Об отечественных приоритетах в истории учения о психопатиях

Нечипоренко Валерий Владимирович доктор медицинских наук профессор кафедры психиатрии, Военно-медицинская академия 194044, Россия, Санкт-Петербург область, г. Санкт-Петербург, ул. Академика Лебедева, 6 Nechiporenko Valerii Vladimirovich Doctor of Medicine Professor of the Department of Psychiatry at Military Medical Academy 194044, Russia, Saint Petersburg oblast', g. Saint Petersburg, ul. Akademika Lebedeva, 6 yan20220@mail.ru Лыткин Владимир Михайлович кандидат медицинских наук доцент кафедры психиатрии, Военно-медицинская академия 194044, Россия, Санкт-Петербург область, г. Санкт-Петербург, ул. Академика Лебедева, 6 Lytkin Vladimir Mikhailovich PhD in Medicine Associate Professor of the Department of Psychiatry at Military Medical Academy 194044, Russia, Saint Petersburg oblast', g. Saint Petersburg, ul. Akademika Lebedeva, 6 yan20220@mail.ru Зун Сергей Андреевич кандидат медицинских наук доцент кафедры психиатрии, Военно-медицинская академия 194044, Россия, Санкт-Петербург область, г. Санкт-Петербург, ул. Академика Лебедева, 6 Zun Sergei Andreevich PhD in Medicine Associate Professor of the Department of Psychiatry at Military Medical Academy 194044, Russia, Saint Petersburg oblast', g. Saint Petersburg, ul. Akademika Lebedeva, 6 yan20220@mail.ru Курасов Евгений Сергеевич доктор медицинских наук доцент кафедры психиатрии, Военно-медицинская академия 194044, Россия, Санкт-Петербург область, г. Санкт-Петербург, ул. Академика Лебедева, 6 Kurasov Evgenii Sergeevich Doctor of Medicine Associate Professor of the Department of Psychiatry at Military Medical Academy 194044, Russia, Saint Petersburg oblast', g. Saint Petersburg, ul. Akademika Lebedeva, 6 yan20220@mail.ru

Ятманов Алексей Николаевич кандидат медицинских наук МНС, ВУНЦ ВМФ "Военно-морская академия" 194044, Россия, г. Санкт-Петербург, ул. Академика Лебедева, 6 Yatmanov Aleksei Nikolaevich PhD in Medicine Junior Researcher, Military Education and Scientific Center of the Navy "Naval Academy" 194044, Russia, Saint Petersburg, Saint Petersburg, Akademika Lebedeva str., 6 yan20220@mail.ru Другие публикации этого автора

В своей практической работе медицинский психолог с расстройством личности сталкивается даже чаще, чем психиатр. Патология личности, обозначаемая ранее как «психопатии», а в настоящее время – «расстройство личности», занимает, по мнению А.Б. Смулевича (2012), центральное положение в структуре психической патологии, относимой к пограничным состояниям, соприкасаясь при этом тесным образом со спектром расстройств эндогенного круга ^[12]. С учетом определенного прогресса в области изучения личностных расстройств как в различных направлениях исследования (психологическом, социальном, нейробиологическом и т.д.), так и в плане теоретической концептуализации этой сложной проблемы, классические представления о «неизменности», «стабильности», «постоянстве» аномалий личности вплоть до старости на сегодняшний день, очевидно, нуждаются в пересмотре ^[18]. В современных классификациях патологии личности (DSM-V, МКБ-10) описаны общие признаки расстройств личности и типы личностных расстройств в зависимости от преобладающего нарушения мышления (кластер А), эмоций (кластер В) и воли (кластер С). Тем не менее, эта клиническая форма во многих отношениях остается неясной в смысле этиологии, патогенеза и даже своих клинических границ. В этих случаях, как считал О.В. Кербиков (1958), целесообразно обратиться к историческому аспекту проблемы, в котором, по мере ее развития, обнаруживаются определенные дискуссионные моменты ^[12]. В частности, речь идет о приоритете И.М. Балинского в учении о психопатиях и о клиническом положении психопатий в структуре психической патологии.

Цель работы: описать исторические аспекты учения о психопатиях, различные подходы к установлению понятия психопатий вообще и роли отечественных психиатров в становлении учения о психопатиях.

Предмет работы: исторические аспекты учения о психопатиях.

Дискуссия о роли И.М. Балинского («отца отечественной психиатрии», по мнению В.М. Остроглазого, высказанного им на 1-ом съезде российских психиатров, состоявшемся в 1887 г. в Москве) в создании учения о психопатиях развернулась на страницах журнала «Невропатология и психиатрия» в 1950-е года ^[16]. Но и до этого времени, начиная с 1880-х годов, в отечественной психиатрии данной проблеме уделялось определенное внимание.

Так, Ф.И. Герцог в 1846 году писал о лицах, которым свойственны «странность или превратность характера, выражающаяся в склонности к порывам гнева, состоянию тоски, страха, необузданности воображения». Об особенностях этих лиц он говорил, что здесь «хотя и нет помешательства, но они находятся в состоянии, подобно помешательству», и из-за «превратности характера» имеются затруднения в их судебно-психиатрической оценке.

В 1882 году В.Х. Кандинский говорил об «оригинальной психопатии», которая проявляется с начала жизни данного лица. В следующем году В.Х. Кандинский (1883), описывая психопатии, отмечал: «Весь строй их душевной жизни характеризуется непостоянством, изменчивостью, неустойчивостью, отсутствием внутреннего равновесия, дисгармонией своих отдельных сторон». Основа психопатий, по мнению автора, заключается в «неправильной организации нервной системы, вследствие чего мозговые функции… частью приобретают болезненную силу, частью не развиваются достаточно или же принимают в своем развитии ненормальное поведение». Отграничение психопатий от других расстройств В.Х. Кандинский рассматривал как часть начавшейся перестройки в психиатрии ^[6].

Несколько позже, в начале 1886 года была издана книга В.М. Бехтерева «Психопатия (психонервная раздражительная слабость) и ее отношение к вопросу о вменении» - хронологически первое в мире монографическое исследование психопатий. В.М. Бехтерев утверждал, что «лица страдающие психопатией, не могут считаться душевнобольными в собственном смысле этого слова, но они являются теми странными, загадочными существами, которые чувствуют, мыслят и поступают иначе, нежели здоровые лица, и которые нередко уже с детства являются глубоко порочными существами» ^[3]. В.М. Бехтерев подчеркивал, что отдельные отклонения в психическом складе личности не дают еще оснований диагностировать психопатию. Для них характерно нарушение нормального отношения между силой внешнего раздражителя и реакцией на него. Примечательно, что этой точке зрения придерживались почти все исследователи в 80-90 годы XIX века.

В ходе упоминаемой дискуссии в 1950-е года сформировались две альтернативные точки зрения: проф. Д.С. Озерецковского (1899 - 1999), отстаивавшего приоритет И.М. Балинского в создании учения о психопатиях, и проф. М.А. Чалисова (1898 – 1973) утверждавшего, что «И.М. Балинский учения о психопатиях не создавал» ^[7]. Уважаемые дискутанты апеллировали, прежде всего, к судебно-экспертному заключению И.М. Балинского по делу некой Семеновой, обвинявшейся в убийстве. Следует отметить, что выделение новой самостоятельной клинической формы, равно как и появление и самого термина «психопатия», относится к 80-м годам XIX века. Отграничение психопатий было вызвано потребностями практики. В 1864 г. в России произошла судебная реформа, был введен суд присяжных. Эта судебная реформа имела следствием более частое приглашение психиатров на судебные заседания в качестве экспертов для решения вопроса о вменяемости и невменяемости подсудимого ^[11]. И.М. Балинский в качестве судебно-психиатрического эксперта часто выступал в судебных заседаниях. В конце 1884 года в заседании Петербургского окружного суда, когда слушалось дело по обвинению Мироновича, Семеновой и Безака в убийстве девочки Сарры Беккер, И.М. Балинский выступал на этом судебном процессе вместе со своим учеником доктором О.А. Чечоттом, причем состояние Семеновой было четко квалифицированно обоими экспертами как психопатическое, хотя по ряду положений оценки психического состояния подэкспертной их мнения разошлись. Наблюдавший Семенову в условиях стационара ординатор Дмитриев пришел к следующему заключению: «Во время пребывания в больнице Семенова представляла явление определенной формы душевной болезни, но существующие у нее физические признаки и бывший психоз указывали на то, что у нее несомненно существует психопатическое сложение». О перенесённом «первой всероссийской психопаткой» (по выражению Л.И. Ковалевского, 1900 г.) психозе свидетельствует и экспертное заключение И.М. Балинского, опубликованное в 1885 году в журнале «Вестник клинической и судебной психиатрии и неврологии». В нем, в частности, указывается: «Я согласен с доктором Чечоттом и признаю состояние умственных способностей г-жи Семеновой состоянием психопатическим. Психопатия – слово, заимствованное из греческого языка, - обозначает вообще душевное страдание, душевный недуг. Семенова хорошо училась, но была самолюбива и вспыльчива. Выдержала экзамен на учительницу и работала сельской учительницей. Семенова тяготилась семейной жизнью, стала посещать Петербург и пользовалась удовольствиями столичной жизни. В это время она заболела серьезной душевной болезнью – апатическим мрачным помешательством и была помещена в больницу. После 1878 и по 1884 год изменилась в поведении, лечилась по поводу сифилиса, сыпного тифа. Обнаруживала расстройства психики, была возбуждена, импульсивна, много фантазировала, совершала преступления, становилась опасной для окружающих. На основании перенесенных болезней (мозговой процесс) изменения характера, состояние госпожи Семеновой в течение времени за июнь, июль и август 1883 года – ненормальное…» Несмотря на эти клинические факты оба эксперта используют термин «психопатия». По мнению О.А. Чечотта, «подсудимая представляет собой субъект психопатического сложения. Это сложение врожденное, укреплялось оно и развивалось вследствие болезни подсудимой и явлений ее жизни…» ^[19].

И.М. Балинский так же находил Семенову, как и О.А. Чечотт, «психопаткой», но только – не врожденной. Им отмечалось, что наука понимает под психопатическим состоянием неопределенную и слабовыраженную форму умопомешательства. «Психопат может казаться человеком, умственные способности которого находятся в нормальном состоянии. Он логически мыслит, но лишен всяких нравственных понятий. Психопат, во всяком случае – человек ненормальный и неизлечимый».

Примечательно, что П.И. Ковалевский в своей «Судебной психиатрии» (1900), давая описание истерического характера, говорил, что «лучшим примером тому служит участница в деле об убийстве Сарры Беккер Семенова, знаменитая первая всероссийская психопатка. Эта личность имела типичнейший истерический характер». Сейчас, спустя 130 лет, по меньшей мере, наивными, на наш взгляд, представлялись бы попытки окончательной клинической верификации анализируемого случая; речь идет, скорее, о двух достоверных фактах: наличие в анамнезе подэкспертной Семеновой психотических эпизодов и различная клиническая интерпретация последующих личностных изменений с использованием неоднозначно трактуемого термина «психопатия». Следует отметить, что в отечественной психиатрии термин «психопатия» применил С.С. Корсаков (1880) за 10 лет до появления трехтомного труда немецкого врача И. Коха (1891-1893), узаконившего, как считается, этот термин. В.Х. Кандинский (1883) в работе «К вопросу о невминяемости» у наблюдавшейся другой подследственной установил диагноз психопатии и подробно описал свой взгляд на данное патологическое состояние. Он дал следующую характеристику психопатий: «аномальный характер», «болезненность характера», «уродливая психопатическая личность» ^[9]. В.Х. Кандинский установил в официальном экспертном заключении диагноз психопатии раньше, чем сделал И.М. Балинский. В.П. Сербский (1902) подчеркивал: «Как видно из экспертизы В.М. Балинского, название («психопатия») принадлежит О.А. Чечотту, который назвал душевное состояние Семеновой состоянием «психопатическим». И.М. Балинский считал это название слишком общим, т.к. «психопатия» – перевод с греческого языка и обозначает вообще «душевное страдание, душевный недуг». Он понимал, тем не менее, «психопатическое состояние» как наличие психической патологии вообще; задача эксперта, по его мнению, состоит в том, чтобы установить с каким именно психическим заболеванием мы имеем дело в конкретном случае. Кстати, сказанное И.М. Балинским в суде «для краткости» слово «психопатии» в порядке разъяснения суду понятия «психопатическое состояние» нашло широкий отклик в обществе и прессе и с того времени, как отмечает О.В. Кербиков (1965), термин «психопатия» широко вошел в художественную литературу и в обиходную речь ^[17].

Отстаивая приоритет И.М. Балинского в учении о психопатиях, Д.С. Озерецковский (1950) отмечал, что И.М. Балинский не ограничивался одним только простым описание психопатических черт характера, но касался также и чрезвычайно важного вопроса о формировании психопатий в прямой связи с социальными факторами. И в этом нельзя не видеть всей огромной заслуги И.М. Балинского перед родной наукой, особенно если учесть, что его глубоко прогрессивные для того времени взгляды предопределили дальнейшее направление работ отечественных исследователей, создавших в нашей стране учение о психопатиях в дискуссии с научными теориями Б. Мореля, Ч. Ломброзо, З. Фрейда, Э. Кречмера ^[16].

И здесь уместно напомнить, что именно в те годы включением в руководства по психиатрии С.С. Корсакова (1893) и Э. Крепелина (1904) отдельных глав, посвященных психопатиям, был завершен первоначальный этап отграничения этой новой клинической формы, в чем определенная роль принадлежит и И.М. Балинскому. Примечательно, что в 1890 г В.Х. Кандинский для психиатров-экспертов написал книгу «К вопросу о невменяемости», где подробнее развил и обосновал взгляды И.М. Балинского на эту клиническую форму ^[9].

Актуальными вплоть до настоящего времени остаются и практические рекомендации И.М. Балинского по проблеме психопатий: «Больные эти крайне опасны для общества и не могут быть терпимы в его среде, они втягивают в преступление людей малоразвитых и слабых характером и становятся опасным орудием в руках опытных преступников. В обыкновенных домах умалишенных содержать их трудно; они вредны для других больных и переносят с трудом продолжительное заключение. Им нужна известная доля свободы; всего лучше помещать их под наблюдением опытного врача в более свободных заведениях, устроить правильные гигиенические условия их жизни, подобрать соответствующие для них занятия; тогда больные эти до известной степени поправляются и долгое время могут казаться людьми вполне здоровыми; но раз они выйдут из единственно возможной для них колеи, то жизненная несостоятельность их вполне выказывается» ^[2]. Как отмечал В.П. Осипов (1925), один из лучших биографов И.М. Балинского, «…перед нами вырастает и развивается крупная и обаятельная личность, выявляющаяся во всей своей разносторонней и кипучей деятельности, проникнутой творческим духом… Он – создатель первой школы русских психиатров…».

По мнению О.В. Кербикова (1965), анализ истоков учения о психопатиях позволяет выделить два альтернативных направления: конституционально-биологическое и ситуационно-психогенное. Первое оценивало психопатии статично в поперечном разрезе с учетом готовых преформированных механизмов ее возникновения. Второе – в динамике развития психопатической структуры личности под влиянием психогенных факторов внешней среды. Именно второе направление – динамическое, связанное с эволюционным учением Модсли (1870) и Джексона (1864), отстаивавшими принцип эволюции в патогенезе любого болезненного состояния, проникло в отечественную доктрину о психопатиях ^[10].

Учение о динамике психопатий заняла особое место в русской психиатрии. Еще в период господства конституционализма высказывались мысли, являвшиеся предвестниками возникшего позднее учения о динамике психопатий. Именно И.М. Балинский и С.С. Корсаков писали о психопатических состояниях, приобретенных в течение жизни. Далее В.Х. Кандинский (1890) указывал на то, что в основе психопатий лежит не только неблагоприятная наследственность, но и приобретённые под влияние различных неблагоприятных условий признаки ^[9]. В.П. Сербский (1906) также подчеркивал роль неблагоприятных факторов в развитии психопатии – нравственных потрясений, соматических заболеваний.

П.Б. Ганнушкин (1933) один из первых рассматривал статику психопатий как результат предшествующей динамики, которая является ступенью к последующему развитию ^[4]. Из принципа динамики исходил в понимании психопатии и Е.К. Краснушкин (1927).

Таким образом, в своей научной деятельности И.М. Балинский не только оперировал понятием «психопатия» в статике, но уже знал динамику психопатических состояний. В противовес существующему в то время за рубежом учению о наследственных дегенеративных психозах (Б. Морель, А. Легран дю Соль, Р. Крафт-Эбинг), в петербургской школе психиатров И.М. Балинским, его учениками и соратниками создавалось учение о психопатиях. Основателем этого учения был И.М. Балинский, наиболее яркими его продолжателями в этой области – В.Х. Кандинский, С.С. Корсаков, В.П. Сербский, С.А. Суханов, П.Б. Ганнушкин ^{[1, 13]}.

Следует отметить, что в процессе дискуссии 1950-х годы редакция журнала «Невропатология и психиатрия» присоединилась к установлению Д.С. Озерецковским приоритета И.М. Балинского в создании учения о психопатиях, одним из доказательств чего служит свидетельство В.Х. Кандинского, изложенное им в монографии «К вопросу о невменяемости» (1890). Аналогичное мнение излагалось в ряде издавшихся в 1950-е годах учебников и руководств под редакциями В.А. Гиляровского, О.В. Кербикова, И.Ф. Случевского и др., и сохраняется до сих пор ^[2].

Альтернативную позицию по этому спорному в истории отечественной психиатрии факту занимал профессор М.А. Чалисов, изложенную им в журнале «Невропатология и психиатрия» №5 в 1950 году. Автором отмечалось, что Д.С. Озерецковский во многом аргументировал свои взгляды анализом не подлинного судебно-экспертного заключения И.М. Балинского по делу Семеновой, а изложением этого материала юристом, участвовавшим в процессе. В литографированных лекциях И.М. Балинского, изданных в 1859 году небольшим тиражом, в записях лекций И.М. Балинского слушателем А. Понаморевым, составленных в 1867 году, в клинических разборах И.М. Балинского, фиксированных Пастернацким, убедительных данных, касающихся учения о психопатиях, по мнению М.А. Чалисова, не обнаружено. Им же указывается, что душевное состояние подэкспертной Семеновой назвал именно «психопатическим» не И.М. Балинский, а О.А. Чечотт, а И.М. Балинский только присоединился к его мнению ^[14]. «Под словом «психопат» И.М. Балинский в соответствии с современной ему психиатрической терминологией понимал особое душевное заболевание, а не какую-то особую группу психопатологических состояний, которая в какой-то мере соответствует нашему современному понятию «психопатия»…» – отмечает М.А. Чалисов в 1950 году. Кстати, основываясь на указании И.М. Балинского, что подэкспертная Семенова стала обнаруживать изменения характера после перенесенного приступа психического заболевания, М.А. Чалисов считал, что в данном случае речь идет о шизофреническом дефекте личности. Примечательно, что некоторые ученики и последователи И.М. Балинского (И.П. Мержеевский, П.А. Дюков, А.Е. Черемшанский) не разделяли мнение о приоритете своего учителя в отечественном учении о психопатиях, в приоритете введения и отграничения им соответствующего термина, хотя, по словам А.Е. Черемшанского, «с И.М. Балинского началась научная психиатрия в России». Сопоставляя научные заслуги И.М. Балинского с его вкладом в отечественную психиатрию как организатора и педагога, М.А. Чалисов считал, что «…заслуги отца русской психиатрии как называли И.М. Балинского еще при его жизни, первого организатора кафедры и клиники психиатрии, основоположника судебной психиатрии, организаторам психиатрической помощи, учителя, воспитавшего целую плеяду крупных психиатров, - настолько значительны и очевидны, что память о нем не нуждается в приписывании ему заслуг, которых он не имел…».

О.В. Кербиков в своих «Избранных трудах» (1971) излагает мнение И.П. Мержеевского, согласно которому И.М. Балинский не только не причастен к созданию учения о психопатиях, но самая попытка приписать ему причастность к этому разделу психиатрии была предпринята недостаточно компетентными личностями и является глубоко ошибочной ^[20]. Имеются сведения, что в отечественной экспертной психиатрической практике диагноз «психопатия» впервые был выставлен ранее, чем в случае с Семеновой. Речь идет об экспертизе Юлии Остравлёвой (Юлии Губаревой), которая в 1883 году находилась в психиатрической больнице Св. Николая. С установленным подэкспертной В.Х. Кандинским диагнозом «психопатия» согласились доктора О.А. Чечотт, А.Я. Фрей и Мейдель. П.А. Дюков отмечал, что психопатия, как душевное страдание, давно уже была известна врачам, и еще в 40-х годах были опубликованы диссертации об этой патологии, например – «Половая психопатия» Р. Крафт-Эбинга, а с понятием «психопатия» широкие слои интеллигенции в России познакомились в связи с судебными делами Остравлевой и Семеновой.

В 1885 году после окончания процесса Мироновича, Семеновой и Базака, П.А. Дюков писал: «…выражение «психопатическое состояние» и «невропатическая конституция» особенно недолюбливает обвинительная власть, разумея под этим названием какую-то новую форму, сочиненную психиатрами на случай неясности признаков душевной болезни, которую им будто бы хотелось доказать. Выражение эти обратили на себя внимание и вообще читающей публики со времени оправдания в окружном суде Остравлевой и Семеновой» ^{[8, 15]}.

Ученик И.М. Балинского – А.Е. Черемшанский, проработавший под его руководством 9 лет, в 1890 году в предисловии к вышедшему в его переводе второму изданию учебника психиатрии Р.Крафт-Эбинга писал примерно то же самое: «Столь же неудачными кажутся мне циркулирующие между многими современными русскими психиатрами, а через них – и в обществе, новейшие термины: «психопатия», «психопат» и «психопатка». Введение этих терминов приписывается некоторыми профессору Балинскому и, благодаря печальному недоразумению, общее широкое понятие о «душевном страдании» или «душевной (психической) болезни», выражаемое заимствованным с греческого словом «психопатия», сузилось у нас в понятие о так называемых сомнительных и часто неопределенных душевных состояниях, или стоящих действительно не более, как на границе между психическим здоровьем и помешательством и проявляющихся разными странностями характера (эксцентричностями)».

Свою позицию в этой исторической ситуации изложил и О.В. Кербиков (1971). Согласно его взглядам, введение в психиатрию термина «психопатия» принадлежит И. Коху, однако в создании учения об этой клинической форме роль последнего незначительна. В России первое описание психопатии принадлежит В.Х. Кандинскому. Вместо одного имени (И.М. Балинского), с которым до определённого времени связывалось выделение психопатии, следует назвать, по мнению О.В. Кербикова, по меньшей мере три: В.Х. Кандинского, О.А. Чечотта и И.М. Балинского, причем вклад каждого из них в создание учения о психопатиях весьма различен. Так, О.А. Чечотт последовательно и настойчиво вводил новое понятие в судебно-психиатрическую практику, И.М. Балинский своим авторитетом способствовал признанию нового в то время понятия, широкой общественностью и, в частности, юристами наряду с обоснованием клинической самостоятельности «психопатии», В.Х. Кандинский с большим мастерством описал психопатологию.

Сейчас, спустя многие и многие десятилетия со времени происходивших в отечественной психиатрии событий, вряд ли кто возьмет на себя смелость расставить окончательные акценты в плане приоритета и значимости наших выдающихся предшественников применительно к учению о психопатиях. Естественно, что с течением времени это учение проделало и продолжает проделывать определенную динамику как в клиническом (облигатные характеристики, границы, классификации, исходы и т.д.), так и в социальном, экспертном и других направлениях, в силу чего, возможно, и поменялась трактовка тех или иных исторических фактов. Наше обращение к дискуссионным моментам в истории отечественной пограничной психиатрии обусловлено исключительно глубоким уважением к памяти наших выдающихся предшественников и предполагает дальнейшее развитие исторического аспекта учения о психопатиях, остающегося актуальным и в настоящее время, несмотря на отдельные высказываемые сомнения в существовании этой клинической формы.

Выводы.

Приоритетная роль в формировании цельных представлений, зарождении научных представлений о психопатиях как о психических расстройствах личности принадлежит отечественным психиатрам.

Российские психиатры первыми разрабатывали учение о психопатиях применительно к таким важным задачам психиатрии как проведение судебно – психиатрических исследований (экспертиз).

В России первое описание психопатии принадлежит В.Х. Кандинскому. Вместо одного имени (И.М. Балинского), с которым до определённого времени связывалось выделение психопатии, следует назвать по меньшей мере три: В.Х. Кандинского, О.А. Чечотта и И.М. Балинского. О.А. Чечотт последовательно и настойчиво вводил новое понятие в судебно-психиатрическую практику, И.М. Балинский своим авторитетом способствовал признанию нового в то время понятия, широкой общественностью и, в частности, юристами наряду с обоснованием клинической самостоятельности «психопатии», В.Х. Кандинский с большим мастерством описал психопатологию.