Истоки консерватизма политической культуры Китая. Центральная зона традиционных конфуцианских ценностей

Деметрадзе Марине Резоевна ORCID: 0000-0002-7676-8054 доктор политических наук главный научный сотрудник, Институт наследия министерства культуры, профессор РАНХИГС/ПРОФЕССОР УНИВЕРСИТЕТА МИРОВЫХ ЦИВИЛИЗАЦИИ 117292, Россия, г. Москва, ул. Космонавтов, д. 2 Demetradze Marine Rezoevna Doctor of Politics leading scientific researcher, Institute for the Cultural Heritage of the Ministry of Culture; Professor, the department of World Politics and International Relations, Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration 117292, Russia, Moscow, Kosmonavtov str., 2 demetradze1959@mail.ru Другие публикации этого автора

.

Наш выбор Китая в качестве примера зависимости развития общества от интеллектуального капитала не случаен, он обусловлен следующими аргументами: древность истории интеллектуального капитала в Китае и практики правления мудрецов; длительный период консервативной жизни; устойчивость конфуцианских ценностей; переломные события ХХ века (отмена императорской власти, создание республики, затем разделение страны на два государства, появление капиталистической и коммунистической систем, установление авторитарного режима; сочетание коммунистического строя с рыночной экономикой, сохранение в Китае двух систем и т.д.). Отметим, что такого многообразия политических процессов за последние сто лет не знает почти ни одно государство мира.

Конфуцианский консерватизм – содержательное ядро интеллектуального капитала Китая

Особое внимание к интеллектуальному капиталу Китая объясняется не только пятитысячелетней историей китайской государственности, а прежде всего тем, что здесь еще в древности возникли первые в мире «школы мысли»

Своим рождением они обязаны различным религиозным течениям: буддизму, даосизму, легизму, конфуцианству, которые образовали содержательное ядро интеллектуального капитала Китая, интеллектуальные сети и многовековые связи между поколениями, символы общественного и государственного порядка.

Если отбросить религиозную составляющую этих учений, можно выявить различные формы политической борьбы, так как каждую школу можно представить как прообраз политической партии, а их соперничество – как противостояние политических оппонентов и оппозиционное экспериментаторство, а также установить связь идеологических течений с политическими институтами и процессами. Наглядным примером служат так называемые «сто школ» китайской мысли доимператорского и раннего императорского Китая: конфуцианство, даосизм, моизм (противники аристократических ритуалов), легизм (противники конфуцианского традиционализма) натурализм, школа дипломатии, школа сельского хозяйства, эклектика (совмещающая учения разных школ), школа военных (военные трактаты), малые школы, школа терапевтов и т.д. Для них были характерны открытость, гибкость, доступность для масс, равенство всех в строгом соблюдении религиозных ритуалов и учений этих школ. Именно это во многом способствовало консервации китайской политической системы, которая просуществовала два тысячелетия – с 200 г. до н.э. По 1912 г. (год отречения императора от престола).

Особого внимания заслуживает еще и тот факт, что Китай, почти не имеющий наследственной аристократии европейского типа, также дал миру образец проникновения во власть тех, кто сдал конфуцианские экзамены и приобрел соответствующий ученый статус. Здесь же в 124 году до н.э. был открыт первый в истории человечества государственный университет для подготовки чиновников, сформировался институт советников императора, была создана первая императорская библиотека, составлена энциклопедия, изобретено книгопечатание (I тысячелетие до н.э.). Впоследствии, когда конфуцианство одержало вверх над другими религиозными течениями и его развили мыслители Мэн-Цзы, Сюн-Цзы и образовалось неоконфуцианство, была создана книга ритуалов, определяющая политическую легитимность власти. Сформировалась ученая конфуцианская элита, обладавшая монополией с помощью ритуалов определять социальный порядок, контролировать использование ресурсов и т.д.

Конфуцианский ортодоксализм не допускал выход за рамки принятых и утвердившихся традиционных ценностей, что препятствовало идеологическому плюрализму, формированию общества нового типа, трансформации традиционного китайского общества в современное.

Неизменность политической системы воспроизводила консерватизм общественной жизни: аграрный уклад, патриархальные отношения в семье, влияние старейшин, лояльность к государству, знание только местных классических мыслителей, которые формировали устойчивую структуру китайской государственности. Вместе с тем, в отличие от христианской доктрины «нет власти не от Бога», конфуцианство поощряло гражданское неповиновение: если правитель нарушал конфуцианскую доктрину и не соответствовал ее требованиям (прежде всего требования мудрости и справедливости политического лидера страны), правитель лишался «благословения с небес» и народ мог его сместить [Коллинз, 2002. С: 209;].

Все это возводило ученых-аристократов и ученых-чиновников в высший ранг лиц государства, строго охранявших нерушимость конфуцианских догматов. Такое положение дел воспроизводилось вплоть до начала ХХ века.

Вместе с тем возникает ряд вопросов: действительно ли конфуцианство является настоящим религиозным учением или это доктрина социального порядка и воспитания индивида в соответствии с определенными ценностями; какими именно ценностями заполнена центральная зона конфуцианской культуры, обладающая устойчивостью на различных этапах истории вплоть до настоящего времени; что обеспечивает фундаментальное положение конфуцианства в обоих китайских государствах (КНР и Китайской республике – Тайвань); как соотносится традиционное конфуцианство с конфуцианским капитализмом (Тайвань) и конфуцианским марксизмом (КНР).

Специфика ценностей центральной зоны конфуцианской культуры

Чтобы ответить на поставленные выше вопросы, необходимо прежде всего выделить основные ценности конфуцианства и его особенности, отличающие конфуцианство от других религиозных учений. Это позволит вскрыть механизм воспроизводства патерналистско-подданнической политической культуры в Китае.

Учение Конфуция, разработанное около 500 г. до н.э., не содержит идеалистические взгляды на потустороннюю жизнь, бессмертие души, в нем нет понятий рая и ада, это доктрина функционирования и реализации традиций, регулирующих различные сферы жизни китайского общества. Таким образом, конфуцианство непосредственно связано с жизненными проблемами и запросами индивидов. Отметим, что некоторые исследователи усматривают связь конфуцианства с христианством, называя учение Конфуция образцом требований христианской совести, христианской истины и правил жизни поступков индивидов.

Все это дает основание утверждать, что раз конфуцианство не требует от человека жить по правилам в надежде на загробную жизнь в раю, его можно рассматривать как политическую идеологию. Именно поэтому конфуцианство стало официальной государственной идеологией китайского общества до появления «трех народных принципов» Китайской Республики – Тайвань.

Более того, несмотря на провозглашение коммунистического курса в КНР, вожди революции не смогли обойтись без конфуцианства, и был найден оригинальный способ соединения конфуцианства с марксизмом. И это было вполне естественно, так как китайское общество на протяжении двух тысячелетий искало в образе политического лидера страны соответствие конфуцианским требованиям.

Нельзя было обойти стороной и проигнорировать требование школы «образованных людей», установившей в Китае принципы первенства знаний и профессионализма как системообразующих феноменов управления государством и обществом, что стало неотъемлемой чертой китайской политической традиции и политической культуры.

Другим фактором, придающим устойчивость центральной зоне культуры китайского общества, следует считать происшедшее в период 220–206 гг. до н.э. разделение конфуцианства на ортодоксальное («школа канона древних законов») и неортодоксальное (школа канона современных законов). Обе ветви учения играли роль официальной идеологии централизованного государства.

Своеобразным поворотным моментом можно считать период колониальной экспансии Западных стран в Китай, послуживший в XIX веке катализатором перемен. Начинается период модернизационных процессов – период поиска синтеза конфуцианства и современности.

Поиск путей идеологического, ценностного сочетания китайских традиций и современности сформировали различные направления критической мысли: 1) консервативное (ориентация на Японию), представители – Кан Ювей, Ян Фу [Кан Ювэй и др. Пекин, 1981.]; 2) либерально-западническое (ориентация на США), представители – Ху Ши, У Чжихуй [Киселев и др., 2006.]; 3) радикально-марксистское, представители – Чэнь Дусю, Ли Дичжао [Кривцов и др. 1978]; 4) социально-политическое или суньятсенизм, представители – Сунь Ятсен [Тихвинский , 1986.], Чан Кайши, Чэн Лифу; 5) современное неоконфуцианство, представители – Ду Вэймин, Роберт Невилл и др.

Можно выделить базовые ценности конфуцианства, которые придают ему универсальный характер. К ним относятся: человеколюбие, гуманность, справедливость, чувство долга, дружеские отношения, этикет, приличия, культурность, истина, мудрость, обычай, правило, нравственность, честность, сила души, достоинство, милость, благодеяние, мудрость, ум, знание, понимание, искренность, вера, доверие, способность, талант, почитание родителей, исполнение воли предков, уважение к старшим, храбрость, отвага, мужество, чистосердечие, внимательность, осмотрительность, служение верой и правдой, покорность, повиновение, благополучие, гармония, мир, согласие, благородный муж, совершенный человек, мудрый человек, согласованность и т.д.

Следует обратить внимание на тот факт, что Конфуций не совершал никаких чудес, конфуцианство не призывает к поклонению идолам, творцу мира, но призывает следовать земному порядку вещей. Многие исследователи считают, что конфуцианство оказало влияние на взгляды мыслителей эпохи Просвещения – Вольтера, Монтескье, Дидро, Руссо и др., а следовательно, и на ряд революций в странах Запада.

Конфуцианство как учение начало распространяться в виде ритуалов и обычаев и стало постоянно сопутствующим и определяющим фактором общественной жизни Китая на протяжении тысячелетий. Основной акцент ставился на повиновении и покорности, что в отсутствие плюрализма привело к установлению патерналистско-подданнической политической культуры, сформировало монотонность государственных институтов и общественных процессов, авторитарность правления, воспроизводство прошлого в настоящем и будущем.

Данные факторы во многом привели к слабости интеллектуального капитала Китая не только в эпоху империи, но и в современности, хотя страна и является лидером Азиатско-Тихоокеанского региона.

Устойчивость конфуцианских ценностей в двух современных государствах Китая

Монотонный характер китайского государства не может исчезнуть бесследно даже в условиях современности, так как консервативный традиционализм пустил здесь глубокие корни. Отсутствие творческой свободы, индивидуализма, признания первенства человеческого капитала, замещенные требованиями к чиновникам касательно профессионального управления государством, нашли прямое отражение в обоих китайских государствах, созданных в 1949 году, – Китайской Республике – Тайвань и Китайской Народной Республике. Модернизационным процессам предшествовали ряд важных событий и обстоятельств.

Еще в XIX веке после полуколонизации Великобританией (I Опиумная война 1840–1842 гг; Нанкинский договор, в результате которого остров Гонконг был передан под юрисдикцию Великобритании; II Опиумная война 1856–1860 гг.) Китай поставил перед собой задачу заимствования на Западе образцов, необходимых для сохранения государственности, с одной стороны, и включения в процессы модернизации – с другой. И такие заимствования (но без первенства человеческого фактора) стали насаждаться после Второй мировой войны и освобождения Китая от Японии. Возникли два независимые государства – капиталистический и коммунистический Китай. Их легко различить по идеологии, специфическим чертам правления и модели развития, и вместе с тем это, безусловно, одно общество, основные признаки которого заданы центральной зоной конфуцианских ценностей.