О многообразии подходов в исследовании конституционализма

Поярков Сергей Юрьевич кандидат педагогических наук ученый секретарь, ФГУП "Всероссийский научно-исследовательский институт физико-технических и радиотехнических измерений" 140570, Россия, Московская область, пгт. Менделеево, промзона ВНИИФТРИ, 11 Poyarkov Sergei Yur'evich PhD in Pedagogy Academic Secretary, All-Russian Scientific Research Institute of Physical-Technical and Radio Engineering Measurements 140570, Russia, Moscow Oblast, PGT. Mendeleevo, Promzona VNIIFTRI 11 psu70@bk.ru Другие публикации этого автора

Появление теории конституционализма явилось результатом эволюции общественного сознания, отразившей естественную потребность общества в определении новой формы социального порядка. Доминирование естественного права оказало значительное влияние на теоретическое обоснование конституционализма, позволившее правоведам утверждать его исключительность как правовой категории. В этом контексте конституционализм объединил идеи верховенства права, приоритет прав и свобод личности и общественного договора, создав предпосылки формирования рационального политико-правового устройства государства, которые должны быть зафиксированы в обязательной для исполнения конституции.

Формализация конституции происходит в 1787 году с принятием в США конституции американского государства, унаследовавшего концепцию парламентского права как формы обеспечения политической свободы в универсальной форме. Конституция в качестве особого политико-правового феномена возникла из разграничения общества и государства, сделавшего необходимым создание такой политической организации, которая поддерживала бы консенсус между ними с учетом меняющихся условий и расстановки политических сил. Конституция, согласно позиции Ж.—Ж. Руссо, складывается из совокупности политических законов, определяющих отношение суверена к государству [36. с.348]. Подобное понимание фактически предопределило отношение к конституции как основанию, определяющему, с одной стороны, отношение народа к государству, с другой – порядок осуществления государством властных полномочий по отношению к народу. Конституцию стали трактовать как двойственную конструкцию, воплощающую, соответственно, идейно-ценностный образ государства в конституции и инструментальные механизмы осуществления конституционных полномочий государством.

Идейно-ценностный подход к конституции нашел отражение в концепции Д. Ролза, для которого необходимым условием в ее содержании было наличие политических идеалов гражданского общества. Он рассматривал конституцию в качестве формы инкорпорации равных для всех политических свобод, с помощью которых граждане осуществляют свое предназначение способом открытым для всех [63. с.337]. Для него в каждой подлинной конституции должны быть инкорпорированы три основные принципа справедливости: принцип свободы; принцип неравенства выгодного всем; принцип равного доступа всех к политической власти. В конечном счете, писал Д. Ролз, именно от конституции зависит, чтобы восприятие общества как системы честной кооперации усилий свободных и равноправных граждан перестало быть в нашем мире риторическим [63. с.166].

Инструментальный подход базируется главным образом на понимании сущности конституции, исходящем из статусности политической власти в государстве. В качестве особо характерного примера можно привести концепцию конституции Ф. Хайека, который определяет ее в качестве документа, организующего распределение власти по важнейшим сферам политического управления ^{[57, с.37]}. Аналогично и у Д. Брайса конституция выступает в качестве правового инструмента, предписывающего структуру, компетенцию и виды политических властей, взятых в совокупности с общим механизмом управления ^{[52, с.10]}.

В рамках инструментального подхода проблема соотношения конституционализма и конституции приобрела четкое понимание, в рамках которого конституция есть основное условие не только появления конституционализма как отражения идеальной формы правового устройства, но и фактор, определяющий целенаправленность его практической реализации - обеспечение формирования реального правового государства. Генезис конституции как основания становления политико-правовых отношений в границах определенной социальной системы, формализованной в виде правовой государственности, кладет в основание указанных отношений гегелевский принцип: «Абстрактное есть право, осуществление его — государство» ^{[7, с.380]}. При этом основной функцией конституции в рамках инструментального подхода, выступает нормативное ограничение политической власти. Как справедливо отмечает Ф. Хайек: «Где демократические институты не сдерживаются властью конституции, они могут привести общество к тоталитарной демократии и диктатуре плебисцита» ^{[44, с.22-23]}.

Конституционализм в сравнении с конституцией представляет собой теорию объяснительного характера и с идеологической направленностью. Речь идет об учении, выходящем, по Ж.—Л. Шабо, за рамки юридической технологии и кроющихся за ней политических реальностей с тем, чтобы попытаться наделить определенный тип конституции достоинствами, которые, думается, превосходят ее потенциал ^{[47, с.50-54]}. Конституционализм выступает, прежде всего, категорией, определяющей осознание определенной сущности политико-правовых взаимоотношений той или иной социальной общностью. В соответствии с таким пониманием содержания конституционализма он стремится не просто добиться свобод путем прояснения отношений между правителями и управляемыми, а также внутри самой коллегии властвующих. Подтверждением является позиция Х. Вейлера и М. Винда которые указывают: «конституционализм воплощает ценности, часто незаявленные, которые лежат в основе материальных и институциональных условий в определенной конституции. На этом уровне, отделяя конституцию от конституционализма, можно утверждать, например, что итальянская и немецкая конституции, отражающие различия в материальных и институциональных условиях, отвечают подобному конституционализму, впитавшему определенные неокантианские гуманистические ценности, объединенные в понятии Rechtsstaat» ^{[71, с.3]}. Подтверждением явилась позиция К.Нино, который указывал на существование отличий конституции от конституционализма, поскольку последний служит средством оценки эволюции формы, содержания и легитимности самой конституции ^[61]. Таким образом, фактическое существование идейно-ценностного и инструментального подходов к исследованию конституции позволяет объяснить роль конституции и конституционализма по отношению друг к другу: при институциональном подходе конституционализм является производным от конституции, в рамках идейно-ценностного подхода конституционализм является предпосылкой формирования конституции.

Несмотря на фактическое отсутствие конституционализма как цельного социально-политического воззрения, в XVIII—XIX веках в России возникают первые конституционные идеи об ограничении власти монарха, преобразования абсолютизма в конституционную монархию (М. М. Сперанский), а также разработка проектов конституции (Н. Н. Новосильцев, П. И. Пестель, Н. М. Муравьев, П. А. Валуев, М. Т. Лорис-Меликов). Как условия становление правового государства при исследовании конституционализма большое значение имела теория естественного права. Его трактовка сформировала как метафизическое направление, представленное Б. Н. Чичериным, К. Д. Кавелиным, А. Д. Градовским и ряд других авторов, и социологическое, представленное С. А. Муромцевым, В. И. Сергеевичем, М. М. Ковалевским. В начале ХХ века на основе исследовательских положений данных авторов и происходит формирование конституционализма в России как самостоятельной политико-правовой теории.

Наиболее прогрессивными и последовательными представителями конституционализма становятся конституционные демократы, которые под влиянием государственной школы русской юриспруденции XIX века (А. Д. Градовский, К. Д. Кавелин), а также либералов (Б. Н. Чичерин) восприняли идею о государстве как главном средстве социального развития в России. П. И. Новгородцев как идеолог конституционализма становится одним из организаторов конституционно—демократической партии ^[43]. Его идеи нашли развитие в работах Н. Н. Алексеева, Б. П. Вышеславцева, И. А. Ильина, которые внесли значительный вклад в разработку насущных проблем конституционализма.

Идеалом кадетов стала парламентарная монархия английского типа с той особенностью, что для них неприемлемой оказывалась консервативная верхняя палата, существовавшая в Великобритании. Поэтому они не приняли установившийся в российских политических условиях после государственной реформы 1905–1906 гг. монархический конституционализм с преобладающим положением монарха в механизме государственной власти, юридическим основанием которого стали Основные государственные законы 23 апреля 1906 г ^{[16, с.279]}. Несмотря на то, что с провозглашением политических свобод, неприкосновенности личности, созданием первого российского органа народного представительства в России фактически появилась первая конституция.

В советский период исследователи конституционализма, как отмечал О. Е. Кутафин, длительное время связывали его предмет исключительно с буржуазным государством и правом, буржуазными конституциями. В 20-х годах в советских изданиях конституционализм рассматривался как политическая система, «при которой власть монарха в государстве ограничена народным представительством (парламентом)» ^{[38, с.151]}. По мнению Е. А. Скрипилева данное определение узко, так как в этом случае охватывается строго определенный исторический период, не учитывающий республиканскую форму правления. Под конституционализмом он сам понимал теоретические взгляды, «теорию конституции как основного закона государства, теорию представительных (парламентских) учреждений, учения о политических свободах граждан (и борьбу за эти свободы). Подлежит учету и общественное мнение о конституции, о ее желательности или нежелательности. Следует иметь в виду и конституционные проекты, разработанные правительством либо политическими партиями и группировками» ^{[39, с.206]}.

Представления о конституционализме в этот период отражали идеологические тенденции советской власти, представляя его, во—первых, как систему определенных знаний, взглядов; во—вторых, как общественно—политическое движение, основным вопросом которого выступает конституция, достижение на ее основе определенных классовых целей, удовлетворение классовых интересов; в—третьих, как определенное состояние общественных отношений, достигаемое в результате точного и неуклонного соблюдения конституционных предписаний ^{[10, с.175]}. Тем не менее, при исследовании советских конституций понятие конституционализм практически не использовалось. В советских словарях и энциклопедиях слово «конституционализм» даже не упоминалось ^[50]. Видный исследователь данной проблемы И. М. Степанов пояснял, что в познании идей и принципов социалистического конституционализма в их динамике по законам диалектико—материалистической логики советское государствоведение «застряло» в своем движении на уровне 30-х годов [41.с.4].

В постсоветский период исследование проблем становления и развития конституционализма в России как в историческом, философском, так и в политико—правовом аспекте приобретают высокую популярность. Как сложная и многогранная категория конституционализм исследуется в современной отечественной политологии, философии, истории и праве. Этим обусловлено различное понимание данной категории, основные посылки которой исходят из различных теоретических подходов. Так, относительно генезиса конституционализма в отечественной науке выявились две точки зрения. Согласно первой в России идеи конституционализма не были заимствованы с Запада, они имеют свои давние традиции, уходящие корнями в глубь веков ^{[27, с.4]}. Согласно второй – становление конституционализма в большинстве государств имеет исключительно заимствованное происхождение. Исходя из этой точки зрения, конституционализм в России является характерным примером «...существования и развития конституционных начал в неадекватной их природе культурной среде» ^{[30, с.9]}.

В настоящее время конституционализм как исследовательская проблема является в отечественной науке приоритетной, в основном, в рамках формально-юридического подхода, что вытекает как из историко-правовой практики становления конституционализма в России, так и доминирования мнения о сущности конституционализма как правовой категории, о неразрывности конституционализма и конституции как основного закона государства. Среди значимых исследований, посвященных проблемам конституционализма, выделяются диссертационные исследования Р. А. Ромашова ^[34] (1998), А. Г. Пархоменко^[28] (1999), Ю. В. Пуздрача ^[32] (2001), И. А. Кравца ^[17] (2002), Н. А. Бобровой ^[3] (2003) и Н. В. Мамитовой ^[20] (2006). Также, методологически важным исследованием в начальный период становления конституционализма в современной России явилась диссертационная работа А. Н. Медушевского ^[23], посвященная политико—философским основаниям русского конституционализма.

Исследовательская практика конституционализма в настоящее время сформировала три основные подхода, которые в той или иной мере затрагиваются в исследованиях конституционализма. Прежде всего, конституционализм рассматривается с инструментальных позиций как производная категория от конституции, отражающая существование конституционных элементов, отношений, процессов; следующим является описание конституционализма как определенного идейно-ценностного конструкта – доктрины, идеи и даже идеологии; третий подход во многом объединил два предыдущих, отражает конституционную практику, или как ее называет В. Е. Чиркин: «материализованная реальность конституционализма» ^{[47, с.39]}. Не все специально выделяют эти три составляющие, но научный анализ развивается обычно в этих трех направлениях.

В рамках инструментального подхода основную идею Р. Скратон определил как защиту конституционной государственной власти, то есть «государственной власти, действующей на основе и с ограничением конституцией» ^{[65, с. 94]}. Аналогично и А. Шайо связывает существование конституционализма с ограничением государственной власти в интересах общественного спокойствия. По его мнению, конституционализм стремится охладить текущие страсти, не угрожая эффективности управления ^{[48, с. 20]}. Конституционализм нельзя определить путем исчерпывающего перечисления свойств, так как это скорее консервативная ценностная концепция, дело вкуса, но на незыблемой основе и при целевой установке. При этом А. Шайо, отрицая возможность создания общего понятия конституционализма, которое охватило бы все его стороны, определяет важные, по его мнению, функции: обеспечение основных прав и свобод, и, прежде всего, права частной собственности; верховенство законов; формальное равенство всех перед законом; разделение государственных властей; осуществление государственной власти органом народного представительства, избранным широким кругом лиц с исключением каких бы то ни было сословных принципов; ответственность исполнительной власти перед высшим законодательным органом; определение государственных доходов и расходов законодательным органом народного представительства.

Общая отечественная правовая позиция относительно понимания конституционализма связана с теорией и практикой организации государственной и общественной жизни в соответствии с конституцией ^{[35, с. 450]}, либо «конституционализм:1) правление, ограниченное конституцией, или общественно—политическая система, опирающаяся на конституционные методы правления; 2) конституционная доктрина, в основу которой положена идея конституционализма» ^{[14, с. 129]}. А так же конституционализм в российском правоведении - это ни что иное как «система взглядов, идей, концепций, в которых воплощены представления о конституционном государстве, их конституционном оформлении, а также политико-правовая практика реализации таких идей и закрепляющих их норм» ^{[4, с. 164-166]}.

Как результат развития либеральной мысли доктрина конституционализма возвысилась над существовавшей монархией, подготовив основания демократического устройства государственной власти, представительного правления и внедрения правовых методов регулирования общественных отношений. Именно поэтому для А. Н. Медушевского конституционализм представляет собой осознание обществом социального конфликта, как метод инструментального разрешения этого социального конфликта в сравнительно—исторической перспективе и, наконец, как определенный феномен политической системы ^{[24, с. 4]}. Предложенное им понятие имитированного (или мнимого) конституционализма есть специфический способ нивелирования социальных противоречий, обеспечивающий сохранность неких социальных, традиционных устоев от радикальных трансформаций: «…мнимый конституционализм есть попытка использования социальной демагогии в интересах сохранения традиционных властных структур» ^{[24, с. 200-201]}. Это достигается посредством создания некой качественно новой, прогрессивной политико-правовой формы - основного закона, учреждающего и закрепляющего соответствующие институты и механизмы. При этом в качестве неопровержимого обоснования выдвигается фактор высшей легитимности этой конституционной формы, так как она является актом волеизъявления всего народа ^{[24, с. 200-201]}.

Сужая в своих исследованиях реализацию конституционализма до уровня правительства, конституционализм у С. Фридриха предполагает «ограничение правительства» в ситуации, в которой высший закон «эффективно сдерживает» тех, кто контролирует принудительные инструменты государства ^[54]. Некоторые авторы используют конституционализм как способ обращения пониманию и к практике государственного управления: конституционализм есть «ограничение государственного управления верховенством закона» (К. Ленартс) ^{[60, с. 205]}; конституционализм является набором определенных убеждений, связанных с идеей конституционного управления (Н. Волкер) ^{[70, с. 266-267]}; выступает как совокупность основных идей, принципов и ценностей государства, которое стремится предоставить своим членам определенную часть государственного управления (У.Прусс )^{[62, с. 11-12]}; современный конституционализм требует введения ограничений на полномочия правительства, соблюдение законности и защиты основных прав человека (М.Розенфельд) ^{[64, с.3]}. Но необходимо отметить и иную точку зрения: С. Санштейн настаивает, что ограничение государственной власти — только один из многих принципов, связанных с конституционализмом ^{[66, с.434-436]}. Тем не менее, для большинства авторов, конституционализм эквивалентен ограничению власти. Они принимают характеристику МакИлвайна или С. Фридриха, которые говорили о конституционализме как эффективном упорядоченном сдерживании государственной власти ^{[54, с. 35-36]}. В целом, в рамках инструментального подхода конституционализм выступает как обобщение двух элементов: правление, ограниченное конституцией, опирающееся на конституцию, конституционные методы правления и политико-правовая теория, обосновывающая необходимость установления конституционного строя ^{[37, с.180]}.

Исследование конституционализма как специфического идейно-ценностного феномена получило также серьезное развитие в работах отечественных и зарубежных ученых. Прежде всего, в рамках данного подхода конституционализм определяется как философия конституционного мировоззрения, закрепленная в основном законе, система правовых ценностей, обеспечения верховенства конституции, ее приоритетности и реальности, правления в рамках конституции ^{[12, с. 63]}. Данное мировоззрение, согласно В. Т. Кабышеву, формируется на основе правовых ограничений государственной власти как условие развития гражданского общества. В более конкретном, структурированном плане конституционализм представляется: во-первых, в качестве доктринального конституционализма как особой философско-правовой теории; во-вторых, в качестве философско—правовой категории, воплощающей в себе нормативно-правовой конституционализм как систему конституционного позитивизма; в-третьих, это онтологический конституционализм, который предстает как конституционно-правовая практика; и, наконец, в-четвертых, конституционализм как философско-правовая категория, объединяющая характеристики одной из форм общественного сознания ^[5]. Существует также представление, что понятие «конституционализм» можно рассматривать, с одной стороны, как теоретическую доктрину, а с другой стороны, как государственный строй, созданный в соответствии с этой доктриной ^{[18, с. 44]}.

Особое место занимают исследования, в которых конституционализм представляется, прежде всего, как «система представлений об общедемократических, общецивилизационных политико-правовых ценностях государственно организованного общества» ^{[40, с. 30-31]}. Идеологией уважения, соблюдения и защиты конституции, общегосударственной, надпартийной идеологией любого правового государства представляет конституционализм В. С. Нерсесянц: «Разумеется, конституционализм как общегосударственная, надпартийная идеология (государственно—правовое сознание, позиция и ориентир) не противоречит положению Конституции РФ: «Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной» ^{[25, с. 8]}. Совершенно очевидно, что этот запрет относится ко всем партийным идеологиям, но никак не к конституционализму — уже в силу общегосударственной природы и общеобязательного характера самой Конституции. В развитие данного подхода для С. А. Авакьяна конституционализм предстает в качестве сложной общественно—политической и государственно—правовой категории, основу которой составляют идеалы конституционной демократии, наличие определенных принципов власти, соответствующего конституции политического режима и системы защиты ценностей демократии, прав и свобод человека и гражданина, конституционного строя в целом ^{[1, С. 304-305]}.

В основе понимания конституционализма как политической идеологии М. Туше лежит оправдание как использования власти, так и обосновываются ее ограничения ^[68]. С этой позиции сущность конституционализма не может заключаться в структуре конституционных мер и учреждений, которые существуют в определенной стране. Скорее она должна проявляться впрактике конституционализма, в форме политики, которая основана на понятии уважения к правовым нормам, в которых правительство, однако, формируется на основе основных ценностей и стремлений сообщества ^{[58, с.14]}. То есть это та родовая конституционная система правления, которая основывается на определенном процессе в пределах общества, в котором сообщество посвящает себя правовым нормам, определяет его основные ценности, и соглашается соблюдать установленную структуру, гарантирующую, что формальные социальные учреждения будут уважать согласованное ценности.

Как особое идейно-ценностное образование конституционализм выделяет и В. Н. Шаповал: «...конституционализм — это, прежде всего, политико—правовая идеология, интеллектуальные обобщения, присущие определенному этапу исторического развития», указывая, что вместе с тем конституционализм «нередко воспринимают как общественно—политическое движение, направленное на реализацию соответствующих идей» ^{[49, с. 17]}. В данном аспекте В. В. Кочетков справедливо, на наш взгляд, указывает, что только на основе конституционализма с его признанием за каждым гражданином человеческого достоинства и права на частную и публичную автономию возможна выработка новой национальной идеи в России, которая освободит творческий потенциал российского народа ^[15].

Достаточно распространенной является точка зрения, согласно которой в непреложном составе идеалов и ценностей конституционализма находятся такие приоритеты, как человек, его права и свободы; суверенитет (национальный, народный, государственный); народовластие, парламентаризм со всеми его составляющими, прежде всего, верховенством закона и разделением властей; признание и защита всех форм собственности, политическое многообразие, политический плюрализм и некоторые другие. И. М. Степанов указывает, что конституционализм настолько функционально слитная система политико—правовых ценностей, что от степени и методов реализации одной из них зависит состояние остальных, а при известных обстоятельствах и судьба конституционализма как такового. К примеру, неразвитый парламентаризм — показатель неразвитого конституционализма, а с уничтожением парламентаризма кончается и конституционализм (точнее, прерывается, потому что исторически и глобально он неистребим, как сама демократия) ^{[42, с.4]}. Вместе с тем, данная точка зрения позволяет продлить список идеалов и ценностей до бесконечности, что фактически может свидетельствовать о том, что конституционализм — это размытая идейно-ценностная совокупность, формируемая на основе субъективного критерия и включающая разнопорядковые категории (например, права человека и парламентаризм).

Позиция В.Т.Кабышева и Т.М.Пряхиной, рассматривающих конституционализм как систему ценностей, идей и взглядов на характер политико—правовой организации государства, философия юридического мировоззрения, основанного на постулатах правового государства ^{[13, с. 32]}, сводится к содержанию правовой государственности и не отражает всей полноты идейно-ценностного содержания конституционализма, а точнее констатирует только производные идеи и ценности. Так, основные ценности конституционализма, считают они, формируются в качестве таких принципов, как приоритет прав человека, народовластие, разделение властей, федерализм, верховенство права и подчеркивают, что знаменательным шагом в истории конституционализма в России явилось признание высшей ценности человека, его прав и свобод. Это также подтверждает и А. Г. Пархоменко ^{[27, с.4]}. Обобщением этой позиции является мнение Н. В. Витрука: «Конституционализм - это сложно—динамическая система в условиях переходного периода в целях построения свободного гражданского общества, социально ориентированного правового государства, в котором высшей ценностью является человек, его достоинство, права и свободы» ^[6].

Однако нередко встречает понимание и точка зрения В.В.Речицкого, считающего, что приоритетными ценностями конституционализма являются не демократия и дарованные права человека (традиционный советский подход), а, прежде всего, свобода, широкий рынок и ускорение социальной динамики одновременно в политической, экономической и культурной областях ^[33]. В любом случае определение конституционализма включает в себя суждение об очевидных ценностях. Эти ценности в общем виде и были определены американским исследователем А. Е. Дик Ховардом: согласие народа, открытое общество, ограниченное правительство, неприкосновенность личности, судебный надзор, преемственность конституционного развития ^[45].

В рамках идейно-ценностного подхода конституционализм представляется в форме некой идеальной модели политико-правовой организации общества, выступающей объектом социальных устремлений, закрепленной в особом нормативном акте, обладающем высшей степенью легитимности и высшей юридической силой. В существующих исследованиях конституционализм также оценивается как эволюционный этап демократизации ^[11], либерализации общественной жизни, детерминируемый потребностями российского социума, а также как объективно необходимый процесс функционирования цивилизованных государств на базе конституционного законодательства как основного правового регулятива общественных отношений ^[2]. В данном контексте конституционализм, с одной стороны, выступает как закономерный этап эволюции политической системы, органическое завоевание институционального оформления политических свобод и механизмов правового регулирования социальных отношений. А с другой, как политико—правовой режим, включающий в себя в качестве составных элементов общезначимые правила, в соответствии с которыми осуществляется формирование и функционирование аппарата государственной власти, а также юридические механиз­мы, посредством которых обеспечивается подчинение действую­щим правилам всех субъектов социально—политических отноше­ний, в том числе и самих представителей государственной вла­сти ^{[21, с.3]}.

Особое место в исследовании конституционализма занимают «пограничные» воззрения на конституционализм. В частности, выходя за пределы инструментального подхода, Л. Крамер констатирует двойственное понимание его сущности и вводит понятия «правовой конституционализм» и «народный конституционализм». Для сторонников «правового конституционализма» регламентация высшей власти в соответствии с предписаниями конституции лежит на судах. Поскольку суждения суда расценены как значимые для других государственных органов, эти политические акторы подчиняются судебным решениям, несмотря на их собственные интерпретации конституции. Сторонники «народного конституционализма», в отличие от этого, разрешают и даже требуют, чтобы исполнительная и законодательная власти независимо интерпретировали конституцию наряду с судебными решениями в ходе выполнения своих функций. Кроме того, эти ветви в конечном счете подчинены «активному и продолжающемуся контролю над интерпретацией и осуществлением конституционного закона» непосредственно народом, «существующим как коллектив, способный к независимому действию и выражению». Интересно, что сторонники «народного конституционализма» могут принять судебное решение, отказываясь при этом принять судебное превосходство ^{[59, с.959]}.

Концепция политического конституционализма, предложенная Р. Беллами, Дж. Уолдроном, А. Томкинсом обогащает рассуждения о конституционализме с точки зрения политической по целому ряду причин: во-первых, «политический конституционализм предлагает способ определения закона и, объясняя свое влияние, связывает его источник с демократически избранным законодательным органом» ^{[51, с.110]}. Выявление значимости закона усиливает правовую определенность и обеспечивает прочную основу для рассуждений о правах. Во-вторых, как конституционная теория, политический конституционализм сделал столь необходимый акцент на анализе политических институтов. В этой связи, основным посылом политического конституционализма является то, что парламенты, как политические институты, играют основную роль в определении содержания прав и свобод ^{[72, с.191]}.

В рамках данной концепции различие между политической и юридической конституцией состоит в том, что согласно первой правительство несет ответственность в рамках политического процесса в отличие от ответственности правительства, налагаемой в судебном порядке ^{[53, с. 2135]}. Это различие состоит в механизме, посредством которого применяются конституционные гарантии. В юридическом конституционализме почти все конституционные гарантии обеспечиваются судами. В политическом конституционализме соблюдение конституционных гарантий основывается на механизме представительства в законодательных органах. Для политических конституционалистов - проведение политики включает в себя конституционный выбор, а не просто ее осуществление. Основное убеждение политических конституционалистов исходит из того, что решения о правах и свободах есть сфера политического процесса, в то время как ключевой ролью судебных предписаний должно быть ограничение правительства и защита политического процесса. Поэтому главным достоинством политической конституции, по сравнению с альтернативной правовой конституцией, является приоритет защиты и повышения статуса прав и свобод человека в более надежной форме и эффективным способом. Как указывал основоположник политического конституционализма Д. Гриффит «закон не может быть заменой для политики» ^{[56, с. 16]}. Закон, по его мнению, является не более чем одним из средств, с помощью которых политические конфликты продолжаются, или могут быть временно разрешены» ^{[56, с. 20]}. В этой связи содержание прав и свобод человека обретает высокую ценность и ничто иное уже не может претендовать на такой привилегированный статус.

Политические конституционалисты особо подчеркивают, что политическая конституция, как более широкое понятие, должно иметь и правовой элемент – правительство должно действовать в соответствии с законами. Правовые конституционалисты отдают предпочтение более значимой роли закона. Это действует в ущерб политическим формам отчетности, контроля и сдержек, затрагивая проблему баланса и укрепления существующих процедур судебного контроля над правительством. Правовые конституционалисты предлагают конкурирующие концепции либерализма, в которых и народ и парламент перестает быть суверенным, сдерживаются совокупностью предопределенных либеральных ценностей, опосредованных традиционно консервативным институтом - судебной властью ^{[53, с. 2136]}. Верховенство парламента в рассуждениях о правах предполагает у политических конституционалистов различную форму отказа от судебной защиты. Некоторые ограниченные формы судебного контроля действительно могут быть признаны легитимными. В качестве особой задачи приверженцы теории политического конституционализма является, насколько это возможно, обособление компетенции судебной власти.

Один из идеологов политических конституционалистов А. Томкинс так определил место судов в политической конституции: суды должны придерживаться контроля законности и «ядро функции судов в конституционном праве, это определение юридических полномочий правительства» ^{[67, с.1]}. Он полагает, что суду следует определить деяния власти, подпадающие под его законные полномочия, и что защита гражданских свобод должна быть особой привилегией ^{[67, с.6]}. Так же как и А. Томкинс, Р. Беллами использовал положения республиканской теории для разработки явно нормативного изложения идеи политического конституции. Но в отличие от А. Томкинса, для которого ответственность министров перед парламентом является ядром политической конституции, функция законотворчества законодателя - это основа, которая определяет в политической конституции Р.Беллами форму демократической конституции.

Дж.Уолдрон делает акцент на том, что удовлетворение потребностей граждан должно стремится к определенной совокупности конституционных ценностей как условию реальной действенности политического конституционализма ^{[69, с. 1405]}. Но это предполагает существование общей политической культуры. Политика, если понимать ее только как процедуру, не может быть полностью автономной. Слабый судебный контроль не совместим с такого рода политической культурой. Поэтому приверженцы политического конституционализма предполагают форму сильного судебного рассмотрения как условия более надежной защиты прав и свобод человека ^{[55, с.1076]}.

Как отдельная разновидность исследований конституционализма выступают отечественные работы, затронувшие данную проблему в политологическом дискурсе. Определяя немногочисленные на сегодняшний день диссертационные работы (М. Ю. Мартынов ^[22] (1999), А. В. Елисеев (2003), Д. В. Лисицин (2004), Ю. В. Дьяченко (2013)), можно отметить, что отечественная политологическая исследовательская практика конституционализма проходит стадию своего становления. Например, конституционализм, по мнению Д. В. Лисицина, выступая в качестве составляющей современного политического процесса, представляет собой политическую модель взаимодействия основных субъектов политики - общества и государства, которое представляет собой систему политических и публично-правовых институтов, функционирующих на основе принципа суверенитета народа, а также принципов гарантированности основных прав и свобод человека и гражданина, верховенства права, разделения властей, конституционного контроля ^[19].

Ряд авторов трактуют конституционализм как установление и функционирование политических систем, которым присуща философия ограниченной власти. В таких системах, как правило, имеются законы о политических и экономических правах и свободах граждан, которые, наряду с другими структурными элементами, предназначены для защиты прав личности от незаконного принуждения со стороны государства ^{[26, с.57]}. Целостность представления о конституционализме ^[9] также включает его интерпретацию как политической доктрины, так и политико-правового режима, включающего институционально-правовую организацию власти на основе разделения властей «по горизонтали» и «по вертикали», а также верховенство правовых законов, прежде всего Конституции, ограничивающих пространство государственной власти и гарантирующих права и свободы человека и гражданина. В целом, по мнению Ю. В. Дьяченко, конституционализм как политическое явление представляет собой совокупность принципов и способов, позволяющих избежать полновластия и всевластия одного лица, небольшой группы лиц или органа власти ^[8].

Отсутствие сосредоточения власти в одних руках, так же как наличие государственного правления, построенного на конституционных нормах и подчинения ему всех граждан, выступают основными характеристиками демократической формы правления. Конституционализм выступает той формой общественного развития которой, с точки зрения В. Б. Пастухова, заканчивается эволюция государственности в государство ^{[31, с.71]}. Вместе с тем, на сегодняшний день конституционализм, по его мнению ^[29], феномен скорее уникальный, чем универсальный. Он появился на свет как итог длительной эволюции западной культуры и в результате стечения исключительных обстоятельств. Только в рамках этой культуры сущность конституционализма раскрывается полностью и его развитие целиком органично. Вместе с тем, политическая практика постсоветских государств свидетельствует об обратном в силу невозможности, а порой и неспособности восприятия народами этих государств либеральных оснований западных моделей конституционализма. Это, со всей очевидностью, свидетельствует о сложности, многогранности и противоречивости процесса становления конституционализма в отдельном государстве. Таким образом, представленные многогранные понимания конституционализма позволяют кардинально отличить его от конституции и определить как особый социально-политический феномен, основное предназначение которого состоит в реализации потребности рационального развития современного государства на основе эффективного политического механизма формирования, регламентации и ограничения политико-властных отношений.