Концепция «заботы о себе»: философская, научная, художественная и авторская версии

Розин Вадим Маркович доктор философских наук главный научный сотрудник, Институт философии, Российская академия наук 109240, Россия, Московская область, г. Москва, ул. Гончарная, 12 стр.1, каб. 310 Rozin Vadim Markovich Doctor of Philosophy Chief Scientific Associate, Institute of Philosophy of the Russian Academy of Sciences  109240, Russia, Moskovskaya oblast', g. Moscow, ul. Goncharnaya, 12 str.1, kab. 310 rozinvm@gmail.com Другие публикации этого автора

Эта концепция принадлежит Мишелю Фуко, и с его легкой руки она быстро завоевала интеллектуальное пространство. В своих работах Фу­ко утверждает, что ус­ло­ви­ем по­ли­тичес­кой дея­тель­но­сти, про­цве­тав­шей в Древ­ней Гре­ции, как и отчас­ти са­мо­го по­зна­ния (фи­ло­со­фии), бы­ло фор­ми­ро­ва­ние но­вой ин­ди­ви­ду­аль­но­сти чело­ве­ка, что от­ра­зилось в кон­цеп­ции epimeleia/cura sui («за­бо­ты о се­бе»). «Попечение о себе, ‒ пишет Фуко, ‒ подразумевается и вытекает из стремления осуществить политическую власть над другими людьми. Невозможно руководить другими, невозможно превратить свои привилегии в политическое воздействие на других, в рациональное действие, не проявляя заботы о себе. Забота о себе занимает промежуточное положение между политической привилегией и политическим действием, именно здесь возникает понятие epimeleia» ^{[7, с. 288-289]}.

Речь здесь идет о не просто о новой индивидуальности, но о личности, для которой были характерны ряд новых черт. «В кон­цеп­ции epimeleia ‒ разъясняет Фу­ко, ‒ сле­ду­ет раз­личать та­кие ас­пек­ты:

‒ во-пер­вых, на­ли­цо те­ма не­ко­то­ро­го об­ще­го от­но­ше­ния, свое­об­раз­ной ма­не­ры смот­реть на мир, дей­ст­во­вать, всту­пать в от­но­ше­ния с дру­ги­ми людь­ми;

‒ во-вто­рых ‒ это сво­его ро­да на­прав­ле­ние вни­ма­ния, взгля­да. За­бо­та о се­бе под­ра­зу­ме­ва­ет пе­ре­ключение взгля­да, пе­ре­не­се­ние его с внеш­не­го, ок­ру­жаю­ще­го ми­ра, с дру­гих и т.д. на са­мо­го се­бя. За­бо­та о се­бе пред­по­ла­га­ет сво­его ро­да на­блю­де­ние, что ты ду­ма­ешь, и что про­ис­хо­дит внут­ри тво­ей мыс­ли;

‒ в-треть­их, epimeleia так­же все­гда оз­начает оп­ре­де­лен­ный об­раз дей­ст­вий, осу­ще­ст­в­ляе­мый субъ­ек­том по от­но­ше­нию к са­мо­му се­бе, а имен­но, дей­ст­вие, ко­то­рым он про­яв­ля­ет за­бо­ту о са­мом се­бе, из­ме­ня­ет, очища­ет, пре­об­ра­зу­ет (transforme) и пре­об­ра­жа­ет (transfigure) се­бя. Для дос­ти­же­ния это­го ре­зуль­та­та не­об­хо­ди­ма со­во­куп­ность прак­тичес­ких на­вы­ков, при­об­ре­тае­мых пу­тем боль­шо­го ко­личес­т­ва уп­раж­не­ний, ко­то­рые бу­дут иметь в ис­то­рии за­пад­ной куль­ту­ры, фи­ло­со­фии, мо­ра­ли и ду­хов­ной жиз­ни дол­го­срочную перспек­ти­ву» ^{[7, с. 285]}.

Философский дискурс, следуя за Фуко, утверждает известный историк античной философии Пъер Адо, состоит из многочисленных духовных упражнений (философской речи, теоретических построений, диалогов, написания произведений и пр.). Особенность этих упражнений в том, что они способствуют не только преобразованию восприятий и представлений о мире и научают его видеть по-новому, но направлены на преобразование, а иногда и преображение личности философа ^{[2, с. 140]}. Адо пишет, что он понял, как трудно предложить или принять новые представления о мире, не изменив представления о самом себе.

Но на указанных характеристиках Фуко не останавливается. Концепт за­бо­ты о се­бе, по Фу­ко, содержит также за­бо­ту о ду­ше и те­ле. Интерпретирует этот концепт Фу­ко также в эпистемологическом и эзотерическом отношении: он «об­ре­та­ет свою фор­му и свое за­вер­ше­ние в са­мо­по­зна­нии» и это са­мо­по­зна­ние ве­дет к при­зна­нию «бо­же­ст­вен­но­го начала» в чело­ве­ке. «По­знать са­мо­го се­бя, по­знать бо­же­ст­вен­ное начало, уз­нать его в се­бе, ‒ пи­шет Фу­ко, ‒ это, я по­ла­гаю, яв­ля­ет­ся ос­но­во­по­ла­гаю­щим в пла­то­нов­ской и не­оп­ла­то­нов­ской фор­ме “за­бо­ты о се­бе”» ^{[7, с. 292-293]}.

Наконец, заботу о себе Фуко истолковывает и в плане эстетической реальности. «Вопрос состоял в том, ‒ писал он, ‒ чтобы знать, как направлять свою собственную жизнь, чтобы придать ей как можно более прекрасную форму (в глазах других, самого себя, а также будущих поколений, для которых можно будет послужить примером). Вот то, что я попытался реконструировать: образование и развитие некоторого практикования себя, целью которого является конституирование самого себя в качестве творения своей собственной жизни» ^{[9, с. 315]}. Спрашивается, причем здесь произведение искусств? А при том, что как раз в художественном творчестве собственной жизни можно придать любую мыслимую форму, а также, вероятно, именно в реальности искусства честолюбивый человек типа Фуко может приблизиться к своему идеалу, последний же, вероятно, есть для рационалиста утешительная формула спасения.

Стоит обратить внимание, что концепция «заботы о себе» очень хорошо коррелирует с современными психологическими и личностными концепциями. А вот с платоновской концепцией спасения, которая и берется Фуко за основу «концепции epimeleia», как ни странно, значительно хуже. Да, по Платону спасение предполагает рефлексию и преобразование себя, но также, чего нет у Фуко, заботу не только о себе, но и общем благе, предполагает спасение и выбор, но не обычный, а как сказал бы Сирен Кьеркегор, «космический», кардинально меняющий всю жизнь. Наконец, для Платона спасение возможно потому, что существует подлинный и неизменный мир ‒ богов, идей, порядка, прекрасного и блага, который человек, желающий бессмертия и покоя души может припомнить при условии как раз преобразования себя, рефлексии, обдумывания, занятия философией. Для Фуко же ничего постоянного в мире нет, как продвинутый новоевропейский человек он мыслит себя демиургом, экспериментатором, художником. Нет для Фуко и общего блага, более того, он призывает личность, если ее подавляют социальные институты, смело выступать против них, противостоять такому общему благу, которое оборачивается для заинтересованной отдельной личности прямым злом. «Нужно защищать себя так хорошо, ‒ писал Фуко, ‒ чтобы институты вынуждены были реформироваться. В словосочетании «защищать себя» возвратное местоимение имеет решающее значение. Суть в том, чтобы вписать жизнь, существование и саму реальность индивида в практику закона» ^{[8, с. 174]}.

Поскольку именно личность выступает предпосылкой концепции заботы о себе, концептуализация личности, вероятно, существенно определяет и понимание характера заботы о себе. Возьмем для примера распространенную в нашей культуре психоаналитическую концепцию личности и заботы о себе.

С точки зрения Фрейда, всякий индивид (по сути, личность), во-первых, представляет собой конфликтное существо: он находится в конфликте с культурой, которая запрещает ему естественные сексуальные желания, его сознание находится в конфликте с бессознательной инстанцией, наконец, как пациент он находится в конфликте с психоаналитиком (отсюда известный феномен сопротивления). Во-вторых, основные психотравмы человека отнесены Фрейдом в детство, поэтому и плохо осознаются самим индивидом. В-третьих, по сути, Фрейд утверждает, что бессознательное сильнее сознания, в результате чего терпимое отношение к своим слабостям понятно и нормально. «Кредо Фреда, ‒ замечают Л.Хьелл и Д.Зиглер, – где раньше было ид, там будет эго – выражает его оптимизм в отношении того, что силы разума смогут приручить примитивные и иррациональные побуждения. Несмотря на наличие тезиса о том, что посредством психоанализа можно достичь высокой степени рациональности, теория Фрейда прочно цементирована представлениями о важности иррациональных элементов в поведении человека. С позиций этой теории идея о том, что разумный человек держит под контролем ход событий своей жизни – не больше, чем миф» ^{[10, с. 134]}.

В рамках такого подхода, отчасти, понятно и отношение к сексу. Если считать, что секс – это бессознательное начало, равноценное с сознательной личностью и даже более сильное, то простительны сексуальные влечения, перебарывающие доводы разума и рассудка. Этот подход в корне отличается от того, который еще в средние века намечает св. Августин, призывавший не соглашаться со своими слабостями, но продолжать работать над духовным спасением. Если человек считает себя нравственным, духовным существом, но при этом повел себя низко в сексуальном отношении, то это означает лишь одно – он еще недостаточно состоялся как человек, должен собрать все свои силы и работать над собой, и тогда рано или поздно он сможет вести себя по-человечески.

Подводя итог, можно сказать, что по Фрейду забота о себе позволяет личности оправдывать свои слабости, объяснять свои проблемы насилием в детстве, поддерживать свое психическое и биологическое здоровье периодическим обращением к психоаналитику, считать конфликт основой человеческих отношений. Понятно, что это понимание существенно отличается как от заботы о себе по Платону, так и по Фуко. Я привел три примера концепции заботы о себе. Обобщая, нетрудно предположить, и анализ это подтверждает, что концепций заботы о себе в нашей культуре много и они разные. Причем эти концепции выстроены не только в рациональном плане, немало и эстетических концепции заботы о себе; достаточно вспомнить распространенное убеждение не одних только художников, что «красота спасет мир» (хотя Достоевский устами своего героя, высказавший эту формулу, скорее сомневался в таком спасении, чем был в нем твердо убежден).

Думаю, чтобы правильно заботиться о себе, а для автора это означает «правильно жить», т.е. осмысленно и понимая, что происходит, нужно, прежде всего, сориентироваться в существующей реальности и социальных трендах. Начнем с нашей российской ситуации. Я бы ее охарактеризовал как «дурную социальность». Дурная, она потому, что месседжи, которые посылает государство российским гражданам, работают на несменяемую власть и растлевают население, потому, что социальные институты находятся в параличе, право и законы или бездействуют или обращены против граждан и предпринимателей, элиты заинтересованы в сохранении статуса–кво, и при этом воспроизводятся не самые лучшие культурные традиции. Большинство молодежи или обладает низкой общей культурой или дезориентированы.

И все это при том, что мир стремительно меняется. Налицо становление новых типов социальности, новой цивилизации. Мир все больше становится единым, но, к сожалению, не становится лучшим. Процессы глобализации не способствуют большей безопасности и справедливости, не открывают перспективы в плане будущего.

Отсюда понятно, что, несмотря на разнообразие вариантов личностного развития, общее направление работы в отношении себя предполагает противостояние дурной социальности, а также развитие у себя способностей и компетенций, позволяющих жить в меняющемся и даже отчасти катастрофическом мире. Это первое.

Второе ‒ все более осознаваемая необходимость формирования практически каждым индивидуального сценария развития и жизни, что не означает разрыв с обществом или игнорирование других и общего блага. Хотя В.С.Библер подчеркивал, что подлинная личность преодолевает социальную и культурную обусловленность, последнее не означает ни противостоянии культуре, ни выпадение из нее ^{[3, с. 122]}. Правильную позицию в этом вопросе указал еще Сократ, говоря на суде, что его заслуга перед афинским обществом состоит в том, что он не молчал, а указывал на проблемы и недостатки общественного устройства и отдельных афинских лиц.

Анализ показывает, выстраивание индивидуального сценария жизни помимо указанных отношений («личность ‒ общество ‒ государство») сталкивается еще с рядом проблем. Одна ‒ это неправильное понимание модальности заботы о себе. Под влиянием идей социальной инженерии и психологии распространено убеждение, что человек может себя произвольно выстраивать и даже проектировать. Но еще Августин в «Исповеди» усомнился в этом. «Мне нечего было, ‒ писал он, ‒ ответить на Твои слова: “Проснись, спящий; восстань из мертвых, и озарит тебя Христос”…Напрасно сочувствовал я “закону Твоему, согласному с внутренним человеком”, когда “другой закон в членах моих противился закону ума моего и делал меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих”. Греховный же закон – это власть и сила привычки, которая влечет и удерживает душу даже против ее воли…

Откуда это чудовищное явление?…Душа приказывает телу, и оно тотчас же повинуется; душа приказывает себе – и встречает отпор…Душа приказывает душе пожелать: она ведь едина и, однако, она не делает по приказу…» ^{[1, с. 104, 107]}.

Работать в отношении себя можно и необходимо, но эта работа (остановка своих действий и поступков и полагание их как объекта, анализ и обдумывание прожитого и своих поступков, оценка происходящего, сравнение с идеалом человека или образцом и прочее) мало похожа на инженерную деятельность или проектирование. Такая работа частично может быть подведена под философское понятие рефлексии, частично под понятие осмысление, частично понятие самоопределение. Например, если вести речь о воспитании, то педагог в школе очень даже может способствовать и помочь такой работе, правда, если только он сам с ней хорошо знаком. Устанавливаясь посредством указанных процедур и практик (рефлексии, осмысления, самоопределения) развивающийся молодой человек не строит себя (хотя и строит в другом смысле), а именно медленно развивается в определенном направлении. В данном случае указанная работа становится органическим моментом его развития.

В ряде направлений современной психологии (например, экзистенциальной и феноменологической психотерапии) упор делается на выявлении человеком своего подлинного Я, неосознаваемой внутренней личности. «В то время, ‒ читаем мы у идеологов этого направления, ‒ как прежнее понятие здоровья касалось только способности человека держаться успешно и без болезней в обыденном мир, обращенная к личности медицина (и психотерапия. – В.Р.) расширяет представление о здоровье до понятия «ис-целения»,до обретениявозможности «бытия целым»…В лучах того света, с которым встречается в этом случае человек, пробуждается собственный свет в нем самом, и благодаря этому начинается внутренняя работа творческой внутренней трансформации» ^{[5, C. 82, 92]}.

«Феноменология оставляет другого свободным, она пытается увидеть его в его сущности, а не завладеть и использовать его…позволяет человеку оставаться свободным и благодаря любящему взгляду создать пространство, в котором сущность другого человека могла показать себя, проявиться и стать присутствующей для нас ^{[6, с. 115, 118]}.

«Сегодня дазайн-анализ обозначает также психотерапевтический подход, ставящий своей задачей высвобождение индивидов к тому, чтобы они могли реализовать свои наиболее-собственные возможности бытия-с вещами и с другими людьми…у психотерапии есть только одна цель: вернуть невротически ущербным мужчинам и женщинам их изначальную открытость и свободу, дать им то, что уже «принадлежало» им – свободу распоряжаться возможностями их собственной экзистенции тем способом, который согласуется с их собственными ощущениями, суждениями и дарованиями» ^{[4, с. 115, 118-119]}.

Может показаться, что вот оно то самое, о чем нужно заботиться современному человеку. Но что такое это внутренняя, свободная, подлинная суть человека? Она что существует отдельно от условий жизни, в которых он пребывает, отдельно от его деятельности и работы, направленной на конституирование собственной жизни (а именно к такому мнению склоняешься, читая отчеты о психологов этих направлений)?

В наше быстро меняющееся время, в мире сложности и неопределенности куда важнее научиться анализировать происходящее вне себя и в самом себе. Научиться, в частности, для того, чтобы периодически собирать себя и направлять. Возможно, кто-то может удивиться и спросить: зачем себя постоянно собирать, человек не надтреснутая ваза, которая от малейшего прикосновения может рассыпаться? Я согласен, много людей собрали себя в юности раз и навсегда и заковали в стальной каркас.

Но если иметь в виду тренды современности, то налицо другая картина. Сложность и неопределенность жизни вне человека и самой личности, противоречивые социальные тенденции, кризис большинства социальных институтов обусловливают и кризис сознания человека, осознаваемый многими как распадение его основных структур. Собирание и навигация себя постепенно начинают становиться органическими моментами индивидуальной жизни, заботы о себе. В свою очередь, чтобы собрать и правильно направить свою жизнь, нужно научиться ее анализировать, осмыслять.

И не только, нужно работать с самим собой, делая эту работу моментом своей жизни. Сюда входит, по меньшей мере, два момента. Во-первых, формирование трезвого и одновременно стоического сознания, позволяющего спокойно разбираться в происходящем и оценивать его не только на реалистичность, но и «контролируемую глупость» (выражение героя романа Карлоса Кастанеды «Дон Хуан», в котором сочетались две противоположные установки ‒ на понимание условности и часто иллюзорности происходящего и одновременно понимание того, что жизнь не существует вне какой-то условности и иллюзорности). Во-вторых, забота о себе в наше время предполагает работу, направленную на возобновление эмоций, переживаний, здоровья, энергии и прочее. Оказывается, что все эти психические и телесные источники могут иссекать и обесточиваться, а без них угасает и сама жизнь человека.

Я согласен, что такие принципы как «контролируемая глупость» или «возобновление эмоций и энергии» больше относятся к сфере искусства, чем науки или философии, но кто сказал, что наша жизнь ‒ хорошо продуманная рациональная конструкция. В ней много разных гитик и, может быть, неплохо, что мы не знаем, что такое гитики.

При этом опять же не будем забывать, что эти общие соображения могут быть реализованы только в рамках конкретного индивидуального для личности концепта заботы о себе.