Банковское пенсионное инвестирование: проблема оценки рискогенности

Абрамова Софья Борисовна кандидат социологических наук доцент, ФГАОУ ВО «Уральский федеральный университет имени первого Президента России Б.Н. Ельцина» 620083, Россия, Свердловская область, г. Екатеринбург, пр. Ленина, 51, оф. 328 Abramova Sofya Borisovna PhD in Sociology associate professor of the Department of Applied Social Studies at Ural Federal University named after the First President of Russia B. N. Yeltsin 620083, Russia, Yekaterinburg, str. Lenin's prospect, 51, of. 328 sofia_abramova@mail.ru Другие публикации этого автора

Власова Ольга Ивановна кандидат социологических наук доцент, ФГАОУ ВО «Российский государственный профессионально-педагогический университет» 620012, Россия, Свердловская область, г. Екатеринбург, ул. Машиностроителей, 11, оф. 0-410 Vlasova Olga Ivanovna PhD in Sociology associate professor of the Department of Social Studies and Social Work at Russian State Vocational Pedagogical University  620012, Russia, Yekaterinburg, str. Mashinostroitelei, 11, of. 0-410 Vlasovaolga@list.ru

Статья выполнена при финансовой поддержке гранта РФФИ № 17-33-01088 «Пенсионный нигилизм» молодого поколения россиян как социальная практика»

Вопросы состояния пенсионного обеспечения традиционно рассматриваются с позиции управленческих аспектов, с точки зрения социальной государственной политики, демографической стратегии государства, экономических механизмов пенсионного регулирования и т. д. Одним из интегральных явлений в рамках проблемы пенсионного развития общества становится пенсионное поведение граждан, в том числе стратегии пенсионного инвестирования. Данные стратегии представляют собой социально-экономические модели поведения, опирающиеся не только на рационально-экономические знания и компетенции, но и широкий пласт социокультурных представлений, стереотипов и ценностей, социального опыта (индивидуального и поколенческого), направленности социальной активности и т. д.

В настоящее время на уровне государства существуют (активно предлагаются новые) разные модели дальнейшего развития пенсионной системы. По оценке ряда экспертов, действующая распределительная пенсионная система не в состоянии обеспечить достойный уровень пенсий. Этого можно достичь при соотношении работающих и пенсионеров 3:1, но сегодня этот показатель составляет всего 1,7:1, а по прогнозам в период 2020–2030 гг. может уменьшиться до 1:1. ^{[14, с. 41]} Отсюда одним из наиболее перспективных способов выступает увеличения числа граждан, использующих добровольное пенсионное инвестирование. Добровольное вложение денежных средств и других материальных ресурсов в счет пенсии на этапе активной трудовой деятельности гражданина должно способствовать увеличению размеров пенсии в будущем.

Таким образом, в общественном сознании формируется устойчивая связка: пенсия, государство, экономика; пенсия воспринимается одновременно как часть государственно-политической, а с другой – государственно-экономической системы. Свое восприятие экономических процессов, доверие и оценку экономических институтов рядовой человек переносит, экстраполирует на пенсионную сферу. Самыми популярными, ставшими в определенной мере традиционными для россиян, являются вложения в государственные и негосударственные пенсионные фонды.

Однако практики активного пенсионного поведения предполагают и инвестирование в банковский сектор. Негосударственное пенсионное обеспечение, выступая как комплексный экономический институт, соединяет в себе элементы дополнительного социального обеспечения, негосударственного социального страхования и накопительного сберегательного вклада ^{[4, с. 98]}. «Банковское пенсионное инвестирование» имеет схожий контекст восприятия относительно банковской сферы в целом. Во-первых, банковские вклады и другие банковские продукты выступают одним из основных механизмов добровольного пенсионного инвестирования. Во-вторых, банковская и пенсионная сферы находятся под сильным государственным контролем. В-третьих, обе сферы содержат высокие риски и неопределенность последствий решений в будущем. Стоит отметить, что с социологической точки зрения, модели инвестиционного пенсионного поведения в общем, как и рисков в частности, изучены недостаточным образом, в силу относительной новизны данного феномена. Однако модель поведения населения в отношении рисков в банковской сфере предлагается нами в качестве исходной для понимания моделей пенсионного инвестирования, а оценка рисков в банковской сфере – как фактор, определяющий активность и направленность стратегий пенсионного инвестирования. Исходя из неразработанности методики оценки рискогенности пенсионного инвестирования, нам представляется возможным экстраполировать индикаторы оценки рисков в банковской сфере на другие финансовые области.

В научно-исследовательских работах банковские риски преимущественно рассматриваются с позиции банков, и потребительским рискам посвящено ограниченное число работ. В то время как общий экономический кризис и ряд мер, направленных на сокращение числа финансовых организаций, в частности, вызывают у населения рост недоверия к банкам и актуализируют необходимость выбора банковских услуг в условиях высокой неопределенности рынка. Высокая степень рисков является отличительной чертой российской банковской системы. Актуальным примером выступает сокращение общего числа кредитных организаций с 2001 года в 2,5 раза (с 1319 до 582) ^[9], отзыв лицензий у банков создают общую атмосферу неуверенности: около 40% россиян считают вклады в российских банках ненадежным способом хранения денег ^[6].

Чаще всего сущность банка определяют с двух позиций: банк как организация и банк как институт. В экономической литературе и законодательстве банк чаще определяют как организацию, выполняющую определенные операции ^[20]. Однако данный подход упускает очень важную составляющую банковской деятельности: банк имеет не только коммерческий, но и общественный характер. Поэтому для понимания сущности банка целесообразно применить институциональный подход, встраивающий банк в систему широких внеэкономических связей, в том числе и в пенсионной сфере.

Согласно экономико-социологическому подходу, который представляет В. В. Радаев ^{[16, с. 7]}, институты одновременно ограничивают и стимулируют повседневное действие агентов и образуют гибкую поддерживающую структуру, изменяющуюся под влиянием практического действия. Например, О. И. Лаврушин определяет банк как денежно-кредитный институт, регулирующий платежный оборот в наличной и безналичной форме ^{[1, с. 19]}.

Необходимо подчеркнуть, что одним из определяющих моментов появления и развития как банков, так и добровольного пенсионного инвестирования становится степень развития товарно-денежных отношений: именно появление денег, и прежде всего, свободных денежных средств является предпосылкой возникновения и банковской системы, и пенсионных стратегий инвестирования.

В современном мире деньги «служат стимулом экономической свободы и экономической активности, трудового поведения человека, основой его морально-психологического комфорта и уверенности в себе» ^{[8, с. 15]}. По мнению Н. Н. Зарубиной, доверие к деньгам и вкладывание в них всех жизненных ожиданий при одновременном осознании рисков, связанных с ними, формирует в современном человеке постоянную настороженность, привычку к отслеживанию финансовой ситуации и готовность реагировать. Этот принцип становится базовым в экономической сфере и закономерно транслируется на пенсионное поведение граждан.

Хотя денежные операции всегда сопряжены с риском, у населения не происходит отказа от банковских услуг. Напротив, наблюдается неуклонная тенденция роста, с одной стороны, самого рынка финансово-кредитных услуг, а с другой – числа пользователей банковских услуг и интенсивности проникновения банковских операций в повседневные практики людей. Так, доля держателей наиболее востребованных банковских карт – для получения зарплаты, пенсии или стипендии, выросла с 24% в 2008 году до 63% в 2016 году. Три четверти россиян (73%) пользуются различными видами банковских карт: имеют одну карту 69%, две карты – 23%, три и более – 8% ^{[17, с. 11]}. Эту тенденцию можно рассматривать как предпосылку роста в ближайшем будущем и других форм экономически-активного поведения, в том числе в рамках других финансовых институтов (например, негосударственных пенсионных фондов).

Рассматривая риски в банковской сфере, необходимо определить, что понимается под риском. Экономический подход обосновал Дж. М. Кейнс, который выдвинул идею об «издержках риска» ^{[10, с. 54]}. Согласно теории Кейнса, риск можно определить как действие, направленное на получение выгоды, достижение которой сопряжено с опасностью, угрозой потери или неуспеха. Риск в данном случае понимается довольно специализированно, и, как отмечает О. Н. Яницкий, трактуется как объективный и познаваемый факт (потенциальная опасность или уже причиненный вред), который может быть математически измерен независимо от социальных процессов и культурной среды ^{[22, с. 3]}. Такой подход упускает социокультурную составляющую риска, что значительно сужает его понимание.

В социологической концепции риска выделяют несколько подходов. С позиции У. Бека «в развитых странах современного мира общественное производство богатств постоянно сопровождается общественным производством рисков» ^{[2, с. 21]}. По мнению социолога, риски невозможно устранить, поэтому происходит «символическое» устранение рисков, на деле их преумножающее. Так, банки посредством создания имиджа и информационной рекламы маскируют возможные риски, тем самым привлекая клиентов. Хотя в реальности это создает большую ситуацию неопределенности, которой подвержены люди более информированные и обладающие соответствующим знанием.

Вслед за ним Э. Гидденс полагает, что риски являются основой для построения новых институционализированных систем, а все субъекты, включенные в эти системы, рискуют. В качестве примеров могут служить банки и пенсионное инвестирование, для которых рефлексивное отслеживание риска становится атрибутом деятельности. Поскольку, согласно подхода Э. Гидденса, риск затрагивает исключительно будущие события, в обеих рассматриваемых ситуациях (обращение в банк и пенсионное инвестирование) человек не может точно определить будущий результат, что приводит к постоянной ситуации риска.

Поведенческий подход отражается в работах Н. Лумана ^[13]: для определения риска как неотъемлемой части современной социальной системы он использует два различения: риск/надежность и риск/опасность. Оба противоположных риску понятия необходимы для уточнения сути этого феномена в инвестиционной (банковской и пенсионной) сфере. Различение риск/надежность раскрывает проблему измерения; различение риск/опасность подчеркивает роль решений того, кто риску подвергается. Если человек принимает решение о выборе банка из существующих альтернатив, то он подвергает себя риску в силу неопределенности будущих событий; по этой же причине риском будет являться и отказ от выбора банка. И поэтому категория неопределенности в контексте данной темы имеет решающее значение.

Соответственно, рассмотренным и большинству других подходов социологического понимания рисков характерны следующие условия: наличие неопределенности; необходимость выбора альтернативы; возможность при этом оценить вероятность осуществления выбираемых альтернатив.

Следует подчеркнуть, что свободного от риска поведения не существует. Отсюда важно выяснить, на чем основывается финансовое поведение населения, оценивают ли они риски? Поведение потребителей в ситуации неопределенности и риска может быть рассмотрено через две задачи: оценка рисков и минимизация рисков.

Подход Ф. Найта дает нам представление о том, что риск является измеримой категорией, и соответственно можно говорить об оценке риска как о статистической вероятности наступления определенных последствий. Отсюда риски банковской сферы также являются измеримыми: оценки, суждения потребителей банковских услуг приобретают статистическую вероятность на основе опыта других потребителей.

Однако «в обычной жизни решения принимаются на основе приблизительных и поверхностных «оценок» ^{[15, с. 12]}. Оценка рисков потребителями банковских услуг происходит на стадии оценки альтернатив – выбора приемлемого варианта банка, услуги и т. д. Выделяют следующие виды риска, воспринимаемых обычно потребителями ^{[11, с. 81]}:

• Финансовый риск основан на возможных денежных потерях;
• Риск потери времени связан с затратами времени на оформление услуги, ожидание услуги;
• Психологический риск возникает, если услуга может привести к утрате престижа или ее оказание создает общую неудовлетворенность.

Во всех ситуациях риска потребители вырабатывают стратегии и приемы уменьшения риска, позволяющие им действовать с относительной уверенностью. Для этого до принятия решения о приобретении услуги покупатель может использовать различные виды информации, такие как персональные источники (семья, друзья), коммерческие источники (реклама, персонал, буклеты), публичные источники (сравнительные таблицы, официальные публикации) и др. По мнению Ж.-Ж. Ламбена, когда имеет место поиск, критический анализ и обработка информации, ориентированные на достижение поставленной цели с минимальными рисками, можно говорить о рациональном поведении индивида. Причем поведение рационально в границах индивидуальных познавательных и образовательных возможностей ^[11].

Таким образом, в контексте исследования банковских рисков как фактора потребительского поведения в сфере банковских и пенсионных услуг под оценкой рисков мы будем понимать оценку возможного ущерба вследствие выбора банка и банковской услуги в ситуации неопределенности, включающее в себя принятие решений, основанное на целях, ценностях и интересах индивидов.

С этой точки зрения, встает вопрос, в какой мере рациональны потребители банковских услуг, можно ли говорить о рациональных моделях минимизации рисков потребителями в процессе принятия решения о выборе банков и финансовых услуг.

С одной стороны, базой экономического поведения выступает финансовая грамотность. Согласно международному сравнительному исследованию, проводимому Организацией экономического сотрудничества и развития, финансовая грамотность включает в себя финансовые знания (финансовую арифметику и понимание ключевых терминов), финансовые установки (понимание функций денег, баланс трат и сбережений) и практикуемое финансовое поведение (планирование семейного бюджета, способность к обдуманным покупкам, своевременная оплата счетов). В 2017 году Россия заняла 9 место среди стран G20 по уровню финансовой грамотности взрослого населения ^[18]. При этом зафиксированное падение самооценки финансовой грамотности (в 2016 году хорошие или отличные оценки своей финансовой грамотности давали 24% россиян, в 2017 – не более 12%) в сочетании с улучшением практик ведения семейного бюджета эксперты склонны оценивать как признак роста финансовой грамотности россиян ^[19]. Важно отметить, что вопросы пенсионного инвестирования, чаще всего, вообще не воспринимаются как вопросы финансовой грамотности, в силу своей длительной перспективы или серьезной протяженности.

С другой стороны, одной из ключевых характеристик финансовой сферы выступает уровень доверия к банкам и финансовой системе общества в целом, на формирование которого направлены значительные усилия государства и субъектов рынка.

Вопрос о доверии можно рассматривать с различных точек зрения. Психологические аспекты связаны с тем, что положительные результаты каких-либо действий вызывают в сознании человека доверие и повторное действие ведет к закреплению доверия в поведении. В данном случае получается так, что доверие клиента к банку может сформироваться лишь после нескольких обращений в конкретный банк ^{[3, с. 308-309]}. Поскольку возможности «проверяемости» пенсионных инвестиций в этом подходе достаточно ограничены, потребитель «переносит» доверие банку на отношение ко всем банковским операциям в целом.

Экономическое содержание категории доверия носит более конкретный и прикладной характер. Согласно этому подходу отношение людей к банкам будет зависеть от длительности присутствия кредитной организации на рынке и истории деятельности, формирующих основу для доверия и доказательства добросовестности и гарантии выплат. Здесь возникает одно из ключевых противоречий, поскольку пенсионное инвестирование относится как раз к числу наиболее долгосрочных, а большинство российских банков существуют не более 10-15 лет. В этой ситуации бывшие государственные банки, имеющие более длительную и известную историю существования, оказались в выигрышном положении ^[12]. При этом появилась новое представление о стабильности как продолжении функционирования после кризисов 1998, 2008 и 2014 годов, которое сильно влияет на формирование доверия банку.

Социологический подход к определению доверия раскрыт П. Штомпкой ^{[21, с. 325]}. Поскольку все действия людей ориентированы на будущее, возникают два основных компонента в структуре доверия: ожидания и реализация в действии. В ожиданиях содержится предполагаемый результат взаимодействия, а также его оценка с точки зрения полезности и приемлемости ^[5]. Отсюда доверие к банкам у клиентов формируется еще до непосредственного обращения в банк, если этот банк представляется надежным. А сам факт принятия решения о дополнительных пенсионных инвестициях уже есть показатель доверия государственной системе.

Для изучения оценки инвестиционных рисков в банковской сфере в восприятии потребителей банковских услуг было проведено социологическое исследование в г. Екатеринбург. Был использован метод целевой квотной выборки: в качестве контролируемых признаков выступали социально-демографические параметры (пол, возраст) и целевые характеристики: используемая банковская услуга и банк (пользователи услуг Сбербанка и коммерческих банков). Выборочная совокупность составила 300 человек в возрасте 18-55 лет. Исследование проводилось методом полуформализованного интервью, анкета содержала четыре блока вопросов: опыт и цели финансового поведения, критерии выбора банка и банковской услуги, оценка банковских рисков и отношение к банковской и пенсионной системе России.

В целом для рынка банковских услуг г. Екатеринбурга характерна благоприятная обстановка с привлечением и удержанием клиентов. Так, услугами банков пятая часть потребителей пользуется свыше десяти лет, четверть потребителей пользуется 5-10 лет и треть потребителей пользуются до пяти лет. Как отмечалось выше, на стадии выбора банковской услуги одним из базовых этапов становится поиск информации, который напрямую связан с оцениванием рисков. Однако треть опрошенных клиентов банков не собирала информацию о банке. Закономерно, что основную часть этих потребителей составляют клиенты Сбербанка. По оценкам НАФИ, доля тех, кто перед приобретением финансовой услуги всегда сравнивает предложения разных организаций, с 2015 года постепенно снижается (39% в 2015 году, 27% – в 2017). И параллельно растет число тех, кто не делает этого никогда (11% в 2016 году и 18% в 2017) ^[19].

В целом 75% опрошенных отмечают, что на момент обращения в банк они владели достаточной информацией (причем респонденты, которые предварительно не собирали информацию о банке, в половине случаев также отметили, что они обладали достаточной информацией перед обращением в банк).

Наиболее значимым критерием для опрошенных при выборе банка является надежность банка (94% опрошенных потребителей). Далее примерно в равной степени значимости (40-45%) для респондентов располагаются следующие критерии: информационная открытость деятельности банка, время существования на рынке, профессионализм работников банка и поддержка организации со стороны государства.

В ходе опроса участникам было предложено описать их понимание «надежного банка». С одной стороны, это понятие оказалось наиболее емким, интегральным, включающим в себя всю совокупность других критериев. Для большинства клиентов-вкладчиков банков надежность ассоциируется с длительным временем существования банка на рынке, гарантией сохранности средств, уверенностью в безопасности вложений, стабильным выполнением обязательств, соблюдением условий договора. В свою очередь все эти критерии ассоциируются с профессионализмом сотрудников и руководства банка – именно эту характеристику потребители могут «почувствовать» во время визита, непосредственно проверить, и тем самым повысить уровень доверия банку.

С другой стороны, при выборке конкретного банка, которому отдали предпочтение, это понятие может сужаться до одной составляющей или совсем другого критерия. Так, пользователи услуг Сбербанка связывают его надежность практически исключительно с государственной поддержкой. А для клиентов коммерческих банков основными критериями надежности могли оказаться «разветвленная сеть офисов», «региональный банк», «в нем зарплатные проекты у крупных предприятий» и др.

Примечательно, что пользователи Сбербанка не следят за положением, ситуацией в банке, хотя и держат там вклад. Наоборот обстоят дела у клиентов коммерческих банков, которые прослеживают ситуацию в банке, в котором у них есть вклад. Они отмечают, что это необходимо для уверенности, собственного спокойствия. К тому же отслеживание положения выбранного банка на рынке банковских услуг может позволить вовремя среагировать на негативнее изменения, либо наоборот, увидеть положительные стороны развития банка. В этом смысле банкам необходимо постоянно поддерживать свой имидж, репутацию и информационную открытость, чтобы удержать клиентов.

Надежность банка как критерий выбора вступает в определенное противоречие с желанием финансовой выгоды. Выгодный банк должен предоставлять высокие проценты по вкладам, низкую процентную ставку по кредитам, проводить акции. Однако эта модель «идеального банка», по мнению 87% потребителей, не может существовать в реальности, поскольку противоречит интересам самого банка.

Отсюда выгодные варианты вкладов в банке бывают сопряжены с большим риском, а более надежные варианты часто приносят небольшой доход. Респондентам-вкладчикам предлагалось сделать выбор: небольшой доход при надежном вкладе или рискованный вклад, обещающий большой доход.

Потребителей банковских услуг можно разбить на группы, исходя из их склонности к рискованным вложениям. Среди вкладчиков первую группу характеризует отсутствие склонности к рискованным вложениям, они предпочитают «безусловно, небольшой доход при надежном вложении» (25 %). В данной категории больше всего представлено вкладчиков Сбербанка.

Вторую группу, самую многочисленную (49 % вкладчиков), можно описать как вкладчиков, скорее предпочитающих небольшой доход при надежном вложении. Данную группу можно охарактеризовать как потребителей со средней степенью склонности к риску, то есть при определенных условиях они могут выбрать менее надежный вариант. Здесь в равной степени представлены клиенты Сбербанка и коммерческих банков.

Третья группа склонных к риску вкладчиков (20%) предпочитает «рискованные вложения, обещающие большой доход». Они готовы рисковать, но определяют границы возможного риска как «слишком большую разницу по сравнению с другими банками». В данной группе в существенно представлены вкладчики коммерческих банков, и некоторые (14%), по их мнению, уже сделали рискованное вложение.

Из представленных данных ясно, что часть клиентов банков готовы рисковать ради получения выгоды. Можно представить портрет данной группы потребителей: чаще всего это неженатые мужчины в возрасте 26-35 лет без высшего образования со средним финансовым достатком. Большая склонность мужчин к риску является известным фактом, а показатель уровня образования не обязательно означает, что они в меньшей степени оценивают риски. Вполне возможно, что они, оценив все возможные риски, продолжают принимать рискованнее решения, что является личностной характеристикой данной социально-демографической группы.

90% потребителей банковских услуг задумывались о рисках, с которыми они могут столкнуться.

Можно выделить две группы рисков: во-первых, объективные риски, которые не связаны с прямой деятельностью субъектов взаимодействия; во-вторых, субъективные риски, которые напрямую зависят от принимаемых решений субъектами взаимодействия.

К числу объективных рисков можно отнести риск высокой инфляции и риск неблагоприятных изменений законодательства. В большей степени вкладчиков беспокоит риск высокой инфляции (33%), который может негативно сказаться на их доходах. А вот риск неблагоприятных изменений в законодательстве в значительно меньшей степени рассматривается клиентами банков (14%).

К субъективным рискам, связанными с действием самого клиента, можно отнести (в порядке значимости): риск потери начисленных процентов при закрытии вклада, риск снижения процентной ставки, риск замораживания вкладов, риск потери начисленных процентов при банкротстве банка. Остальные субъективные риски могут оцениваться как связанные с действиями банка. Вкладчики коммерческих банков в большей степени обеспокоены рисками: в среднем они называют 3 риска, а клиенты Сбербанка – 1.

Таблица 1.

Риски, которые оценивались респондентами при решении
открыть вклад в банке

* Сумма превышает 100%, поскольку один опрошенный мог дать несколько ответов.

В целом можно говорить о том, что для клиентов не характерно отслеживание экономической ситуации в стране и банке. Скорее всего, это связано с тем, что большинство потребителей лично не сталкивались с проблемами с банком. Более того, большинство потребителей (63 %) отмечают, что ни они, ни их знакомые не пострадали от банков, не выполнивших свои обязательства. У менее, чем пятой части респондентов пострадали знакомые. Однако, несмотря на то, что большинство респондентов не пострадали от деятельности банка, только 31% полагают, что российские законы защищают потребителей от недобросовестной деятельности банков. Кроме того половина опрошенных считают, что банковская система Екатеринбурга и России скорее не стабильна, и 60 % потребителей банковских услуг не доверяют полностью банковской системе.

2017 г. оказался критическим в плане доверия для всех финансовых институтов России: 60% россиян сказали, доверяют банкам (14% полностью и 46% – скорее доверяют), что на 7% ниже, чем в прошлом году. Снизился также уровень доверия страховым компаниям с 40% в 2016 г. до 35% в июле 2017 г. При этом и негосударственные пенсионные фонды начали терять доверие россиян ^[7].

Таблица 2.

Доверие финансовым институтам*

* % опрошенных, выбравших ответы «полностью доверяю» и «скорее доверяю».

Таким образом, поведение потребителей банковских услуг содержит ряд противоречий. При низком уровне доверия банковской системе, наблюдается высокое доверие отдельным выбранным банкам. При этом оценка надежности банка выстраивается не только как рациональное информированное решение, но и как стереотипизированное, упрощенное представление. Осознавая риск использования банковских услуг, 80% горожан стремятся их минимизировать и выбирать надежные услуги в ущерб экономической выгоде. При этом понимание различия интересов самих банков и граждан не позволяет им до конца доверять самой финансовой системе и своему банку, в частности.

Такая оценка банковских рисков влияет на пенсионные планы и определяет низкую готовность к пенсионному инвестированию через банковские механизмы. В настоящее время 20% опрошенных планируют на пенсии получать дополнительный доход от инвестиционных продуктов: вкладов, акций, ценных бумаг. В данном случае можно говорить о формировании ядра потенциальных пенсионных инвесторов, основную долю которых составляет молодежь до 35 лет.

Таблица 3.

Источники дохода в старости (в % от опрошенных)

* Сумма превышает 100%, поскольку один опрошенный мог дать несколько ответов.

Требуется более детальное теоретическое осмысление рискогенности в сфере пенсионного банковского инвестирования на уровне специальных социологических теорий.

Заслуживает внимания разработка специализированных прикладных методик, позволяющих релевантно оценить уровень, факторы, перспективы развития долгосрочных пенсионных стратегий населения в условиях высокой неопределенности финансовой среды.

Исследование показало, что рынок банковских услуг сохраняет статус сферы высокого уровня неопределенности, в том числе и за счет рискосодержащего поведения потребителей. Вклады рассматриваются потребителями как источник «коротких» денег, что ограничивает их использование в качестве «пенсионных» денег в долгосрочной перспективе. Уровень доверия различным финансовым институтам взаимно обусловлен, что позволяет утверждать, во-первых, что механизмы минимизации рисков, используемые потребителями в банковской сфере, могут быть применены в менее типичной для них ситуации пенсионного инвестиционного выбора, и во-вторых, что повышение доверия банковской системе России способно повысить доверие всем элементам финансовой системы государства, в том числе негосударственным пенсионным фондам, страховым и инвестиционным компаниям.