Периодизация литератур финно-угорских народов в контексте сравнительной филологии

Кудрявцева Раисия Алексеевна доктор филологических наук профессор, кафедра финно-угорской и сравнительной филологии, Марийский государственный университет 424002, Россия, Республика Марий Эл, г. Йошкар-Ола, ул. Кремлевская, 44, каб. 503 Kudryavtseva Raisiya Alekseevna Doctor of Philology Professor of the Department of Finno-Ugric and Comparative Philology at Mari State University 424002, Russia, respublika Respublika Marii El, g. Ioshkar-Ola, ul. Kremlevskaya, 44, kab. 503 kudsebs@rambler.ru Другие публикации этого автора

В рамках сравнительного литературоведения актуализированы такие понятия, как «национальная литература» (художественное выражение самосознания народа), «региональная литература» и «мировая литература» (система национальных литератур мира, активно взаимодействующих между собой). Вопрос об определении понятия «региональная литература» до настоящего времени остается дискуссионной. Принципами ее выделения, исследователями называются «языковая, географическая, геополитическая, культурная близость» ^{[10, с. 6]} ее составляющих. Историко-географическая близость является «цементирующей» основой региональных литературных общностей «Литература Поволжья» и «Литература народов Урало-Поволжья» (В.Р. Аминева называет такое явление зональной литературной системой, выделяя в качестве определяющих ее признаков «близость или общность исторических судеб народов», интенсивность и многосторонность литературных связей, «синхронность развития литератур», неодноязычность и др. ^{[1, с. 24–25]}; единые культурные ценности, вытекающие из мусульманской религиозной общности, – основой для понятия «Мусульманские литературы России»; языковая общность (тюркская и финно-угорская языковые семьи) – для тюркских и финно-угорских литератур.

Наиболее сложным объектом сравнительного литературоведения в рамках понятия «региональная литература» из названных выше явлений нам представляется финно-угорская литературная общность. Соответственно до сих пор дискуссионной и нереализованной остается идея создания финно-угорского литературоведения как специального научного направления, в рамках которого были бы четко определены периоды развития финно-угорской литературной общности. Задача усложняется самими особенностями форм соотношения между национальными литературами, входящими в данную систему. Из контактных связей – это, главным образом, переводы произведений с одного языка на другой, которые осуществляются лишь периодически. Типологические схождения четко выражены лишь применительно к финно-угорским литературам России. Понятие стадиальности литературного развития, соответствующей стадиальности общественно-исторического развития финно-угорских народов мира, применимо лишь на самом общем уровне рассмотрения вопроса и с учетом больших временных разрывов в стадиях у российских (марийцы, удмурты, мордва, коми, ханты, манси, карелы и др.), постсоветских (эстонцы) и европейских (венгры, финны) финно-угорских народов. Речь идет об актуальности концепции типологической преемственности, которая основана «на феномене неравномерности общественного развития и параллельно – несинхронности литературных процессов в разных странах» ^{[1, с. 15]}.

При обосновании типологических схождений возможен только принцип стадиальности культурного развития, который намного легче реконструируется на материале культуры и фольклорном материале, чем по литературным источникам. Очевидно, с этим и связано то, что, в основном, в настоящее время финно-угорская филология представляет опыт сравнительных исследований в фольклористике. В марийской науке в большей части он осуществляется на уровне собирания и издания фольклорных текстов разных народов, с параллельным их представлением и кратким анализом (А.Е. Китиков ^[7]) и в рамках изучения системы ценностей (этноидентичности) «финно-угорского суперэтноса» (Н.Н. Глухова ^[4]). В исследованиях указанных ученых анализируются только отдельные жанры фольклора, а именно, пословицы и поговорки: у А.Е. Китикова – с составлением солидного общего предметно-тематического указателя ^{[7, с. 267–334]}, что особенно важно в рамках сравнительной филологии; у Н.Н. Глуховой – «количественная оценка общности» культур финно-угорских народов с помощью «факторного анализа», «коэффициентов линейной корреляции», используемых «в математической статистике для оценки тесноты связи случайных процессов и явлений» ^{[4, с. 10]}.

Причины отсутствия единого мнения по вопросу о правомерности самого существования финно-угорского литературоведения как специальной области литературоведения еще в 1985 году эстонский литературовед Н.М. Бассель охарактеризовал следующим образом: «необычайная гетерогенность (разнородность – Р.К.) самих финно-угорских народов и литератур – как в историческом, географическом, так и стадиально-типологическом отношении» ^{[2, с. 107]}; «каждая из финно-угорских литератур по своим определяющим типологическим параметрам теснейшим образом вписана в конкретно-исторический зональный контекст окружающих ее столетиями литератур наиболее близких ей народов (пусть даже отличающихся от нее по языковой принадлежности), и вырывать ее из этого контекста было бы по меньшей мере антиисторично» ^{[2, с. 107]}. Идею о возможности создания финно-угорского литературоведения практически всегда поддерживало и развивало большинство венгерских литературоведов (И. Шётер, Б. Кёпеци, П. Домокош и др.), а известного венгерского ученого, первого президента Международной ассоциации финно-угорских литератур Петера Домокоша, учитывая богатый перечень его работ по уралистике, часто называют основателем финно-угорского литературоведения. Так, Б. Кёпеци в качестве областей, которые могли бы стать основой для компаративистских исследований, называл следующие: «фольклор, стихосложение, типы литературного генезиса, роль фольклора в литературе, проявление литературных тенденций, крестьянский "реализм", связь с природой, запоздание литератур, зарождение жанров, усиленное проявление языкового родства в переводах» [Цит. по: 6, с. 46].

На сегодняшний день наиболее известными являются типологические классификации финно-угорских литератур мира по степени родственности языков, по этнически-языковым характеристикам (Ч. Гусейнов: прибалтийско-финская, волжская, пермская, обско-угорская группы) и по стадиально-типологическим параметрам (П. Домокош: высокоразвитые; младописьменные; новописьменные; отдельно – карельская, которая развивается одновременно на двух языках, финском и русском, и саамская, «разбросанная» по разным странам; литература на «вымирающих» языках, в основном, бесписьменная) ^{[6, с. 41–46]}.

П. Домокош, а вслед за ним Н.М. Бассель, указывали на недостаточность «традиционно-лингвистического членения литератур по типам, зонам» ^{[6, с. 33]}. «Классификация уральских народов и языков на основе языкового или генетического родства очень мало или совсем не совпадает с классификацией уральских литератур, в которой играют роль еще и другие, не совпадающие с общим происхождением факторы, не связанные с общим происхождением народов» ^{[6, с. 40]}. Н.М. Бассель, определяя предмет финно-угорского сравнительного литературоведения, заметил, что «сравнение финно-угорских литератур должно производиться не только на основе одной лишь языковой принадлежности к общей семье языков, а внутренне дифференцированно – исходя из зональных контекстов, исторически сложившегося географического сходства, не гипотетической, а реальной языковой близости, – с учетом стадиально-типологических параметров данных литератур и наиболее существенных для их развития ориентиров инонационального литературного влияния» ^{[2, с. 121]}. С этими утверждениями нельзя не согласиться.

Принципы классификации финно-угорских литератур весьма важны в рамках выстраивания их истории, их периодизации. Именно поэтому Н.М. Бассель, кроме этнически-языковых и зонально-типологических характеристик, в дополнение к ним, искал «наиболее общие аспекты сравнительного литературоведения», «универсальные критерии», которые помогли бы определить исторические типы и этапы общего развития финно-угорских литератур. Он назвал их типологическими критериями – это диалектика национального и интернационального, универсального (данный критерий был обозначен уже П. Домокошем ^{[5, с. 342–354]}), фольклор и литература, уровень развития реализма.

Думается, что предложенная Н.М. Басселем (вслед за П. Домокошем) историческая типология соотношений таких категорий, как «национальное» и «универсальное», представляет сегодня безусловный интерес в рамках типологического аспекта компаративистики, а именно, в рамках изучения типологических схождений. По такой периодизации, первый этап «относится ко времени зарождения национальных литератур у большинства финно-угорских народов, когда литература была средством самопознания собственного "я" этих народов и находилась, в первую очередь, на службе интересов национального самоутверждения» ^{[2, с. 163]}; для этого периода характерно «выдвижение на первый план фольклора, актуализация родного языка, даже обращение – в целях национального самоутверждения – к псевдоисторическим и псевдофольклорным мотивам» и, естественно, преобладание национального над универсальным ^{[2, с. 163]} («Калевала», «Калевипоэг, коми поэт И. Куратов, венгерские литераторы 1820–1948 гг., эстонка Л. Койдула, мариец С. Чавайн, удмурт К. Герд, финн А. Киви и др.). При этом нельзя не учитывать известную условность сближения писательских имен, «представляющих разные в стадиально-типологическом отношении ступени литературного развития финно-угорских народов» ^{[2, с. 163]}. Второй этап – между двумя мировыми войнами ХХ века, когда, как отмечал П. Домокош, «национальные устремления частично, более или менее полноценно осуществились, и каждый из уральских народов стал тем, что выражает его имя: сообществом, говорящим на родном языке и осознанно развивающимся далее» (П. Домокош) [Цит. по: 2, с. 163], когда «у писателей появляется чувство причастности ко всему человечеству» (универсальность), но «национально-специфическое все же имеет пока больший удельный вес сравнительно с общечеловеческим» ^{[2, с. 164]}. На третьем этапе отмечен синтез национального и универсального, национальный материал становится средством выражения общечеловеческого содержания. Следует согласиться с Н.М. Басселем, который считает данный путь сравнительного изучения финно-угорских литератур и соответственно данный принцип их общей периодизации, несмотря на то, что, «сама проблематика национального и интернационального в финно-угорских литературах многообразна и сложна» ^{[2, с. 165]}, плодотворным и перспективным.

Но этот подход (пути изучения угасания национального и укрепления интернационального) в определенной мере тупиковый, так как актуальность этносоставляющей в финно-угорских литературах (особенно российских) и этноидентичности писателей не сходит на «нет». Подтверждение этому и сама современная литературная практика финно-угров, в которой не угасает интерес к национальной картине мира, национальному менталитету, специфике национального идеала и национального характера. Принцип, предложенный П. Домокошем и Н.М. Басселем, несомненно, интересен, но только в общем плане взаимопроникновения и взаимодействия национальных литератур.

Типологический критерий «фольклор и литература» наиболее привлекателен с точки зрения историко-генетического аспекта сравнительной методологии. В.Р. Аминева отмечает, что данный аспект «работает» только в сфере исторического языкознания или в фольклористике, которая занимается рассмотрением взаимоотношений между вариантами в поисках наиболее древних форм (праформ)» ^{[1, с. 15]}. Однако такой подход, на наш взгляд, не исключает возможности изучения и фольклорно-мифологического генезиса национальных литератур финно-угорских народов, их прамифологического родства и закономерностей развития в них фольклорного интертекста, трансформации фольклорной поэтики.

Несмотря на разнообразие фольклорного материала финно-угорских народов и различие способов его репрезентации в литературных текстах, фольклор, как справедливо отмечает П. Домокош, «в истории культуры всех уральских народов, в том числе и больших, является определяющим фактором и по праву может считаться основой национальной культуры» ^{[6, с. 96]}. Поэтому соотношение литературы с фольклором, действительно, следует признать ключевым типологическим критерием сравнительного описания финно-угорских литератур и возможным принципом их периодизации.

Представляется весьма важным суждение Н.М. Басселя и о том, что связь литературы и фольклора «существенна не только в историко-генетическом плане», «но и для дальнейшей эволюции рассматриваемых литератур по сей день» ^{[2, с. 166]}. Оно позволило ему выстроить общие типы отношения литературы к фольклору, присущие важнейшим этапам развития финно-угорских литератур.

Первый тип «характеризуется связью прямой и непосредственной – литература рождается из фольклорной основы; произведения, обозначающие рождение национальной литературы, либо обретают форму национального эпоса», «либо являются более или менее беллетризованной обработкой произведений фольклора, сохраняющей в своей структуре зримые элементы фольклорной основы» ^{[2, с. 167]}. Яркое свидетельство этому, например, раннее творчество основоположника марийской литературы С.Г. Чавайна и вся марийская дореволюционная литература, в целом.

Второй период отличается «более опосредованной связью с фольклором: либо это намеренная стилизация под произведения устного народного творчества, либо творчество уже собственно художественное, но в структуре которого фольклорная тематика и фольклорный арсенал изобразительных средств еще играют определяющую роль» ^{[2, с. 167]}. Такой этап, к примеру, в истории эстонской литературы отмечен на рубеже ХIХ–ХХ веков, а в художественном творчестве финно-угров Урало-Поволжья – в 1920-х годах (ярким примером такого типа фольклоризма в марийской прозе является рассказ С.Г. Чавайна «Окавий»).

Особенность третьего этапа в художественной «работе» с фольклором Н.М. Басселем определена следующим образом: «фольклорные элементы уже оказываются в подчиненном индивидуально-творческому литературному замыслу писателя положении, служа выражению его идейно-художественной концепции» ^{[2, с. 167]}.

Четвертый этап – наиболее высокие ступени литературного развития, которые отличаются «свободным и творческим отношением писателя к фольклору в литературе», когда оказываются востребованными «различные инверсионные формы интерпретации фольклора в литературе» ^{[2, с. 167]}.

Перспективным в плане выстраивания истории финно-угорских литератур, на наш взгляд, могло быть и третье направление сравнительных исследований, намеченное Н.М. Басселем и названное им дополнительным типологическим критерием, – это «формы реалистического обобщения в литературе», которые, как подсказывает сам литературный опыт финно-угорских народов, необходимо рассматривать на материале романа.

В рамках типологических схождений в компаративистике важное значение имеет и периодизация отдельных национальных литератур. Это необходимый эмпирический материал для выстраивания общей истории финно-угорских литератур [См. об этом подробнее: 8; 9]. Именно об этом писал марийский ученый А.А. Васинкин, которому принадлежит последняя актуализация проблемы периодизации финно-угорской литературной общности. В 2004 году, на страницах газеты «Литературная Россия», он опубликовал статью – как «повод для полемики», – где он писал о необходимости обновления периодизации отдельных национальных литератур. Без периодизации, отмечал он, «невозможно проследить общие тенденции и направления развития наших литератур» ^{[3, с. 4]}.

Итак, в данной статье рассмотрены финно-угорская литературная общность как предмет сравнительного изучения и общая периодизация литератур финно-угорских народов мира как проблема сравнительной филологии. Это не первая постановка проблемы периодизации истории развития финно-угорской художественной общности, это и не представление окончательных ее решений. Это скорее еще одна актуализация проблемы, но продиктованная уже новой эпохой, с ее интересом к истокам национальной идентичности в художественном творчестве и к проблемам сравнительной методологии в науке, современным состоянием литературно-теоретической мысли Урало-Поволжья; это приглашение к дискуссии, попытка оценить уже существующий опыт с точки зрения возможных и актуальных аспектов его продолжения и развития.