О возникновении залога прав по договору банковского счета на основании ареста

Макушкин Владимир Олегович аспирант, Московский государственный юридический университет им. О.Е. Кутафина (МГЮА) 141068, Россия, Московская область, г. Королев Makushkin Vladimir Olegovich Postgraduate at Kutafin Moscow State Law University  141068, Russia, Moskovskaya Oblast' oblast', g. Korolev, ul. Rossiya, Moskvoskaya Obl, Rossiya, Moskvoskaya obl, of. Rossiya vladimir-makushkin@mail.ru Другие публикации этого автора

В настоящее время в научном сообществе активно обсуждается концепция института залога, возникающего на основании применения процессуальных мер обеспечительного характера: ареста в обеспечение иска и ареста в обеспечение исполнения судебного решения^[1]. У некоторых представителей научного сообщества данный вид залога получил лаконичное название «судебный залог»^[2].

Частью 5 статьи 334 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее «ГК РФ») определено, что если иное не вытекает из существа отношений залога, кредитор или иное управомоченное лицо, в чьих интересах был наложен запрет на распоряжение имуществом (статья 174.1), обладает правами и обязанностями залогодержателя в отношении этого имущества с момента вступления в силу решения суда, которым требования таких кредитора или иного управомоченного лица были удовлетворены^[3].

Сущность судебного залога заключается в том, что любое лицо, в чьих интересах был наложен запрет на распоряжение имуществом, приобретает права залогового кредитора в отношении этого имущества, предусмотренные общими положениями о залоге, в том числе право преимущественного удовлетворения требований перед иными кредиторами (ч. 1 ст. 334 ГК РФ).

Как отмечают правоведы, судебный залог имеет ряд положительных свойств, к примеру, позволяет собственнику арестованного имущества извлекать выгоду по аналогии с правом залогодателя на использование предмета залога, закрепляет за лицом, в пользу которого наложен арест, право приоритета и право следования в отношении предмета залога, решает вопрос с конкуренцией требований об обращении взыскания на заложенное имущество не залоговыми кредиторами, стимулирует процессуальную активность участников гражданского оборота^[4].

При этом среди ученых есть и те, кто считают рассматриваемую концепцию неэффективной и даже вредной^[5].

Очевидными являются негативные стороны указанного института: нарушение баланса прав и интересов кредиторов, которые не обратились с заявлением о принятии обеспечительных мер по иску либо их заявление о принятии обеспечительных мер было отклонено, нарушение прав и интересов иных лиц.

Интересную позицию высказывает А.Г. Карапетов, который рассматривает возможность реализации концепции судебного залога через призму экономического подхода к праву. Так ученый указывает, что экономическая сущность залога заключается прежде всего в возможности залогодателя привлечь дешевые кредитные средства, используя предмет залога^[6]. Действительно, данный вывод полностью логичен и соотносится с регулированием Банка России в данной сфере, которое предусматривает снижение нагрузки по резервированию для обеспеченных залогом кредитам (как следствие, снижение стоимости кредита для заемщика)^[7].

При этом А.Г. Карапетов отмечает, что в случае с судебным залогом никакого экономического содержания залог не имеет, так как отсутствует возможность получения кредитных ресурсов, происходит только нарушение принципа равенства кредиторов^[8].

Также стоит отметить, что залог в силу ареста «не работает» в рамках процедуры банкротства. Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации дала следующее толкование нормам положениями части 5 статьи 334 ГК РФ.

Неотъемлемой частью приведенной нормы является отсылка при определении лиц, обладающих правами залогодержателя, к статье 174.1 ГК РФ, пункт 2 которой регулирует последствия совершения сделки в отношении имущества, распоряжение которым запрещено в судебном или ином установленном законом порядке в интересах кредитора. В соответствии с ранее действовавшим законодательством в ситуации, когда должник в нарушение ареста, наложенного на его имущество в пользу кредитора, отчуждал арестованное имущество третьему лицу, защита прав такого кредитора обеспечивалась посредством признания недействительной сделки по распоряжению имуществом и применением последствий ее недействительности. Согласно же действующим положениям пункта 2 статьи 174.1 ГК РФ соответствующая сделка действительна, что позволяет арестованному имуществу находиться в обороте. Поэтому наделение кредитора правами залогодержателя по правилам пункта 5 статьи 334 ГК РФ обусловлено необходимостью защиты его прав, прежде всего, путем предоставления кредитору возможности обратить взыскание на арестованную вещь после того, как ее собственником стало другое лицо, которое знало или должно был знать о запрете (закрепление в отношении арестованного имущества принципа следования обременения за вещью). При этом в пункте 5 статьи 334 ГК РФ законодатель лишь приравнял права взыскателя к правам залогодержателя, не указав на то, что в связи с введением запрета на распоряжение имуществом возникает полноценный залог. Более того, как следует из буквального смысла указанной нормы, правила о возникновении прав залогодержателя действуют, если иное не вытекает из существа отношений залога. Судебная коллегия считает, что иное (отсутствие прав залогодержателя) вытекает из существа отношений залога в ситуации несостоятельности (банкротства) должника^[9].

В тоже время ссылки на позитивный иностранный опыт, которые приводят некоторые исследователи, нельзя считать достаточными и убедительными доводом для решения вопроса об имплементации судебного залога в российское право^[10].

Очевидно, что в настоящее время идеи сторонников судебного залога получают свое воплощение на практике, взять, к примеру, последовательное закрепление новеллы в законодательстве (часть 5 статьи 334 ГК РФ) и ее последующее интерпретация в разъяснениях Пленума Верховного Суда Российской Федерации^[11].

Принимая во внимание императив части 3 статьи 69 Закона об исполнительном производстве, устанавливающей, что взыскание на имущество должника по исполнительным документам обращается в первую очередь на его денежные средства в рублях и иностранной валюте и иные ценности, в том числе находящиеся на счетах, во вкладах или на хранении в банках и иных кредитных организациях, за исключением денежных средств должника, находящихся на залоговом, номинальном, торговом и (или) клиринговом счетах, следует особое внимание обратить на вопрос возникновения судебного залога в отношении денежных средств на счетах.

Арест денежных средств на счетах предусмотрен действующим законодательством как для случаев обеспечения интересов заявителя при обращении в суд, так и на стадии исполнения судебных актов^[12]. Несмотря на различия в нормативном регулировании обе меры имеют одну цель – временный (до момента завершения процедуры) запрет собственнику на распоряжение принадлежащим ему имуществом для обеспечения прав и законных интересов третьих лиц.При этом создание дополнительных преимуществ материально—правового свойства лицу, в пользу которого наложен арест, представляется, необоснованным. Рассуждая о правовой природе судебного залога, В.В. Витрянский приводит следующий суждение: «положения п. 5 ст. 334 ГК РФ … является наглядным образцом необоснованного вмешательства материального (гражданского) права в чисто процессуальные отношения»^[13]. Прообраз предлагаемой концепции «судебного залога» следует искать в германском праве, которое наделяет арест свойствами залога в определенных случаях. Так в работе Х. Вебера можно найти следующую классификацию оснований возникновения залоговых прав по праву Германии: залог в силу закона, залог в силу договора, залог имущества, обращенного к взысканию (Pfandungspfandrecht)^[14]. Предметом залога в германском праве могут быть требования клиента по текущему счёту или депозитному договору, при этом арест требований клиента к банку по банковскому счету в интересах третьего лица имеет залоговую природу и рассматривается в качестве залогового права кредитора, предусмотренного законом (gesetzliches Pfandrecht)^[15]. При этом Германское гражданское уложение содержит определенные нюансы и особенности в применении судебного залога, характерные исключительно для немецкого права, что предопределяет необходимость очень тонкой и кропотливой работой над инкорпорацией данного института в российское право. Обращаясь к истории отечественного права можно констатировать факт того, что конструкции, которая предполагает возникновение залогового права на основании судебного акта, ему не известна. Правовед Д.И. Мейер по данному вопросу указывал следующее: «источником залога служит иногда определение суда – бывает залог судебный (pignus judiciale). По нашему законодательству, определением суда в обеспечение взыскания с лица налагается на имущество его запрещение или арест. Но это только ограничение собственника в распоряжении имуществом, а не залог, потому что оно не дает лицу, по просьбе которого налагается арест, никакого преимущества перед другими верителями»^[16]. Таким образом, вопрос о правовой природе судебного залога остается открытым и требует дополнительной проработки для целей гармоничного и эффективного использования рассматриваемого института в российском праве.

Согласно ст. 140 Гражданского процессуального кодекса предметом ареста является имущество, принадлежащее ответчику и находящееся у него или других лиц. Арбитражный процессуальный кодекс в качестве обеспечительной меры выделяет отдельно наложение ареста на денежные средства (в том числе денежные средства, которые будут поступать на банковский счет) принадлежащие ответчику и находящиеся у него или других лиц. Аналогичный подход содержится в Законе об исполнительном производстве, который предусматривает, что арест накладывается судебным приставом—исполнителем на денежные средства должника, находящиеся в банке или иной кредитной организации. Предметом залога по договору залога прав по договору банковского счета является право требования владельца счета к банку о выплате денежных средств, размещенных на счете. С одной стороны, можно считать, что указанные разночтения вызваны непоследовательностью законодателя при определении предмета залога и предмета ареста, что может быть устранено путем совершенствования качества юридического техники законодательства. С другой стороны, рассматривая данную проблему с точки зрения дилеммы о правовой природе безналичных денежных средств, может показаться, что законодатель выразил свое отношение по вопросу тождественности последствий залога и ареста: залог прав по договору банковского счета не может возникнуть в силу ареста, так как предмет ареста и залога имеют разную правовую природу. Таким образом, можно констатировать явные различия в подходах законодателя к вопросам сущности ареста денежных средств на счетах и залога прав по договору банковского счета, что негативно отразиться, прежде всего, на практике правоприменения.

Особый интерес вызывает соотношение оснований возникновения залога прав по договору банковского счета и залога денежных средств в силу ареста. Возникновение залога прав по договору банковского счета возможно лишь при условии открытия банком залогодателю залогового счета (ч. 1 ст. 385.9 ГК РФ). Данная позиция буквально трактуется в судебной практике и Верховный Суд Российской Федерации неоднократно отмечал, что без открытия залогового счета залог прав по договору банковского счета не возникает^[17]. Залоговой счет является специальным банковским счетом, открытие которого регулируется положениями главами 21, 28, 45 ГК РФ и нормативными актами Банка России. Согласно ч. 1 ст. 846 ГК РФ основанием открытия банком счета клиенту является факт заключения договора банковского счета. Вместе с тем, трудно представить ситуацию, при которой в случае наложения ареста на денежные средства, находящиеся на счете, между банком и клиентом будет заключен договор об открытии залогового счета. Позиция авторов, считающих, что залог в силу ареста может возникать и на обычных расчетных счетах с одной стороны противоречит складывающейся прутики правопреемник, с другой стороны идет в разрез с концепцией залога прав по договору банковского счета в целом^[18]. При сложившемся порядке регулирования залоговых отношений, возникающих в отношении прав по договору банковского счета, концепция судебного залога вряд ли получит позитивное применение на практике. Также немаловажным является то обстоятельство, что открытие и ведение счетов осуществляется банками на возмездной основе, тогда как исполнения судебных актов и постановлений судебного пристава—исполнителя осуществляется без взимания платы. Возложение на банки дополнительных обязанностей неизбежно приведет к удорожанию банковских услуг по открытию и ведению счетов для клиентов.

Рассматривая вопрос о возможности применения судебного залога к денежным средствам на счетах (предмет залога), следует также учитывать такую особенность правового режима счета, как очередность исполнения требований о списании денежных средств, предъявленных к счету. Ключевым свойством залога является право залогодержателя получить удовлетворение из стоимости заложенного имущества (предмета залога) преимущественно перед другими кредиторами залогодателя. Положениями закона о залоге прав по договору банковского счета установлено, что правила о списании денежных средств, предусмотренные положениями главы 45 настоящего Кодекса о банковском счете, не применяются к денежным средствам, находящимся на залоговом счете (часть 2 статьи 358.14 ГК РФ. Представляется, что законодатель имел ввиду нормы статей 854—856 ГК РФ, в том числе правила об очередности удовлетворения требований о списании денежных средств со счета. Данная особенность залога позволяет использовать его в качестве эффективного способа обеспечения исполнения обязательств непосредственно в гражданских отношениях, т.е. основанных на принципах равенства, автономии воли и свободы волеизъявления. При этом статьей 72.1. Закона об исполнительном производстве определено, что обращение взыскания на денежные средства должника, находящиеся на залоговом банковском счете и не превышающие размера обеспеченного залогом обязательства, допускается только в целях удовлетворения требований по обязательствам, обеспеченным залогом прав по договору банковского счета, а также требований кредиторов, удовлетворяемых преимущественно перед требованиями залогодержателя, при недостаточности у должника иного имущества для полного удовлетворения требований указанных лиц. Однако найти однозначный ответ на вопрос о том, какие требования удовлетворяются преимущественно перед требованиями залогодержателя, весьма сложно. В редакции статьи 78 Закона об исполнительном производстве, действующей до 2009 года, содержалось указание на то, что приоритет в удовлетворении требований перед залоговым кредитором в рамках исполнительного производства имеют кредиторы, относящиеся к первой и второй очереди, определяемой согласно статьей 111 Закона об исполнительном производстве. В последующем нормы о приоритет прав указанных лиц исчезли из закона^[19]. Проанализировав приведенные положения закона можно прийти к следующим выводам: к денежным средствам, находящимся на залоговом счете не применяются правила о списании денежных средств, предусмотренные положениями главы 45 ГК РФ (вероятнее всего ст. 854, 855 ГК РФ), при этом статья 72.1. Закона об исполнительном производстве допускает удовлетворение требований лиц, не являющихся залогодержателями, преимущественно перед требованиями залогодержателя. В свою очередь ответ на вопрос о том, какие лица имеют право преимущественного удовлетворения требований перед залогодержателем, остается открытым. Представляется, что при определении круга лиц, пользующихся приоритетом перед залоговым кредитором, необходимо исходить из следующего. Институт банковского счета является сложным переплетением частно-правовых начал с необходимостью соблюдения публичных требований. Частью 2 статьи 855 ГК РФ установлена очерёдность списания денежных средств со счета при недостаточности денежных средств на счете для удовлетворения всех предъявленных к нему требований (как ранее отмечалось, данная норма не подлежит применению в случаях предъявлении требований о взыскании денежных средств на залоговых счетах). Определение оснований, по которым одна категория требований, предъявленных к счету, удовлетворяется в преимущественном порядке перед другой, как отмечает О.Д. Анциферов, «является прерогативой законодателя, который будет использовать в данном случае критерий социальной справедливости»^[20]. Не вдаваясь в анализ указанной классификации, следует отметить, что приоритет в удовлетворении требований залогового кредитора, который стал таковым в силу ареста, перед остальными лицами может иметь весьма плачевные последствия как для охраняемых прав и интересов не залоговых кредиторов, так и для публичных интересов. При этом стоит принять во внимание позицию Конституционного суда, который отметил, что при принятии нормы статьи 855 ГК РФ приоритет отдавался основанным на исполнительных документах требованиям граждан, нуждающихся в особой правовой защите, — о выплате возмещения за вред, причиненный жизни или здоровью, либо алиментов и также подтвержденным исполнительными документами требованиям работающих по трудовому договору (контракту) и требованиям о выплате вознаграждения по авторским договорам^[21]. Также необходимо отметить позицию, Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, изложенную в Информационном письме Президиума ВАС РФ от 25.07.1996 N 6, которая актуальна и сегодня^[22]. Согласно указанной позиции принятие мер по обеспечению иска не означает, что в случае его удовлетворения присужденная сумма будет взыскана в первоочередном порядке, то есть принятие указанных мер не может нарушать очередности списания денежных средств со счета, установленной статьей 855 ГК РФ. Концепция судебного залога ориентирована прежде всего на профессиональных участников рынка. Ранее отмечалось, что судебный залог эффективен при высокой процессуальной активности кредитора. Необходимо учитывать, что предпосылкой к высокой процессуальной активность является не только интерес кредитора в исходе спора, но и его ресурсы: денежные, кадровые, административные. Практическое применение концепции судебного залога в отношении денежных средств на счетах ставит под угрозу заведомо «слабых» участников гражданского оборота, в частности таких категорий, как работники, субъекты малого и среднего предпринимательства и иных лиц, не имеющих указанных ресурсов. Отвечая на вопрос о том, какая разница в последствиях для слабой стороны в случае возникновения залога прав по договору банковского счета на основании договора и на основании судебного залога, следует обратить внимание на позицию В.В. Витрянского, который рассматривая вопрос о свойствах судебного залога указывает, что «в результате (судебного залога – авт.)истец …, который в свое время не позаботился о соответствующем обеспечении своего требования к ответчику, вдруг превращается в залогодержателя и может обратить взыскание на арестованное имущество ответчика без соблюдения очередности удовлетворения требований, применяемой в исполнительном производстве. Для этого истцу достаточно просто обратиться в суд с ходатайством о принятии мер по обеспечению иска!»^[23]. Негодование В.В. Витрянского вполне объяснимо, так как основной фактор «опасности» судебного залога для гражданского оборота – простота, с которой может измениться очередность удовлетворения требований кредиторов. Наиболее актуальной данная позиция видится при рассмотрении проблемы судебного залога, возникающего на основании ареста денежных средств на счетах. Между тем, не стоит забывать о том, что в Российской Федерации права человека и гражданина, в том числе право на жизнь, здоровье (а равно на возмещение вреда, причиненного жизни и здоровью), право на труд (включающее право на оплату труда), провозглашаются высшей ценностью, а их соблюдение и защита — обязанность государства. Таким образом, применение концепции судебного залога в отношении денежных средств на счетах существенно нарушает интересы кредиторов, прежде всего «слабых» кредиторов, в чьих интересах не было заявлено о применении обеспечительных мер в виде ареста денежных средств на счетах. Указанные обстоятельства свидетельствую о необходимости тщательной и скрупулёзной проработки реализации концепции судебного залога в законодательстве Российской Федерации, особенно в части возникновения залога на основании ареста денежных средств на счетах.

На основании изложенного, представляется необходимым сделать следующие выводы: 1. Концепция судебного залога, хотя и имеет ряд положительных черт,однако требует существенных уточнений как в вопросах определения соотношения правовой природы залога и ареста, так и в вопросах определения предмета залога прав по договору банковского счета и ареста денежных средств на счетах. Для целей дальнейшего развития концепции судебного залога необходимо выработать единообразный подход к предмету ареста и залога, в случаях, когда происходит обременение денежных средств на банковских счетах. 2. Действующие нормативные правила, определяющие порядок залога прав по договору банковского счета, а именно: правила о необходимости открытия залогового счета, не позволяют применять концепцию судебного залога, так как факт наложения ареста не может служить основанием для открытия банковского счета. 3. Судебный залог не будет эффективно применяться, если не обеспечить баланс интересов залоговых и незалоговых кредиторов. 3.1. Применение концепции судебного залога в отношении денежных средств на счетах существенно нарушает интересы кредиторов, в чьих интересах не было заявлено о применении обеспечительных мер в виде ареста денежных средств на счетах. Нарушения фундаментального принципа равенства участников гражданского оборота нивелирует положительные эффекты судебного залога. 3.2. Учитывая, что на денежные средства арест накладывается, а взыскание обращается в первую очередь, а также тот факт, что обращение взыскания на денежные средства должника является самым простым и эффективным способом удовлетворения требований кредиторов, следует защитить «слабых» участников гражданского оборота и предусмотреть приоритет кредиторов, требования которых отнесены статьей 855 ГК РФ к первой и второй очередям, перед залоговым кредитором, который стал таковым ввиду наложения ареста на денежные средства на счетах должника. Для данных целей предлагается внести изменения в норму статьи 358.14. ГК РФ дополнив ее пунктом 3 следующего содержания: «3. В случае наложения запрета на распоряжение денежными средствами на счетах на основании судебного решения, акта органа государственной власти, который в силу указания имеет право на применения ареста денежных средств на счетах, кредиторы, отнесенные к первой и второй очереди в соответствии со статьей 855 настоящего Кодекса, имеют преимущественное право в удовлетворении своих требований перед кредитором или иным управомоченным лицом, в чьих интересах был наложен запрет на распоряжение денежными средствами на счетах.