов, проживающих в пределах государства, то пантюркизм выдвигал на передний план социокультурное объединение наряду с созданием такого государства, куда должны были войти тюрки не только Турции, но уже всего мира, за что справедливо нередко сравнивается с идеологией пантуранизма, изучающей мифическую общность тюрков[‎1, с. 75].

Большой вклад в развитие идей пантюркизма внес потомок влиятельного татарского рода Ю. Акчура. Именно он одним из первых предпринял попытку обосновать явление пантюркизма в качестве отдельной идеологии и стал наиболее узнаваемым теоретиком и идеологом турецкого национализма. В 1904 году одна из египетских газет публикует статью авторства Ю. Акчуры под названием «Три вида политики». Анализируя наиболее популярные в то время идеологии, исследователь приходит к выводу о том, что османизм наряду с исламизмом уже изжили себя и заявляет о их нежизнеспособности, в то время как тюркизм, наоборот, рассматривается как наиболее эффективная и правильная идеология [‎4]. Под тюркизмом автор понимает интеграцию турок, тюркских народов, а также представителей других наций-нетурок, идентифицирующих себя с тюрками на пространстве от Османской империи до Азии и Восточной Европы.

Позднее принципы пантюркизма нашли отклик среди ряда турецких деятелей. В 1923 году, в непростой и переломный для государства период образования Турецкой Республики, З. Гёкакльп продолжил исследования своего коллеги из Татарстана Ю. Акчуры. Наряду с объединением тюркских народов, в центре учений Гёкальпа находится идея о создании этнокультурного тюркского государства Турана – то есть прообраза Родины всех тюркских народов. Несмотря на то, что Гёкальп преуспел в распространении своих идей в пределах Турции и даже был приглашен в министерство просвещения М. Кемалем, его идеалистические идеи тогда не были восприняты всерьез. Кемалисты оправданно считали укрепление вновь образованной республики более важной задачей, чем создание Турана. Начиная с того времени, все вопросы национализма и национальностей регулировались приятым еще в 1920 году Национальном Обетом, а турецкая нация без лишних исследований была определена М. Кемалем как «мусульманское население Анатолии»[‎2, с. 173].

Политика кемалистов на какое-то время заставила турецкое общество забыть о прежних идеологиях, сосредоточив все силы на укреплении западных демократических ценностей, которые не были свойственны ни последователям османизма, ни, тем более, исламизма. После смерти лидера и основателя кемалистской идеологии в 1938 году в Турции можно было наблюдать отдельные вспышки пантюркизма, которые, однако, утихали так же внезапно, как и появлялись. Это в первую очередь объясняется тем, что после смерти М. К. Ататюрка турецкие власти не только не отказались от принятого ранее Западного курса, на что, вероятно, рассчитывали пантюркисты, возобновляя пропаганду своих идей, но и продолжили его, устанавливая все более тесные связи со странами Запада и примеряя на себя западные ценности.

Так или иначе, казалось, оставленные в прошлом идеи пантюркистов все же не были забыты до конца. Конец XX века ознаменовал новый этап в развитии принципов, призывающих к интеграции тюркских народов, только теперь, в условиях глобализации, речь шла об объединении не только тюркских народностей, проживающих в пределах Турции, но о тюрках всего мира. Именно тогда особо популярными стали идеи о неопантюркизме, последователи которого не отказывались от настроений пантюркистов, но уже использовали инструменты «мягкой силы» в реализации своих идей, и их роль сыграли именно тюркские организации. К тому же, была образована новая современная идеология неоосманизма, сформированная на основе всех вышеперечисленных идеологий, и в какой-то степени совместившая в себе частицы всех этих понятий[‎1, с. 78]. Сегодня неоосманизм предполагает воссоздание границ Османской империи, расширение сфер влияния и интеграцию тюркских народов мира. Во многом оживление этих настроений объяснялось событием, кардинально изменившим ход мировой политики – распадом СССР в 1991 году.

За почти 70 лет существования СССР Турция не имела возможности оказывать влияние на тюркские регионы и на государство в целом. Причина тому – крепкая вера населения в советскую идеологию и высокая степень национального самосознания, разрушенные в годы «перестройки», которая открыла путь инакомыслию, конфликтам власти и интеллигенции и стала катализатором не только ликвидации СССР, но и причиной упразднения таких понятий, как «советская нация»[‎5]. Вопрос национальностей в СССР достаточно сильно отличался от того, который сложился в результате распада государства. В Советском Союзе не все этнические меньшинства обладали широкими возможностями, существовали титульные и нетитульные нации, кроме этого, сама национальная идентичность не подразумевала какую-либо связь с этногруппой. Вместо этого существовало понятие «советский человек», а советская идентичность в каком-то смысле заменяла этноприналежность[‎6]. Политика, начатая в 1960-х годах, подразумевала курс на построение коммунизма, «стирание различий между нациями», а вместе с этим – формирование наднациональной советской общности, которая характеризовалась общей культурой и содружеством всех наций[‎7]. Исходя из этого, несмотря на то, что многонациональный народ СССР не отказывался от своих этнических корней, каждый гражданин считал себя частью советского общества, а населению, как правило, были чужды националистические настроения, так как необходимости в формировании отдельных этнических групп не было, и, следовательно, именно поэтому пантюркистских идей Турции в те времена просто никто бы не воспринял всерьез. В период «перестройки» и пропаганды десоветизации мировоззрение народов государства было искажено, в обществе все чаще появлялись националистические мысли о необходимости выделения этносов из советского общества, а Турция уже тогда понимала, что настал момент, когда ее призывы все же могут быть услышаны.

В результате многонациональный Советский Союз распался на 15 независимых государств, и Турецкая Республика не могла спокойно смотреть на образовавшийся «вакуум», упуская возможность распространить там свое влияние. Турция была искренне заинтересована в регионе Центральной Азии, и обретенная независимость сразу нескольких тюркских республик стала для Турции настоящим подарком. Действия Турецкой Республики не заставили себя ждать: воспользовавшись тяжелым положением России, Турция сразу же признала независимость вновь образованных республик, а все представители тюркских народов, проживающие в них, внезапно стали именоваться «внешними турками»[‎8]. Власти Турции всеми силами пытались продемонстрировать свою поддержку тюркским народам, взять их под свой протекторат и стать представителем их интересов на международной арене, что первое время у Турции получалось.

Успех и достаточно быстрое распространение внешнего влияния объяснялись внутриполитическим и внешнеполитическим кризисом Российской Федерации, а также политикой, которая проводилась властями на протяжении 1990-х годов XX века. В тот период главной задачей России, наряду с преодолением социально-политического и экономического кризиса, оставалось самоопределение, иными словами – выбор собственного пути развития: провосточного или прозападного[‎9]. Как известно, тогда руководство страны отдало предпочтение странам Запада, почти полностью положившись на их поддержку. Регионам России уделялось крайне мало внимания, не говоря уже об образованных республиках, где без российского влияния осталась значительная часть тюркского населения. Несмотря на образование СНГ в 1991 году и достижение некоторых договоренностей о сотрудничестве и взаимопомощи, почти каждая из республик, не без помощи внешних игроков, встала на собственный путь развития, постепенно удаляясь от России и российских ценностей. Все это не могло не сказаться на дальнейшей расстановке сил на постсоветском пространстве, где Турция занимала достаточно авторитетные позиции, пытаясь образовать свой собственный «тюркский мир»[‎10].

Кроме распада Советского Союза другим фактором, способствовавшем возобновлению и распространению пантюркистских идей в Турции стал приход к власти Партии справедливости и развития (ПСР), которая остается правящей до настоящего времени. Сегодня политика партии направлена на взаимодействие со странами Востока и тюркского мира в частности, однако, так было не всегда. Исторически в деятельности партии можно выделить три этапа развития:

1) Происламский период, когда лидерами партии и Р. Т. Эрдоганом в частности открыто пропагандировались принципы политического ислама (в период существования Партии благоденствия и Партии добродетели, на основе которых позже и будет образована современная ПСР);

2) Прозападный период, характеризующийся отходом от исключительно исламских принципов и разворотом в сторону стран Запада и западных ценностей (2002-2016 годы);

3) Период консервативного развития, «неоосманизма» и возвращения к исламским ценностям (современный этап);

Поняв, что после введенных еще М. К. Ататюрком демократических свобод исключительно происламские ценности не подходят турецкому обществу, а прозападная политика последних лет также потерпела поражение, правящие круги Турции, очевидно, пришли к выводу о необходимости перемен и идеологического переосмысления, которые отражаются прежде всего на внешней политике Турции и в первую очередь – на ее действиях в отношении тюркских государств.

Лидеры Турции не ошиблись: с распадом СССР у Турецкой Республики действительно появилось масштабное «поле» для действий. И хотя до недавнего времени постсоветское пространство было, скорее, «запасным вариантом» на случай, если что-то пойдет не по плану в отношениях со странами Запада (как и получилось), ведь основной акцент все же был сделан на взаимодействие именно с ними, Турция никогда не забывала о существовании тюркского фактора на территории бывшего Советского Союза, активно проводя политику по распространению и поддержанию там своего влияния. «Мягкая сила» – именно так принято называть политику вмешательства одних государств в дела других без применения военной силы, которая четко характеризует действия Турции на тюркском пространстве. В этом же контексте были вновь активизированы идеи пантюркизма, исламизма и воссоздания Османской Империи, которые в совокупности образовали «неоосманизм»[‎1, с. 74-75] в современном его понимании, о котором уже упоминалось выше и в рамках которого Турция предпочитает проводить свою внешнюю политику.

Сегодня Азербайджан, Киргизия, Казахстан, Туркменистан, Узбекистан – это те пять государств, которые наиболее оказались подвержены влиянию Турции и не случайно. Как уже отмечалось, для государства было жизненно-важно воздействовать на тюркские народы постсоветского пространства и сделать это раньше, чем ее геополитические конкуренты – США, Китай и Иран. Китай остается заинтересован в сохранении своего влияния на территории тюркоязычного Синьцзян – Уйгурского автономного района, ранее именовавшегося Восточным Туркестаном, которую он получил еще в XX веке[‎11], а Турция, наоборот, в лишении Китая этой привилегии. Иран ведет активную деятельность в близком с культурной точки зрения Таджикистане, что не может не беспокоить Турцию. Не успевая решать проблемы, связанные с Ираном в своем собственном регионе – Ближнем востоке – для Турции принципиально важно не допускать укрепления Иранской республики в Центральной Азии, а главное – распространения шиитских ценностей на религиозное меньшинство Таджикистана. США – пока еще коллега Турции в рамках Североатлантического Альянса – также стремятся к расширению сфер влияния в Центральной Азии, что в настоящее время также является предметом особого беспокойства для Турции, отношения которой со странами Запада в данный период времени далеки от совершенства.

Именно эти трудности вынуждают Турцию так или иначе контролировать ситуацию в регионе, поддерживая отношения с населяющими его странами. И если, например, с Азербайджаном Турцию на протяжении долгих веков связывают партнерские дружественные отношения, в особенности по ряду политических вопросов (Нагорно-Карабахский конфликт и т.д.), то какие-либо контакты с другими тюркскими державами, например, с Узбекистаном – результат долгой и продуманной политики.

Отношения с некоторыми тюркскими государствами действительно дались Турецкой Республике непросто. Несмотря на общую культуру и историю, о которых повсеместно спешила заявить Турция, далеко не все государства тюркского мира желали идти с ней на сближение. Первые противоречия тюркских государств проявились уже осенью 1992 года, когда Анкара приняла у себя глав тюркских государств, однако результаты встречи разочаровали Турцию: лидеры Казахстана и Узбекистана не приняли ряд ее предложений и проектов по усовершенствованию тюркского мира, тем самым поставив под сомнение амбиции Турецкой Республики на постсоветском пространстве. Вскоре после этого в политической жизни Турции началась «полоса неудач». В дружественном Азербайджане освободил пост протурецкий президент А. Эльчибей, многие страны ЕС и США начали распространять свое собственное влияние в Центральной Азии, даже не пытаясь сотрудничать с Турцией по многим вопросам[‎12, с.85].

Узбекистан также стал камнем преткновения на пути Турции к региональному лидерству. Поддержав узбекского оппозиционера М. Салиха и предоставив ему убежище, Турция обрекла себя на охлаждение отношений с этой страной. В качестве ответных мер власти Узбекистана приостановили деятельность сразу нескольких турецких организаций [‎13], что также негативным образом сказалось на Турции. «Оттепель» в отношениях между двумя странами случилась только в 2016 году, когда Р. Т. Эрдоган посетил столицу Узбекистана с целью наладить и пересмотреть двусторонние отношения[‎14].

Старания Турции налаживать отношения со странами Центрально-азиатского региона и укреплять там свои позиции были встречены без особого энтузиазма и Казахстаном. Позиция республик постсоветского пространства частично понятна: получив независимость, каждая из них стремилась стать региональным лидером, и появление в этот момент Турции, которая не скрывала своих намерений и активно продвигала идеи пантюркизма, в прямом смысли нарушало их планы. С другой стороны, вновь образованные республики были зависимы от внешних игроков в экономическом плане, иными словами – им не хватало собственных ресурсов для осуществления задуманных проектов, и в этом контексте, некоторые инициативы Турции были как никогда своевременны.

Гораздо лучше отношения у Турции складывались с Туркменистаном, особенно в вопросах экономики и безопасности. Турция являлась одним из главных инвесторов в этой стране, а также Казахстане и Киргизии. Кроме этого, Турецкая Республика была важным игроком на арене тюркских государств с точки зрения обеспечения военной переподготовки и техники – Турция приглашала на военные учения представителей стран Центральной Азии, а также поставляла вооружения многим из них, в том числе Казахстану, Киргизии[‎12, с.87], а также Азербайджану, который в начале 1990-х годов вел активные боевые действия с их общим с Турцией противником – Арменией. Тем не менее, Турция не ограничивала свое влияние только военно-экономическим сотрудничеством.

Фактически главную роль «посредника» Турции на постсоветском пространстве и одновременно на арене тюркского мира с самого начала ее деятельности в этом регионе играли тюркские организации, которые и представляли собой ту «мягкую силу», посредством которой осуществлялась выгодная для Турции политика по усилению своих позиций. За годы деятельности Турецкая Республика создала более 10 крупных организаций, осуществляющих как социально-политическую, экономическую, так и культурно-образовательную деятельность[‎15, с.6]. Интересно, что на разнообразных культурных организациях и центрах зачастую лежат более ответственные задачи, чем на тех, что несут ответственность за, например, экономическое взаимодействие.

Как правило, миссия каждой из них та же, что и у пантюркистов начала XX века – интеграция тюркских народов. Отличительная особенность заключается в методах, посредством которых эта задача осуществляется. По понятным причинам, основоположники пантюркистских идей были ограничены в своих действиях как государственными режимами, так и отсутствием передовых технологий и других коммуникативно-интеграционных средств, которые в настоящее время являются важнейшими методами формирования общественного самосознания и идеологий[‎16]. Сегодня, в эпоху цифровых технологий и демократических ценностей, реализация принципов объединения тюркских народов кажется более выполнимой, чем Турция активно пользуется. Кроме сети тюркских организаций на постсоветском пространстве Турцией реализуется деятельность массы интернет-порталов и ряда других СМИ, которые занимаются пропагандой выгодных для страны воззрений. В качестве примера достаточно привести наиболее популярную в России и на пространстве СНГ социальную сеть «Вконтакте», где зарегистрировано большое количество протурецких сообществ, многие из которых граничат с национализмом или даже шовинизмом[‎15, с.8].

Тем не менее, масштабы деятельности средств массовой информации несравнимы с той, которая проводится тюркскими организациями, самые крупные из которых, как правило, являются государственными. В настоящий период времени одними из самых крупных организаций остаются ТИКА и ТЮРКСОЙ.

Турецкое Агенство по международному сотрудничеству и развитию (ТИКА) было образовано в 1992 году. Несмотря на то, что в настоящее время центры данной организации можно встретить во многих странах мира, первый координационный офис был открыт именно в Туркменистане, что еще раз доказывает необходимость Турции в укреплении своих позиций сначала именно на постсоветском пространстве, а затем и в остальном мире.

Интересно, что, если провести контент-анализ интернет ресурсов агенства, можно понять, что пропаганда тюркских ценностей и интеграции в рамках пантюркизма ведется уже на уровне официального сайта организации. Так на странице, которая по замыслу должна рассказать о деятельности организации, с первых строк речь идет не об истории создания и задачах агенства, а о распаде Советского Союза и его итогах. Следующая, видимо, отобранная по важности информация, снова повествует не о принципах работы организации – основатели посчитали принципиально важным рассказать о том, что именно Турция была первым государством, признавшим независимость образованных республик. Помимо этого, далее эффектно расписаны принципы единства тюркских наций, необходимость сотрудничества, общие закономерности развития со всеми тюркскими странами СНГ и Азербайджаном (чему и посвящена большая часть всего текста), а также достоинства и заслуги Турции, оказывавшей поддержку тюркским государствам начиная с 1990-х годов ХХ века[‎17]. Таким образом, к концу только второго абзаца, предварительно просканировав вышеописанные данные, посетитель сайта может увидеть информацию о том, что все-таки представляет из себя интересующая его организация и какие задачи в своей деятельности она преследует.

В соответствии с официальными данными, деятельность агенства достаточно обширна, но преимущественно сосредоточена на культурно-образовательной, социальной, политической и экономической деятельности, в рамках которой агенством проводятся разнообразные совместные с партнерами проекты, финансируемые государством. Так, например, наряду с такими организациями, как ООН и ОБСЕ в списке стран-партнеров по развитию в Кыргызской Республике расположилось Агенство по международному сотрудничеству и развитию и, судя по всему, неслучайно. ТИКА действительно ведет вполне результативную деятельность на территории Киргизии и, если верить официальной статистике, «Кыргызстан занимает одно из ведущих мест в рейтинге активности деятельности ТИКА в странах Евразии[‎18]».

Следующая не менее значимая по важности организация – Международная организация тюркской культуры (ТЮРКСОЙ), основана в 1993 году. Штаб-квартира находится в Анкаре и, в отличие от других организаций, ТЮРКСОЙ не имеет официальных представительств за пределами Турции. Основателями являются Турецкая Республика, тюркские страны СНГ и Азербайджан. Исходя из названия понятно, что ее деятельность сконцентрирована в основном на сохранении культурных традиций, укреплении дружественных отношений между тюркскими народами и их сотрудничестве. И хотя на первый взгляд кажется, что сфера деятельности у ТЮРКСОЙ гораздо уже, чем у ТИКА, организация не ограничивается только проведением выставок, концертов и фестивалей. Научная деятельность, проведение круглых столов, участие в общественно-значимых конгрессах и организация различных лекций также является неотъемлемой частью социокультурной деятельности, осуществляемой ТЮРКСОЙ.

Кроме этого, в отличие от многих других организаций, Международная организация тюркской культуры имеет вполне обширную географию: кроме стран-участниц в нее также входят 8 стран-наблюдателей, в том числе и тюркские регионы России (Башкоркостан, Татарстан, Алтай, Саха, Тыва), а также Турецкая Республика Северный Кипр и этническое тюркоязычное Автономное образование на юге Молдавии – Гагаузия. До 2015 года ТЮРКСОЙ действительно тесно взаимодействовала с регионами Российской Федерации, однако после кризиса российско-турецких отношений, который начался после инцидента с российским бомбардировщиком Су-24, министерство культуры РФ направило письма рекомендательного характера во все тюркские регионы страны с просьбой приостановить взаимодействие с ТЮРКСОЙ в рамках санкций, предпринимаемых против Турции[‎19]. После этого в мировых СМИ появилась информация о приостановлении деятельности организации Республикой Башкоркостан[‎20], однако, несмотря на это, все тюркские Республики, входящие в состав РФ без исключения по-прежнему числятся участниками-наблюдателями на официальном портале организации.

В число других тюркских организаций, активно действующих на арене тюркского мира, также входит Парламентская ассамблея тюркоязычных стран, Тюркский совет и многие другие. Особым достижением Турции в данном регионе стало создание нескольких военно-политических блоков – Вооруженных сил тюркоязычных стран и Тюркского военного совета. В настоящее время особенно важное место занимают другие общественно-просветительские организации – разнообразные фонды, школы и другие учебные заведения. Турецкая Республика стала сегодня одним из мировых «поставщиков» таких организаций. В качестве примера достаточно привести всемирно известные центры культуры имени Юнуса Эмре, которые действуют как в западных государствах и Центральной Азии, так и на территории Африканского континента и на Ближнем Востоке [‎21, с.195], причем даже в тех странах, которые являются одними из главных региональных соперников Турции – в Иране, Омане, Египте и других. На территории России также имеется центр в столице Республики Татарстан – Казани.

Наряду с центрами Ю. Эмре широкую огласку получило так называемое движение «Хизмет», деятельность которого нередко связывают с неоднозначной личностью Фетхуллаха Гюлена, который является известным турецким писателем, имамом, просветителем и общественным деятелем. Для России факт существования данного движения приобретает особую значимость, так как субъекты Российской Федерации, в особенности Татарстан и Башкоркостан, одно время были наиболее подвержены его влиянию. «Хизмет», или «нурджулар», как принято называть его в Турции, занимается «культурно-просветительской» деятельностью. Движение известно по всему миру и осуществляет свою деятельность посредством специализированных школ и лицеев, активно финансируемых турецкими компаниями. Помимо открытия образовательных учреждений, «хизмет» тесно сотрудничает с общеобразовательными школами и даже университетами, реализуя при них собственные программы и различные курсы.

Чем конкретно занимаются учащиеся этих курсов и школ, точно, наверное, не скажет никто, однако известно, что деятельность движения сфокусирована на изучении ислама, его традиций, духовных ценностей и мусульманских обычаев. Ф. Гюлен рассматривается последователями «хизмета» как главный идейных вдохновитель, хотя сам Гюлен какую-либо свою причастность отрицает, периодически заявляя, что не имеет ни к школам, ни к «хизмету» как таковому никакого отношения. Возможно, что в его словах есть доля правды, но нельзя отрицать одного – Гюлен действительно долгое время оказывал сильное влияние на самосознание турецкого народа, призывая к единству и рассказывая о цивилизационном диалоге, величии исламских ценностей и важности приобщения к ним в условиях современного мира. Выпускники образовательных учреждений такого рода, в большинстве своем, занимали серьезные посты в системы государственного аппарата и других структур, формирующих государственную политику Турции[‎22]. В связи с этим неудивительно, что в течение долгих лет влияние Гюлена распространялось и на правящие в Турции круги, в том числе на действующего сегодня президента Р. Т. Эрдогана, который начинал свою деятельность с религиозных лозунгов в Партии благоденствия, которая, как уже отмечалось, была исламистской. Сам Эрдоган одно время поддерживал теплые отношения с Ф. Гюленом, однако, когда его влияние слишком возросло, лидер ПСР, видимо, обеспокоенный своими собственными позициями, обвинил Гюлена в попытке узурпации власти и пропаганды политического ислама[‎21, с.28-29], выразив желание закрыть все связанные с ним школы.

В настоящее время Ф. Гюлен обвиняется Р. Т. Эрдоганом в организации государственного переворота, осуществленного в июле 2016 года, а власти Турции пытаются добиться экстрадиции турецкого деятеля с целью правосудия. Гюлен проживает в Соединенных Штатах, продолжая оттуда контролировать деятельность движения «Хизмет», распространенного по всему миру.

Говоря о «мягкой силе» Турции и о движении «Хизмет», важно упомянуть о том, что Российская Федерация, как никто другой знакома с методами влияния Турции. Россия, а точнее ее тюркские субъекты, всегда представляли особый интерес для Турецкой Республики. Возрождение идей о создании Тюркского Союза из года в год укреплялись в сознании турецких политических лидеров, однако эта цель казалась недостижимой без России – страны, на территории которой проживает большое количество тюрков. Именно по этой причине Турции было важно начать свою экспансию именно туда, что Турция и поспешила сделать. «Просветительская» деятельность, учебные лицеи и школы были вполне обычным явлением в тюркских регионах России и рассматривались как фактор сотрудничества двух государств в культурно-образовательной сфере, долгое время не привлекая к себе особого внимания. В начале 2000-х годов турецкими школами на территории России впервые серьезно заинтересовался Рособрнадзор, когда их количество значительно возросло, а школы распространились во все тюркские регионы, а также в города федерального значения – Москву и Санкт-Петербург. Позже к исследованию деятельности образовательных центров была подключена Генеральная прокуратура РФ. В ходе длительных проверок оказалось, что многие преподаватели не имели дипломов и свидетельств о законности осуществляемой ими деятельности, а «учебная» литература была и вовсе признана экстремистской. В результате в 2008 году Верховный суд Российской Федерации постановил приостановить деятельность движения «Хизмет», которое было обвинено в незаконной деятельности и пропаганде гюленизма, проводимой под видом культурно-образовательной деятельности[‎23]. Несмотря на то, что школы были закрыты не сразу, кризис российско-турецких отношений в 2015 году сыграл роль катализатора этих процессов.

После громкого скандала в связи с разоблачением «просветительских» школ, деятельность Турецкой Республики немного снизилась, но, несмотря на это, закрытие религиозных школ все равно не могло обеспечить полную уверенность в том, что с влиянием Турции на территории России покончено. За долгие годы Турецкой Республике удалось выстроить линии своего влияния в различных регионах России и движение «Хизмет» было лишь одним из инструментов в слаженном механизме политики по укреплению собственных позиций, пусть и одним из самых важных. Кроме этого, даже после инцидента с гюленовскими образовательными центрами никаких особых действий по предотвращению возникновения новых «очагов» турецкой экспансии не проводилось. Через определенное время многие другие культурные центры возобновили свою работу, открылись новые, было положено начало сотрудничества тюркских республик с международными организациями, что продолжается до настоящего времени, хотя, по сравнению с началом XXIвека, ситуация кардинально изменилась, и Россия старается контролировать деятельность внешних игроков на своем пространстве.

Сегодня задача государства во многом состоит в том, чтобы не допустить того произвола действий, который Турция позволяла себе в начале 1990-х годов и помнить, что в таких вопросах полагаться на дружелюбность Турции – не лучшая стратегия. Россия всегда была для Турецкой Республики стратегически значимым регионом, как и Турция для России, однако противоречия в двусторонних отношениях, которые всегда были и есть в отношениях между государствами, иногда вынуждают Турцию забывать о стратегическом партнерстве и переходить к действиям, описанным выше. В настоящее время, несмотря на «оттепель» в отношениях после инцидента с самолетом, разногласия России и Турции по многим политическим вопросам существуют и сегодня. Одним из таких является крымский вопрос, в рамках которого Турция не скрывает своего недовольства присоединением полуострова к Российской Федерации в 2014 году, и вряд ли когда-то признает его. В связи с этим, для России принципиально важно уметь воздействовать на Турцию и превращать любые ее намерения в выгодные для себя действия.

Однако, к сожалению, политика «мягкой силы» России сегодня еще во многом уступает «мягкой силе» Турции, которая более развита и усовершенствована, в то время как в Российской Федерации она долгое время не считалась эффективным методом воздействия на другие страны и только начала свое развитие. Российское государство всегда справедливо рассматривалось руководством как великая держава, не нуждающаяся в повышении своего имиджа за рубежом посредством проведения мероприятий, которыми активно пользовалась Турция, а мягкую силу в принципе считали неправильным поведением по отношению к другим странам, хотя на самом деле, когда речь идет о мировой политике, о «правильности» говорить не приходится. И если повышение имиджа с помощью «мягкой силы» действительно не являлось первостепенной задачей, то непрямое воздействие на другие страны, в первую очередь на Турцию и страны СНГ, было бы очень уместно, хотя бы с той целью, чтобы восстановить дисбаланс влияния, образовавшийся на постсоветском пространстве. Возможно, если бы у России действительно были какие-то инструменты «мягкой силы» в конце 1990-х или начале 2000-х годов, укрепление Турции на территории стран СНГ если и не удалось избежать совсем, то как минимум воспрепятствовать пропаганде Турцией ее пантюркистских идей получилось бы с наибольшей степенью вероятности. Однако, так как этого все же не произошло, постсоветское пространство сегодня подвержено влиянию Турецкой Республики, целью которой во многом является не помощь «братским» народам, а извлечение собственной выгоды.

В то же время невозможно не признать очевидное – Турецкая Республика не проводит свою политику совершенно безосновательно: тюркские государства, каким Турция и является, действительно имеют схожую культуру, лингвистические аспекты и некоторые общие черты развития, однако они все же не настолько близки, насколько это преподносит Турция. В последнее время среди турецких политиков и даже первых лиц государства становится все более заметной привычка красноречиво декларировать о национальном единстве тюрков, о дружественных исторических связях и других подобных вещах. Однако это происходит не потому что Турция так чтит традиции своих предков османов, пытаясь сохранить культурные ценности, а потому что это также один из инструментов «мягкой силы», а все эти проникновенные речи – единичная акция, призванная напомнить миру об амбициях Турции и лишний раз заявить о своем лидерстве в пределах тюркского мира. В действительности Турция способствует созданию общества конформистов, готовых отстаивать навязанные им ценности и принципы, в контексте которых Турция предстает бесспорным лидером на арене тюркского мира. В результате многие приверженцы принципов пантюркизма даже не задумываются о том, насколько бывает неправа Турция, нередко называя представителей всех тюркских народов «турками» или заявляя о том, что тюркские нации – один народ, основываясь только лишь на культурных и этнических сходствах[‎24].

Возможно, именно искаженное представление о таком понятии, как «нация» долгие годы затрудняет путь Турции к реализации идей пантюркизма. По этой же причине государство становится участником межнациональных конфликтов, в том числе и на территории своего государства. Один из таких самых продолжительных – с представителями курдского национального меньшинства, проживающими на территории Турции. Согласно действующей конституции государства – все граждане, имеющие гражданство Турецкой Республики, являются турками[‎25], и именно этот достаточно спорный пункт вызывает крайнее недовольство представителей курдской диаспоры, которые не считают себя турками и отчаянно борются за свои права, а также государственность, уже не видя другого выхода из сложившейся ситуации. Однако Турция отказывает курдам и в этом. Власти Турции предпочитают не делить своих граждан на национальности, всячески избегая этого понятия, как и в случае с тюркскими нациями, призывая всех к единству. Однако не всегда понятно, о каком именно единстве идет речь. И если в случае с тюркскими народами можно провести некоторые параллели и найти определенные этнические сходства, то с курдами у турков, за исключением общих проблем, действительно мало общего.

Таким образом, в настоящее время Турция не может решить этнонациональные вопросы в пределах собственного государства, но при этом руководство страны по каким-то причинам абсолютно уверено в том, что сможет добиться успехов за его пределами. Экспансионизм, который прослеживается сегодня в политике Турции, отражает ее серьезные намерения добиться не только статуса лидера тюркских государств, но и мировой державы, ведь региональной, по мнению Турции, она уже является. Именно по этой причине сегодня Турция пытается сменить прозападный курс внешней политики, которого неизменно придерживалась на протяжении стольких лет, на провосточный, забыв о крепкой «дружбе» со странами Запада, включая США. Поэтому Турция показывает миру свою военную силу, проводя приграничные операции на территории Сирии («Щит Евфрата») и Ирака, где Турция пытается вернуть свои исторические земли – Мосул и Киркук, когда-то входившие в состав Османской империи[‎26]. И именно поэтому влияние и авторитет на арене тюркского мира и пространстве СНГ в частности сегодня важен для Турции, как никогда раньше, и, исходя из серьезности ее планов, мировому сообществу, вероятно, следует ожидать только повышения активности Турецкой Республики в этом регионе.

Тем не менее, нельзя однозначно утверждать, что Турция окончательно развернулась в сторону Востока и тюркского мира, и эта политика будет носить долгосрочный характер. Одних только заявлений о своем величии и важности на мировой арене недостаточно, хотя последнее действительно нельзя отрицать. В настоящее время Турецкой Республикой движут ее имперские амбиции, которые, однако, мало чем подкреплены. Власти Турция часто вспоминают Османскую империю и ее могущество, однако забывают, о том, что Порта была бесспорным авторитетом на мировой арене, чего нельзя сказать о современной Турции, которая заметно теряет свои позиции, изо дня в день ухудшая отношения с США и странами Европейского Союза, имеет достаточно сильных конкурентов в регионе (Саудовская Аравия, Иран), и предпочитает самостоятельность в действиях международному диалогу и сотрудничеству, что во внешней политике невозможно в принципе.

Исходя из этого, можно заключить, что, несмотря на свои амбиции, Турция по-прежнему не определилась, в какую сторону ей нужно двигаться. На данный момент политика Турции, с одной стороны, определяется попеременным лавированием от держав Запада к партнерам Востока, а с другой стороны, чрезмерной самоуверенностью в своих действиях. Несмотря на амбициозность, такого рода политика может завершиться совсем не так, как Турция этого ожидает. Турецкая Республика не понимает, или просто не старается понять, что в идее воссоздания границ Османской империи, как и в реализации принципов пантюркизма не заинтересована ни одна держава, кроме нее самой. Политика турецкого реализма – учитывать только свои национальные интересы – противоречит современному мироустройству, где государства наоборот стараются решать все разногласия путем рационального диалога. Поэтому постепенно в вопросе баланса сил Турция отходит на второй план, уступая место другим державам, чья политика более продумана и осторожна. И вместо того, чтобы искать выход из такого положения или, как минимум – пытаться заинтересовать и убедить других акторов международных отношений в правильности своих идей, Турция нередко прибегает к насильственному распространению своих ценностей, не считаясь с представителями других государств. Такие принципы давно изжили себя, а Турция серьезно рискует лишиться статуса как региональной, так и, тем более, мировой державы. Таким образом отдаляясь от важных процессов мировой политики и предпочитая действовать в одиночку, Турецкая Республика, сама того не желая, загоняет себя в тупик.

Возможная ликвидация Турции из глобальных процессов обязательно скажется на международной расстановке сил не самым лучшим образом, и прежде всего, на пространстве Центральной Азии и Ближнего Востока, который итак окружен чередой вооруженных столкновений. Не исключено, что при таком исходе Турция может быть поделена на сферы влияния, что также повысит численность игроков в этих регионах и дестабилизирует там политическую обстановку. Сегодня государство переживает переломный период в своей истории, и в этот непростой для нее момент она как никогда уязвима для внешнего воздействия. В этом контексте задача Российской Федерации, как государства, рассматривающего Турцию, прежде всего, со стратегической точки зрения, состоит в том, чтобы раньше других мировых или региональных игроков, включая США и страны Персидского Залива, оказать свое влияние на политику Турции, начиная от пространства СНГ до Ближнего Востока и даже Африканского континента, «развернуть» Турецкую Республику в свою сторону и показать, что именно Россия является одним из наиболее надежных и важных партнеров на международной арене. Несмотря на исторически непростые отношения, сотрудничество России и Турции возможно и действительно может повлиять на ход мировой политики. Однако такое взаимодействие не должно носить односторонний характер, а являться взаимовыгодным и учитывать интересы обеих держав.

Сегодня Турецкая Республика – это крайне важная часть системы современных международных отношений и одна из центральных держав не менее значимой подсистемы – тюркского мира. Настойчивость Турции влиять на глобальные процессы и ее непримиримое желание образовать свой собственный «тюркский мир» объяснимы новой политикой турецкого руководства, в соответствии с которой игроки международных отношений больше не рассматриваются Турцией с точки зрения партнерства. Турецкая Республика стремится превратить их во вспомогательный механизм для достижения собственных целей, где многонациональный тюркский мир является одним из важнейших его деталей, а международные тюркские организации – основным инструментом воздействия, определяющим политику мягкой силы Турции. Поэтому, если говорить о сотрудничестве с Россией по внешнеполитическим вопросам, то Турецкой Республике, с наибольшей степенью вероятности, придется отказаться от своих пантюркистских и неоосманских идей, так как только при таком условии союз Россия – Турция сможет решить имеющиеся проблемы, достичь общих целей, а сотрудничество станет плодотворным.