История «космогуалов» (что это – личный миф, реальность, философско-художественный дискур?) Часть третья. Космогуалы покидают Землю и человечество

Розин Вадим Маркович доктор философских наук главный научный сотрудник, Институт философии, Российская академия наук 109240, Россия, Московская область, г. Москва, ул. Гончарная, 12 стр.1, каб. 310 Rozin Vadim Markovich Doctor of Philosophy Chief Scientific Associate, Institute of Philosophy of the Russian Academy of Sciences  109240, Russia, Moskovskaya oblast', g. Moscow, ul. Goncharnaya, 12 str.1, kab. 310 rozinvm@gmail.com Другие публикации этого автора

1

Пришел в гости Черный с новостями и вопросами.

- Мне удалось, ‒ рассказывал он, ‒ расшифровать еще один зловещий проект космогуалов. Оказывается, они питаются психоизлучениями двух типов. Один тип психоизлучений они черпают у творцов нашей цивилизации, ну там, ученых, философов, художников, поэтов, а другой – у душевно больных, причем некоторые космогуалы предпочитают именно вторые блюда (С двумя предыдущими частями статьи можно познакомиться в журналах ^{[7; 8]}).

- Не хотите ли Вы сказать, ‒ спросил Марк, ‒ что космогуалы ответственны не только за прогресс человечества, но и за его болезни.

- Именно, Марк Евгеньевич, ‒ с жаром воскликнул Черный, ‒ поэтому-то я так и переживанию и боюсь их. Я тут расшифровал одну их беседу, но мало что понял. Космогуалы говорили о каком-то удачном опыте, что, мол, они кого расщепили на двадцать разных персон и в результате получили такой фонтан чистой психоэнергии, что смогли потом наслаждаться много дней. Вы что-нибудь понимаете?

- Нет, ‒ сказал Вадимов, ‒ хотя какое-то смутное воспоминание промелькнуло в его голове. Они еще поговорили, и Черный откланялся.

Марк быстро забыл об этом разговоре, но ночью проснулся с отчетливым ощущением, что он где-то, что-то читал по поводу 20 персон. Промучавшись с час, он, наконец, вспомнил. Да, в прошлом году ему попалась в руки странная книга Дэниела Киза «Множественные умы Билли Миллигана». В ней была описана история множественной личности, с ярко выраженными нарушениями ранней социализации (его отец покончил жизнь самоубийством, отчим был садист, мать «ради мира в семье» не защищала Билли). Миллигана арестовали в конце октября 1977 года за изнасилование и ограбление трех женщин, и признали на суде невиновным по причине психического расстройства подсудимого в форме множественности его личности, кстати, это был первый подобный прецедент в истории США. Так вот, с точки зрения психиатров, лечивших Билли, он в результате сексуального насилия распался на два десятка личностей ^[4].

Вадимов встал, зажег свет, долго искал книгу и к своему удивлению нашел. Полистав, восстановил в памяти прочитанное. Вспомнил и то, что закончив книгу Киза, пришел к выводу, что личности Миллигана возникли по классической психоаналитической схеме как диссоциация сознания под влиянием сексуального насилия в детском периоде. Или, неуверенно сказал Марк, вслух, с точки зрения Черного, под влиянием козней космогуалов.

Вадимов листал книгу и размышлял. Для поведения Билли в целом были характерны следующие три момента. Во-первых, частичная амнезия; переход от одной личности к другой происходил у Миллигана через механизм засыпания: одна личность засыпала, а другая появлялась. Во-вторых, асоциальное поведение. В-третьих, «несовместимая множественность», то есть наличие форм поведения, каждая из которых воспринималась, как принадлежащая отдельной самостоятельной личности.

Но подобные же три момента, ‒ подумал Марк, судя уже по моим исследованиям, ‒ в той или иной степени можно наблюдать у определенной категории преступников, у алкоголиков, наркоманов, у шизофреников и истериков, наконец, у вполне нормальных людей в отдельных критических ситуациях. Скажем, алкоголик (наркоман) в периоды сильного опьянения (приема и действия дозы), как правило, ничего не помнит, часто ведет себя необычно, нередко нарушает общественные нормы и законы. Для истерика характерны резкие смены настроения и немотивированные (иногда асоциальные) поступки, о которых он быстро забывает. Многие преступления совершаются в состоянии сильного аффекта, сопровождающегося беспамятством. Наконец, а разве я сам не забываю то, что очень хочу забыть, не ловлю себя часто на поведении, несовместимым с моими убеждениями, не нарушаю в некоторых случаях законы, ну, пусть, не законы, а социальные нормы?

Что собой представляет, размышлял Марк, механизм попадания Миллигана в ту или иную личность? Если следовать теории сновидения, которую он разработал, то примерно следующий. Когда развитие человека происходит нормально, основная роль сновидений – обеспечивать реализацию блокированных программ, кристаллизовавшихся в период бодрствования днем или в предшествующие дни. Сновидение – это, собственно говоря, подсмотренные во сне (при неполностью выключенном сознании) события, конструирование и проживание которых образует реализацию блокированных программ ^[9].

Дэниел Киз рассказывает, что первоначально маленький Миллиган видит сложную галлюцинацию – мальчика, который с ним играет. Это типичное «сноподобное состояние», то есть реализация сновидения в период бодрствования. Но затем на основе сноподобного состояния с особым сюжетом (Билли снится он сам, как другой человек) складывается первая личность (Шон).

Чтобы понять возможность такого развития событий, Марк решил вспомнить какой-нибудь сон, где он делал что-то необычное. Например, в молодости Вадимову часто снилось, что он летал. Марк подумал, что Билли вполне мог присниться сон, где он вместо себя, разбившего горшок (так появляется Шон) оказывается другим мальчиком, не причастным к происшедшему. Если, решил Вадимов, этот сон выходит на поверхность, в бодрствование, и если к тому же психика Билли достраивает воспринимаемую ситуацию так, чтобы она не противоречила сюжету сновидения (Билли не узнает свою мать; он видит, что какая-то незнакомая женщина трясет его и кричит), то вот вам и Шон. По сходной логике, вероятно, возникают и ряд других личности Миллигана.

Если анализировать случай с Шоном, то можно предположить, что личности Миллигана появляются в ответ на функциональные требования; нужно избежать наказания – пожалуйста, появляется Шон. И действительно, ряд личностей Миллигана явно имеют «функциональное происхождение». Такова самая первая личность – Кристин (3 года, светлые волосы до плеч, голубые глаза, «ребенок для угла»), как видно из имени Кристин, она вместо Миллигана всегда стоит в углу. Таков Дэвид (8 лет, очень чувствительный, но рассеянный, «хранитель боли»), берущий на себя боль и страдание всех личностей Миллигана. Такова вторая после Артура личность Рейджена (23 года, югослав, говорит по-английски с заметным славянским акцентом, читает, пишет и говорит на сербскохорватском, владеет оружием, обладает исключительной силой); его назначение - защищать, правда, избранно, личности Миллигана. Таков, Томми. Таковы Марк (16 лет), Стив (21 год), Джейсон (13 лет).

Но если, возразил сам себе Марк, судить по случаю с Артуром, то речь скорее должна идти о культурном сюжете. Артур – это интеллектуальный Миллиган 22 лет, он самостоятельно выучил физику и химию, бегло читает и пишет по-арабски. Он руководит остальными личностями Миллигана. Появляется он как своеобразная реинкарнация Шерлок Хомса, доктора Ватсона и других английских литературных персонажей (перед его появлением Миллиган насмотрелся сериалов по произведениям Конан Дойля). Артур «твердый консерватор, считает себя капиталистом, тем не менее, открыто высказывает атеистические взгляды». К этой же группе личностей Миллигана, решил Вадимов, можно отнести лесбиянку Адалану (19 лет), городских преступников Филипа и Кевина (20 лет), охотника Уолтера (22 года), еврея Сэмюэля («вечный жид», единственный из всех личностей верящий в Бога), фантазера и мечтателя Роберта (17 лет), сноба и хвастуна Мартина (19 лет), клоуна и комика Ли (20 лет).

Получается, подытожил Марк, что личности Миллигана – это созданные им самим схемы и программы его собственного поведения? Подумав, Вадимов ввел поправку. Да Билли, действительно, создает эти схемы и программы, но сюжеты и структура этих схем, как видно из материала книги, заимствованы из культуры. А откуда еще Билли мог их взять? Уже когда Марк в первый раз читал Киза, он заметил, что личности Миллигана отражают основные ценности массовой американской культуры ^[5]. Если Аллен, Кристина, Адалана и Сэмюэль (частично Томми) олицетворяют собой искусство (они хорошо рисуют, сочиняют стихи, играют на музыкальных инструментах, режут по дереву), то Артур, Томми и Рейджен больше склонны к занятиям наукой и техникой. Адалана манифестировала себя как лесбиянку, а остальные личности Миллигана придерживаются обычной сексуальной ориентации. Артур считает себя капиталистом и атеистом, Рейджен – коммунистом, а Сэмюэль – ортодоксальным евреем, верящим в Бога. «Хорошие» личности Миллигана получают доступ к его телу и сознанию и, следовательно, к свету, а «нежелательные» большую часть жизни должны пребывать в бессознательном состоянии и темноте (правда, это только в теории, практически же они захватывают плацдарм, не спрашивая «главного менеджера», или как Адалана крадут время жизни у других).

Иными словами, размышлял Вадимов, развитие Билли Миллигана представляло собой создание внутренней среды (множества личностей), соответствующей внешней социальной среде массовой американской культуры, конечно, как она являлась человеку определенного типа. Обстоятельства жизни и уровень развития Билли делали его типичным представителем американского дна и отчасти криминальной среды. Одновременно Билли был очень способным человеком и поэтому относительно долго мог жить как нормальный человек. Тем не менее, поскольку общий тренд эволюции Билли был направлен в криминальную сторону, рано или поздно он должен был нарушить закон. Что реально и произошло. Он начал систематически грабить людей (в лице Рейджена) и кончил изнасилованием (это сделала Адалана).

Но почему, подумал Марк, развитие Билли пошло в таком направлении? Не потому ли, что процессы ранней социализации были нарушены, и как следствие у Билли или не сложилась личность или она оказалась деформированной? ^[10] Например, могла ли у Билли, размышлял Вадимов, сложиться конституирующая инстанция, обеспечивающая целостность его поведения и смену разных способов поведения. На первый взгляд, она сформировалась в лице одной из главных его личностей Артура, пытавшегося установить для других личностей Миллигана правила общественного поведения. Однако, усомнился Марк, можно высказать сомнения по поводу происхождения этих правил: не являются ли они более поздними фантазиями Билли, возникшими в ответ на стремление психотерапевтов и адвокатов собрать его личность и сделать ее приемлемой для общества? Кроме того, из книги видно, что периодически и чем дальше, тем больше Артур теряет контроль над другими личностями: то он сам куда-то исчезает и часто надолго, то его власть перехватывают другие личности, например, как Адалана, которая «крадет время», или Филлип и Кевин, когда им нужно позарез реализовать свои преступные намерения.

Да, но, остановил себя Вадимов, ведь возможна другая версия, Черного. На самом деле, все это незаметная работа космогуалов, которые в целях получения максимума психической энергии расщипили сознание и личность Билли на 24 самостоятельные персоны.

2.

Вечером позвонил и напросился в гости Черный. Вадимов догадался, что последний узнал что-то новое о космогуалах, и сам ждал не без любопытства. И не ошибся. Черный буквально с порога стал рассказывать новости с фронтов космогуалов.

- Представляете, оказывается, схематозойды еще две тысячи лет тому назад, в античные времена приступили к созданию большой популяции новаторов и мыслителей. Уже тогда они не хотели ограничиться уровнем психоизлучений, которые вырабатывали люди в процессе творчества и мышления, ведь философов, или как тогда говорили мудрых, было не так уж много.

- Но разве, ‒ спросил Вадимов, ‒ творчество можно привить любому человеку, подобно тому, как мы прививаем черенок к дереву? Есть точка зрения, что творчество ‒ привилегия гениев, а гениальностью они обязаны уникальным генам. Правда, другая концепция объясняет творчество, исходя из культуры, психологии и образования. Тогда творец ‒ это особая личность, сумевшая продолжить культурные достижения и адекватно ответить на вызовы времени и культуры ^[6].

- Но вы забыли, Марк, что наше сознание и деятельность полностью обусловлены космогуалами, и творчество в том числе. Именно по поводу творчества у космогуалов возник конфликт. Одни не хотели широко культивировать и распространять творчество, считая это в целом опасным для молодого человечества. Другие, напротив, пытались форсировать этот процесс, чтобы получить, как они говорили, практически бесконечный источник психоизлучений. И поставили они на Аристотеля, подготовив его философию и программу построения античных наук.

Обратите внимание, что Стагирит создал условия для мышления и творчества как массового процесса. Теоретически любой человек, взявший на вооружение его правила и категории, мог теперь мыслить и рассуждать вполне эффективно. Большая группа космогуалов, выступавшая против данного проекта, как могла, сдерживали изобретения Аристотеля. Почти два столетия они локализовали их в рамках его Академии, но, в конце концов, плотина была прорвана, и учение Аристотеля стало быстро завоевывать умы. К концу античности потоки психоизлучений возросли на несколько порядков и космогуалы, поставившие на Аристотеля, торжествовали.

- Да, но не сказалось ли все это на упадке античной культуры, ‒ не сколько Черного, сколько самого себя спросил Вадимов? ‒ Если связать между собой развитие античного мышления и античной личности, то к первому веку нашей эры налицо деградация последней, да и самой античной культуры. К закату античной культуры в Риме сложился тип индивидуальности противоположный платоновскому. Здесь идея заботы о себе была понята эгоцентрически, как своеволие, как стремление удовлетворить любые свои желания, какими бы странными или даже чудовищными с точки зрения других людей они ни были. Читая Гайя Светония Транквилла «Жизнь двенадцати цезарей» буквально холодеешь: цезари, которых часто величали «божественными», предавали, убивали, отравляли не только чужих, но и своих близких, прелюбодействовали, погружались во всевозможные, немыслимые формы разврата ^[3].

- Вы правы, Марк Евгеньевич, как я понял, к концу античности космогуалы осознали, что их проект дает не только одни дивиденды, но и приводит к разрушению людей и культуры. Тогда, чтобы сохранить поток психоизлучений и одновременно человечество, они разработали следующий проект. Но я в нем еще не разобрался, только приступил к этой работе.

Пообещав рассказать, когда он уяснит третий проект, Черный распрощался и быстро ушел.

На этот раз Черный объявился скоро. Вероятно, подумал Вадимов, ему не терпелось поделиться с Марком расшифрованным вторым проектом схематозойдов. И Вадимов не ошибся. Выпив чашечку кофе, любезно предложенную Наташей, Черный с места в карьер пустился в рассказ.

-Я, ‒ сказал он, ‒ быстро сумел понять замысел космогуалов. Во-первых, они решили сменить основной человеческий материал, и главное, личность, определяющую развитие нашей цивилизации. Во-вторых, перестроить власть и культуру. С их точки зрения, античная культура погибала, поскольку античная личность была центрирована прежде всего на себе, а каждый человек ‒ на своем боге, самих же богов было не счесть. Среди космогуалов был объявлен своего рода конкурс на лучшее решение проблемы, и его выиграл Христс, по имени которого затем проходил и весь проект. Вы, Марк, наверно уже догадались, что человек, подготовленный для запуска проекта на земле, получил имя Христос.

- А, ‒ сказал Вадимов, ‒ вот почему одна из трактовок Христа ‒ бог и человек в одном лице.

- Совершенно верно. Христс предложил переориентировать самостоятельное поведение человека, то есть изменить личность, и вместо множества богов ввести одного единого бога. Но тут разгорелась дискуссия. Ряд космогуалов заявили, что замена многих богов одним может полностью блокировать передачу традиции, и люди, а с ними и источники психоизлучений могут погибнуть. После долгих баталий, шедших с переменным успехом, авторы проекта пошли на компромисс. Они предложили внушить людям трактовку единого бога, но обладающего тремя лицами (ипостасями), и заменить богов ангелами и святыми, которые, с одной стороны, отчасти (но только отчасти) могли пониматься как божественные персонажи, но, с другой ‒ все подчинялись единому богу, были его слугами, угодниками и друзьями. Ипостаси единого бога позволяли одновременно: сохранить традицию, поскольку Бог-Отец мог быть прописан в Библии, ввести новое понимание, ориентированное на Бога-Сына, наконец, связать традицию с новаторством с помощью Бога-святого Духа.

- Да, но что Вы имеете в виду, говоря об изменении личности? Разве античная личность отличается от средневековой?

- Как я понял, Марк Евгеньевич, космогуалы провели несколько коррекций. Во-первых, иначе ориентировали поведение личности в Социуме, а именно человек теперь должен быть учитывать мнение и требования не античного полиса, а общины, в которой он жил, и государства в целом, причем последнее истолковывалось и светски и сакрально, как «Град Божий». Во-вторых, перевели внимание человека с многих языческих богов на одного Бога, с абстрактных античных граждан на своих ближних. Помните, если первая заповедь – «возлюби Бога», то вторая – «возлюби ближнего, как самого себя». Наконец, идея блага как разумного поведения, была заменена идеей любви и бескорыстной помощи. Христос идет на Голгофу не потому, что он рассуждает и взвешивает и надеется получить что-то взамен, а потому, что он любит людей. Бог есть любовь, так считают большинство христиан.

- Правильно, ли я понимаю, ‒ больше для себя спросил Вадимов, ‒ что средневековая личность отличается от античной, как Вы говорите, другой структурой самостоятельного поведения. В обоих случаях поведение самостоятельное, только тогда мы можем говорить о личности. Однако для античной личности характерно противопоставление личных представлений и идеалов полисным, а также понимание блага как расчета и разумного действия. Например, когда Аристотель пытался понять, что такое справедливость, то он это определяет так: это поведение, соответствующее законам и такое, которое удовлетворяет формуле – справедлива «середина между выгодой и убытком». Здесь благо явно понимается как расчет, разумное поведение. В средние века самостоятельное поведение предполагает, как Вы говорите, ориентацию на общину, «Град Божий» и своего ближнего, а также бескорыстное поведение, для которой характерна христианская любовь ^[1]. Действительно, совершенно другая структура.

- Надо сказать, Марк Евгеньевич, что проект Христс внедрялся очень постепенно и трудно. Нужно было буквально сделать из язычников христиан, переделать ветхого человека в нового. Как я смог понять из своих расшифровок, большую роль здесь сыграл персонаж, известный нам как святой Августин; на самом деле это была личность, специально подготовленная космогуалами.

Черный говорил еще что-то, но Вадимов отвлекся и пропустил последний фрагмент его сообщения. Переспрашивать он не стал, надеясь, что его гость в следующий раз обязательно повторит, если он не все поймет.

Перечитывая после посещения Черного «Исповедь» Августина, Вадимов выделил в этой замечательной книге три основные сюжета. Августин рассказывал, как он, не будучи верующим, хорошо знакомый со многими учениями античных философов и их критикой христианства, тем не менее, пришел к вере в Бога.

Пытаясь понять Августина, Вадимов, вероятно, переутомился и ему приснился странный сон. Начало сна он не запомнил, а продолжение очень хорошо. Марк разговаривал с Богом, в которого он не верил, но во сне это почему-то его не удивляло. Творец всего живого говорил, обращаясь к нему.

- Я знаю, что ты часто рассуждал так: ну если ты есть, то яви настоящее чудо, в которое я бы поверил, или явись воочию передо мною, но опять так, чтобы не было сомнений. Ну, вот я перед тобою, убедись и поверь, что ты заблуждался. Я есть, Я – источник жизни и блага, Я - любовь, о которой ты так много рассуждал и писал.

- Но может быть, ‒ отвечал Вадимов Богу, ‒ я сплю, и ты мне только кажешься. Или ты спишь, и тебе кажется, что я есть, а на самом деле я - это твой смешной сон.

- Ну, хорошо, ‒ сказал Бог, ‒ придется войти в тебя и сделать так, чтобы ты, безусловно, поверил в мое существование. Приготовься.

- Стой, стой, ‒ закричал Вадимов, ‒ точнее не закричал, а как бы подумал, но это во сне было одно и то же. Я не хочу, чтобы ты вошел в меня против моей воли. Ведь именно ты наделил человека свободой воли и, следовательно, не можешь действовать против нее.

- Не могу, ‒ грустно подтвердил Бог, ‒ но как иначе я могу убедить тебя, что я существую?

- В этом мире, ‒ подумав, ответил Марк, ‒ вероятно, никак. Но когда я умру, ты получишь шанс. Если я не исчезну и предстану перед тобой, и жизнь моя будет продолжаться, то я вынужден буду признать – да, ты существуешь.

- Но если это только опять твой сон? – противореча собственной задаче, возразил за Вадимова Бог.

- А давай, вдруг, сказал Вадимов Богу, сыграем в такую игру. Я верю, ты есть.

Неожиданно для себя, ведь он хотел только сыграть, Марк почувствовал, что Бог есть, что Он создал и этот прекрасный мир и самого Вадимова. Марк ужаснулся, что всю свою он жизнь не верил, и главное, потерял возможность любить Его. Он прожил всю жизнь без любви. Теперь его любовь к Наташе казалась несущественной. Центром всего был Бог, он был так прекрасен, что захватывало дух, хотелось кричать и плакать. Однако Бог, сказал ему.

- Ты Марк перепутал, я не возлюбленный. Я благо и истина, и любовь, любовь к ближнему и добру, отвращение к злу и греху. И разве ты всегда не старался жить правильно, не старался помочь. Согласен, у тебя это не всегда получалось, но ты старался. С годами стало получаться лучше. В этом смысле ты в меня верил. А любил ты только Наташу.

- Но почему, ‒ удивился Марк, ‒ Ты меня защищаешь, ведь я в Тебя не верил? Как могут служить оправданием дела, когда отрицается очевидная реальность? И можно ли жить правильно, если не имеешь доступа к подлинной реальности?

Проснувшись, Вадимов уже не мог вспомнить, что ему ответил Бог. Осталось лишь отчетливое чувство не договоренного и непонятого.

3

В институте Вадимову предложили соцтраховскую путевку в пансионат «Звенигородский». Наташа уговорила взять ее, и вот Марк уже прогуливается по замерзшей Москве-реке. Утром он работал, а перед обедом проходил несколько километров, любуясь еловыми и сосновыми перелесками, ими живописно поросли крутые берега. Вечером Марк читал, но иногда спускался в кинозал, где отдыхающих нехитрыми способами, естественно, за их собственный счет, старались развлечь. Заинтересовал Марка лишь известный петербургский гипнотизер З. Он, подражая Кашпировскому, предложил желающим пройти сеанс гипноза с целью избавления, как он выразился, от «мешающих жизни фобий и фрустраций». На Вадимова гипноз не действовал, но он решил отдаться в руки З., в общем, из чистого любопытства. В результате Марк крепко заснул в своем кресле и ему приснился интересный сон.

Находился Вадимов в каком-то темном помещении. Сначала Марк думал, что он в подвале, но потом понял, что это тюрьма. Прямо на полу на соломе сидел немолодой человек, одетый во что-то, отдаленно напоминающее темный плащ с капюшоном. Его небритое лицо показалось Вадимову очень знакомым. Неожиданно Марк понял, что перед ним он сам. Марк приблизился к своему двойнику и поздоровался.

- Вадимус, ‒ представился сидящий и тоже с удивлением стал разглядывать Марка. - Кто ты, ‒ с испугом спросил Вадимус, ‒ почему так похож на меня. Ты - мой ангел хранитель? Тогда приветствую тебя, и да спасет меня Бог с твоей помощью. Но может быть, ты послан Сатаной, тогда сгинь. И Вадимус быстро перекрестился.

Марк решил подыграть, поняв, что ему, действительно, стоит представиться ангелом хранителем.

- Скорее я хранитель, чем прислужник Сатаны, ‒ не совсем уверенно и, не договаривая, хранителем чего он является, ответил Марк, ‒ но чем я могу помочь тебе?

Вадимус упал на колени и, не поднимая головы, быстро заговорил. С трудом Марк понял, что Вадимус монах-философ, которого обвинили в ереси и бросили в тюрьму. Скоро его ждала казнь. Марк сразу принял все близко к сердцу, как никак это был он сам, кроме того, Марк почему-то знал, что все происходит не в XXI столетии, а в средних веках ^[2].

- Ангел, - скороговоркой, как будто боялся, что не успеет объяснить, говорил Вадимус, - почему я здесь, куда идут одни злодеи? Так бывает, когда тюрьма, смерть и другие наказания, налагаемые законом, обращаются против наиболее преступных граждан. Если же происходит обратное, и добрые люди, как я, получают наказания за чужие злодеяния, а награды, причитающиеся добродетели, отнимают дурные люди, - это вызывает большое удивление, и я желаю знать от тебя, что является причиной такой несправедливости и беззакония. Я бы меньше поражался этому, если бы полагал, что в мире правит слепая случайность. Но мое изумление не имеет границ, ибо Бог, управляющий всем, вместо того чтобы дать добрым сладкое, а злым - горькое, напротив, добрых наделяет суровой участью, а злых - такой, какую те желают.

- Ты, что, несчастный, сомневаешься в Боге? – неожиданно и явно не своим голосом возгласил Марк, при этом у него было ощущение, что им руководят, его гипнотизируют. – Я вижу, тебя правильно обвинили в ереси? И о какой случайности ты говоришь. Без воли божьей ни один волос не упадет с твоей головы.

- И ты хранитель, не понимаешь меня, а ведь должен видеть насквозь! Разве я не верю? Я верю, и искренней других, но верю осмысленно, я не могу слепо верить всему, о чем говорят попы. Они глаголют, что наш Творец похож на мудрого, что он делает то-то и то-то, как простой мастер, что его слово – закон. Но Божество превыше любого слова и любого познания, Он вообще пребывает по ту сторону бытия и мышления. Как можно приписывать Богу акциденции. Создатель ‒ нечто, совершенно исключающее какое-либо изменение, свойство, жизнь, воображение, представление, наименование, разум, мысль, мышление, сущность, состояние, основание, предел, беспредельность, все, что присуще сущему.

- Вадимус, ‒ продолжая удивляться сам себе, но не в силах остановиться, сурово спросил Марк, ‒ ты отрицаешь церковь и попов, тогда в чем, по-твоему, цель христианского спасения? Разве не в прославлении Творца и подчинении ему?

- Хранитель, ведь ты знаешь лучше меня, что цель человеческой жизни - обожение и обретение сверхразумного, истинного, чистого и единообразного знания. Только смотри, чтобы об этих вещах не услышал кто-нибудь из непосвященных; так я называю людей, погрязших среди сущего, воображающих, будто над сущим нет ничего пресущественного, и мнящих собственным разумом понять Того, Кто мрак сделал покровом своим. Но прости меня, ангел, я забыл, кто передо мною, тебя не надо предупреждать, ты сам – истина.

- А что ты делаешь для обожения? – уже от себя и заинтересовано, спросил Марк, который понял, что имеет дело с христианином эзотериком. Ему давно хотелось узнать, как христианские подвижники достигали слияния с Богом.

- Нужно направить все силы своей души на молитву, напряженно устремиться к таинственным созерцаниям, наблюдать изменение души в неудержимом, отрешенном и чистом исступлении из самого себя и из всего сущего, отрешиться от всего видимого и от органов чувств, очиститься. Виновник всего сущего не есть тело, Он не имеет ни образа, ни вида, ни объема; не занимает места, невидим и не имеет чувственного осязания. По совершению очищения, то есть при полном бездействии познавательных энергий желающий познать Бога лучшей своей частью соединяется всецело с Непознаваемым. При этом происходит преображение: в глазах Бога человеческое знание становится совершенным незнанием. Пройдя все ступени восхождений, познающий погружается во мрак, который, однако, пресветел. Именно молитва, ангел, помогает совершенному незнанию преобразиться в сверхразумное знание. В таком состоянии Божество собирает или охватывает человека.

- Но твой Бог напоминает Нирвану Будды, ‒ невольно воскликнул Марк. Будда о Нирване, помню, говорит так. – «Есть ученики, место, где нет ни земли, ни воды, ни света, ни воздуха, ни бесконечного пространства, ни бесконечного разума, ни определенности, ни уничтожения представлений и непредставлений, ни этого мира, ни того мира, ни солнца, ни луны. Это, ученики, не называю я ни возникновением, ни процессом, ни состоянием, ни смертью, ни рождением. Оно без основы, без продолжения, без остановки - это конец страдания».

- Да ангел, ‒ ответил Вадимус, ‒ я слышал от своего учителя, что на Востоке был мистик по имени Будда, который называл Творца нирваной. Но он заблуждался, говоря, что Бог – это не то и не это, не существование и не несуществование. Бог – это все и ничто. Но скажи мне, ангел, почему я здесь, как мне понимать Его знак? Если это не случайность, то что?

- Опять, совершенно не чувствуя своей воли, Марк начал отвечать.

- Смысл провидения, Вадимус, состоит не в том, чтобы сообщать вещам необходимость, при которой исключается сама возможность случая и все возвращается к идее судьбы, а в том, чтобы быть знаком необходимости их осуществления в грядущем. Сущность знака - обозначать скрытое, но не творить сущности означаемого. Поэтому, Вадимус, то, что произойдет в будущем, не является необходимым до того момента, когда происходит, а, не обретя существования, не содержит необходимости появления в грядущем. Поступок есть поступь существа, наделенного свободной воли. Случай же зависит от того, какой силой разума наделено это существо, поскольку оно обладает свободой желать или не желать, однако не в равной степени.

- Ты хочешь сказать, Ангел, ‒ печально сказал Вадимус, ‒ что мне не дано сейчас понять значение случившегося со мной, что я должен терпеть и не впадать в отчаянье. Как человек я не могу видеть то, что ясно одному Богу. Что ж, я смиряюсь и предаю себя в руци Его.

Проснулся Марк сам, без помощи З. буквально за минуту до того, как последний, направив на любителей гипноза простертые руки, приказал: «откройте глаза, все ваши фобии и фрустрации я дематериализировал, вы прекрасно себя чувствуете». Чувствовал себя Марк неплохо и до сеанса, но теперь он был к тому же доволен: не всякому человеку удается пообщаться с самим собой, да еще в роли собственного ангела хранителя.

4

В студенческие годы, познакомившись со своим учителем Георгием Щедровицким, Марк регулярно ходил в консерваторию, так он приобщился к современной музыке. Но в последние годы послушать музыку в Большом зале доводилось не часто. Сегодня был один из таких редких случаев; они с Наташей слушали концерт Шнитки и симфонию Малера. В консерватории восприятие музыки для Марка было только одним из планов, как правило, параллельно он что-то думал, даже решал простые задачи, например, в очередной раз пытался понять магическую силу искусства. Погружение в мысль вовсе не мешало музыкальному восприятию, даже наоборот, углубляло его. Почему, Марк не понимал, все, казалось, должно было быть наоборот.

Иногда Марк закрывал глаза, чтобы полнее сосредоточиться на музыкальной теме, иногда рассматривал портреты великих маэстро. Закрыв глаза в очередной раз, он увидел, что темнота стала меняться, светлеть и неожиданно на ее фоне появился Виктор Зун. Как странно, подумал Марк, ведь я не сплю, но, может быть, я заснул и вижу сон.

- Нет, ‒ услышал он вполне ясный голос Виктора, ‒ не удивляйся, мне нужно было срочно с тобой встретиться. Меня послали космогуалы с важной миссией, я что-то вроде их посла поневоле.

При этом Марк прекрасно слышал музыку Шнитке, даже отметил необычное исполнение одного места, но открыть глаза уже не мог.

- Откуда ты знаешь о космогуалах, ‒ мысленно спросил Марк, но услышал свой обычный голос. Они что действительно существуют, это, правда, не выдумка Черного? И почему ты говоришь, посол поневоле?

- Я не знаю, существуют ли они на самом деле, ‒ ответил Зун с раздражением. ‒ Сейчас я вынужден исполнять их поручения. Я не волен в своих действиях. Космогуалы меня захватили и сделали инструментом общения с тобой. Посредством меня они будут говорить с тобой. Когда они выяснят, выполнишь ли ты их просьбу, я снова стану свободным. А пока у меня ощущение, что во мне сидит безжалостное чудовище, которому я вынужден беспрекословно подчиняться.

- Сочувствую, ‒ искренне сказал Марк. ‒ Но что космогуалы хотят от меня, и разве они не могут, все что хотят, внушить?

- Дело в том, ‒ механически почти на волне музыкальной темы Шнитке стал объяснять Зун, - космогуалы недавно выяснили вещь, потрясшую всех до основания. Оказалось, что они продукты твоей мысли и воображения. Космогуалы в настоящем шоке.

- Как это выяснили, ‒ невольно спросил Марк. ‒ Впрочем, в отличие от комогуалов не очень удивился, ведь это он, действительно, уже несколько лет писал философский роман, где разрабатывал линию с космогуалами. Одновременно Марк так сжился с последними, что воспринимал их как независимую от себя реальность. Часто он уже путал, что было на самом деле, а что он придумывал. К тому же в сфере мышления, как Марк сам показывал, события мысли и обычной реальности постоянно переходили друг в друга.

Зун стал разъяснять.

- Космогуалы поставили на тебя в новом претенциозном проекте, который они назвали «Вадимус». Они рассчитывали получить от твоего творчества колосальный выброс психической энергии. Заранее было запланированы симпозиумы и пышные банкеты, на которых главным угощением должны были быть специально приготовленные сгустки и виртуальные пакеты твоей психической энергии. Собирались пригласить даже космогуалов с других галактик.

- Ну и что? ‒ уже с неподдельным любопытством спросил Марк, ‒ действительно ощущавший в себе в последний год необычный подъем интеллектуальной энергии. Объяснял он свои ощущения просто ‒ это была мобилизация всех сил, вызванная необходимостью решать сложные задачи, возникшие при написании романа и параллельно глубже постигать природу мышления.

- Сначала, ‒ объяснял Зун, и казалось, красивая острая тема Шнитке подтверждала сказанное, ‒ все шло как по маслу, как планировалось в расчетах. Пошла энергия, и еще какая! Но где-то пол года тому назад (здесь музыка Шнитке зазвучала угрожающе) энергия, обильно питавшая симпозиумы и банкеты, внезапно иссякла, и сколько космогуалы не воздействовали ночью на твое сознание, пытаясь управлять психикой, все было напрасно. Твое сознание оказалась полностью заблокированным для доступа. Тогда космогуалы стали изучать твою личность и проникли туда, куда обычно не заходили.

- Постой, ‒ прервал Марк Зуна, ‒ я попробую догадаться сам, куда они попали. В психическую реальность, где создавались и переживались сюжетная линия и другие структурные особенности романа? Верно?

- Да, ты прав, они оказались именно там, и с ужасом обнаружили, что их всех, со всеми причиндалами и историей просто сочинили. Ты сочинил, придумал, чтобы на сопоставлении с реальными событиями развития мышления и человечества читатели лучше поняли твои идеи и концепции. Сначала космогуалы не поверили, но, сопоставив кое-какие факты и проведя эксперимент, были вынуждены смириться (здесь у Шнитке Марк уловил какую-то особенно печальную мелодию).

- Но почему космогуалы восприняли все это так трагично, ‒ спросил Марк, отчасти догадываясь, как Виктор ответит; однако он хотел убедиться в том, что думает в верном направлении.

- Это понятно, ‒ объяснил Зун, ‒ вся жизнь космогуалов была основана на убеждении, что именно они владыки мира, демиурги человечества. Для них было ясно как день, что люди всего лишь материал в их руках, марианетки, вкусная пища. И вдруг, оказывается не люди марианетки, а они сами, и даже не у всего человечества, а у тебя лично.

- Объясни мне, пожалуйста, о каком эксперименте идет речь, что их, в конце концов, убедило, что они такое могли понять? Это интересно.

- Все достаточно просто. Когда космогуалы стали анализировать сюжет твоего романа, они дошли до пункта, где задавались события и ситуации, которые космогуалы опознали, как такие, где они находились. Но сюжет описывал и дальнейшие события, которые должны были произойти с космогуалами, включая и то обстоятельство, что они узнали о своей судьбе и проверяют, не является ли их существование иллюзорным. То есть сюжет описывал будущее комогуалов. Поняв это, космогуалы с недоверием и страхом стали ждать, что же произойдет. К их ужасу, все подтвердилось.

И что же? ‒ с изумлением спросил Марк, по ходу переживая замечательно сделанную в духе сонат позднего Шостаковича кульминацию концерта Шнитке.

- Вначале верхушка космогуалов, причастная к твоему проекту, хотела все скрыть, но выяснилось, что часть информации уже как-то просочилась. Тогда руководители проекта донесли до остальных все, что они узнали. В один день наступила катастрофа. Космогуалы, если здесь можно прибегнуть к человеским аналогиям, буквально сошли с ума, их поведение стало хаотичным и разрушительным.

- Когда это примерно произошло, ‒ с интересом спросил Марк, успевающий следить, как точно музыка Шнитке выражала трагические переживания космогуалов. Он вспомнил о мигренях, которые его замучили где-то месяц тому назад.

- В конце прошлого месяца, ‒ ответил Зун. ‒ Тем не менее, постепенно руководители космогуалов взяли себя в руки и стали обсуждать, что им делать, есть ли выход из этого положения.

Подумав, Марк спросил.

- Даже если все обстоит так, хотя я лично в этом до конца не уверен, почему они не могли жить по-старому, ведь их никто не трогал?

- Марк, не лицемерь. Ты ведь прекрасно понимаешь, что жить «по-старому» с таким знанием невозможно. Это знание их буквально разрушало. По отношению в людям космогуалы осознавали себя как маги, а оказалось, что единственный маг и демиург ‒ это ты. В твоей власти и воображении была вся их жизнь, не исключая желаний и переживаний. Они ни в чем теперь не были уверены, даже в том, что все их мучения и метания тут же не сочиняются тобой. Как они могли жить, зная это?

- Ну ладно, ‒ согласился Марк, что же они придумали, что от меня хотят? Хотя странно, если бы они были правы, то я бы наверняка знал, что они хотят. А я не знаю. Странно и то, что моя собственная мысль пытается мной управлять.

Впрочем, подумал Вадимов, в этом странного как раз ничего нет. Многие писатели признавались, что их собственные персонажи и герои выходят из-под власти авторов и заставляют последних делать то, что им нужно.

- После долгих дебатов, ‒ ответил Зун, ‒ космогуалы пришли к мысли, что если ты закончишь писать роман, то, возможно, они не будут больше зависеть от твоего творчества. Правда, другая партия утверждает, что с окончанием романа, все космогуалы погибнут. В конце концов, на общем сходе в космосе ‒ это было грандиозное зрелище, как будто взрыв сверхновой ‒ космогуалы решили, что лучше возможная смерть, чем рабство в твоей голове. Но, мне кажется, они все же надеются, что останутся живы.

- Так вот, что они хотят, ‒ задумчиво проговорил Марк, отслеживая финал концерта Шнитке, ‒ чтобы я закончил роман и расстался со своими героями (на самом деле, у него уже было предчувствие приближающейся развязки; где-то в глубине подсознания он уже решил, что роман подходит к концу). Они хотят, чтобы я закончил роман?

- Совершенно верно. Боже, ‒ воскликнул, вдруг Зун с облегчением, ‒ я свободен. Чудовище исчезло!

И тут же быстро проговорил.

- Прощай, переходы между мирами закрываются. У меня предчувствие, что мы видимся с тобой в последний раз. Ах, как бы я хотел...

Что Зун хотел, Марк не понял, одновременно с неожиданным исчезновением Виктора прозвучал последний аккорд концерта Шнитке.

Только тогда Вадимов смог открыть глаза. Он был потрясен. И пришел в себя не сразу.

- Что с тобой? ‒ спросила Наташа с тревогой.

- Я заканчиваю роман, ‒ задумчиво ответил Марк.

- Почему заканчиваешь, ‒ снова спросила она, не придавая своему вопросу большого значения ‒ мало ли работ за эти годы Марк закончил.

- Меня попросили, ‒ ответил Марк, ‒ и знаешь кто? Не угадаешь.

- Кто же, ‒ спросила Наташа с улыбкой, ‒ уж не Щедровицкий ли?

- Ну что ты, он бы этого не сделал из принципа. Нет, попросили космогуалы, только что, и я не могу им отказать, ведь это мой собственный сюжет, очевидно, он уже исчерпан. Правда, осталась еще одна тема …. Как только я ее закончу, все конец.

5

Позвонил и пришел Черный. Вид у него был растерянный, осиротевший.

- Что с Вами? ‒ спросил Вадимов сочувственно, но не без иронии.

- Космогуалы исчезли, ‒ горестно ответил Черный. ‒ Я третий день не могу их найти. Космос молчит, все вымерло, как будто их никогда и не было. Что теперь делать?

- Вы должны радоваться, а не предаваться печали, ‒ старался утешить Черного Марк, ‒ теперь человечеству ничто не угрожает. Я, конечно, понимаю, Вы с ними сжились.

Вадимов говорил что-то еще, но видел, Черный его не слушает. Скоро тот ушел.

Подойдя к окну, чтобы задернуть штору ‒ солнце мешало работать ‒ Марк невольно вспомнил теорию Рудольфа Штейнера. Солнечный свет, утверждал немецкий эзотерик, ‒ это духовные существа, которые из духовного мира помогают нашему творчеству.

Может быть, подумал Вадимов, все куда проще: мысль ‒ это свет? А как же тогда мои многолетние исследования? Марк засмеялся и вернулся к работе, так и не задернув штору. К вечеру, когда солнце ушло, перестав засвечивать экран компьютера, он закончил свой роман.