Социально-психологические универсалии личности современного террориста

Зеленков Михаил Юрьевич ORCID: 0000-0002-1005-5721 доктор политических наук, кандидат военных наук Государственный университет просвещения, Директор научно-образовательного центра 125993, Россия, г. Москва, ул. Радио, 10А стр. 1 Zelenkov Mikhail State University of Education, Director of the Scientific and Educational Center 125993, Russia, Moscow, Radio str., 10A, p. 1 mz60@mail.ru Другие публикации этого автора

Терроризм - это древняя бесчеловечная практика, которая существует уже более 2000 лет. В основе его сущности лежит использование насилия для создания страха. Сегодня терроризм уже не принадлежит тому или иному социуму, он стал международным. Нет числа различиям между чертами личности террориста. Однако, как показывает следственная практика, существуют общие черты, свойственные всем представителям террористических организаций. Компаративистский анализ личности террориста дает основания утверждать, что в основном эти черты носят социально-психологический характер. Социально-психологические универсалии - это своего рода результат системного обобщения бесчеловечного опыта террористической деятельности. К какой бы террористической группе ни относился индивид, в какой бы стране он не родился, какую бы религию не исповедовал, каких бы социальных, политических или идеологических взглядов он ни придерживался, и к какой бы социальной среде ни принадлежал, существует определенная система черт, которая присуща каждому члену этой группы. Так происходит потому, что все представители террористических организаций по одним и тем же догматам, имеют одинаковые потребности, они все равны перед задачами, которые ставят перед ними их идеологи и руководители. Слово «универсалия» обозначает общие понятия. В термине «социально-психологические универсалии» содержится тот же смысл: всеобщие социально-психологические черты, характерные для каждого индивида из состава террористической группы. Социально-психологические универсалии, безусловно, «роднят» всех террористов на Земле, потому что являются единым фундаментом для своеобразия каждой конкретной террористической организации. В то же время в научной среде все еще не выработано единого взгляда на эту проблему.

1. В когорте ученых, изучающих феномен террориста с точки зрения криминологии, можно выделить большую группу специалистов, представители которых считают, что эти «ангелы смерти» не страдают какими-либо природными или наследственными патологиями сознания, их с полным основанием можно назвать психически здоровыми и адекватными, однако обладающими определёнными психологическими свойствами личности, способными вызвать девиацию в поведении и подвигнуть индивида к совершению террористического акта. Например, как следует из материалов расследования 30 декабря 2013 г. член незаконного вооруженного формирования М., осознавая противоправность и фактический характер своих действий, предвидя неизбежность наступления общественно опасных последствий в виде разжигания национальной, религиозной и социальной ненависти и вражды, дестабилизации обстановки в Российской Федерации, и желая этого, расположившись в рейсовом троллейбусе, следовавшем в г. Волгограде по маршруту «Больничный комплекс - Завод им. Куйбышева», привел в действие находящееся при нем самодельное взрывное устройство и осуществил взрыв. В результате погибли 15 и пострадали 28 граждан.

В. Пирожков пишет: «Террорист в момент совершения теракта кажется себе мужественным, благородным, жестоким, бескомпромиссным борцом за «справедливость». ^[1] В. Брагин на основе анализа отечественных источников также пришел к выводу, что «психика террористов находится в пределах нормы и наблюдается лишь незначительное число террористов с патологиями». ^[2] Д. Ольшанский отмечает, что «результаты исследования участников террористических организаций и террористических действий (личностный опросник Г. Айзенка) показывают преобладание среди них подвижного типа нервной системы: 46 % холерики, 32 % сангвиники, 12 % меланхолики и 10 % флегматики». ^[3]

Ярким доказательством этих научных результатов являются события конца XX в. – начала XXI в., произошедшие на территории Северо-Кавказского региона. Например, с 1999 г., после начала проведения антитеррористической операции на Северном Кавказе по разоружению незаконных вооруженных формирований, в Панкисском ущелье Грузии и в Чеченской Республике полевыми командирами Р. Гелаевым, Ш. Басаевым и др. были созданы устойчивые вооруженные группы, именуемые их участниками «Джамаат». Эти банды создавались для дестабилизации обстановки в Чеченской Республике, запугивания или физического уничтожения работников федеральных сил и правоохранительных органов Российской Федерации, а также лиц из числа местных жителей, сотрудничающих с федеральными силами. Для достижения своих преступных целей банды совершали убийства работников федеральных сил, правоохранительных органов и местных жителей, сотрудничающих с федеральными органами, террористические акты (взрывы, поджоги) и иные действия, создающие опасность гибели людей, а также другие тяжкие преступления, связанные с вооруженными нападениями на граждан и организации.

Психологический анализ генезиса подготовки, совершения или предотвращения террористического акта дает основания утверждать, что его исполнители, как правило, испытывают внутренний мотивационный конфликт. Одно их «Я-хочу» требует осуществить террористический акт, выполнив возложенную на них миссию, и пожертвовать собой во имя «великой» идеи. Другое «Я-хочу» - согласно инстинкту самосохранения, призывает приложить все силы и выжить после этого, а также и не попасть в руки правоохранительных органов. При этом, согласно данным мировой террористической практики, история формирования и динамики поведения террориста находится, как правило, в прямой зависимости от таких социально-психологических факторов как пол, возраст, воспитание, образование, миросозерцание, самоидентификация, самореализация, самоактуализация, самоутверждение, окружающая социальная среда. Например, экс премьер-министр Бельгии Г. Верховстадт считает, что бедность и отчаяние являются не универсальными причинами терроризма, а плодородной почвой для вербовщиков. Нищета населения развивающихся стран (по данным ООН за 2016 г. доля недоедающих людей в мире составляет 12,9% ^[4]) способствует тому, что именно там люди попадают в сети рекрутеров международного терроризма. Как сказал Г. Верховстадт, «им не за что ценить собственную жизнь, и они начинают видеть в терроризме единственный возможный выход из своего отчаянного положения». ^[5]

Статистика неумолимая и беспристрастная вещь, она показывает, что многие террористы происходят из образованных и богатых семей. Усама бен Ладен, например, вышел из семьи с исключительным богатством в Саудовской Аравии, террорист Мохаммед Атта происходил из среднего класса. Секта «Аум Синрике» (Япония) состоит в основном из профессиональных специалистов, ученых и инженеров. Десятки террористов из террористической организации Баадер-Майнхоф (ФРГ) принадлежали к среднему классу. Р. Пейпа проанализировав 130 террористов-смертников обнаружил, что «многие из них произошли из привилегированных слоев населения». ^[6] М. Сейджман пришел к выводу, что «73% джихадистов учились, были женаты и у большинства из них были дети. Они пришли из семей высшего и среднего класса, только небольшая доля (27%) вышли из рабочих и бедных семей». ^[7] Это бросает вызов предположениям что терроризм является результатом личной бедности, лишений (хотя в некоторых случаях, конечно). Е. Баккер также отмечает «сравнительно высокий уровень браков среди джихадистов. Важным выводом здесь является то, что семейные обязанности не помешали человеку проповедовать джихад». ^[8] М. Сейджман в ходе своих исследований обнаружил связь внутри джихадистских браков: «жены большинства джихадистов разделяют их глубокие идейные убеждения, защищают сторонников джихадизма». ^[7] Следовательно, брак - это по сути поддерживающая основа среды для джихадистов, а не сдерживающее его влияние.

По данным С. Хармон, в начале XXI в. «более 30% международных террористов составляли женщины, и они занимали центральное место в членских списках и функциональной роли большинства террористических организаций». ^[9] По другим данным «число женщин варьируется в диапазоне от 20% до 30% для многих отечественных и международных террористических группировок». ^[10] Причем среди левых террористических организаций преобладание лиц женского пола значительно больше, чем среди правых.

Что касается универсального возраста террористов, то С. Махан и П. Гризет отмечают, что «террористы-самоубийцы, как правило, мужчина в возрасте от 17 до 23 лет». ^[11] В своем исследовании террористов-смертников, Р. Папе обнаружил, что их средний возраст колебался около 21,1 лет для ливанской «Хезболлы» и для палестинских террористов около 29,8 лет. ^[6]. Причем женщины-террористы, как правило, в среднем старше мужчин. Например, 48 женщин террористов-самоубийц, по данным Р. Папе, были гораздо старше, чем 213 мужчин. Более 60% мужчин были в возрасте между 19 и 23 годами, и только около 25% было 24 года и старше. С другой стороны, только 40% женщин были в возрасте от 19 до 23 лет и почти 50% было 24 года и старше. ^[6] Часто разница в возрасте заключается в том, что среди женщин-шахидок в большинстве своем встречаются вдовы мужчин, бывших террористов, ликвидированных правоохранительными органами. Эта ситуация настолько распространена, что этих женщин часто называют «черными вдовами». Хотелось бы сделать и еще одну ремарку - средний возраст левых террористов, как правило, ниже, чем представителей других террористических групп. Многие из них даже не имеют диплома об окончании средней школы.

2. По мнению большинства ученых, в основе психологии террориста лежат такие универсальные свойства сознания личности, как агрессивность, неустойчивая психика, неуверенность в себе, пассивность и легкость подверженности внешнему информационно-пропагандистскому и социально-психологическому влиянию, постоянная оборонительная позиция, чрезмерная внутренняя направленность сознания и незначительное внима­ние к чувствам и проблемам окружающих людей. ^[12] В то же время, профессор Ю. Антонян считает, что террористы не составляют единой психопатологической группы. Среди них могут быть как психически больные, так и вполне здоровые индивиды. В этом случае их разъединение по группам происходит на основе черт чисто психологического характера. Это, во-первых, отщепление от своей личности наименее ценных качеств и проекция их на других. Во-вторых, постоянная готовность думать, что ему угрожает опасность, и отсюда готовность к защите путем нападения. ^[13]

Так, в частности, преследуя цель добиться отделения Чеченской Республики от Российской Федерации, террорист Ш. Басаев и возглавляемая им банда, проникла 14 июня 1995 г. на территорию г. Буденновска Ставропольского края, где ею были совершены нападения на граждан и организации. В процессе нападения участники банды на улицах города, а также врываясь в квартиры и частные дома мирных жителей г. Буденновска, угрожая убийством, причинением телесных повреждений, в целях понуждения государства совершить или воздержаться от действий против участников банды, захватили заложников. Затем, на площади участники банды подвергали граждан издевательствам: заставляли ложиться на асфальт, стреляли поверх голов, а когда в воздухе появились вертолеты, усадили граждан вокруг бензовоза и угрожали его взорвать. После того, как дополнительно были захвачены в заложники 650 чел. больных и 450 чел. медицинского персонала Буденновской центральной районной больницы, захваченные в городе заложники, были сопровождены в здание больницы, где удерживались в условиях, опасных для жизни и здоровья в течении 14-19 июня 1995 г. ^[14]

3. В научном мире еще во второй половине ХХ в. ученые разделились на две группы по поводу вывода о том, что психопатологические отклонения являются основ­ным побудительным стимулом терроризма. Среди специалистов, отрицательно относящихся к данному мнению можно назвать Н. Ливингстоуна, К. Оотса и др. Так, например, Н. Ливингстоун считал, что есть все осно­вания полагать, что «психопатология достаточно редкая вещь среди политических террористов». ^[15] При этом «террористические организации, по мнению К. Оотса, могут дать молодым людям возможность стать героем, стимулом может стать атмосфера приключений и аван­тюр». ^[16] «Побудительным стимулом для будущего террориста является, по мнению Р. Соле, и стремление самоутвердиться посредством насилия». ^[17] П. Пьетрин и Дж. Сартори пришли к выводу, что «у преступника есть ген, который приводит к накоплению серотонина в мозге, а его избыток приводит к лекговозбудимости и импульсивности». ^[18] Этой точки зрения придерживаются также Т. Моффитт, Дж. Бухгольца и О. Кассе. ^[19] Некоторые специалисты этой группы ученых считают, что у многих террористов-смертников перед совершением террористического акта появляется т.н. предсмертный транс: исчезают фобии, проблемы, появляется ощущение всевластия над жизнью и смертью других людей, чувство психологического экстаза. В таком состоянии их уже ничто не остановит. Концентрируя все свои усилия на совершении террористического акта, это биологическое существо преодолевает любые трудности, стоящие на пути выполнения им «великой» миссии. Случаи, когда шахиды идут на таран защитных устройств объектов террористического акта (Грозный – террористическая атака на дом правительства, Моздок – террористическая атака на армейский госпиталь и др.) наглядно доказывают этот вывод.

К ученым, которые считают психопатологию основным побудительным мотивом для вхождения в террористические группы можно отнести Поста, Боллингера, Ольшанского, Антоняна и др. В ходе своих исследований они выявили психодинамику, сходную с той, которая была обнаружена в случаях, пограничных с нарциссистскими. Так, в частности Дж. Пост выдвинул концепцию о том, что «полученные в раннем возрасте нарциссические травмы расщепляют личность будущих террористов на грандиозное «Я» и ненавистное «Не-Я», проецируемое на конкретные внешние объекты, расцениваемые в качестве «козлов отпущения». ^[20] На Боллингера, по его мнению, особое впечатление произвела история нарциссис­тских травм, которые ведли к недостаточному чувству самоу­важения и неадекватной интеграции личности. Террорис­ты, которых он интервьюировал, имели черты рас­щепления, характерные для индивидов именно с нарциссистской и пограничной личностью. Он выявил, что «они отщепляют низкооцениваемые части самих себя и проецируют их на истеблишмент, который является угрозой для их агрессив­ности». Данный вывод, как мы уже отмечали ранее, совпадает с мнением Ю. Антоняна. «Причем, индивиды, вошедшие в террористические группы, рекрутируются из практически всех профессий, из всех слоев общества. Они представляют самые разнообразные культуры и наци­ональности и поддерживают широкий спектр идеоло­гических направлений». ^[21] В качестве психических отклонений в отечественных научных исследованиях отмечаются и такие психические отклонения, как садизм (В. Сухарев ^[22]), гомосексуализм (М. Якупов ^[23]), ущербность социального статуса (Д. Ольшанский ^[3]) и др.

Следует особо отметить, что на возникновение психопаталогии у индивида, которая в дальнейшем приводит его в террористическую организацию оказывают серьезное влияние, как уже было отмечено нами ранее, его воспитание в детстве и юности, а также случаи унижения или оскорбления, нанесенные ему или его близким. Именно поэтому, как показывает мировой опыт, террористов-смертников, как правило, подбирают среди необеспеченных, бедных, неустроенных людей, которым нечего терять – нищета с постоянной «промывкой мозгов» обеспечивают хороший вербовочный массив для рекрутеров террористических организаций. Так в частности на вопрос к одному из террористов, напавших в 1995 г. на центральную районную больницу в г. Будённовске, связанный с причиной его вхождения в террористическую организацию и садистскими отношениями к заложникам, беременным женщинам и новорожденным детям он ответил, что «у него убили родных, а также взорвали его дом в г. Грозном и никто за это не ответил».

На Востоке, отмечается в следственной практике, нередко в смертники идут члены семей-изгоев, в которых кто-либо опорочен каким-то поступком, «потерял лицо». В этом случае террористический акт представляет собой попытку защититься от потери своего реноме. Врачи-психологи давно обратили внимание на то, что в странах Востока психопаталогия в молодежной среде вызывается «невыносимым чувством ответственности перед своими семьями. Согласно многовековых традиций, в этих странах, если кто-то из семьи достиг определенных успехов в карьерной лестнице, то он считает своим «священным» долгом улучшить положение большинства своих родственников. В связи с этим, например, качественное обучение одного из молодых членов семьи становится «святым» семейно-родственным делом. В расходах на обучение участвуют как близкие, так и дальние родственники. Как результат, в случае неудачи в образовании и постижении науки, прерывания карьерного роста у молодого человека появляется дикий страх, выражающийся в фобии, что он погубил всю свою семью, т.к. не смог оправдать возложенные на него надежды.

Психология человека, отмечает профессор Ю. Антонян ^[1], такова, что при появлении какого-то страха он не бежит от этого ощущения, а идет к нему, чтобы узнать его, овладеть им. Эту особенность ученые отмечают и у убийц террористического характера. Они стремятся к смерти, своей или чужой. Согласно статистики склонность к суициду наличествует у более 30% преступников, совершивших одно убийство, и у более 60% лиц, осужденных за три и более убийства. Смерть притягивает их. В конечном счете, в сознании неудавшегося студента или чиновника возникает стремление свести счеты с обществом, которое не дало ему возможности осуществить возлагавшиеся на него его близкими надежды и реализовать эту фобию он пытается в рядах ультралевых или ультраправых групп. Причем, как свидетельствуют факты, подавляющее большинство молодежи в поисках выхода сначала обращалось в левые организации, но не находя там немедленного и адекватно потерянному ответа на проблемные вопросы, переходили на позиции ультралевых (или ультраправых) экстремистов.

4. Еще одной универсалией преступности террористического характера можно считать идеологическую составляющую сознания личности террориста. Мировой опыт антитеррористической деятельности учит, что тер­рористы из различных групп слепо привержены своему де­лу и готовы идти до конца, даже пожертвовать жизнью за это дело. Дело группы – идеология, – имеет большое значение. Г. Лебон по этому поводу писал: «Старая идея даже тогда, когда она не более, как слово, звук, мираж, обладает магической властью, способной еще подчинять нас своему влиянию». ^[24] Отечественные исследователи В. Витюк и С. Эфиров отмечают, что «террористов выделяет из общей массы предельная нетерпимость к инакомыслию и фанатизм, порожденный максималистским идеалистическим утопизмом, ненавистью к существующему строю или обостренным чувством отчужденности. Им свойственна твердая вера в обладание абсолютной, единственной и окончательной истиной, вера в мессианское предназначение, в высшую – и уникальную – миссию во имя спасения или счастья человечества». ^[25] При этом они стремясь сделать жизнь общества идеальной, не останавливаются перед уничтожением представителей этого же социума, выходя в выборе методов и средств достижения своей цели за пределы человеческого. Например, в результате вооруженного нападения банды, возглавляемой Ш. Басаевым на г. Буденновск, (1995 г.) погибло 129 чел., среди которых 18 работников милиции и 17 военнослужащих, причинены огнестрельные ранения различной степени тяжести 415 гражданам, сожжены и расстреляны 198 автомашин, подожжен Дом детского творчества, значительно пострадали здания городской больницы, отдела внутренних дел, городской администрации, а всего 54 объекта муниципальной собственности, 107 домовладений частных лиц, захвачено в заложники более 1500 граждан.

Но «дело», как доказывают результаты нашего анализа, не является главной психологической универсалией вступления в террористическую группу. Оно служит скорее логическим обоснованием, сознательно и открыто выражаемым мотивом. «Главный мотив, отмечает Дж. Поуст, вступления в терро­ристическую группу носит гораздо более личностный хара­ктер и коренится в сознании индивида. Он реализуется в стремлении к укреплению личностной идентичности и, что особенно важно, в принадлежности к той или иной террористической организации». ^[21] М. Сейджман в ходе своих исследований пришел к выводу, что «очень часто террористические группы возникают на основе некоторой общности людей. Это могут быть дружественные или родственные отношения, отношения близкого личного общения, ученичества и т.д.». ^[26] Например, в период с 2009 по 2010 гг. жители Грозненского района Чеченской Республики Т., С., З., Х. с целью совершения нападений на граждан и организации, осуществления актов терроризма, посягательств на жизнь представителей федеральных и местных органов власти, военнослужащих федеральных сил и сотрудников правоохранительных органов Российской Федерации, на территории Грозненского района Чеченской Республики создали устойчивую вооруженную группу (банду). Устойчивость банды достигалась стабильностью ее состава, тесной взаимосвязью между участниками банды, единством преступного умысла, строгим распределением ролей между участниками банды при совершении преступлений, согласованностью совместных действий, дружескими отношениями, а также отношениями родства и давнего знакомства. Руководитель банды Т. разрабатывал планы совершений преступлений, распределял роли между ее участниками, давал конкретные указания и распоряжения о совершении тех или иных действий при совершении преступлений участниками банды. Безусловное выполнение приказов руководителя банды обеспечивалось наличием механизма поддержания внутренней дисциплины.

Всеобъемлющая идеологическая обработка будущих террористов создает в их индивидуальном сознании устойчивый стереотип, который впоследствии практически невозможно изменить или подавить. Например, в широко распространенном сегодня исламском терроризме обработка сознания и подготовка будущих шахидов идёт «рука об руку» с насаждением религиозных догм, причем, как правило, с детского или подросткового возраста. Например, после окончания первой чеченской компании, примерно с 1996 г. иностранными эмиссарами, Ш. Басаевым, А. Масхадовым, Д. Умаровым, Р. Гелаевым и другими руководителями незаконных вооруженных формирований на территории Северного Кавказа с целью вовлечения новых участников для совершения террористических актов были направлены активные члены преступного сообщества в Чеченскую Республику, Республику Ингушетия, Кабардино-Балкарскую Республику, Карачаево-Черкесскую Республику, Республику Дагестан, г. Москву и другие субъекты Российской Федерации, которые искажая принципы и догмы религии ислам, касающиеся «Джихада» - войны мусульман за веру, стали призывать лиц, исповедующих ислам, к вступлению в банды для совершения террористических актов и посягательств на жизнь военнослужащих и сотрудников правоохранительных органов, в целях воспрепятствования законной деятельности указанных лиц по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности, а также из мести за такую деятельность.

В массовых информационно-пропагандистских кампаниях рекрутерами широко используются песни, книги, стихи, фильмы, митинги, прославление павших за веру и истину, почитание и поддержка их близких (особенно это характерно, на протяжении вот уже более полувека, для Палестины). Например, в качестве информационных ресурсов, как установлено было следствием, при распространении идей радикального учения международного религиозного объединения «Таблиги Джамаат» в Астраханской области (деятельность запрещена решением Верховного суда РФ от 07.05.2009 г.) использовались специально написанные книги: «Ценности Таблига», «Ценности намаза», «Благочестие и богобоязненность», «Личность мусульманина согласно Корану», «Два свидетельства, их смысл и то, чего требует каждое из них», «О том, что поможет снискать награду Аллаха и искупить грехи» и др., которые согласно заключению судебной лингвистической экспертизы содержали призывы, направленные на возбуждение ненависти и вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам отношения к религии.

Среди основных пропагандистски насаждаемых целей террористической деятельности можно отметить: противостояние США, Израилю, России; обязательную жизнь по законам шариата; построение всемирного Халифата (ИГИЛ). Например, в ходе ликвидации незаконных вооруженных формирований на территории Северного Кавказа постоянно отмечалось, что особую сплоченность членов того или иного незаконного вооруженного формирования обеспечивала приверженность его участников к радикальному направлению в исламе, желание любыми средствами добиться поставленной цели по созданию самостоятельного исламского государства, пренебрежительное, циничное отношение к жизни и здоровью граждан, вне зависимости от их социальной и религиозной принадлежности.

Для идеологически обработанного человека, его поступок, сопровождаемый смертью врагов – не самоубийство, а подвиг во имя Бога (Аллаха) и ощущение своей принадлежности к «глобальной битве». Решающее значение играют почти радостное принятие смерти, гарантия попадания прямо в рай (особенно это характерно для шахидов мужского пола, исповедующих ислам). В этом случае террорист убеждён в том, что смерть – «это сон – предел сердечных мук и тысячи лишений, присущих телу». Так, например, примерно в декабре 2013 г. к участию в незаконном вооруженном формировании были привлечены исповедующие радикальный ислам религиозные фанатики С. и М., которым предполагалось на своем теле скрытно доставить самодельные взрывные устройства на территорию г. Волгоград, где совершить акты религиозного самоубийства, а именно – самоподрыв в местах скопления людей. Для доведения до такого психологического состояния, как показывает мировая практика, террористическим акциям предшествует специальный торжественный ритуал, например, запись заявления на видео; близким родственникам создаются почёт, уважение и материальные блага.

Таким образом, несмотря на то, что обобщенные свойства личности террориста находится в постоянной динамике, результаты проведённого нами исследования показывают, что личность террориста все-таки обладает универсальными социально-психологическими чертами.

Социальные черты: как правило, это неженатый мужчина в возрасте 18-29 лет (однако немало и женщин – в основном шахидки), не имеющий ярко выраженных признаков инвалидности или какой-либо другой телесной патологии; подвергшийся социальному игнорированию его проблем; сокративший до минимума процессы социального взаимодействия, но желающий повысить свой социальный статус и обладающий ярко выраженным групповым нарциссизмом по принципу «мы-они», «друг-враг», «верные-неверные»; происхождение, культура, религия и образование – многотипные.

Психологические: жестокость; агрессивность и озлобленность; приверженность стандартным поведенческим образцам, преобладание стереотипного, а не креативного мышления; наличие фобии за безусловный успех своего дела; повышенные фрустризм, ригидность, невротизм и разочарование жизнью; фанатизм; свобода от чувства собственности; психические заболевания и склонность к суициду; суеверие и «слепая» вера в высшие и магические силы, в метафизическое зло (несовершенство мира), а также в то, что своим поступком он изменит личную жизнь и жизнь социума к лучшему; психологическая неустойчивость и легкая подверженность внешнему информационно-пропагандистскому и социально-психологическому влиянию; уверенность в исключительной правильности своих действий, в своей избранности и безнаказанности.