Виктимологическое антикоррупционное просвещение: понятие, содержание, формы и средства осуществления

Кабанов Павел Александрович доктор юридических наук профессор, Казанский инновационный университет им. В.Г. Тимирясова 420111, Россия, г. Казань, ул. Московская, 42 Kabanov Pavel Aleksandrovich Doctor of Law Professor, the department of Criminal Law and Procedure, Kazan Institute of Economics, Management and Law 420111, Russia, respublika Tatarstan, g. Kazan', ul. Moskovskaya, 42, of. NII protivodeistviya korruptsii kabanovp@mail.ru Другие публикации этого автора

Противодействие коррупции входит в число важнейших направлений государственной политики Российской Федерации на современном этапе. О необходимости и важности формирования и реализации государственной политики противодействия коррупции не однократно заявляли высшие должностные лица страны. В России принято необходимое количество федеральных и региональных законов и подзаконных нормативных правовых актов по вопросам противодействия коррупции, использованию отдельных инструментов такого противодействия и совершенствованию отдельных направлений антикоррупционной деятельности. В числе достаточно надежных и эффективных антикоррупционных инструментов региональным законодательством о противодействии коррупции выделяется антикоррупционное просвещение ^{[51; 56; 57; 58; 59; 60; 61]}. Исследованию организации и применения этого антикоррупционного инструмента в отношении различных категорий лиц (государственных и муниципальных служащих ^{[108, c.708-712]}, представителей сферы образования ^{[3, c.20-28; 4; 7, c.140-141; 28, c.189-197; 109, c.55-65]}, избирателей ^{[2, c.4-5; 12, c.386-393; 31]} и др.) посвящено значительное количество научных и учебных работ отечественных специалистов. Вместе с тем внимание российских специалистов не привлекли вопросы антикоррупционного просвещения отдельных категорий субъектов информационного воздействия – потерпевших или пострадавших от коррупционных правонарушений, а точнее жертв коррупционных правонарушений. Следует иметь в виду, что в федеральных, региональных и муниципальных нормативных правовых актах некоторое время уже используются категории «потерпевший от коррупционных проявлений» ^{[82; 88]}, «пострадавший от акта коррупции» ^[80], «пострадавший от действий коррумпированных чиновников» ^{[62; 63; 66; 84; 89]} и «пострадавший от коррупции» ^{[49; 67]}, а в научной виктимологической литературе чаще используется другое словосочетание «жертва коррупции» ^{[42, c.43-46; 43, c.129-131; 105, c.53-56]} в различных вариантах интерпретации («жертва криминальной коррупции» ^{[15, c.26-29]}, «жертва корпоративной криминальной коррупции» ^{[16, c.286-289]}, «жертва криминального коррупционного поведения» ^{[17, c.8-17; 18; 19, c.117-127; 21, c.41-52; 22]}, «жертва коррупционной преступности» ^{[27, c.42-45; 45, c.353-356]}, «жертва коррупционных девиаций» ^{[24, c.64-71]}, «жертва коррупционной сделки» ^{[32, c.253-260]} и/или «жертва коррупционных преступлений» ^{[11, c.98-99; 26, c.30-34; 41, c.14]}, а так же «жертва коррупционных преступлений и правонарушений» ^{[25, c.22-25]}). Среди современных исследователей вопросов противодействия коррупции словосочетание «жертва коррупции» уже прочно вошло в научный оборот и разместилось в специализированных антикоррупционных терминологических словарях ^{[5, c.26; 9, c. 24; 10, c.24; 13, c.51-53; 30, c.56]}.

Отечественными специалистами в области криминальной (криминологической) виктимологии в рамках исследования вопросов виктимологической профилактики преступности и её отдельных видов, в качестве одного из средства такой профилактики рассматривается виктимологическое просвещение без раскрытия его содержания ^{[14, c.138-142; 106, c.248, 263; 107, c.203]}. Даже специалисты в области виктимологии коррупции специальных научных исследований посвященных вопросам антикоррупционного просвещения жертв коррупции до настоящего времени не проводили. Такое положение дел вызвано рядом причин. Во-первых, состоянием развития самого научного направления виктимологии коррупции, находящегося на начальной стадии своего формирования. Во-вторых, отсутствием крепких межотраслевых криминологических связей между криминологической виктимологией и криминологией коррупции. В-третьих, небольшим интересом исследователей к данной проблематике. Эти причины обеспечивает абсолютную научную новизну проведенного исследования, а возможность использования виктимологического антикоррупционного просвещения в виктимологической профилактике коррупции придает ему практическую значимость.

Правовой и одновременно эмпирической базой исследования являются 143 федеральных, региональных и муниципальных нормативных правовых актов по вопросам противодействия коррупции, в которых рассматриваются различные аспекты осуществления антикоррупционного просвещения, в том числе и жертв коррупции.

Хронологические и территориальные рамки проведенного исследования ограничены исключительно территорией Российской Федерации и периодом с 2008 по 2017 годы.

Проведенный нами анализ отечественных литературных источников по вопросам противодействия коррупции и виктимологической профилактике правонарушений показал, что в современной российской науке не разработано понятие «виктимологическое антикоррупционное просвещение» как криминологической научной категории, а также не раскрыто содержание этого вида профессиональной антикоррупционной деятельности. В качестве инструментального определения, на основе анализа российского антикоррупционного законодательства, выработана лишь научная правовая категория «антикоррупционное просвещение» ^{[8, c.77-82; 38, c.42-51; 111, c.106-109]}, включающая в себя две формы его организации и осуществления – антикоррупционное консультирование ^{[35, c.14-20; 110]} и антикоррупционное информирование ^{[34, c.40-46]}, содержание которых нами раскрыты в предыдущих исследованиях, опубликованных в общедоступных российских рецензируемых научных периодических изданиях ^{[36, c. 634-642; 37, c.35-55; 40, c.12-27]}.

Проведенный нами анализ действующих и утративших юридическую силу российских нормативных правовых актов показал, что в большинстве федеральных, региональных и муниципальных нормативных правовых актов не предусмотрено антикоррупционное просвещение жертв коррупции. Впервые вопросы организации и осуществления антикоррупционого просвещения жертв коррупции появились на небольшой период в нормативных правовых актах Самарской области, регулирующих вопросы краткосрочного антикоррупционного планирования. Более того, органами государственной власти предусматривалось финансирование организации и осуществления мер по правовому просвещению потерпевших от коррупционных проявлений ^{[82; 88]}. Несколько позже о необходимости просвещения жертв коррупции указывалось в нормативных актах республик Бурятия ^{[63; 84; 89]} и Тыва ^[62], а также Калужской области ^[66]. Однако меры направленные на осуществление антикоррупционного просвещения жертв коррупции оказались не долгими. В настоящее время исключением из этого правила является Волгоградская область, в законодательстве и подзаконных нормативных правовых актах которой предусмотрено оказание юридической помощи пострадавшим от коррупции ^[48], в том числе путем осуществления антикоррупционного консультирования обратившихся за помощью жертв коррупции и их антикоррупционного информирования. В соответствии с ведомственными и муниципальными нормативными правовыми актами этого субъекта Российской Федерации осуществление антикоррупционного просвещения возможно лишь в случаях обращения жертв коррупции за помощью в органы государственной власти или органы местного самоуправления по «телефону доверия», в соответствии с документами, регулирующими его деятельность ^{[70; 71; 72; 73; 74; 75; 76; 77]}.

Очевидно, что антикоррупционное просвещение жертв коррупции как и иных субъектов антикоррупционного информационного воздействия имеет свои особенности. Для определения этих особенностей мы рассмотрим структуру виктимологического антикоррупционного просвещения, анализируя следующие его элементы:

а) основные цели и задачи виктимологического антикоррупционного просвещения;

б) субъекты виктимологического антикоррупционного просвещения;

в) объекты виктимологического антикоррупционного просвещения;

г) основные формы и средства виктимологического антикоррупционного просвещения.

В отечественной литературе по вопросам виктимологического противодействия коррупции уже обозначались отдельные задачи по информационному воздействию на виктимологические факторы коррупции без указания на использование виктимологического антикоррупционного просвещения, полагая что такими средствами выступают виктимологическая пропаганда и виктимологическое информирование (просвещение) ^{[18, c.133-137; 23, c.10-11]}. Однако в этих публикациях авторами не рассматривался вопрос об основных целях и задачах виктимологического просвещения жертв коррупции.

Обратившись к содержанию целей виктимологического антикоррупционного просвещения следует иметь в виду, что этот вид антикоррупционной профилактической деятельности, с позиции современной криминальной (криминологической) виктимологии, направлен, в первую очередь, на снижение коррупционной виктимности потенциальной и/или реальной жертвы коррупционного поведения, которыми выступают физические и юридические лица ^{[1, c.80; 11, c.98-99; 20, c.25; 39, c.109; 42, c.45;]}. Следовательно, основная цель виктимологического антикоррупционного просвещения может быть сформулирована как снижение возможности физических и юридических лиц стать жертвой коррупционного поведения (снижение их коррупционной виктимности). Определившись с основной целью виктимологического антикоррупционного просвещения можно приступить к рассмотрению его основных задач с позиций профилактики коррупционной виктимности различных категорий жертв коррупции.

Анализ некоторых региональных и муниципальных нормативных правовых актов Волгоградской области позволяет выделить лишь две основные задачи виктимологического антикоррупционного просвещения. Первая задача в этих документах сформулирована как формирование стойкого неприятия коррупции, а вторая как формирование нетерпимого отношения к проявлениям коррупции ^{[68; 71; 74; 75; 76; 77; 96]}, обусловленные правовым регулированием вопросов организации и использования антикоррупционного просвещения в качестве инструмента противодействия коррупции. Вместе с тем в научной литературе отмечается, что в качестве общих задач, стоящих перед антикоррупционным просвещением является формирование навыков антикоррупционного поведения ^{[33; 44, c.93-98; 46, c.59-62; 104, c.36-38]}, антикоррупционной культуры ^{[112, c.189-193; 113, c.112-116]} и антикоррупционного правосознания ^{[6, c.86-92; 29, c.114-120]}. Следовательно, применительно к виктимологическому антикоррупционному просвещению его задачи следует скорректировать (уточнить, дополнить) с учетом специфики объекта антикоррупционного информационного воздействия и определить их содержание. Во-первых, одной из основных задач виктимологического антикоррупционного просвещения станет формирование и развитие навыков антикоррупционного поведения различных категорий жертв коррупционных правонарушений. Во-вторых, в качестве основной задачи перед виктимологического антикоррупционного просвещения станет формирование особой разновидности культуры жертв коррупции, сочетающий в себе виктимологическую и антикоррупционную культуры – антикоррупционной виктимологической культуры различных категорий жертв коррупционных правонарушений. Следует отметить, что научное определение этого явления и механизмы его осуществления не являются предметом нашего исследования, поэтому мы их разработка является перспективным направлением будущих исследований в области виктимологии коррупции. В-третьих, особой задачей виктимологического антикоррупционного просвещения следует признать формирование и развитие антикоррупционного правосознания различных категорий жертв коррупционных правонарушений.

Разумеется, что основным элементом системы виктимологического антикоррупционного просвещения различных категорий жертв коррупции выступают его субъекты. В качестве субъектов виктимологического антикоррупционного просвещения следует выделять подразделения федеральных органов государственной власти специальной компетенции – подразделения по профилактике коррупционных и иных правонарушений и органы субъектов Российской Федерации по профилактике коррупционных и иных правонарушений или уполномоченные ими должностные лица. При этом в органах государственной власти и органах местного самоуправления полномочиями по осуществлению антикоррупционного просвещения, в том числе и жертв коррупционного поведения, обладают подразделения и сотрудники кадровых служб по профилактике коррупционных или иных правонарушений ^[74] либо сотрудники юридических служб ^[96] или иные должностные лица, наделенные такими полномочиями ^{[67; 68]}. Необходимо отметить, что в нормативных правовых актах отсутствует правовое закрепление в качестве субъектов виктимологического антикоррупционного просвещения иных органов, учреждений, организаций и частных лиц, в том числе образовательных организаций и библиотечных учреждений, что не исключает их участия в этой общественно полезной деятельности по собственной инициативе. Здесь важнейшим требованием к исполнителям является наличие профессиональной антикоррупционной и виктимологоической компетентности.

Региональные и муниципальные нормативные правовые акты Волгоградской области и некоторых муниципальных образований других субъектов Российской Федерации, регулирующие вопросы организации и осуществления противодействия коррупции, в том числе и использования виктимологического антикоррупционного просвещения как инструмента противодействия ей, в качестве объектов такого просвещения выделяют лишь две категории жертв:

- физических лиц (граждан), пострадавших от коррупции;

- юридических лиц, пострадавших от коррупции ^{[74; 75; 83; 102;]}.

При этом термину «пострадавший от коррупции» придается широкий социально-правовой смысл. В соответствии с ним, пострадавший от коррупции – это физическое или юридическое лицо, которое считает, что в отношении его органом государственной власти (органом местного самоуправления), государственным (муниципальным) учреждением или организацией либо государственными (муниципальными) служащими, руководителем государственным (муниципальным) учреждением или организации принимается или уже принято решение, которое противоречит действующему законодательству, нарушает его права и/или его законные интересы. Совокупность противоправных действий представителей органов государственной власти, органов местного самоуправления, организаций и учреждений, по мнению обратившегося, именуется в этих документах словосочетанием «злоупотребления коррупционной направленности» ^{[64; 65; 67; 68; 71; 72; 96]}. Фактически правовое регулирование рассчитано лишь на определенную категорию лиц подлежащих антикоррупционному просвещению – лиц, попавших, по их мнению, в коррупционную и/или коррупционно-опасную ситуацию, требующую выхода из неё без материальных и социальных потерь со стороны жертвы. В результате такого регионального и муниципального правового регулирования вне антикоррупционного просвещения оказывается целая группа жертв коррупции – потенциальные жертвы коррупционных правонарушений.

Важнейшей составляющей процесса организации и осуществления виктимологического антикоррупционного просвещения являются его средства, отражающие содержание этого вида антикоррупционного информационного воздействия. В качестве таковых федеральные, региональные и муниципальные нормативные правовые акты выделяют опосредованные средства информационного воздействия:

- средства массовой информации;

- информационно-телекоммуникационная сеть Интернет;

- научную, методическую и учебную литературу;

- средства антикоррупционной рекламы (плакаты, баннеры и т.д.);

- видео-ролики и электронные приложения;

- мультимедийные презентации;

- проведение конкурсов и выставок по вопросам противодействия коррупции;

- непосредственное информационное воздействие:

а) лекции;

б) беседы;

в) консультации;

г) тренинги;

д) брифинги;

е) совещания (коллегии, круглые столы, семинары) и т.д. ^{[52; 54]}

На наш взгляд, виктимологическое антикоррупционное просвещение реализуется в современном российском обществе, с использованием указанных средств, в двух основных видах целенаправленной информационной деятельности: виктимологическом антикоррупционном информировании и виктимологическом антикоррупционном консультировании.

Как показывает федеральный и региональный опыт противодействия коррупции, содержание виктимологического антикоррупционного информирования заключается в доведении субъектами противодействия коррупции до сведения потенциальных жертв коррупции с использованием различных информационных средств, следующей информации:

- о путях коррупционной виктимизации, то есть о типичных способах совершения коррупционных правонарушений;

- о типичных коррупционных ситуациях;

- о существующих коррупционных схемах;

- о средствах и способах девиктимизации коррупционных ситуаций;

- о способах и механизмах защиты от коррупционного поведения.

При этом следует иметь в виду, что виктимологическое антикоррупционное информирование может быть официальным, то есть информирование, осуществляемое органами государственной власти, органами местного самоуправления, учреждениями и организациями, так и не официальным, осуществляемым из не официальных источников (общественных организаций, независимых СМИ, источниками из сети интернет и др.). Официальное виктимологическое антикоррупционное информирование ограничивается лишь некоторыми аспектами. Во-первых, созданием в органе публичной власти, органе местного самоуправления, организации или учреждении специального инструмента «телефона доверия» ^{[53; 90; 97; 99]} и/или «телефона горячей линии» ^{[78; 93; 98; 100]} по вопросам противодействия коррупции и/или антикоррупционному просвещению ^{[92; 95]} по которому может обратиться любой желающий, иногда такие институты именуют «антикоррупционными телефонными линиями» ^{[79; 94]}. В дополнение к телефонной связи органы государственной власти дополнительно используют возможности сети Интернет для получения необходимой информации по электронной почте ^{[69; 91]} и формируют «электронный ящик доверия» ^[47]. Важнейшей составляющей работы этого инструмента антикоррупционного просвещения является доведение до сведения широкого круга лиц, потенциальных жертв коррупции, об их функционировании. Как правило, такая информация размещается на стендах органов, организаций и учреждений, в средствах массовой информации, официальных сайтах в сети Интернет с указанием порядка функционирования и режиме работы «телефона доверия» и/или «телефона горячей линии». Во-вторых, правовое закрепление и публичное информирование широкого круга лиц, потенциальных жертв коррупции, о наличии в органе публичной власти, органе местного самоуправления, организации и учреждении коррупциогенных или коррупционно-опасных функций ^[103] при реализации ими управленческих процессов и/или функций. В-третьих, публичное информирование неопределенного круга лиц, потенциальных жертв коррупции, о наличие в органе публичной власти, органе местного самоуправления, организации и учреждении должностей, в наибольшей степени подверженных риску коррупции ^{[85; 86]}, коррупциогенно опасных ^[101] и/или коррупциогенных должностей ^{[55; 87; 81]}. В-четвертых, публичное информирование широкого круга лиц, потенциальных жертв коррупции, о требованиях антикоррупционного законодательства, о результатах деятельности по его исполнению и как избежать коррупционно опасных ситуаций при обращении в государственный орган, органа местного самоуправления, учреждение или организацию.

В качестве наиболее распространенных форм опосредованного информационного воздействия выступают разработка и доведение до различных категорий жертв коррупции электронных и печатных методических рекомендаций по вопросам противодействия коррупции. Как показывает личный исследовательский опыт автора, количество разработанных, опубликованных и размещенных на сайтах органов публичной власти, организаций и учреждений таких печатных и электронных методических рекомендаций (пособий, памяток, разъяснений, буклетов, средств антикоррупционной рекламы и т.п.) постоянно возрастает, а их качество становится выше.

После краткого описания системы виктимологического антикоррупционного информирования необходимо обратится в виктимологическому антикоррупционному информированию как второй не менее значимой форме виктимологического антикоррупционного просвещения. На наш взгляд, виктимологическое антикоррупционное консультирование заключается в разъяснении физическим лицам и/или представителям юридических лиц, в доступной для них форме, вопросов виктимологической профилактики, виктимологической защиты, виктимологической помощи или виктимологической реабилитации реальных и/или потенциальных жертв коррупции. Чаще всего, такое консультирование является индивидуальным, реже групповым, как правило, вызванным чрезвычайным происшествием либо массовым коррупционным поведением. Следует отметить, что наиболее распространенным непосредственным средством виктимологического антикоррупционного просвещения, закрепленным отдельными нормативными правовыми актами является индивидуальное виктимологическое антикоррупционное консультирование ^{[65; 77]}. Индивидуальное виктимологическое антикоррупционное консультирование, как правило, касаться вопросов линии поведения потенциальной жертвы, попавшей в коррупционно-опасную ситуацию представителями органов государственной власти и органов местного самоуправления в соответствии с установленным порядком. Виктимологическое антикоррупционное консультирование уже признанной потерпевшей (реальной жертвой) по уголовному делу о совершении в отношении её коррупционного преступления для защиты своих прав и законных интересов осуществляется профессиональными юристами.

В практике виктимологического антикоррупционного просвещения возникают случаи, когда по вопросам профилактического воздействия в отношении потенциальных жертв (подрядчиков, поставщиков, партнеров, конрагентов и т.д.) за профессиональными консультациями обращаются представители заинтересованных органов государственной власти, органов местного самоуправления, учреждений и организаций при наличии в их деятельности коррупционно опасных функций. Основными целями получения виктимологического антикоррупционного консультирования являются вопросы, связанные с организацией и осуществлением виктимологической профилактики коррупции. Безусловно, это более высокий управленческий уровень виктимологического антикоррупционного консультирования для осуществления которого требуются более высокие квалификационные требования к его субъекту.

С учетом проведенного нами структурного анализа содержания виктимологического антикоррупционного просвещения, основных форм его организации и осуществления в современном российском обществе можно сделать некоторые наиболее общие не бесспорные выводы.

Во-первых, предложить определение виктимологического антикоррупционного просвещения как научной категории формирующейся частной межотраслевой криминологической теории виктимологии коррупции. На наш взгляд, виктимологическое антикоррупционное просвещение – это система распространения субъектами государственной политики противодействия коррупции достоверной информации любым способом, в любой форме с использованием любых информационно-коммуникативных средств в отношении реальных и потенциальных жертв коррупционного поведения, направленная на формирование у них антикоррупционного мировоззрения, антикоррупционного сознания, антикоррупционной виктимологической культуры и основанного на них антикоррупционного поведения, предполагающего снижения их коррупционной виктимности.

Во-вторых, основными формами виктимологического антикоррупционного просвещения выступают относительно самостоятельные его виды: виктимологическое антикоррупционное информирование и виктимологическое антикоррупционное консультирование. Данные виды виктимологического антикоррупционного просвещения современными отечественными и зарубежными специалистами ещё не исследованы и являются перспективными для новых научных изысканий в области виктимологии коррупции.

Разумеется, что предложенное нами определение виктимологического антикоррупционного просвещения, раскрывающее его содержание как одного из видов антикоррупционного просвещения, основанное на практике его правового регулирования и правоприменения в отдельных российских регионах и муниципальных образованиях, не является идеальным, возможны и другие, альтернативные, подходы к его формированию. Вместе с тем, предложенные нами направления дальнейшего научного поиска – антикоррупционная виктимологическая культура, виктимологическое антикоррупционное информирование и виктимологическое антикоррупционное консультирование могут быть востребованы уже в ближайшее время не только теорией виктимологии коррупции, но и правоприменительной практикой.