Театральная метафора в немецком политическом медиадискурсе

Орлова Елена Леонидовна кандидат филологических наук преподаватель, Бурятский государственный университет 670000, Россия, Республика Бурятия, г. Улан-Удэ, ул. Смолина, 24а Orlova Elena Leonidovna PhD in Philology Lecturer at Buryat State University 670000, Russia, respublika Buryatiya, g. Ulan-Ude, ul. Smolina, 24a Leonika@bk.ru

Дармаева Саяна Намдыковна кандидат филологических наук старший преподаватель, Восточно-сибирский государственный университет технологий и управления 670013, Россия, Республика Бурятия, г. Улан-Удэ, ул. Ключевская, 40в Darmaeva Sayana Namdykovna PhD in Philology Senior Lecturer at East Siberia State University of Technology and Management 670013, Russia, Respublika Buryatiya, g. Ulan-Ude, ul. Klyuchevskaya, 40v ajusanna@mail.ru

Метафорическая картина мира политики, представленная на страницах немецкой прессы, включает в себя концептосферы источников и мишеней метафорической экспансии во всем многообразии их сложных, иерархически упорядоченных взаимоотношений. Вместе с тем, количество понятийных областей, используемых авторами политических текстов для описания или моделирования тех или иных явлений и событий, строго ограничено. Это ограничение связано с тем, что не все метафорические модели имеют манипулятивный потенциал. Э. В. Будаев и А. П. Чудинов говорят об архетипичности и вариативности как о взаимодополняющих свойствах системы политических метафор [Будаев, Чудинов 2006].

Архетипичность политических метафор – свойство, базирующееся на основном постулате теории концептуальной метафоры, согласно которому процессы метафоризации протекают на подсознательном уровне и обусловлены физиологическим восприятием окружающего мира человеком. Физиологическая общность и общие закономерности мышления объясняют и универсализм метафорики для разных культурных общностей. Тем не менее, набор метафорических моделей согласован с базовыми концептами, свойственными той или иной культуре. Более того, метафоры, не согласующиеся с основными концептуальными прототипами общества, не имеют достаточной аргументативной силы, т.е. лишены манипулятивного потенциала [Lakoff 1990]. Это, в свою очередь, является предпосылкой для вариативности системы концептуальных метафор, в том числе политических [Будаев 2010].

Вариативность системы концептуальных метафор в политике рассматривается, с одной стороны, как колебание количества метафор в зависимости от изменения политической ситуации, а с другой стороны, как частотность реализации тех или иных метафорических моделей в различные исторические периоды [Будаев, Чудинов 2006].

Одна из базовых метафор – театральная метафора - традиционна для политического дискурса различных стран [Шейгал 2000], поскольку политическая сфера притягивает внимание миллионов зрителей. Это, с одной стороны, заставляет политиков проявлять свои актерские таланты, а, с другой стороны, позволяет структурировать политическую реальность в театральных терминах. Как и все архетипичные метафоры, театральная модель достаточно четко структурирована в сознании большинства людей и имеет следующие фреймы и слоты: место представления (здание театра, сцена), само представление (жанр, сценарий, роли, актеры), зрители, спецэффекты. Архетипичность данной метафоры косвенно подтверждается и систематичностью появления этих фреймов и слотов в политическом дискурсе разных стран [Баранов, Караулов 1991; Будаев, Чудинов 1996; Шейгал 2000; Желтухина 2000; Солопова О.А. 2006; Антипина 2010; Орлова 2012].

В теории метафорического моделирования метафоры рассматриваются как своего рода модели или типовые схемы, отражающие специфику национальной ментальности на данном этапе развития общества и социальные представления о концептуальной организации сферы-источника и сферы-мишени метафорической экспансии [Чудинов 2003]. В самом общем виде театральную модель можно представить как ПОЛИТИКА – это ТЕАТР. Рассмотрим, как реализуются в немецкой прессе фреймы и слоты концептосферы источников метафорической экспансии данной модели. Примеры были отобраны методом сплошной и специальной выборки из наиболее читаемых и авторитетных немецких общественно-политических журналов и газет «Der Spiegel» и «Die Zeit» ((https://de.statista.com/themen/2236/nachrichtenmagazine/, https://de.statista.com/statistik/daten/studie/165258/umfrage/reichweite-der-meistbesuchten-nachrichtenwebsites/) за последний квартал 2017 года и начало 2018 года.

Фрейм «место представления» в немецкой прессе реализуется в слотах «Bühne», «Theater», «Vorhang», «Schauplatz» и т.д.

Womit wir beim nächsten Kriegsschauplatz wären: Man muss kein Hellseher sein, um vorauszusagen, dass die Ukraine-Krise noch lange nicht beendet ist. (Die Zeit, 30.12.2017)

Vorhang zu. Szenenwechsel. Vorhang auf. Wir sehen ein Autowerk in Nischni Nowgorod, Putin umgeben von Autobauern mittleren Alters. Ernste Gesichter, Blaumänner. Keine Turnschuhe mehr und keine Tschechow-Zitate, kein Edel-sei-der-Mensch-etc, sondern patriotische Rhetorik, Erinnerung an gewonnene Schlachten, angefangen im frühen 17. Jahrhundert. Und hier erst, vor den Fabrikarbeitern, bei der zweiten Bitte des Tages, gibt Putin die offizielle Auskunft: Ja, ich kandidiere. Tosender Applaus, heitere Gesichter.(Der Spiegel, 07.12.2017)

Метафоры, представляющие политику как театральную сцену, достаточно частотны и стерты, а потому, как правило, не обладают выраженной оценочностью. Тем не менее, в представленных примерах мы можем проследить четкую отрицательную оценку автора. Так, в первом примере, метафора сцены имеет негативную смысловую нагрузку за счет определяющего слова «Krieg» в лексеме «Kriegsschauplatz». Речь идет об одном из самых остро обсуждаемых вопросов во внешней политике России: конфликте в Украине. Журналист развивает свою мысль утверждением о нескором окончании украинского конфликта. Оборот «man muss kein Hellseher sein» подразумевает, что каждый читатель «достаточно проницателен», чтобы согласиться с автором. Во втором примере описывается заявление В. Путина о своем намерении избираться на новый президентский срок. Последовательная, «утрированная» подача новости в терминах метафоры театра не оставляет читателю пространства, объективной информации для формирования иного, отличного от авторского, мнения. В обоих примерах журналистами используется тактика анализ-«минус» – рассмотрение объективной действительности, ситуации с использованием фактов таким образом, чтобы сформировать у реципиента отрицательную оценку к описываемому. Одним из маркеров этой тактики является противопоставление участников политического дискурса по принципу свой – чужой.Womit wir beim nächsten Kriegsschauplatz wären. Wir sehen ein Autowerk in Nischni Nowgorod, Putin umgeben von Autobauern mittleren Alters. Инклюзивное «мы» создает ощущение сопричастности читателя к личному пространству и мировосприятию журналиста и, в более широком смысле, принадлежности к партии единомышленников, одному лингвокультурному сообществу.

Фрейм «представление» характеризуется широкой структурой слотов. Ниже приведены примеры реализации этого фрейма:

Putins Inszenierung

Dass Wladimir Putin noch einmal als Präsident antritt, ist die Nicht-Nachricht der Woche - wäre da nicht das interessante Spektakel, mit dem er die Ankündigung inszeniert. (Der Spiegel, 07.12.2017)

Putins Kuschel-Show mit Assad

Syriens Diktator Assad verlässt sein Land nur selten. Aber wenn Russland ruft, packt er den Koffer. Viel mehr als nette Bilder kam in Sotschi nicht rum - weil Wladimir Putin eine entscheidende Antwort verweigert. (Der Spiegel, 21.11.2017)

Das Selbstzerfleischungs-Schauspiel

Sexismus, Alleingänge, Pannen: In der britischen Regierung scheint die Lust am politischen Selbstmord ausgebrochen zu sein. Premierministerin May ist zu schwach für ein klares Machtwort. (Der Spiegel, 09.11.2017)

Auf Donald Trumps Asienreise ist das Treffen mit Chinas Staatschef Xi Jinping in Peking der wichtigste Termin: Am zweiten Tag des Besuchs demonstrierten die Männer öffentlich Harmonie und ließen üppige Handelsabkommen abschließen. (Der Spiegel, 09.11.2017)

В немецком политическом дискурсе нами были выделены следующие слоты фрейма «постановка»: «Inszenierung», «Show», «Spektakel», «Schauspiel», «demonstrieren», «inszenieren», «Seifenoper».

Авторские метафоры, представляющие политику как театральную постановку, в некоей степени являются отражением метафоры политического рынка (Д. В. Нежданов, О. Ф. Русакова), возникшую как ответ на интенсивную экспансию рыночной парадигмы в систему ценностей современного общества. По мнению Д. В. Нежданова и О. Ф. Русаковой, метафора политического рынка носит системообразующий характер, ее развертывание в политическом дискурсе порождает такие субметафоры как «политический продукт» и «политический маркетинг» [Нежданов, Русакова 2011]. Они же, в свою очередь, реализуются в медийном дискурсе, в том числе, с помощью театральной метафоры. Консьюмеризация общества мотивирует участников политического процесса выстраивать отношения между собой с учетом рыночных ценностей, что, в конечном итоге, сводит борьбу за власть к борьбе за информационное пространство. СМИ, в зависимости от интенции, создают негативную (в преобладающем большинстве случаев) или позитивную пресуппозицию опыта такой борьбы в терминах театра или шоу.

Приведенные выше примеры еще раз наглядно доказывают, что метафора театра, реализуя такие глубинные смыслы, как «неискренность», «фальшь», «одурачивание публики», вызывает у реципиента отрицательную оценку действий политических субъектов.

Следующий фрейм, выделенный нами в структуре театральной метафоры – это различные роли, амплуа:

Im Weißen Haus sitzt ein Mann, der immer neue Lawinen lostritt, der zornig ist, irrlichternd, fahrig, ein bedrängter, unsicherer König, shakespearehaft. (Der Spiegel, 09.11.2017)

Sollte Trump tatsächlich dafür sorgen, dass der New Yorker Täter in das Unrechtslager Guantanamo geschickt oder gar exekutiert wird, würde er damit endgültig demonstrieren, welche Art von Staat ihm vorschwebt. Mit Demokratie hat das nicht mehr viel zu tun. Und er würde sich als wahre Halloween-Gestalt entpuppen: ein Clown, der zum Monster wird. (Die Zeit, 02.11.2017)

Manch ein Kritiker spottet schon über die große Wahlshow, die nun in Russland anläuft. In der Hauptrolle: Sobtschak, vielen noch als Glamour-Girl des russischen Boulevards in Erinnerung. (Der Spiegel, 19.10.2017)

Der einsame Ritter

Russland: Der einsame Ritter. Eine One-Man-Show gegen Putins Regime: Alexej Nawalny und die Rückkehr des Protests auf die Straße. (DerSpiegel, 06.12.2017)

Несмотря на кажущееся разнообразие слотов, структурирующих данный фрейм, их реализация обусловлена, в первую очередь, достаточной степенью стереотипизации в концептосфере общественного сознания. Эта предпосылка необходима для присоединения реципиента к лингвокультурному пространству и воспроизведения совокупности глубинных смыслов, стоящих за тем или иным персонажем. Анализ слотов фрейма «роли, амплуа» в немецком политическом дискурсе показал, что авторами используется лишь ограниченное количество образных метафор, занимающих четко определенную позицию в системе ценностей немецкого лингвокультурного сообщества: «Clown», «Monster», «König», «Diktator», «Ritter» и т.д.

Еще один фрейм театральной метафоры – «жанр». Ниже приведены примеры реализации данного фрейма в немецком политическом дискурсе:

Europa - ein deutsches Drama

Wenn es um Europas Zukunft geht, geben deutsche Politiker ein erbärmliches Bild ab. Sie halten an Selbstgerechtigkeit und Zuchtmeisterallüren fest - obwohl die sich in der Eurokrise als fatal erwiesen haben.(Der Spiegel 08.12.2017)

Weil die Regierung Trump die Tragödie übersprungen hat und gleich zur Farce übergegangen ist, haben Medien und Unterhaltungsbranche einen schwierigen Stand. Sie müssen informieren, aber Trump bietet eher Stoff für das Entertainment. Er macht genau das, was man von ihm erwartet, wie ein Wrestler oder eine Figur in der Seifenoper. (DieZeit, 07.12.2017)

Слоты данного фрейма ограничены количеством театральных жанров и видов шоу-бизнеса. Так же, как и в случае с ролями и амплуа, жанры и виды в театре и шоу-бизнесе имеют свои уникальные особенности, отличающие их от других. Уникальность и большой прагматический потенциал делают данные концепты удачными сферами-источниками метафорической экспансии.

Для выявления актуальных сфер-мишеней метафорической экспансии в немецком политическом дискурсе в рамках настоящего исследования было изучено 1388 медиатекстов из общественно-политического журнала «Der Spiegel» и общественно-политической газеты «Die Zeit» за период с начала октября 2017 по конец января 2018. Методом контент-анализа были определены основные тематические блоки: внешняя и внутренняя политика США (25%), партийная коалиция в парламенте Германии (21%), внешняя и внутренняя политика Германии (19%), внешняя и внутренняя политика России (14%), военные конфликты в Сирии, Израиле и Украине (5%), агрессия Северной Кореи (4%), экономические санкции против России (2%), другое (10%). В указанных темах особенно часто фреймы театральной модели встречаются в немецкой прессе для критики президента Америки Дональда Трампа (более 40% метафороупотреблений), а также при описании политических событий и ситуаций, связанных с президентом России и интерпретируемых как части стратегии его предвыборной кампании (более 25% метафороупотреблений). Данное обстоятельство позволяет нам говорить о доминантности театральной модели для вышеуказанных сфер-мишеней метафорической экспансии. «Привлекательность» театральной метафоры для дискредитации политики Д. Трампа и В. Путина, несомненно, обусловлена ее большим прагматическим потенциалом, который определяется ярким концептуальным вектором неискренности, искусственности, ненатуральности, имитации реальности [Чудинов 2003]. Метафоры, несущие данные векторы, обладают отрицательной оценочностью и являются индикаторами тактики анализ-«минус». Театральная метафора, как и любая другая экспрессивно-оценочная метафора характеризует, прежде всего, свойства личности, её поступки, в меньшей степени – свойства предметов и абстрактных сущностей, что мы и наблюдаем в наших примерах. Частота употребления фреймов театральной модели позволяет нам говорить о системном характере при создании негативных образов политиков.

Использование театральной метафоры, вместе с тем, актуализирует глубинные смыслы, суть которых состоит в том, что участники политического дискурса не самостоятельны в своих решениях и действиях, а повинуются чьей-то воле. Кроме того, театральная модель исключает участие зрителей в политическом процессе, определяя для них лишь роль наблюдателя, одобряющего или не одобряющего происходящее на политической сцене. Манипулятивная функция театральной метафоры используется для создания представления о действительности, отличающегося от объективного, реального. Адресант концептуализирует политические ситуации и объекты в свете, выгодном для него. Метафора либо «высвечивает» какой-то аспект политической реальности, делает его более значимым, либо, наоборот, «затемняет» его, отвлекает от него внимание общества.

Моделирующая функция данной метафоры заключается в представлении неких сложных политических ситуаций или объектов в виде упрощенных моделей. В. Н. Телия полагает, что «метафора этого типа не только и не столько необходима для целей расчленения вербализации действительности, сколько для прагматических целей: она не описывает, а выражает через исходный образ эмотивное отношение говорящего к обозначаемому данного языкового знака, обусловливая экспрессивность тем, что в ней совмещаются, по крайней мере, три модальности – оценочная, эмотивная и стилистическая, что является достаточно сильным прагматическим слоем в семантике экспрессивно-оценочных значений и что предопределяет условия их функционирования» [Телия 1988: 52].

В театральной метафоре, как и в других типах экспрессивно-оценочных метафор, подобие преобладает над тождеством. Именно архетипичность театральной метафоры, ее понятные и достаточно простые фреймы и слоты, не позволяющие читателю долго рассуждать над ними, помогают выстроить подобие, подменяющее реальную действительность. Образно-ассоциативный комплекс, на котором базируется экспрессивно-оценочная театральная метафора, является продуктивной основой для реализации множества глубинных смыслов, по тем или иным причинам выгодных автору. В конечном итоге, реципиент формирует не просто отрицательную оценку описанной ситуации и политика, но и, в определенной степени, самостоятельную позицию осуждения и негодования. Эта кажущаяся самостоятельность в присвоении знаний [Баранов 1991] является залогом формирования устойчивого мнения и его дальнейшего ретранслирования и стереотипизации.

Проведенное исследование позволяет нам сделать вывод о системном характере театральной метафоры в немецком политическом медиадискурсе, базирующемся на архетипичности модели ПОЛИТИКА – это ТЕАТР. Вариативность описанной модели проявляется в доминантности субмоделей со сферами-мишенями метафорической экспансии ПРЕЗИДЕНТ США, ПРЕЗИДЕНТ РОССИИ, ПРЕДВЫБОРНАЯ СТРАТЕГИЯ ВЛАДИМИРА ПУТИНА, ПОЛИТИКА ДОНАЛЬДА ТРАМПА во временном интервале, ограниченном выборкой примеров (последний квартал 2017 года, январь 2018 года).