Формирование и использование социологически ориентированной методологии правопознания и правопонимания в учении о праве Иеринга

Горбань Владимир Сергеевич доктор юридических наук заведующий сектором философии права, истории и теории государства и права, руководитель Центра философско-правовых исследований, Институт государства и права Российской академии наук 119019, Россия, г. Москва, ул. Знаменка, 10 Gorban Vladimir Sergeevich Doctor of Law Head of the Department of Philosophy of Law, History and Theory of State and Law, Head of the Center for Philosophical and Legal Studies, Institute of State and Law of the Russian Academy of Sciences 119019, Russia, Moscow, Znamenka str., 10 gorbanv@gmail.com Другие публикации этого автора

Социологизм в правопонимании Иеринга является характерной чертой всей его правовой теории и политико-правового мышления на всех этапах творческого становления и развития. Притом в процессе развития социологического правопонимания Иеринга конкретные формы социологических теоретических конструктов имели нередко оригинальные модификации предшествующего понимания. Так, например, если рассматривать социологизм в правопонимании Иеринга с точки зрения анализа его сочинений, преимущественно появившихся в 1880-ые гг., т.е. в поздний период (второй том «Цели в праве», третьи венский доклад «О возникновении правового чувства», «О задаче и методе изложения истории права» (это сочинение было издано после смерти автора в 1894 г.)), как, например, это делает известный немецкий социолог Г. Шельски ^[27], то, при всех достоинствах проведённого им исследования (преимущественно с социолого-антропологической точки зрения), некоторые существенные социологические конструкты правопонимания и социальной теории Иеринга оказываются вовсе без внимания, а также не учитывается динамика формирования социологизма в правопонимании Иеринга, его идеологические и теоретические истоки, преемственные и новаторские теоретические и социально-практические решения. Правда, и сам Г. Шельски извиняется за ограниченный выбор источников для исследования, что, по убеждению социолога, не может привести к наиболее достоверным результатам ^{[27, с. 141-142]}. С теоретико-методологических позиций, более правильным было бы исследование социологизма в правопонимании Иеринга, во-первых, с точки зрения анализа формирования и последующих авторских модификацией социологических конструктов в правовой теории Иеринга, а во-вторых, с учётом всего диапазона развитых им принципов и установок социологического исследования и интерпретации права.

Социологизм правовой теории Иеринга, рассматриваемый вне его идеологических и теоретических истоков и связей, не позволяет выяснить и понять действительный смысл, вкладываемый мыслителем в артикулируемые им социологизированные конструкты правопознания и правопонимания, оригинальность логико-понятийной интерпретации политико-правовой проблематики в контексте использования социологизированных установок и объяснительных приёмов, а, в конечном итоге, обосновано и достоверно типологизировать правовую теорию Иеринга в истории формирования и последующего развития социологического направления в правоведении и социологии права, как междисциплинарной области юридико-социологических исследований. Кроме того, на формирование и развитие правопонимания и правовой теории Иеринга существенное влияние оказала немецкая философия, особенно философия Гегеля. В этой связи социологизм правовой теории Иеринга был в значительной степени философским социологизмом. Отдельные теоретические концепты гегелевской философии в значительной степени сформировали теоретическую схему правового учения Иеринга, в том числе реализованных им социологизированных установок и подходов к праву.

Для того, чтобы выяснить действительный характер и оригинальность социологического подхода к праву Иеринга, необходимо в первую очередь исследовать методологические основы правопознания и правопонимания в его учении, основные методы и подходы интерпретации права, а также их идеологические истоки.

В. В. Лапаева справедливо отмечает, что «…социологическое направление правопонимания в значительной мере выросло из критики позитивного права и противодействия засилью поддерживаемого официальной властью легистского подхода» ^{[1, с. 68]}. В этой связи примечателен тот факт, что Иеринг в 1868 г. выступил в Вене с так называемым первым венским докладом (всего из было три), в котором подверг критике позитивизм в таких резких тонах, что вряд ли вообще, по крайней мере относительно этого периода, можно отыскать столь жёсткую антипозитивистскую позицию: «Позитивистский юрист – бездумное колёсико в правовой машине» ^{[11, с. 50]}, «…позитивизм – это смертельный враг юриспруденции; так как он опускает её до уровня ручного инструмента, и с ним поэтому она должна сражаться не на жизнь, а на смерть», «…основное зло, против которого она (т.е. юриспруденция – доб. нами В.Г.) постоянно должна быть начеку, еcли она не хочет тотчас же пасть под его тяжестью, зовётся позитивизмом…» ^{[11, с. 50, 52, 54]}.

Социологический подход к праву формировался в творчестве Иеринга параллельно с дисциплинарным становлением социологии как самостоятельной науки. Он не опирался на труды основателей социологии, так как к тому времени, когда в творчестве Иеринга уже явно был обозначен переход от анализа нормативности к социальной действительности права, социология находилась лишь в начальной фазе своего становления. Кроме того, надо учитывать также то обстоятельство, что на родине мыслителя в Германии становление социологии происходило позже, чем, например, во Франции или Англии. Так, известный социолог Р. П. Шпакова в большом совместном с немецкими коллегами труде о «немецкой социологии» справедливо отмечает: «Немецкая социология как самостоятельная система знаний возникла в последней трети XIX в., т.е. почти на полвека позднее социологии в ряде ведущих европейских стран. Во Франции и Англии, например, к этому времени уже сложились и созрели влиятельные социологические направления» ^{[2, с. 11]}. В этой связи теоретико-методологической основой социологического подхода к праву Иеринга были не фундаментальные принципы социологической теории, которая находилась в стадии формирования и дисциплинарного становления, а отдельные, если говорить в современном контексте, парадигмальные установки и подходы, задающие принципы исследования социально-культурных явлений. Так, социально-историческое познание права в теории Иеринга опиралось на социальный реализм, который как парадигмальная установка в последующем в социологии интерпретировался как онтологический аспект социологизма. Суть данной установки в правовой теории Иеринга проявлялась в трактовке общества и его исторической эволюции в качестве социальной реальности, которая постигается путём «наблюдения» за многообразием жизненных условий общества, потребностей, нужд, практических мотивов и целей.

Общество рассматривалось Иерингом как совокупность принципиально всех людей, разделённых на отдельные государства, и осуществляемой ими правовой и духовно-нравственной культуры. Человек своей созидательной деятельностью создаёт правовые и нравственные идеи, представления и институты, право, правовой и нравственный порядок жизни. Однажды возникнув, они становятся вечным достоянием человечества, которое не может быть упразднено человеком. Социальный порядок позитивируется человеком, но для существования и развития общества, позитивных социальных изменений необходимо право. Право рефлексирует структуру социальной действительности, множество фактических порядков: конъюнктуру интересов и сил, структуру и содержание социальных потребностей, практических мотивов и целей, и т.п. Конкретные, правовые порядки, которые существуют в форме действующих законов, функционирующих учреждений, заключённых договоров, уголовных запретов и т.п. - они представляют собой социально-полезное разрешение тех или иных трудных ситуаций и конфликтов, решение для отыскания способов удовлетворения потребностей и реализации иных практических мотивов. Социальная действительность признаётся в теории Иеринга лишь в правовой форме. Вне права или без права она становится хаосом, а человек возвращается на уровень животного. Лишь право создаёт для человека возможность реализовать своё назначение как социального существа тем, что оно обеспечивает человеку нравственные условия его самосохранения и развития. Для Иеринга возможна либо социальная действительность в правовой форме, либо её противоположность – хаос первобытного состояния. Социальная правовая действительность, по Иерингу, представляет собой множество отдельных правовых порядков, которые действуют или признаются как право, обеспечивая жизнь общества, социальные изменения и развитие. Общество для Иеринга - это определённая живая среда, в которой с помощью и на основе права человек может жить совместно с другими, т.е. как социальное существо.

Общество, согласно правовой теории Иеринга, нежизнеспособно вне права. Оно не может существовать и развиться без права. С помощью права общество существует и развивается. Но право, по Иерингу, требует постоянного осуществления. То, что не осуществляется, не является правом. Иеринг признаёт как правовое лишь то, что служит социальным целям, удовлетворяет потребности жизни. Соответственно, общество представляет собой объективную социальную действительность в правовой форме, в которой совокупность всех (!) людей реализует социальные цели и потребности жизни.

Право, правовой порядок требуют постоянного участия индивидуума в осуществлении права. Жизнь права является коллективной работой всех и каждого, участвующих в реализации «правовой идеи на земле» ^{[17, с. 2]}. Участие в этой работе является социальным поручением и моральным долгом каждого гражданина, оно распространяется не только на нынешнее поколение, но и относится ко всем будущим поколениям.

Право, обеспечивая позитивные социальные изменения и социальное развитие, само находится в процессе постоянного развития, «вечного становления», и этот процесс не прекращается никогда. Оно обладает способностью к самодвижению и саморазвитию. При этом право выполняет функцию стабилизации социальной жизни и социального развития не status quo, т.е. речь идёт не о возвращении общества в исходное состояние порядка, а о процессе постоянного «становления» общественного порядка, его развития в соответствии с развитием самого общества и его жизненных потребностей, которые с другой стороны, согласно воззрениям Иеринга, развиваются лишь в условиях правовой социальной действительности.

В сочинениях 1880-ых гг. – второй том «Цели в праве», третий венский доклад «О возникновении правового чувства» (сюда же относится фрагмент сочинения «История развития римского права», который был издан в 1894 г., т.е. после смерти Иеринга, его зятем В. Эренбергом на основе рукописей Иеринга) – Иеринг артикулировал новую для него позицию в разрешении основного вопроса философии (вопроса о соотношения бытия и сознания), согласно которой правовой порядок не только признавался объективным, но и рассматривался как первичный по отношению к правовому чувству и правовым представлениям. Если изначально Иеринг исходил из того, то социальная действительность рефлексируется в правовых понятиях, которые формируются на основе правового чувства, то отныне социальная правовая действительность рассматривалась как порождающая само правовое чувство. Правовое чувство формируется на основе объективно существующего правового порядка, а затем, когда оно сформировалось, оно начинает применять тот же масштаб, который оно усвоило из правового порядка, к нему же самому.

Одним из главных исходных принципов правопознания и правовой теории Иеринга было требование интерпретации права через познание социальной реальности и механизмов действия социальности (мотивов поступков людей, потребностей и интересов индивидуума, общества и государства, обозначаемых как «жизненные условия», факторов социального движения (вознаграждение, принуждение, этические факторы: мораль, нравственность, такт, мода и т.п.), социальных изменений и социального развития (борьба за право и политическая задача современников принимать участие в ней; право, как ключевой фактор социальных изменений и социального развития)). Социальная реальность рассматривалась в правовой теории Иеринга - на всех этапах становления и развития его правопонимания – как единственное достоверное средство и одновременно среда познания права. Уже в первых больших произведениях (первый том первой части «Духа римского права на различных ступенях его развития», 1852 г.) в правовых понятиях Иеринг видит «правовую структуру действительности» ^{[4, с. 30]}. «Дух какого-нибудь права», по Иерингу, может быть постигнут только через изучение «реальных обстоятельств жизни, действительности права» ^{[4, с. 30]}. В последующем творчестве Иеринга социологический подход к праву развивается, дополняется новыми объяснительными приёмами и теоретическими конструктами, приобретая всё более законченную теоретическую форму целостного и оригинального учения о праве. В конечном итоге, Иеринг пришёл к пониманию, что право и есть сама социальная действительность, рассматриваемая лишь под определённым углом зрения.

Социальный реализм отличала общекультурная установка позитивистского характера, которая заставляла рассматривать социальное познание по образу и подобию естественных наук.

Под влиянием естественных наук, в чём прямо признаётся сам Иеринг, он использовал в своей правовой теории термины и метафоры из области биологии, физики и химии. Сообразно с этим право он уподобляет организму, и соответственно формулирует в качестве цели своей научной программы исследование правового организма с точки зрения его структуры и функций. Структурный анализ характеризуется им как «анатомическое» исследование правового организма, а функциональный анализ как «физиологическое» исследование правового организма. Правовые нормы подвергаются им интеллектуальной «химической» процедуре «разложения» и «осаждения» до простых основных элементов. Функциональный анализ права ведёт Иеринга к сравнению общества с «механизмом» или «машиной». Однако такой стилистически явно гиперболизированный «натурализм» правовой теории Иеринга не следует преувеличивать, так как он по существу немногое объясняет в содержании правопонимания Иеринга. Иеринг использовал натуралистическую терминологию и метафорические образы для стилистического своеобразия своей правовой теорией в духе времени. Он не штудировал сочинения биологов или иных натуралистов. В значительной степени источником натуралистических метафор были беседы с коллегами с других факультетов. В этом отношении весьма красноречивым является то обстоятельство, что где бы не находился Иеринг, он регулярно встречался с друзьями и знакомыми для игры в карты и на дискуссионных вечерах (особенно в Гиссене). Его самые увлекательные и интересные разговоры он вёл с учёными, занимающимися естественными науками, что во многом объясняет его страсть в отношении метафор из области медицины, физики или химии. Натуралистический метафоризм и обмен мнениями с коллегами, которые занимались естественными науками, в действительности лишь убеждали Иеринга в правильности намеченного им пути исследования права.

Какое значение имел «натурализм» в правовой теории Иеринга для формирования его социологического правопонимания? Во-первых, таким образом он утверждался в мысли, что также как естествознание должно изучать природу не из работ Аристотеля и Плиния, а из природы, так и юристы должны изучать право не по-прежнему из Ульпиана и Павла, а из права ^[5], т.е. из наблюдения за живым правом, теми обстоятельствами социальной действительности, которые вызывают право к жизни. Во-вторых, натуралистические метафоры позволили ему понять и сформулировать методологически оригинальный подход к анализу права. Этот подход назывался структурно-функциональным анализом. Объясняя задачи и методы исследования «духа римского права» в одноимённом сочинении, он исходил из того, что право, как организм, должно изучаться с точки зрения структуры и функций. Этот подход был одним из ключевых методологических оснований-посылок его научной программы, реализованной им во всех последующих сочинениях, написанных после 1852 г. Правовые понятия характеризуют логическую структуру права и одновременно выражают правовую структуру социальной действительности. Уже в «Духе римского права» (первый том первой части) Иеринг признавал заблуждением, когда при исследовании права полагают, что «делают что-то возвышенное и великое, если материал переработать таким образом, как будто он является эманацией понятия, чтобы понятие таким образом явилось бы первоначальным, само по себе существующим, между тем как в действительности всё логическое построение права, каким бы совершенно оно ни было, является второстепенным (курсив наш. – В.Г.), продуктом цели, которой оно должно служить» ^{[4, с. 40]}. Кроме того, «то, что понятия имеют ту или иную форму, свою причину имеет как раз в том, что они лишь в этой форме удовлетворяют потребностям жизни» ^{[4, с. 40]}.

По Иерингу, ценность и назначение права реализуются только, если оно осуществляется, а то что не осуществляется, не есть право. Функция права состоит в том, чтобы оно осуществлялось ^{[4, с. 41]}. Примечательно при этом, что линия структурно-функционального анализа является в социологии фактически дисциплинообразующей. Если в истории социологической мысли формирование структурно-функционального анализа связывается традиционно с именем Спенсера, в частности, его идеей организма в социологии, а также с последующей методологической разработкой структурно-функционального анализа в социологии Э. Дюркгейма, то задолго до Дюркгейма и значительно раньше Спенсера в области правоведения структурно-функциональный анализ как подход, задающий принципы исследования социально-культурных явлений, был успешно применён и обоснован Иерингом. В этой связи Иеринг по праву может рассматриваться как пионер в применении структурно-функционального анализа в истории социологии права.

Традиционно правопонимание Иеринга, особенно раннего периода, типологизируют в связи с «юриспруденцией понятий», которая характеризовала основной метод догматического исследования права представителями исторической школы. Иеринг получил юридическое образование в традициях исторической школы, как он сам говорил, оставил университет, придерживаясь взглядов исторической школы. Идею системы в праве историческая школа унаследовала от доктрины естественного права. Философия немецкого идеализма – Фихте, Шеллинг, Гегель – пыталась конструировать весь миропорядок из одного трансцендентного основания, которое может быть постигнуто посредством мышления. Савиньи, опираясь явно на немецкую идеалистическую философию, выделял наряду с «историческим», также «философский» или, что тоже самое в его учении, системный характер правоведения. Так как весь материал юристы того времени получали из анализа римского права, ключевой, главной задачей правоведения исторической школа признавала систематизацию этого материала, т.е. материала римского права, что составляло основную задачу пандектистики. Следует отметить, что все более или менее значительные правоведы XIX в. следовали выдвинутому Савиньи требованию о значении системного понимания и изложения правового материала.

Савиньи, следуя образцу Шеллинга ^[26], понимал идею системы как органическую, не сводимую лишь к идеям биологии. Интерпретацию идеи системы в теории Савиньи можно сравнить с образом круга, в центре которого находится основной элемент, с которым все остальные связаны одинаково в равной мере. Пухта предложил совершенно иной подход к пониманию системы. Его подход был основан на формально-логическом толковании системы, которая, согласно его теории, могла интерпретироваться в форме пирамиды. В «Курсе институций» он писал: «Отдельные правовые нормы, которые образуют право народа, состоят в органической связи между собой, которая в первую очередь объясняется происхождением её из духа народа таким образом, что единство этого источника распространяется на извлекаемое из него» ^{[24, с. 35]}. Связь правовых норм (у Савиньи речь шла о связи правовых институтов), как заметил другой известный немецкий правовед К. Ларенц, «совершенно внезапно и как сама собой разумеющаяся превращается в логическую связь понятий» ^{[22, с. 22]}. Как полагал Пухта, именно эта логическая связь становится источником познания прежде ещё не известных правовых норм. «Задачей науки, - пишет Пухта, отныне является то, чтобы распознавать правовые нормы в их системной связи, как друг друга обуславливающие и друг от друга происходящие, чтобы можно было проследить генеалогию отдельных правовых норм вплоть до их принципа и равным образом от принципов спустится вниз до их самых мельчайших ростков» ^{[24, с. 36]}.

Иеринг воспринял системное мышление от идеологов и главных представителей исторической школы. Но если не принимать во внимание самые ранние научные произведения Иеринга (его кандидатскую и докторскую диссертации соответственно 1842/1843 гг.), в которых он проявил себя как апологет исторической школы, то уже в «Духе римского права» (в первом издании) он существенно модифицирует «юриспруденцию понятий» своего научного идола Пухты. Как справедливо заметил известный немецкий правовед Ф. Виакер, Пухта является основателем «классической юриспруденции понятий» XIX в. ^{[28, с. 400]}.

Согласно убеждению Иеринга, правовые понятия в первую очередь отражают правовую структуру действительности, потребности жизни. Содержание права целиком и полностью определяется жизненными потребностями, практическими мотивами и целям, конъюнктурой интересов и сил, и т.п. Иными словами, содержание права исчерпывающее определяется и формируется социальной действительностью во всем многообразии реализации индивидуумами социальности и практических целей. Право лишь рефлексирует социальные нужды и потребности, конъюнктуру интересов и сил, и предлагает социально «полезное» решение для соответствующих случаев. Право не вносит системную организацию в социальную действительность. «Система» содержится уже в самой социальной действительности. Иеринг употребляет термин «структура» социальной действительности. Эту структуру социальной действительности отражает право в правовых понятиях. Рефлексируя структуру социальной действительности, правовые понятия образуют логическую структуру права, которая, как было указано выше, по мнению Иеринга, является исключительно вторичной по отношению с социальным практическим целям, которым должно служить право. Если Пухта исходил из того, что новые правовые понятия и правовые нормы могут быть выведены из анализа системной связи формально-логически устроенной пирамиды правовых понятий (посредством деятельности учёных, «научное право» Пухты), то Иеринг полагал, что новые правовые понятия появляются из «наблюдения» за социальной действительностью. Он полагал, что эффективность правовых понятий прежде всего зависит от «дара наблюдательности». Это «наблюдение» за социальной действительностью и социальными целями, которым должно служить право, осуществляет законодатель, учёный-правовед. Но особую роль Иеринг отводит практикующему юристу и судье, которых он называет «пионерами прогресса права» ^{[11, с. 90]}. От судьи Иеринг требует не оставаться «бесчувственным толковательным автоматом» ^{[11, с. 87]}, так как в противном случае это следует рассматривать, по Иерингу, как одну из существенных опасностей для права и его развития. Судья должен быть критически настроен по отношению к закону и руководствоваться требованиями справедливости ^{[11, с. 87]}. Если судья механически применяет закон, не задумываясь о результате применения им закона, он как бы перекладывает ответственность на законодателя. Но таким образом он сам становится «бесчувственным, мёртвым колесом в машине юстиции» ^{[11, с. 87]}. В правовой теории Иеринга судья, не ограничиваясь критической функцией, т.е. функцией социального контроля права, призывается к тому, чтобы искать право в каждом конкретном случае, к «совершенствованию и расширению» права ^{[11, с. 89-90]}. Соответственно, в правовой теории Иеринга «судья, практик – это пионер прогресса права» ^{[11, с. 90]}.

В описании того, как должна существовать логическая структура права в форме правовых понятий, Иеринг, используя метафоры из области естественных наук, писал о том, что правовые нормы должны быть «разложены» и «осаждены» до самых простых элементов («простых тел»), чтобы затем юрист, подобно химику в лаборатории, мог быть сконструировать из них новые правовые нормы и институты. Если подойти к анализу этого фрагмента вне контекста и содержания сочинения «Дух римского права», то, со всей очевидностью, можно было бы типологизировать Иеринга как апологета «юриспруденции понятий» Пухты. Воззрения Пухты оказали существенное влияние на отдельные элементы структурного анализа права в правовой теории Иеринга. Он действительно уделял повышенное внимание теоретическому концепту правовых понятий, создавая, правда, на их основе свой оригинальный, ориентированный на практический потребности жизни, конструкт логической структуры права. Но в приведённом выше апеллировании Иеринга к «разложению» правовых норм до простых элементов и конструирования на их основе новых правовых норм, была отражена совершенно иная идея, совершенно противоположная «юриспруденции понятий» Пухты.

Чтобы понять действительное отношение Иеринга к «юриспруденции понятий», необходимо учесть те причины, которые определяли отношение к римскому праву в немецком правоведении, особенно после наполеоновских войн. Римское право и исторические взаимоотношения с ним для немецкого правоведения этого периода – это был крайне чувствительный вопрос. Состояние правоведения и правовой действительности было таково, от римского права хотели избавится как от «чужого» права, и «всякая теория, которая призывала бы к отказу от него была бы заранее обречена на успех», писал Иеринг в «Духе римского права» ^{[4, с. 2]}. Понимая давно назревшую историческую потребность и необходимость разрешения вопроса об отношении к римскому праву, которую признавал и Савиньи, Иеринг предлагает тщательный, кропотливый пересмотр римского права, чтобы не допустить перекосов и перегибов в отношении к римскому праву: не оставить что-то устаревшее и не нужное, и не допустить, чтобы нужные правовые принципы и нормы были отброшены. По существу, он призывает к исторической «инвентаризации» римского права. Сам Иеринг был убеждён в том, что речь идёт не меньше, чем о спасении юриспруденции как науки. Однозначно и ясными словами он описывает её состояние в первых строчках его «Духа римского права»: появление национализма, прогнозирует он, убьёт римское право; «современное поколение юристов», - продолжает он – «должно приспособиться к этому и содействовать в разрушении устаревшей формы, чтобы сохранить для будущего правопорядка лишь ценные смыслы и значения» ^{[4, с. 1-3]}. Именно в этом проявлялось значение выдвинутой Иерингом идеи «химического» анализа правовых норм, их разложения до простых элементов (тел), т.е. чтобы оставить «лишь ценные смыслы и значения» для правопорядка и правоведения. С помощью предлагаемого им вычленения «простых тел» из существующего огромного массива правовых норм (в первую очередь действующего римского права) он полагал возможным умножавшуюся в течении столетий массу правовых правил и принципов свести к обозримому количеству элементов.

Таким образом, юриспруденция конструкций новых правовых норм из простых правовых идей (тел) Иеринга была его оригинальным решением конкретной социально-исторической проблемы и ситуации, крайне чувствительной для немецкого правоведения. Оно не было теоретическим убеждением Иеринга, которое бы отражало исходные принципы теоретической схемы его правопонимания. Хотя это был существенный элемент правовых воззрений Иеринга, но лишь в отношении исторического компромисса в конкретных национальных и социально-исторических условиях. Иеринг не пытался экстраполировать формально-логическую модель (в духе Пухты) правовых понятий на правопознание и правопонимание, так как изначально совершенно иначе, а именно социологически объяснял природу права, содержание, форму, логическую связь правовых понятий.

Нужно отметить, что Иеринг в попытках сведения правового массива римского и немецкого к обозримому количеству простых истин и конструированию на основе полученного таким путём «алфавита права» новых правовых норм так увлёкся, что вскоре сам стал неверен этой перспективе. Изначально он полагал, что «продуктивный» и «естественноисторический» метод помогает лишь создавать субстраты практического права в лаборатории логики. Но таким образом могут возникнуть юридические монстры. Позже он откровенно признавался, что он в этот период слишком доверял «логическому элементу». Крайнее разочарование наступило после одного судебного дела, что способствовало резко акцентированной критике «юриспруденции понятий» (но именно в духе Пухты). Иеринг не утратил и потом страсть к теоретическому конструированию. Как изначально, так и потом идея была другой – правовые понятия рождаются не из логической системы, а из социальной действительности и потребностей жизни.

В декабре 1858 г. ему было представлено для заключения одно судебное дело ^[23]. Стороны спорили о покупной цене утонувшего груза. Этот груз был продан дважды, чем продавец нарушил право покупателя. Несмотря на это он теперь требовал, поскольку вещь утонула, оплаты. Иеринг посчитал эту претензию на первый взгляд необоснованной, хотя авторитет, на который ссылался истец для обоснования его требования, был нелегко опровержимым. Этим авторитетом был сам Иеринг. В его «Сочинениях по римскому праву» (это его догматические работы второй половины 1840-ых гг., включая докторскую диссертацию) он в своих остроумных толкованиях источников римского права представлял точку зрения, что продавец дважды проданной, но уничтоженной вещи может требовать от обоих покупателей покупную цену ^{[3, с. 69, 71]}. «Юридическая последовательность» римлян поставила Иеринга в замешательство. В конкретном судебном деле Иеринг ощутил всю несостоятельность теоретического конструирования из логики понятия. Иеринг отказался от своего прежнего мнения. Но ему не трудно далось отыскать заменимое юридическое обоснование для его новой позиции, и он не сомневался в том, что решение он нашёл, руководствуясь чувствами. Известный биографа Иеринга М. Кунце справедливо заметил по этому поводу: «Его совесть как учёного не могла с этим смириться. Он решил заняться выяснением природы феномена правового чувства» ^{[21, с. 16]}.

В одном из сочинений для «Ежегодника» описывает он случай о душе ^{[9, 10]}. «Правильное» решение конкретного случая имеет всё же меньшее значение для него, чем извлекаемое из него осознание, что юридическая логика ведёт не всегда и не безусловно к правильным результатам. От воодушевления его рвением к спасающим юриспруденцию конструкциям Иеринг излечился. Анонимно сочинил он для широкочитаемого профессионального журнала «Доверительные письма юриста», в которых он высмеивал юридическую понятийную акробатику. Самого себя он также не уводит от критики [12-16, 18].

Ошибка Иеринга состояла в том, что он не был последователен в понятийном и теоретико-методологическом построении своей правовой теории. Социально-историческое познание права он часто смешивал с философско- и теоретико-правовым анализом права. Из исторических примеров римского права индуцировал общетеоретические выводы и, наоборот, из полученных теоретических положений дедуцировал частные выводы о значении и функциях исторических правовых фактов.

Основной метод правовой теории Иеринга, артикулированный уже в первом издании первого тома «Духа римского права», представлял собой дескрипцию правовой структуры социальной действительности в форме правовых понятий, содержание, форма и связь которых целиком и полностью определяется рефлексируемой в них социальной действительностью, практическими потребностями и социальными целями. Социальная действительность верифицирует правовые понятия, нормы и институты, признавая их как «истинное» право.

Правовым в теории Иеринга признаётся исключительно то, что осуществляется, выполняет определённую функцию и имеет пригодные для его средства. То, что не осуществляется – не важно будь то по мотивам материальной или формальной несостоятельности, - не является правом. Поэтому для познания права необходимо наряду с исследованием его структуры (социальной и производной от неё логической) выяснить его функции. Соответственно, дескриптивный анализ структуры и функций права, который методологически был обоснован в «Духе римского права», является характерным для правопонимания Иеринга. Но этим методом не ограничивается правопознание и правопонимание Иеринга. Постепенно Иеринг структурно-функциональный анализ права дополняет эмпирико-аналитическим методом. Его интересуют мотивы поступков индивидуумов, их социальные последствия, конъюнктура интересов и сил в социальной жизни и социальном общении людей, поиск социально «полезных» решений для практических потребностей и целей, причины и характер социальных изменений, теория социального развития, жизненные условия общества, проблема правовой социализации взрослых и детей. Жизнь в урегулированном правовом состоянии обеспечивает человеку новые опыты и ценностные представления, которые он получает или приобретает через критическое рассмотрение этого правового состояния. Эти опыты создают в различных отношениях неудовлетворённость отдельными правилами позитивного права и вызывают изменения права. Процесс улучшение правового состояния не заканчивается никогда. Стабильность и нормативность постоянно прогрессирующая модель социального развития, согласно теории Иеринга, приобретает тогда, когда прагматически выработанные правила и принципы достигают высокой степени проверенной целесообразности, что в конце концов они становятся прочным достоянием правовой культуры человечества.

Таким образом, особенностью социологического подхода Иеринга было то, что он философско-нормативному и философско-спекулятивному методу, а также чисто фактологическому анализу, противопоставил структурно-функционально-дескриптивный и эмпирико-аналитический метод познания и интерпретации права.