Политика двойных стандартов как угроза национальной безопасности Российской Федерации

В современной международной политике часто принято выдвигать взаимные обвинения в применении двойных стандартов. Следует отметить, что само это выражение несколько грешит алогичностью. Любая страна проводит внешнюю политику, которая призвана, прежде всего, служить ее интересам. Но в современную эпоху невозможны международные отношения и система всемирной безопасности, которые были бы построены на соблюдении интересов лишь одного государства или цивилизационного конгломерата.

Порой абсурдность обвинений в применении двойных стандартов состоит в том, что международная политика призвана защищать интересы каждой из сторон, поэтому она априори не может быть односторонней и базироваться на одном-единственном стандарте. Времена лорда Палмерстона давно канули в лету. Этот политик еще мог в середине XIX века сказать, что «Great Britain has no constant friends or enemies but rather constant interests» (У Британии нет ни постоянных врагов, ни постоянных друзей, а есть только постоянные интересы) ^[6]. США после распада СССР и возникновения однополярного мира пытались в своей международной политике за последние четверть века реанимировать формулу Генри Джона Палмерстона, но вызвали этим лишь обострение международной ситуации и качественно новый виток противостояния цивилизаций.

Реальную политику необходимо рассматривать и с позиции философии (через применение критерия истинности), и как конечный результат – деятельность, направленную на поиск истины. Одновременно необходимо понимать, что политика является инструментом, а не конечным результатом поиска истины. И её функциональной обязанностью является поиск консенсуса и выстраивание паритетных отношений между акторами в сфере международных взаимоотношений и во внутригосударственных процессах.

Реальная политика всегда многовекторна, и каждое государство считает именно свои политические стандарты для внутренней и внешней политики истиной в последней инстанции, а подходы другой стороны считает враждебными, нелепыми и провокационными. Как отмечает П.А. Горохов, «восемь столетий назад цивилизованные ныне англичане называли своих французских соседей не иначе, как “французские собаки”, уже тогда не считая за людей своих соседей, отделенных от них Ла-Маншем» ^{[8, с. 67]}. Такое сформированное веками ксенофобское отношение к соседям и партнерам – питательная почва для теории и практики политики двойных стандартов.

Многие события всемирной истории могут быть оценены неоднозначно. Скажем, вступление советских войск в Польшу 17 сентября 1939 года – объективная реальность, имевшая место в действительности. Но трактовать его можно по-разному. Отечественная историческая наука, ориентированная патриотически, оценивает ввод советских войск в Польшу как освободительный поход Красной Армии, восстановление исторической справедливости и возвращение Западной Украины и Западной Белоруссии как исконных территорий Российской империи ^{[13, с. 7]}. Польская же современная историческая традиция, ориентирующаяся на оценки либеральных западных историков, оценивает это событие как оккупацию и очередной раздел Польши, предпринятый двумя сговорившимися тоталитарными государствами: СССР и Третьим рейхом ^[21]. После этого события Польша исчезла с политической карты, превратившись в Ostmark. Впрочем, во всемирной истории Польша часто играла роль «государства-призрака», и даже сама необходимость ее существования то признавалась, то отрицалась ее сильными соседями: Германией и Россией, – в зависимости от политической конъюнктуры. Видимо, такова печальная геополитическая судьба всех небольших государств.

Но все же в международной политике и во всемирной истории есть события, которые этически и аксиологически не могут трактоваться однозначно. История есть политика, опрокинутая в прошлое – гласит меткий и всем известный афоризм М.Н. Покровского. Скажем, бомбардировка Хиросимы и Нагасаки в августе 1945 года не диктовалась никакой военной необходимостью, а была обусловлена лишь необходимостью демонстрации силы со стороны получивших ядерное оружие США. Это страшное событие однозначно должно быть оценено как преступление против человечества и дичайшее варварство. Разумеется, в американской историографии это событие оправдывается военной необходимостью сокрушения Японской империи. Это – ярчайший пример применения политики двойных стандартов, которая выступает отнюдь не раритетным, а вполне актуальным явлением.

Сам термин «политика двойных стандартов» довольно широко используется в современной политической практике. Цель предлагаемой работы - попытка ответить на вопрос, в какой мере современная политика двойных стандартов представляет угрозу для национальной безопасности Российской Федерации. Эта цель конкретизируется в следующих исследовательских задачах: 1) выяснить возможность четкого методологического обозначения понятия «политика двойных стандартов»; 2) предложить свое определение этого понятия; 3) оценить роль политики двойных стандартов в цивилизационном противостоянии; 4) выявить роль институтов международного права в реализации такой политики.

Различные аспекты понятия «двойные стандарты» исследовались в работах таких авторов, как А.В. Ахматов ^[1], Е.В. Булипопова ^{[2, с.3]}, О.В. Кузьмина ^[11], В.Ю. Лукьянов ^[11], Л.В. Распутная ^[17], А.В. Олейник ^[14], О.Г. Шульц ^[19].

Е.В. Булипопова справедливо отмечает, что «термин «двойные стандарты» появился в XIX веке и сегодня употребляется в политтех-нологических целях, при этом ни одна из известных дефиниций не поясняет генезис и особенности практического использования понятия» ^{[3, c. 115]}. Русское понятие «двойные стандарты», равно как и немецкое выражение Doppelstandards и французское double standard – прямая калька с английского словосочетания double standards, которое первоначально использовалось в гендерной психологии и философии по отношению к различным требованиям к мужчинам и женщинам. Так, о «двойных стандартах» любили рассуждать феминистки.

Глобализация, инспирированная США и ставшая социокультурной и геополитической реальностью за последние четверть века, вызвала значительное противодействие со стороны Российской Федерации, Китая, Индии, мусульманских стран. Это противодействие агрессивной американской политике вылилось в состояние цивилизационного противостояния, которым определяется, на наш взгляд, современная эпоха ^[10]. И сегодня, как никогда прежде во всей новейшей истории, теория и практика применения двойных стандартов находит широчайшее применение, ибо цивилизационные конгломераты ведут масштабные информационные войны, призванные идеологически разоружить и духовно уничтожить противника.

На практике политика двойных стандартов часто нивелировала право любого государства на самоидентификацию и отстаивание своих национальных интересов, порой прикрываясь уже ставшим немного абстрактным институтом международного права. Последние события на Украине показывают опасность применении практики двойных стандартов в идеологических и мировоззренческих баталиях. Политики США любят рассуждать о свободе и о неотъемлемом праве народов на самоопределение, но забывают об этом, когда ситуация развивается в невыгодном для Запада ключе. Террористов и бандитов в Чечне и Сирии в США именуют «повстанцами», а вооруженные формирования ДНР и ЛНР – бандами. Над этим иронизировал еще в 1975 году англичанин Джеральд Сеймур в романе «Игра Гарри»: «Для одного – террорист, а для другого – борец за свободу» ^{[23, p. 17]}.

Впрочем, в процессе противостояния Русского мира и Западной цивилизации национальные элиты бывших советских республик настолько одержимы стремлением влиться в ряды противников России и заслужить награду от заокеанских друзей в виде персональных преференций, что готовы на любые шаги ради достижения этой желанной цели. Дихотомия «хороший свой – плохой чужой» примитивна и подходит, скорее для ментальности младших школьников, играющих в войну, но она работает и в головах маститых политиков, отвечающих за судьбы вверившихся им народов. Да и «своих» разведчиков никогда не именуют «шпионами», ибо этот мало почетный термин используется лишь как жупел для именования агентов противной стороны.

Политика двойных стандартов имеет долгую историю в геополитике и социокультурной практике. Из наиболее ярких примеров использования принципов двойных стандартов в геополитической практике ХХ столетия можно назвать Мюнхенское соглашение 1938 года, пакт о ненападении между Германией и СССР в августе 1939 года и Договор дружбе между СССР и Рейхом в сентябре 1939 года. Можно вспомнить политическое участие Запада в организации распада СССР, оккупацию Югославии, Ирака, Афганистана, активное вмешательство внешних сил во внутригосударственную политику государств региона СНГ и бывших стран социалистического лагеря.

Так, развязав военные действия блока НАТО в 1999 году в Югославии, США и их союзники оправдывали свои действия проведением миротворческой деятельности с целью предотвращения межэтнического противостояния сербов и косовских албанцев. Но когда возникла схожая ситуация в этническом конфликте в Южной Абхазии в 2008 году, где осуществлялись репрессии по отношению к абхазцам и осетинам со стороны грузинской армии, западные политики тут же объявили о нарушении всех международных прав со стороны Российской Федерации. Проводилась достаточно жесткая агрессивная информационная и геополитическая деятельность, с целенаправленным намерением дискредитировать внешнеполитические действия российской дипломатии и её вооруженных сил, с одновременным нивелированием миротворческих действий России и объявлении прямой российской агрессии против Грузии ^[11]. Такого рода применение политики двойных стандартов – составная часть информационной войны, представляющая существенную опасность для национальной безопасности России.

Из примеров более ранних исторических событий, до сих пор оказывающих влияние на существующую геополитическую действительность, можно назвать вооруженный конфликт в Афганистане. Ввод военного контингента СССР в 1979 году с целью поддержки демократии в стране и недопущения эскалации вооруженного конфликта на границе государства, был встречен и прокомментирован западным сообществом как акт открытой агрессии. В то же время в 2001 году военные подразделения НАТО, с приоритетным преобладанием США, с такой же целью вводятся на территорию Республики Афганистан. То есть когда СССР заботился о военной безопасности своих границ, то это было названо агрессией и вмешательством во внутренние дела сопредельного государства. Введение же войск союзников под эгидой США было названо ответом на рост терроризма и защитой национальной безопасности США и ЕС.

То есть на поверку все попытки принудительного «навязывания демократии» оказываются очередными геополитическими ходами, направленными на внедрение и поддержку своих политических и экономических целей и планомерное двуличное решение поставленных в связи с этим задач. Ярким примером двойной политики является внедрение вооруженных и управленческих сил США и их союзников в Ирак, Ливию и Афганистан, с дальнейшим отходом с этих позиций и невыполнением взятых на себя обязательств, и фактическом уклонении от решения декларативных задач, поставленных перед фактической оккупацией названных государств.

Инструментарий двойной политики как нельзя лучше подходит для проводимого на сегодня США воплощения в жизнь «теории контролируемого хаоса». То есть по политическим и экономическим (как внешним, так и внутренним) соображениям, и объективным факторам, сложившимся в современной геополитике и геоэкономике, США уже не может выдерживать взятую на себя единолично роль «всемирного полицейского», и вынуждено отступать с занятых позиций, но при этом, отступая, категорически не собирается уступать эти позиции прочим акторам международных отношений. И не давая при этом возможности оставляемым территориям самостоятельно решать проблемы государственного самоопределения и формировать социально-гражданские, политические, экономические и военные национальные институты.

Рассматриваемая нами тема особенно актуальна для современной России, так как уже несколько лет Российская Федерация находится буквально в полной политической и экономической блокаде, вызванной именно активным применением политики двойных стандартов по отношению к действиям российской власти.

Для того чтобы не попасть под летальное воздействие такого инструмента современной геополитики, как двойные стандарты, на данном этапе России необходимо создать свой собственный механизм противодействия влиянию политики двойных стандартов, проводимой внешними политическим акторами, с целью нивелирования политического веса РФ на международной арене. Этой цели служат недавно созданные в Вооружённых силах РФ войска информационных операций, которые призваны, в том числе, и противодействовать информационным атакам, основанным на применении двойных стандартов.

Осознанное и целенаправленное устремление западного блока государств на применение двойных стандартов создает определенные опасности и угрозы для национальной безопасности нашего государства. Историческими примерами тому из недавнего прошлого выступают скоординированное воздействие на процессы распада СССР и Югославии.

Видимо, впервые наиболее удачной политической операцией с применением двойных стандартов в социалистической стране, приведшей к краху правящего режима, были устроенные в конце декабря 1989 года провокации в Румынии. Тогда западные агенты в этой стране выносили из моргов трупы и оставляли их на улицах в качестве жертв режима Чаушеску. До этого через «пятую колонну» и агентуру в западные СМИ было запущены негативные материалы о румынском диктаторе. Таким вот способом обрабатывалось мировое общественное мнение. Хотя сам Чаушеску вовсе не был святым, но и всех тех страшных преступлений, в которых его обвинили впоследствии и за которые расстреляли, он не совершал. В целом, операция по свержению Чаушеску была поручена руководителю восточноевропейского отдела ЦРУ Милтону Бордену, который через 15 лет не отрицал тог факта, что акция по физическому устранению «гения Карпат» санкционировалась правительством США ^{[22, S. 352]}.

И именно спецслужбы США стоят за устранением Слободана Милошевича, Саддама Хусейна, Муаммара Каддафи, Эдуарда Шеварднадзе с политической сцены, а чаще всего – и из жизни. Практика двойных стандартов в освещении политических событий, применяемая США, опасна, ибо может быть повторена в любой стране мира, в том числе и в России. Поэтому для устранения возникшей политической угрозы на сегодня существует острая потребность в формировании целевой программы, структур и подготовки квалифицированных кадров для планомерной работы в области информационных потоков, с использованием всех доступных инструментов международного права, полит- и PR-технологий ^[5].

Одной из самых главных причин существования самой идеи и практического воплощения политики двойных стандартов, является проблематика пробелов и коллизий в области международного права. Особенно тех его пунктов и положений, к которым относятся право народа на самоопределение, приоритет существующей территориальной целостности государства ^[4].

Но данная проблематика, на наш взгляд, является преднамеренно надуманной, ведь в Декларации принципов международного права (1970) прямо указано, что «при истолковании и применении изложенных выше принципов последние являются взаимосвязанными, и каждый принцип должен рассматриваться в свете других принципов». А вот неприменение данного принципа как раз и вызывает предпосылки и провоцирует к использованию политики двойных стандартов и концепции двойной морали. Чтобы не возникало данной правовой и моральной дилеммы, необходимо использовать указанные международные принципы только в их взаимосвязи. В конце концов, задача международного сотрудничества состоит не в попытках доказывания кто прав, а кто виноват, а в поисках общего консенсуса с целью выработки объективных решений по формированию разумного баланса в сфере международных отношений и при разрешении конфликтных меж- и внутригосударственных ситуаций.

Также следует признать существующий разрыв между динамикой политических процессов и отражением и реализацией принципов международного права. Фактически на сегодняшний день не юридические нормы регулируют международные отношения, а политические потребности диктуют праву условия их формирования с множеством постоянно меняющихся, иногда до взаимоисключения, факторов реальной действительности.

К сожалению, естественным в международных отношениях является тот аспект, что базовым фактором при определении и расстановки балансов в принятии резолюций или решений, выступает степень влиятельности государств, определяемая рядом критериев. Среди них важнейшими являются наличие ядерного оружия, доля в мировом ВВП, объем расходов на оборону, доли в финансировании ООН и МВФ, численность общего населения и вооруженных сил государства, наличие размещенных за рубежом военных контингентов. Таким образом, дается характеристика местоположению, роли и качественному и количественному взносу государства в систему современных международных, экономических и военных отношений ^[12].

Следует однако отметить, что опасность проводимой непоследовательной политики с использованием инструментария двойных стандартов представляет угрозу не только при решении какого-то единичного геополитического конфликта, но формирует перманентное недоверие и ведет к полной дискредитации отношения к международным организациям и межгосударственным структурам, таким как Совет Безопасности ООН. Тем самым создается предпосылка для хаотизации и дезориентации современных международных отношений, что, в свою очередь, формирует почву для дальнейшего формирования геополитических противостояний и региональных межгосударственных и внутригосударственных социально-гражданских, этнических и политических конфликтов.

Даже сам факт наличия возможности применения «права вето» в ООН при решении спорных конфликтных вопросов, уже априори создает почву для неоперативности и необъективности решения конфликтной проблемы. К этому следует добавить наличие противоположных мнений и собственных интересов у каждой из сторон, принимающих общее регулирующее решение в свою пользу, или в пользу своих союзников, о чем мы уже писали выше.

Следовательно, согласование принимаемых решений по актуальным вопросам международной политики порой проходит не по сути самой проблемы, а становится инструментом торга в геополитическом перераспределении динамично меняющейся карты мира. Такие решения становятся элементом борьбы за сферы влияния между более мощными акторами - это касается первого, базового круга всех зарождающихся цивилизационных противостояний. Равным образом, эти решения - следствие борьбы на региональных уровнях между более слабыми государствами - это относится к межэтническим, межконфессиональным и межгосударственным, но в основном территориальным конфликтам.

Таким образом, к примеру, в Совете Безопасности ООН сформировались определенные блоки с целью защиты своих геополитических действий. Что примечательно, ни одна резолюция не была принята в сотрудничестве между странами Запада и Россией или КНР. Другими словами мы опять видим явное проявление двойных стандартов, когда международная организация, призванная осуществлять контроль над поддержанием межгосударственного мирного мирового баланса, сама выступает ареной для выяснения политических отношений - тем самым эскалируя геополитическую обстановку. Как правило, еще со времени биполярного мира и «холодной войны», существовало неприкрытое противостояние участников ООН по векторной оси – стран-членов и союзников НАТО на одном крыле, и прочими государствами с другой стороны. Такая же политика принятия резолюций «блочным» вариантом поддерживается и поныне.

Еще одной из причин роста использования двойных стандартов является кризис проекта глобализации по-американски. Всё больше качественных и количественных изменений указывают на готовность мирового сообщества на возврат к парадигме приоритета национальных государств ^[9]. Например, США приостановили своё участие в ЮНЕСКО, когда деятельность этой международной организации перестала соответствовать американским интересам. На геоэкономическом поле можно наблюдать, в качестве показателя стремления ухода от глобализационной парадигмы к региональной и национальной плоскости, пример учреждения Китаем Азиатского банка инфраструктурных инвестиций. Это явилось результатом принципиального расхождения позиций и невозможности вести равновесный диалог с МВФ.

Следует обязательно обратить внимание на тот аспект, что в основе всех механизмов политики двойных стандартов лежит разновекторность соотношения политики и морали. То есть когда в угоду стратегическим и оперативным соображениям государства в своих действиях на международной арене начинают проводить концепцию «двойной морали», разделяя мировое сообщество на «своих» и «чужих» ^[20], при этом не брезгуя прямым обманом и вводом в заблуждение мирового сообщества, как было в случае с надуманным поводом для военной агрессии против Ирака. Задекларированное перед нападением союзников на это государство наличие разных форм оружия массового уничтожения так и не было подтверждено.

Режим турбулентности в современных политической и экономической системах на глобальном и региональных уровнях формирует временную целесообразность использования двойных стандартов, но только в определяемых международными структурами рамках, без применения инструмента «табеля о рангах» на политическом поле, сообща, и без так называемых «крайне особых ситуаций», которые в результате превращаются в постоянную эксплуатацию позиций политики двойных стандартов. С этой же целью необходимо более оперативно и качественно формировать новые механизмы международного правового регулирования, с целью сокращения постоянно существующей дистанции между правом и практической плоскостью развития ситуации в международных отношениях.

В заключение обратимся к философским основаниям такого явления, как политика двойных стандартов. Это явление тесно связано с важнейшей гносеологической категорией «истина», которую в классической философии со времен Аристотеля традиционно понимают как адекватное отражение объективной реальности познающим субъектом. В идеале, истина отражает предмет вне зависимости от субъективного сознания. Разумеется, в гуманитарных и общественных науках, в том числе и в политологии, велик процент субъективности. Понятие «истина» как категория – необходимая абстракция, но истина всегда конкретна в форме истинных фактов или суждений, то есть в философии политики и теоретической политологии она тесно связана с общественно-политическими реалиями, исторической эпохой и страной. Поэтому постмодернисты с такой радостью ухватились за тезис Ницше, высказанный им с апломбом в работе «По ту сторону добра и зла»: «Ложность суждения еще не служит для нас возражением против суждения» ^{[23, p. 23]}. В наше время часто рассуждают о множественности истин, и эти рассуждения становятся теоретической основой для практического применения политики двойных стандартов.

В современной философии появилась тенденция перехода от категории истины к более «мягким» формам этой категории. Это концептуальное понятие все чаще заменяется терминами «смысл», «правдоподобие», «достоверность». Таким образом, вводя некую размытость в понятие истины, допускается, что наличие сомнений, в том числе и субъективных, в толковании истинности происходящего становятся как бы критериями истины. Тем более, если эти сомнения и противоречия поддерживаются большинством или авторитетными субъектами. Этот процесс как раз ярко выражен в современной политике двойных стандартов. В современной сфере социальных и гуманитарных наук, которая сформировалась под действенным влиянием постмодернизма, категория «истина» носит субъективно-оценочный характер, а, следовательно, для корректности предлагают применять категорию «достоверность» ^[16].

Но здесь как раз и возникает прямой путь к возникновению двойной и множественной стандартизации, так как у каждого субъекта может формироваться и использоваться своя степень «достоверности», и свой собственный взгляд на предлагаемую достоверность. Либо может происходить переформатирование степени достоверности под свой взгляд и соответствие внутренним целям или субъективному пониманию.

А такие исследователи проблематики категории истины, как Л.А. Маркова, А.П. Огурцов, Ю.С. Моркина, предлагают еще более кардинальную замену понятия истины на понятие смысла, аргументируя это тем, что нечеткие границы между истиной и ложью, субъектом и предметом приводят к приоритетности понятия смысла, так как он присутствует в каждой из сторон противостояния ^[15].

Но в таком случае происходит простое нивелирование одной философской категории и замена её другой. И в этом случае почему-то забывается о том, что цель науки как раз и состоит в поиске истины, а не в судебном принятии решений, что есть истина, а что нет. Наука должна формировать путь и выбирать инструменты для принятия такого решения. Поэтому замену или подмену классической формы категории истины мы видим нецелесообразным, так как произойдет размывание не только понятия истины, но и заменяющих его понятий смысла, достоверности, правдоподобия или любого другого.

Кроме того, размывание границ между истиной и ложью порождает исчезновение границ различий между добром и злом, что приведет к кардинальным этическим проблемам. У каждого может быть своя истина, но атомная бомбардировка мирных жителей была, есть и должна остаться злом, равно как и врачебные опыты над заключенными в нацистских лагерях никогда не должны получить позитивную этическую оценку.

Мы придерживаемся в этом вопросе классических позиций относительно того, что благодаря свойствам самой сущности истины – целостности, системности и логической непротиворечивости, возможен логический критерий истинности – доказательность, без дополнительной необходимости обращения к эмпирической проверке ^{[18, с. 57]}.

Подведем выводы нашего исследования. Во-первых, подчеркнем, что четкого методологического обозначения для понятия термина «двойных стандартов» нет и быть не может именно из-за слишком большой обтекаемости оценочных мнений и субъективных суждений, вкладываемых в это понятие.

Во-вторых, если обобщить существующие на сегодня определения понятия «двойные стандарты», то их можно применить в той ситуации, когда одно и то же явление объективной реальности намеренно оценивается противоречиво и чрезмерно эмоционально. В политике практика двойных стандартов выражается в том, что действия одних стран поддерживаются и оправдываются, а других – осуждаются и наказываются, причем сущность этих действий одинакова. Применяется совокупность принципов, дающих больший приоритет одной стороне, чем другой, в зависимости от позиции, занимаемой оценивающим и оцениваемыми субъектами.

В-третьих, приходится констатировать, что на сегодняшний день политика двойных стандартов выступает как реальность существующего цивилизационного противостояния между евроатлантическим и евразийским сообществом, играя роль действенного инструмента информационной, идеологической и мировоззренческой войны. Общим знаменателем эскалации политики двойных стандартов выступает переформатирование архитектуры международного сообщества в форму многополярного мира, более противоречивого, а, следовательно, и более конфликтного.

В-четвертых, в современную эпоху цивилизационного противостояния международная правовая оценка носит ангажированный и заведомо субъективный характер, что отодвигает институт международного права на вторую роль, уступая его позиции политике лоббирования исключительно национальных интересов. Сама политика двойных стандартов используется при этом довольно интенсивно, а международное право становится инструментом такой политики.

Итак, политика двойных стандартов – действенный инструмент информационной войны, которую Западная цивилизация ведет против России как оплота Русского мира. Эта политика представляет собой реальную угрозу для национальной безопасности нашей страны.