Политическое измерение идеи транснационального университета

Исторически образование является одним из важнейших инструментов политического влияния и контроля общества, используемых государством. Посредством образовательной деятельности обеспечивается производство мировоззренческих идеалов, которые необходимы для поддержания стабильности установленного политического порядка, а также соответствующих ему экономических и культурных механизмов регулирования жизнедеятельности общества. В достижении цели собственной легитимации государство использует множество различных явных и сокрытых форм влияния, что превращает образовательную систему в «ящик с двойным дном» ^{[5, с. 206]}, в котором вынуждены сосуществовать идеалы образования и политические интересы государства.

Современные процессы глобализации образования, ведущие к установлению новых форм производства и распространения знания, а также изменению самих принципов организации институтов образования, неизбежно затрагивают сферу политики. Это актуализирует вопросы взаимоотношения политики и образования в современном обществе, затрагивая фундаментальный уровень самополагания образовательных институтов, прежде всего высшей школы, что реализуется в новом поиске идеи университета и осмыслении ее политического измерения. Одной из подобных идей является идея транснационального университета ^[6], полагающая возможным дальнейшее развитие образовательных институтов выходящих за пределы государств и национальных границ; что предопределяет постановку темы международного политического влияния посредством деятельности образовательных институтов. Перспектива формирования единого международного образовательного пространства ведет к вопросу о месте государства и его политической власти в стенах институтов образования, деятельность которых простирается далеко за его пределы и возможности непосредственного контроля.

Во многом текущий дискурс проистекает из философии XX века, когда развитие образовательной системы остро поставило вопрос о роли государства в воплощении идеи университета, а соотношение политической и образовательной парадигм стало одной из ключевых тем творчества ведущих философов. Одним из векторов разрешения данной проблемы стала общая идея автономии и политической независимости институтов образования, на основе которой были сформированы отдельные проекты. Так, позицию К. Ясперса можно определить как возвращение к идеалу университетской автономии, основанной на принципе невмешательства государства во внутренние вопросы университета, что является отражением идей В. Гумбольдта ^[7], положенных в основу университета Просвещения. При этом данная свобода должна иметь своим источником и гарантом волю государства, которое должно добровольно оградить университет от собственного влияния или воздействия других внешних политических сил, также взамен должна быть обеспечена политическая нейтральность деятельности самого университетского сообщества. Только выполнение этих условий позволит университету стать подлинным местом поиска истины, что принесет пользу всему обществу ^[14]. Значительно более радикальный характер имела концепция И. Иллича, предполагавшая достижение независимости от государственного регулирования и противопоставления действующим принципам общественных институтов, ее целью являлось не только передача профессиональных знаний, но и формирование новых политических идей, в том числе оппозиционных действующему порядку ^[10].

Противоположный вектор в осмыслении соотношения политики и образования предполагал интеграцию их целей в деятельности образовательных институтов. Примером этого может являться позиция Дж. Дьюи, который разрабатывал свою концепцию обучения как ответ действующим политическим процессам, полагая, что новый демократический порядок является благом, а необходимость его поддержания и развития – вызовом для образования. В новом обществе, где правит большинство, а власть приобретают люди без специальной управленческой подготовки, система образования должна формировать не только профессиональные навыки для осуществления трудовой деятельности, но и должна воспитывать у граждан высокий уровень политического самосознания и закладывать фундамент понимания основных социальных процессов ^[8]. Стоит отметить, что подобная идея гармонизации образовательной и политической системы использовалась и в концептах авторитарного и тоталитарного устройства общества, а также в проектах утопизма.

История XX века наглядно продемонстрировала, насколько важным является контроль над образованием для государства, равно как и к каким последствиям это способно привести. Речь идет о роли идеологии, которая впервые достигла столь масштабного влияния, став одной из главных определяющих сил в жизнедеятельности обществ. Радикальное идеологическое противостояние государств привело к новой форме идеологизации различных сфер общества, в том числе и образования, ставшего одним из проводников трансляции господствующих идей и воспитания соответствующего им типа человека. Более того, оно стало пространством политических репрессий и борьбы с инакомыслием, когда сам доступ к образованию жестко регулировался государством. Наибольшего масштаба это достигло в государствах авторитарных и тоталитарных режимов, но отдельные элементы идеологизации присутствовали и в системах образования демократических государств, их университеты также выполняли определенную роль в идеологическом противостоянии ^{[11, с. 71]}.

Последнее десятилетие XX века было ознаменовано завершением «Холодной войны» и установлением общей политической парадигмы в подавляющем большинстве стран мира. Известная работа Ф. Фукуямы «Конец истории?» является яркой иллюстрацией ожиданий и надежд значительного числа интеллектуалов, ожидавших наступления эпохи согласия и единства, в которой больше не будет места соперничеству государств, сопоставимому с геополитическим противостоянием XX века ^[12]. Формально политический аспект образования утратил свою значимость для государства и общества, хотя и не исчез полностью. Образование продолжало рассматриваться как инструмент воспитания патриотизма и привития определенных мировоззренческих установок, но вместе с тем уже не являлось сферой прямого идеологического противостояния.

Современная глобализация и феномен становления транснациональных университетов вновь актуализируют тему политического влияния в сфере образования. При этом наравне с общепризнанными аспектами данной проблематики выявляются и новые области политического соперничества, ставшие более значимыми в связи с тенденциями формирования единого общеобразовательного пространства. Так, помимо идейного содержания общегуманитарных дисциплин, традиционно выступающих средством воспитания и поддержания определенных мировоззренческих систем, темой для политических дискуссий становятся сами исследовательские методологии и принципы научного описания. В первую очередь речь идет о гуманитарных и общественных науках, что уже находит отражение в работах некоторых исследователей ^{[1, с. 11-12]} и становится предметом общественных дискуссий.

Несмотря на кажущийся мотив повторения истории XX века, эта тенденция имеет коренное отличие. Если во время «Холодной войны» идеи и методы, а иногда и целые отрасли науки могли отвергаться как несоответствующие установленной идеологии, то в современной ситуации целью их политической оценки становится сохранения национальных образовательных и научных систем. По крайней мере, так утверждают сторонники подобного политического ревизионизма, но здесь требуется крайняя осторожность суждений и действий, поскольку политика может легко перейти к роли единственного мерила образовательной и научной деятельности.

Одной из основных тем современных дискуссий о политическом измерении глобализации высшего образования является новая идея университета, которая определит возможности соотношения политики и образования в будущем. Достаточно отчетливо выделяются три возможных вектора развития:

1. Сохранение модели национального университета, которая, однако, должна будет претерпеть некоторые изменения под воздействием глобализационных процессов. Речь идет об идеях сторонников интернационализации образования, полагающих, что создание наднациональных образовательных структур невозможно. В соответствии с данной позицией, государство сохранит прежний контроль над сферой образования, однако вузы увеличат уровень различных типов коммуникации с учреждениями других стран, что будет обосновано необходимостью кооперации в осуществлении сложных образовательных и научных проектов. При этом возможность внешнего государственного или общественного влияния будет сведена к минимуму.

2. Создание независимых наднациональных образовательных структур по типу ассоциации. В контексте политики его реализация способна привести к нивелированию какого-либо государственного регулирования в области образования и формированию независимой общественно-политической платформы, в рамках которой становится возможным возникновение протестных и революционных движений. Очевидно, что государство постарается не допустить развития данного сценария, ограничивая или изменяя форму его реализации с помощью различных инструментов влияния.

3. Развитие транснациональных университетов схожих с транснациональными корпорациями. Это приведет к усилению международного политического влияния государств, ставших центрами развития данных университетов, деятельность которых выйдет за национальные границы. Неизбежно вместе с экспортом образовательных услуг последует и экспорт соответствующей политической культуры и идеалов.

Поскольку современная глобализация образования следует логике глобализации финансового капитала, становление транснациональных университетов приводит к политическим изменениям, схожим с результатами влияния международных коммерческих корпораций. Во-первых, это разделение на страны экспортеры и импортеры с последующим усилением разрыва между ними. Во-вторых, это возникновение центров накопления соответствующего капитала, по отношению к которым другие страны занимают позицию периферии. В-третьих, это стремление к установлению единых норм регулирования на территории большинства стран, что повышает эффективность управления капиталом. Данные тенденции приводят к политическим вызовам для стран импортеров образовательных услуг.

Прежде всего, это угроза неконтролируемого внешнего политического влияния. Речь идет как о возможном прямом политическом контексте содержания образовательных программ, так и о более опосредованных механизмах воздействия. Каждая образовательная культура формируется в условиях определенной политической системы и соответствующей ей мировоззренческой парадигмы, поддержание которой и является одной из целей деятельности учреждений образования. Невозможность создания нейтральной образовательной системы обусловлена не только неизбежностью исторически-культурного контекста любого знания, но и закреплением определенных институциональных и символических форм его воспроизводства. Поэтому экспорт образовательных услуг влечет за собой и экспорт определенных культурных смыслов, способствуя их распространению и интеграции в культуру страны импортера, тем самым оказывая политическое влияние на ее граждан.

В случае, когда культуры государств «потребителей» и «производителей» образовательных услуг близки, имеют схожие политические системы регулирования и общие мировоззренческие идеалы, данный процесс не оказывает значительного влияния. Однако, если имеет место их радикальное различие, это способно привести к конфликту форм культуры. Относительно политической сферы следствием этого может стать рост различных форм протестных настроений по отношению к государственной власти, вызываемых несоответствием мировоззренческой позиции граждан принципам идеологических и институциональных форм организации общества.

При этом данный потенциальный конфликт реализуется не только по принципу противостояния «гражданин-государство», но и противопоставляет разные социальные группы. Тенденции становления транснационального университета формируют определенные ограничения доступа к потреблению образовательных услуг, прежде всего это уровень экономического благосостояния и способности к коммуникации посредством английского языка. Вместе с этим сохраняется общий образ учащегося, представляющий людей молодого поколения, имеющих личностные способности и стремления к повышению собственного капитала знаний и профессиональных компетенций. Таким образом, страта потребителей импортируемых образовательных услуг соответствует одной из наиболее активных социальных групп, в том числе обозначаемой понятием креативного класса. Относительно малая численность этой группы компенсируется высоким потенциалом активной политической деятельности, стремлением к радикальным идеям и формам протеста. В связи с этим можно предположить, что данный конфликт может получить реализацию и в измерении противопоставления небольшого, но активного класса молодых людей по отношению к консервативному большинству, порождая тем самым внутренний разлад общества и снижение общей политической стабильности ряда государств импортеров образовательных услуг.

Перспектива становления транснациональных университетов также ведет к сокращению ресурсов развития данных государств. Образовательные институты играют фундаментальную роль в воспроизводстве и развитии общества. При этом их влияние выходит далеко за пределы непосредственно области образования и соответствующих ей задач, соприкасаясь со множеством различных типов социальной и культурной деятельности. Университет является не только пространством обучения, но и важным институтом в обеспечении как духовного, так и материального благосостояния общества, формировании потенциала его будущего развития. Современные тенденции становления транснациональных университетов, способствующие увеличению разрыва в уровне образовательного потенциала между развитыми и развивающимися государствами, приводят к перспективе их еще большего неравенства в будущем.

Глобальный рынок образовательных услуг одновременно способствует снижению необходимости и возможности развития университетов для развивающихся государств, отводя им роль потребителя. С принятием роли импортера образовательных услуг страна неизбежно становится экспортером ресурсов их производства. Прежде всего речь идет о сокращении кадрового педагогического и научного потенциала вследствие оттока высококвалифицированных специалистов в университеты ведущих стран мира. Последние станут аккумулировать все больший потенциал развития за счет его снижения в других государствах, что позволит им повышать уровень соответствующего капитала, одновременно вызывая его дефицит в странах импортерах, которым будет все сложнее преодолеть собственное отставание.

Высокую значимость также имеет усиление оттока наиболее перспективных учащихся, преподавателей и исследователей, ведущего к снижению общего уровня человеческого капитала общества, что уже наблюдается в течение последних десятилетий ^{[13, с. 54]}. В том числе это будет отражаться в сфере экономики, где дефицит высококвалифицированных кадров становится не только препятствием для развития инновационных продуктов и технологий, но и приводит к деградации достигнутого. В свою очередь, территории, на которых будут расположены транснациональные университеты, станут более привлекательными для инновационных компаний. Также стоит отметить, что сам рынок образования становится одной из высокодоходных отраслей экономики, следовательно, регионы, экспортирующие образовательные услуги, получат дополнительные финансовые преимущества в развитии. Подобный вклад уже осуществляется современными университетами не только в форме налоговых отчислений или оплаты труда сотрудников, но и в обеспечении спроса на услуги местного бизнеса ^{[9, с. 42]}.

Возможность реализации данного сценария становится угрозой будущего развития стран, вынужденных принять позицию импортеров образовательных услуг. Снижение собственного влияния в сфере образования и уменьшение потенциала его развития создает соответствующий уровень зависимости. При этом, в отличие от глобализации финансового капитала, последствия данного процесса гораздо более опасны для государства, поскольку помимо утраты влияния в области экономики, оно утрачивает контроль над рядом сфер, тесно взаимосвязанных с образованием. В частности, это формирование политических идеалов, поддержание национальной культуры и соответствующих ей институтов регулирования жизнедеятельности общества, что определяет прямую зависимость между образовательным и политическим суверенитетом.

Несмотря на значимость политического измерения идеи транснационального университета и общего процесса глобализации образования, данное поле проблематики пока остается на периферии внимания государственных структур, в том числе России. Особенно это выявляет сопоставление с активностью разработки и проведения инициатив в сфере регулирования иных форм распространения знаний, например, области СМИ. Поскольку образование играет фундаментальную роль в формировании мировоззрения и общественного мнения, возможность неконтролируемого импорта образовательных услуг становится предпосылкой формирования новых вызовов национальной безопасности и суверенитету государства.

Как и в глобализации финансового капитала, преимущественную позицию в процессе глобализации образования займут ведущие развитые страны, на территории которых расположены наиболее авторитетные и влиятельные университеты. Эта тенденция доминирования экономически развитых стран в качестве экспортеров образовательных услуг фиксируется уже сегодня ^{[4, с. 25]}. В перспективе данные государства получат новые возможности развития и смогут увеличить потенциал собственного политического влияния, тем самым закрепив свои позиции и в иных сферах, связанных с образованием. Другие страны будут вынуждены либо вступить в открытую конкуренцию за образовательный рынок, либо попытаться ограничить влияние зарубежных образовательных институтов. Поскольку противодействие в формате запретительных и ограничительных мер не может иметь эффективного результата, разумной видится политика поддержания и развития отечественных университетов, лояльных государству, с целью выведения их на уровень международного класса, что будет способствовать созданию своих центров влияния в глобальном рынке образования. Однако для этого необходимо преодолеть уже существующее неравенство, постоянно усиливавшееся на протяжении последних лет, что потребует значительных ресурсов и проведения новой политики в образовании.

Серьезным внутренним препятствием в модернизации образовательных систем ряда развивающихся стран является специфика их политической культуры, на формирование которой оказали влияние действовавшие ранее на их территории авторитарные режимы. Несмотря на частично или полностью осуществившийся переход к демократической системе государственного управления, в ряде подобных стран решения в области образования оказываются в большей степени детерминированы политическими взглядами правящих групп, нежели интересами образовательного и научного сообщества. В частности, это характерно для БРИК, Ф. Альтбах и Р. Бассет, анализируя возможные общие черты образовательных систем этих стран, отмечают их зависимость от правительственных структур: «Политика часто вмешивается в академическую деятельность [стран БРИК – Деменчук П.Ю.]: в Китае это вмешательство имеет идеологическую природу, а в Индии, России и Бразилии может быть связано с местными вопросами или ситуативными политическими задачами» ^{[2, с. 8-9]}. Подобная ситуация снижает потенциал творческих инициатив и существенно влияет на уровень независимости образовательных структур в принятии самостоятельных решений, что в конечном итоге может привести к отставанию как в сфере методологий и технологий обучения, так и в области развития концепций и идей модернизации.

Одной из основных ошибок в стремлении развивающихся стран преодолеть данное неравенство является попытка дословно и за короткий срок повторить путь, который прошли университеты развитых стран, что зачастую приводит к совершенно обратным результатам. Попытка внедрения институциональных форм западных университетов может способствовать не усилению, а ослаблению эффективности функционирования национальных систем образования. Совмещение радикально отличающихся форм организации деятельности порождает конфликты, а порой приводит к фактической фальсификации показателей деятельности образовательных структур, которые, желая продемонстрировать правительству собственные успехи, используют различные приемы завышения требуемых от них нормативов ^{[3, с. 22]}. Результатом этого становится расходование ресурсов на имитацию успешной деятельности, в то время как реальные инициативы оказываются недофинансированными. В перспективе возможно резкое увеличение числа университетов, являющихся в той или иной степени симулякрами действительно эффективных вузов, целью которых будет искажение и завышение показателей успешности. Отчасти это является и закономерностью процесса сближения образовательных и коммерческих структур, среди которых велико число компаний «экономических пузырей».

Сегодня невозможно спрогнозировать, какой из сценариев преодоления разрыва между ведущими университетами развитых и развивающихся стран окажется наиболее эффективным, а также насколько реалистично само достижение этой цели. Можно предположить, что государства должны стремиться к сохранению и развитию национальных систем образования, при этом избегая изоляционизма, и крайне осторожно использовать инструменты протекционизма.

Формирование единого глобального рынка образовательных услуг является вопросом ближайших нескольких десятилетий, поэтому необходимо выработать стратегию, в основе которой будет лежать не противодействие, а эффективное использование открывающихся возможностей. Сохранение национальных отличий институтов образования должно являться не самоцелью, а инструментом конкуренции на глобальном рынке образовательных услуг. Данные отличия способны стать основой формирования новых эффективных и востребованных транснациональных университетов развивающихся стран, способных предложить собственные уникальные продукты и услуги, а не вступление в прямое противостояние с заведомо более сильными вузами развитых стран, с целью выдвинуть на глобальный рынок аналогичные им предложения. Внедрение заимствованных институциональных и символических форм должно иметь конкретные цели повышения эффективности, а не становиться предметом спекулятивных намерений или безосновательными установками бюрократического аппарата власти. Государство должно ясно осознавать важность образовательных институтов и потенциал их будущего развития. Каждый неверный шаг сегодня, предпринятый в погоне за прибылью или сугубо политическими амбициями, способен обернуться в ближайшем будущем несоизмеримо большими потерями для всего общества.

Достижение цели становления России в качестве влиятельного экспортера образовательных услуг является неотъемлемым условием ее будущего развития и обеспечения национального суверенитета. В свою очередь, отказ или неспособность реализации данной цели способны привести к зависимости от других государств и снижению капитала общества, что не только неизбежно отразится в сфере образования и науки, но и установит препятствия для экономического, политического и культурного развития.