Категория субъективной модальности в немецком и русском языках (на примере произведения В.Борхерта «За дверью»)

Актуальность исследования грамматической категории модальности обусловлена современными тенденциями в лингвистике, делающими акцент на изучении языка как средства коммуникации и глубинной информации текста, которая должна найти адекватное отражение в переводе. Исследованием категории модальности занимаются на протяжении многих веков, начиная с Аристотеля, однако до сих пор ряд вопросов остается открытым или вызывает многочисленные дискуссии: определение содержания понятия модальности, описание средств ее выражения в различных языках, взаимодействие с другими категориями и др.

Самый пристальный интерес к категории модальности подтверждается многочисленными работами отечественных и зарубежных ученых ^{[5, 6, 7, 8, 10, 16 и др.]}.

Особый интерес представляет изучение категории модальности на базе такого литературного текста, как пьеса, поскольку она предназначена для постановки на сцене, наполнена философскими идеями, авторской позицией и видением. Необходимо правильно трактовать смысл пьесы, поскольку она имеет назидательный характер для следующих поколений. В рассматриваемой в статье пьесе В. Борхерта «Draußen vor der Tür» ^[1] и ее переводе, выполненном Е. Чагаевой ^[9], прослеживается многогранность категории модальности, каждое слово, произнесенное героями, несет с собой определенную энергетику, заряд, передает чувства, рассказывает о событиях. Благодаря исследованию категории модальности понимается механизм воздействия автора на читателя, ведь через нее писатель проносит свои идеи и отношение к миру. Пьеса «За дверью» была написана автором за 8 дней, то есть «на одном дыхании». Автор от имени главного героя Бэкманна требует расплаты за все: за безвозвратно утраченную юность, за непоправимо искалеченные души, за бессмысленно погубленные жизни ^[3]. В этом и есть посыл автора. Именно благодаря такому неоднозначному и сложному явлению, как категория модальности, удается прочувствовать внутренний надрыв произведения.

Исследование категории модальности проводилось прежде всего на основе контекстуального анализа, заключающегося в выявлении прагматического контекста, влияющего непосредственно на функциональную нагрузку речи. Также в работе были использованы следующие методы: изучение и анализ теоретических источников по изучаемой проблематике, сравнение, обобщение, сплошная выборка фактического материала и интерпретация.

В свете функционально-семантического подхода модальность предстает как система грамматических значений, проявляющаяся на разных уровнях языка. Своеобразие языковых средств выражения определяет национальную специфику данной категории в разных языках, конфигурацию и семантическое членение составляющих ее подсистем, степень грамматикализованности выражения отдельных модальных значений.

П. А. Лекант утверждает: «Модальность есть обязательное, неизбежное качество речи. Говорящий не может оформить и адресовать высказывание без его модальной квалификации» ^{[18, с. 10]}.

Лингвистическая категория модальности представляет собой сложную многогранную семантическую сферу, включающую огромную палитру модальных значений – необходимость, желательность, уверенность, сомнение, очевидность, возможность, вероятность, предположение, разочарование и др.

И. Р. Гальперин понимает под модальностью отношение писателя к создаваемому им миру, которое может быть как эксплицитным, так и имплицитным ^{[12, с. 123]}. Помимо грамматических средств выражение отношения достигается через особое построение характеристик героев, через распределение в рамках целого текста частей высказывания, а также через использование автором сентенций, умозаключений и т. д. ^{[13, с. 11]}.

Существует также понятие диалогической модальности, поскольку в поле зрения исследователей, занимающихся модальностью в художественном тексте, попадают не только эпические, но и драматические тексты, представляющие собой особый вид диалога. При этом в диалоге выделяется субъективное и объективное. Объективное заключается в общеязыковых и общесоциальных этико-эстетических представлениях о ценности предметов и явлений объективного мира. Субъективное – это индивидуальное авторское видение этих явлений, способ представления их в тексте. В этом случае в понятие текстовой модальности включаются одобрение, снисхождение, восхищение, осуждение, презрение, ирония ^{[14, с. 3]}.

Две разновидности модальности традиционно выделяются практически во всех научных публикациях: субъективная/ объективная или внешняя/ внутренняя модальность, модальность de dicto / модальность de re. Поскольку объективно-модальные значения выявляются в грамматической парадигме предложения и «встроены» в форму сказуемого, то некоторые ученые называют объективную модальность первичной модальностью.

Настоящее исследование посвящено изучению категории субъективной модальности, то есть отношения говорящего к сообщаемому. Данный вид модальности не является обязательным признаком текста. Субъективная оценка содержания высказывания может включать рациональную оценку говорящим высказывания в его соотношении с действительностью. Эта оценка выражает реакцию не чувства, а разума и логики рассуждений говорящего. Кроме рациональной оценки к субъективным относятся также эмоциональная, эстетическая, этическая, количественная, а также логическая оценка. Субъективная модальность иногда называется вторичной модальностью. Ее семантический объем значительно шире семантического объема объективной модальности, а значения неоднородны.

В Лингвистическом энциклопедическом словаре ^[19] отмечается, что смысловую основу субъективной модальности составляет оценка. Исследователи оценки указывают на широту и неопределенность ее семантики. «Оценка охватывает в языке широкий диапазон единиц, на первый взгляд слабо связанных между собой, которые нелегко объединить в одном описании» ^{[11, c. 5]}. Многими авторами выделяется только эмоциональная (субъективная) и рациональная (интеллектуально-логическая) оценка ^{[11, 17, 20]}.

Функция модальности, по мнению Г.П. Немца, – это способность выразить образ мысли, отношение носителя языка к отражаемой действительности ^[21].

Субъективная модальность включает широкий спектр реально существующих в языке способов классификации сообщаемого и может быть эксплицирована различными средствами разных языковых уровней: оценочной лексикой; модальными словами и частицами; междометиями; специальным лексико-грамматическим классом слов, словосочетаний и предложений; порядком слов; специальными средствами выражения интонации для акцентирования эмоционально-экспрессивных оттенков субъективного отношения к сообщаемому, композиционными приемами ^[15].

В ходе исследования было установлено, что реализация модальности на грамматическом уровне отличается в исследуемой паре языков, семантика же высказывания остается неизменной:

Ein Liebespaar kann es nicht sein… – Значит, влюбленные тут ни при чем.

…als ob er nie gewesen wäre. – будто и вовсе не было.

А. В. Бондарко, В. В. Виноградов, Е. И. Беляева и др. считают, что основными средствами выражения субъективной модальности являются вводно-модальные слова, все остальные средства – вспомогательные и находятся на периферии ^{[8, 10, 7]}:

AberGott sei dank, Sie sind noch lebendig. – Но Вы, слава Богу, живой пока что.

Dann werden selbst die halben Wasserleichen noch wieder lebendig, die es eigentlich doch überhauptnicht mehr aushalten konnten auf dieser verdammten öden elenden Erdkugel. – И добрая половина утопленников, которым невмочь было на этом скучном, жалком шарике, оживают мгновенно.

… aber sagen Sie um Himmels willen, was soll denn dies hier sein? – …Господи, что это?

Wenn ich nicht vorbeigekommen wäre, wären Sie sicher bald ein Fisch geworden. – Если б не я, быть бы Вам рыбой и очень скоро.

Девушка с уверенностью говорит Бэкманну о том, что бы с ним случилось, если бы она не увидела его и не пригласила бы к себе. В немецком языке именно словоsicherпередает эту степень уверенности, в русском языке переводчик опустил этот маркер уверенности.

Sie haben recht: vielleichtsieht sie ein bisschen komisch aus. – Вы правы: конечно, они смешны.

Девушка напугалась, увидев противогазовые очки Бэкманна. Ей они кажутся уродством, чем-то из ряда вон выходящим, а Бэкманн не может с ней согласиться, ведь никаких других очков у него нет. Он старается перевести этот разговор об очках в шутку, ему становится неловко. Ему стыдно, что она насмехается над ним. Именно поэтому в оригинале употреблено слово vielleicht,которое выражает слабую степень уверенности Бэкманна в том, что эти очки могут казаться смешными. Слово vielleichtненавязчиво. Бэкманн как будто соглашается с Девушкой. В русском переводе употреблено слово конечно, которое несет несколько иную коннотацию, оно выражает высшую степень уверенности, в то время как немецкое vielleicht – среднюю. В переводе получается так, что Бэкманн полностью соглашается с позицией героини. Он не хочет снимать свои очки, потому что для него прошлое не прошло.

Vornamen hast duwohl nicht, Neinsager? – А имени у тебя нет, Отрицатель?

Когда Бэкманн впервые встречает на своем пути Другого, он спрашивает его имя. Но у Бэкманна нет больше имени. Он просто Бэкманн, бывший солдат, никому не нужный Бэкманн. В Германии было тысячи таких Бэкманнов без имени, без семьи, без крова. Поэтому Другой задает вопрос Бэкманну уже с уверенностью, что так и не получит ответа. Опять же в переводе эта коннотация утеряна.

На основе исследованного материала можно сделать вывод, что в русском переводе передача модальности с помощью модальных слов не так ярко выражена, как в немецком оригинале, а в некоторых случаях приобретает несколько иные оттенки значения, степень передачи эмоционального состояния.

Большую роль в передаче субъективной модальности в немецком языке играют модальные частицы:

Wer ist dennda? – Кто тут?

Und das wollte ich doch nicht. – А я как раз и не хочу забывать.

Помимо субъективного отношения они могут выражать и многочисленные прагматические установки, усиливая или, наоборот, ослабляя их категоричность в побудительных высказываниях:

Lebe erst mal. – Поживи сначала.

Stehen Sie doch auf. – Вставайте.

Скорее всего эти модальные оценки выражают частицы только в совокупности с конкретными конструкциями, в которых они употреблены.

Другие ученые, в частности Г. Я. Солганик, выдвигают несколько иную точку зрения: субъективная модальность в предложении появляется с личным местоимением «я», остальные средства, такие как, интонация, словопорядок, специальные конструкции, повторы, частицы, междометия, вводные слова и др. являются вспомогательными. Такие средства выражения субъективной модальности, как личные местоимения, вводно-модальные слова, частицы, вводные сочетания слов, вставные предложения, повторы, междометия, тропы, интонация, словопорядок, специальные синтаксические конструкции, функционируют на всех уровнях текста и являются маркерами, способствующими манифестации личности автора, его мировоззрения, эмоционального настроя. Вместе с тем они выполняют коммуникативную функцию воздействия на сознание адресата посредством перевода фактов, стоящих за текстом, в авторское суждение ^[22].

Традиционно одним из основных средств реализации категории модальности считается категория наклонения. Наиболее употребительным в немецком языке является претеритальный конъюнктив в простых репликах – реакциях на чье-либо поведение, в которых имплицитно содержится субъективное отношение к поведению собеседника. Это может быть осуждение, сожаление, если оценке подвергается собственное действие, а точнее упущенная возможность поступить соответствующим образом, а также радость по поводу неслучившегося.

Ich dachte wahrhaftig, Sie hätten so eine leichte Verwirrung im Kopf. – Я-то всерьез думал, у Вас не все дома.

В исследуемом произведении автор для выражения субъективного отношения использует различные литературные тропы.

Sie halber Fisch. Sie stummer nasser Fisch, Sie! – Вы, полурыба? Ну, Вы, мокрая, немая рыба!).

Чем сложнее мысль, которую пытается донести писатель до читателя, тем эффектнее и глубже он будет применять метафору. Для автора важно обратиться к душе читателя. Несчастного утопленника он сравнивает с мокрой немой рыбой, которая не может выразить своего протеста, не может привлечь к себе внимание других людей, а лишь пытается найти выход в самоубийстве. Он такой же, как и рыба, незаметный для человечества, а Девушку мы можем сравнить с образом рыбака, который выудил рыбу из пучины бедствий и одиночества хотя бы на некоторое время. Она приводит эту жалкую рыбешку к себе домой, обогревает, готова любить ее.

Интересно и то, как автор олицетворяет смерть. В пьесе образом смерти является Похоронных Дел Мастер – Beerdigungsunternehmer. У Борхерта Смерть – не просто «новый Бог», она – предприниматель, деятель, который получает огромную выгоду в это нелегкое время:

Überfressen. Glatt überfressen. – Обожралась. Просто обожралась.

Собственно, это не один образ, смерть все время меняет свое обличье. Являясь Бэкманну по ночам, она принимает образ музыканта, играющего на ксилофоне из человеческих костей; кровь стекает по его брюкам, образуя генеральские лампасы. А днем смерть появляется с метлой в руках, она метет улицы, на которых люди умирают от истощения. И во всех случаях смерть состоит на службе у немецкой фирмы «распада и разрушения» ^{[2, 4]}.

Эпитет в пьесе приобретает некоторое новое значение или смысловой оттенок, выделяя в объекте изображения индивидуальные, неповторимые признаки и тем самым заставляя оценивать этот объект с необычной точки зрения: auf dieser verdammten öden elenden Erdkugel – на этом скучном, жалком шарике. Для автора Земля представляет собой жалкое место, полное жалких людей. Автор в этом произведении говорит словами Другого. Для Другого люди – «самые занятные человеки на свете» («ganz sonderbare Leute hier auf der Welt»). Они беспомощны. Одиноки и оживают только тогда, когда они хоть кому-нибудь нужны.

Сравнение человека с мебелью помогает понять читателю отношение окружающего мира к солдату. Даже для жены он становится предметом мебели, неодушевленным предметом, к которому невозможно иметь чувств: Beckmann sagte sie, wie man zu einem Tisch Tisch sagt. Möbelstück Beckmann. Stell es weg, das Möbelstück Beckmann. – Она сказала «Бэкманн», как о столе говорит «стол». Бэкманн – просто мебель. Подвинься, мебель Бэкманн.

Но стоит лишь хотя бы одному человеку проявить заботу о другом, как это сделала Девушка с Бэкманном, как душа «окрыляется», готова довериться первому встречному, который посочувствует несчастному солдату:

Dann stehen sie vom Sterbebett auf und sind gesund wie zehntausend Hirsche im Februar. – Тут уж они и со смертного ложа скачут так резво, как десять тысяч оленей по весне.

Все оттенки модальности реализуются не только на уровне слова, но и словосочетания, и предложения, и целого текста. Рассмотрение в настоящей статье категории субъективной модальности призывает чувствовать окраску текста, посыл говорящего, ориентироваться в этих категориях. Важно уметь считывать контекст высказывания, чувствовать настроение говорящего, его точку зрения, взгляд на ситуацию, описываемую говорящим. Субъективная модальность в немецком языке может быть выражена посредством модальных слов, модальных частиц, оценочной лексики, междометий, личного местоимения «я», модальных глаголов, литературных тропов. Немаловажную роль имеет глубокий анализ текста для переводчика, так как важно передать по возможности все нюансы субъективных отношений при передаче содержания на другой язык.