Африканская политика Франсуа Миттерана

Филиппов Василий Рудольфович доктор исторических наук ведущий научный сотрудник, Институт Африки, Российская академия наук 123001, Россия, г. Москва, ул. Спиридоновка, 30/1, каб. 22 Filippov Vasily Doctor of History lead research associate, the Africa Institute of the Russian Academy of Sciences 123001, Russia, Moscow, Spiridonovka st., 30/1, room. 22 fvr1957@mail.ru Другие публикации этого автора

Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ, проект № 15-01-00363 «Внешнее вмешательство во внутренние дела стран "третьего мира" в эпоху "холодной войны": опыт многоуровневого анализа».

На рубеже 50-х – 60-х гг. прошлого столетия Четвертая Республика рухнула, похоронив под своими обломками французскую колониальную империю. Пятая Республика рождалась в муках алжирской войны. Алжирский кризис вновь привел Шарля де Голля на вершину политического Олимпа и именно он инициировал внешнеполитические реформы, в ходе которого классический колониализм сменился новым типом колонизации.

Политика «Франсафрик»

Ш. Де Голль сделал все от него зависящее, чтобы Франция сохранила в своих бывших владениях экономические, политические и стратегические преференции. Его советник по африканским делам Жак Фоккар сразу после принятия Конституции Пятой республики приступил к созданию системы интегральной зависимости бывших колоний от Елисейского дворца. Это означало сохранение кортежа клиентелистских государств, доступ Франции к стратегическим природным ресурсам африканских государств и контроль над их политическими системами ^[1]. Так конструировалась «Франсафрик», - политический феномен, который с трудом поддается определению, система неформальных политических связей между политическими, финансовыми, дипломатическими и военными деятелями Пятой республики и целого ряда формально независимых государств. Это сети военно-политического и экономического влияния, особая совокупность лоббистских групп, латентный механизм, призванный реализовывать французскую стратегию на Черном континенте. Карательные экспедиции, политические убийства, организация путчей, разжигание трайбалистских конфликтов стали повседневной практикой «Франсафрик».

Дань этой печальной политической традиции отдали приемники Ш. де Голля – Жорж Помпиду и Валери Жискар д'Эстен, которые несут свою долю ответственности за преступления Елисейского дворца в африканских странах. В данном случае меня интересуют метаморфозы африканской политики Пятой республики на третьем, заключительном этапе холодной войны. Эти годы почти совпали с президентским правлением Франсуа Миттерана (1981-1995 гг.).

Став президентом он счел, что его предшественники были слишком щедры по отношению к африканским союзникам. Масштабное финансирование «дружественных режимов», по его мнению, не оправдало себя. Расчет на утверждение экономических интересов бывшей метрополии за счет кредитов африканским фаворитам оказался иллюзией. Кредиты не возвращались по причине «неуемной коррумпированности местных чиновников» ^{[2, с.34]}. В годы правления Ф. Миттерана ставка была сделана на контроль над деятельностью марионеточных африканских правителей со стороны французских спецслужб и использование военной силы в случае необходимости.

Советником Ф. Миттерана по африканским делам был назначен Ги Пенн. Но реальным куратором африканской политики стал Жан-Кристоф Миттеран, старший сын президента. Миттеран-сын был известен в дипломатических кругах как «Papamadi» (от французского «Papa m'a dit», то есть «Папа сказал мне»), что лучшим образом характеризует его роль и методы работы с сетями «Франсафрик».

Роль Франции в чадской войне

В наследство от своего предшественника Ф. Миттеран получил кровопролитный конфликт в Республике Чад. Гражданская война в этой африканской стране – один из самых драматичных эпизодов истории Черного континента. Слишком важное стратегическое положение занимает это государство, слишком важен был для энергетической самодостаточности Франции, найденный на ее территории уран ^{[3, с. 155-161]}, слишком велико желание бывшей метрополии сохранить в ней свои экономические и политические позиции, слишком много новых акторов проявило интерес к этой истерзанной войной стране.

Считается, что первая гражданская война в Чаде, в которой Франция принимала самое активное участие,  окончилась в 1979 г., однако перемирие продолжалось совсем недолго. Елисейский дворец в условиях политического хаоса в стране в мае 1980 г. вывел своих легионеров из зоны конфликта. Но, после ухода французских войск президент Чада Гукуни Уэддей (ранее пользовавшийся поддержкой сетей «Фрасафрик») предпринял досадный для французов демарш. В июне 1980 г. он заключил соглашение о дружбе и сотрудничестве с Ливией, а в декабре обратился к Муаммару Каддафи за военной помощью в противостоянии с лидером оппозиции Хиссеном Хабре. В январе 1981 г. Г. Уэддей и лидер Джамахирии подписали декларацию о намерении объединить Ливию и Республику Чад в единую Джамахирию.

Укрепление позиций М. Каддафи в этой стране и перспектива возникновения Джамахирии, а также нарастающее давление со стороны «заклятых американских союзников» заставили Францию вновь вмешаться в этот сложный конфликт. Тем более, что к этому ее побуждали одиозные африканские диктаторы, «друзья» Франции Ф. Уфуэ-Буаньи, О. Бонго и Мобуту Сесе Секо. С одной стороны, Ф. Миттеран не желал портить отношения с М. Каддафи и терять выгодные контракты на поставки ливийской нефти. С другой стороны, он не мог допустить потери всех политических и экономических преференций в Чаде. Это побудило президента Пятой республики к политическому маневру: военная и финансовая помощь была переадресована Х. Хабре. Франция инспирировала отправку в Чад африканских миротворцев: воевать за ее интересы теперь должны были «голубые каски» из Заира, Нигерии и Сенегала. Но уже в 1983 г. М. Каддафи потерял интерес к Чаду, вывел ливийские войска из страны, после чего силы оппозиции взяли Нджамену и свергли Г. Уэддея. Президентом стал Хиссен Хабре.

Ф. Миттеран вовсе не стремился к стабилизации политической и экономической ситуации в Чаде: национально ориентированная политика неизбежно подорвала бы эксклюзивные позиции французского капитала в чадской экономике и угрожала бы энергетической безопасности Франции.  Именно поэтому Елисейский дворец репродуцировал конфликтные ситуации и делал противостояние участников конфликта практически перманентным. Франсуа-Ксавье Вершав констатировал, что в Чаде французские агентурные сети вооружали и финансировали различные политические и военные структуры. Это позволяло ослабить государство и обескровить страну, «что в свою очередь давало возможность навязать чадцам выгодные для Франции концессии» ^[4]. Создавалась такая ситуация, при которой властным элитам и лидерам сепаратистов было выгодно воевать ^{[5, 158-172]}. В одном аналитическом обзоре очень точно сказано: «любому, кто объявлял себя повстанцем, были практически гарантированы ливийские деньги и поддержка, а деньги от США и Франции фактически делали войну главной чадской индустрией ^{[6, с. 661]}, тогда как малое количество участников позволяло им на эти деньги хорошо жить» ^[7].

Французы, опираясь на свои военные базы в Чаде, и поныне держат под ударом всю центральную, западную, северную и восточную Африку и одновременно контролируют урановые месторождения ^[8]. Именно с военной базы, расположенной близ Нджамены, перебрасывались войска в Мали, когда там возникла угроза перехода урановых рудников под контроль мятежных туарегов. Как справедливо отметил С. Балмасов, именно этим объясняется то, что Франция «так цепляется за чадские пески и ведет там почти 40-летнюю войну» ^[9].

Путч 1980 года в Верхней Вольте

Одним из самых грязных тюков Ж.-К. Миттерана в качестве куратора сетей «Франсафрик» стало убийство выдающегося африканского политика Томаса Санкары. В 1980 г. Верхняя Вольта вступает в период политической турбулентности. Правление президента Сангуле Ламизаны вызывало недовольство в самых разных слоях общества, офицерам во главе с полковником Сайере Зербо оставалось без кровопролития взять власть из ослабевших рук президента, лишившегося поддержки военных.

Пришедший к власти на волне общественного движения за демократизацию, С. Зербо сам вопреки конституции занял посты президента и премьер-министра. Конституция была упразднена, власть перешла к Военному совету. Милитаризация государственного устройства Верхней Вольты вызвала противодействие со стороны профсоюзов. С. Зербо не смог долго удержаться у власти, уже в ноябре 1982 г. он был свергнут армейскими офицерами, возглавляемыми майором Жаном Батистом Уэдраого. Оказавшись во главе государства, этот, по его собственным словам, «либерал и демократ» ^[10] назначил главой кабинета капитана Томаса Санкару, ярого антиимпериалиста и панафриканиста. Он объявил о принятии новой конституции и обещал провести выборы в течение трех месяцев. Но в ход событий вмешалась Франция.

Весной 1983 г. в Уагадугу прибыл советник французского президента по делам Африки Ж.-К. Миттеран. Он объявил, что Франция не в восторге от «левацких» взглядов премьер-министра и пригрозил экономическими санкциями.  Т. Санкара был снят с занимаемой должности и помещен под домашний арест; были арестованы и его соратники. Это спровоцировало восстание бедноты на окраинах Уагадугу. Какое-то время властям удавалось контролировать ситуацию, но популярность Ж.Б. Уэдраого быстро падала, а положение в стране становилось все более взрывоопасным. 4 августа 1983 г. произошло восстание столичного гарнизона, организованное Блезом Компаоре. Т. Санкара был освобожден и провозглашен председателем Совета народного спасения ^[11]. Возглавив государство, он провозгласил «курс на социальную революцию». Новый лидер страны быстро снискал популярность среди сограждан; он имел мужество начать самые радикальные реформы.

Убийство Томаса Санкары

Правление Т. Санкары было временем борьбы с традиционализмом, борьбы с архаичными родоплеменными структурами ^{[12, с. 15-19]}, с племенной аристократией. Понимая, что силе традиции может быть противопоставлена только сила, президент инициировал создание на местах Комитетов защиты революции и начал реализацию плана всеобщего вооружения народа. Гарантировать свободу волеизъявления и противостоять возможным путчистам призвано было народное ополчение – Служба нации и народа.

Сломив всевластие традиционной знати, Т. Санкара приступил к модернизации аграрного производства. Передача земли в руки крестьян, отмена принудительных отработок, списание долгов мелким арендаторам, отмена подушного налога, мелиорация и восстановление лесов, – все это позволило за несколько лет увеличить урожайность пшеницы более чем вдвое; страна смогла полностью обеспечить себя продовольствием.

Президенту-аскету удалось за несколько лет очистить государственный аппарат от взяточников. Уже через три года после его прихода к власти Всемирный Банк констатировал, что в Буркина-Фасо искоренена коррупция. Зарплаты служащих были уменьшены, им было запрещено  пользоваться личными водителями и летать по авиабилетам первого класса. Чиновникам было предписано отказаться от дорогих костюмов и на службу носить хлопковую тунику; ежегодно они должны были передавать по месячному окладу своим социально незащищенным согражданам. По указу президента был распродан правительственный автопарк, а для министров были закуплены самые дешевые и непрестижные автомобили.

За несколько лет кардинально изменилась ситуация в здравоохранении. В стране при участии кубинских врачей была проведена вакцинация 2,5 млн. детей.  В результате этой небывалой для Африки акции показатели детской смертности (до этого самые высокие в мире!) снизились с 280 смертей на 1000 новорожденных до 145 ^[13]. Т. Санкара приступил к реализации «кампании Альфа», которая предусматривала реформу всей системы образования и бесплатное обучение грамоте на девяти местных языках. Женщины были уравнены в правах с мужчинами, были запрещены женские инициации, многоженство, принудительные браки, началось распространение средств контрацепции. Президент призвал в свое правительство женщин, что было беспрецедентно для Западной Африки ^[14].

«Революция чести» перевернула все устои бедной африканской страны и за несколько лет изменила ее облик. Масштабные реформы, инициированные Т. Санкарой, сам он позиционировал как антиимпериалистическую «демократическую и народную революцию». Т. Санкара стал одним из лидеров Движения неприсоединения, одним из идеологов сопротивления неоколониализму. Выступая на Генеральной ассамблее ООН он говорил о том, что «гуманитарная помощь» западных держав – это не бескорыстное служение идеям гуманизма, а опасная форма неоколониализма.

Успех социальных реформ Т. Санкары встревожил Францию и глав марионеточных правительств стран Западной Африки, находившихся под ее навязчивым патронажем. В сентябре 1986 г. Франция инициировала проведение в столице Кот-д’Ивуар Ямусукро конференции глав стран-соседей Буркина-Фасо. Ее участники призвали Т. Санкару «не соблазнять чернь несбыточными надеждами» ^[15]. Судьба народного любимца была предрешена. Т. Санкара был убит 15 октября 1987 года. Путч организовал Б. Компаоре, человек, которого президент считал другом и соратником, называл «лучшим революционером», которого он сделал министром юстиции.

Результат вмешательства Франции во внутренние дела Буркина-Фасо

После переворота тела Т. Санкары и 12 его ближайших помощников долго валялись на улице, а потом были наспех зарыты. Однако братская могила стала местом паломничества благодарных буркинийцев. Новым властям пришлось заявить о «печальном недоразумении», благоустроить могилу и даже поставить памятник ^[16]. «Так закончился революционный эксперимент Санкары, а Буркина-Фасо возвращена в лоно «цивилизованного мира», где президенты не ездят на велосипедах, а чиновники на дешевых авто, где не принято спорить с МВФ, а демократическими признаются те выборы, результаты которых устраивают великие державы» ^[17].

15 октября 1987 г. Б. Компаоре стал главой Президентского Совета. На следующий день были упразднены Комитеты защиты революции на местах. Едва получив верховную власть в стране, Б. Компаоре приобрел персональный «Боинг», израсходовав на это средства, предназначенные Т. Санкарой для благоустройства предместий Уагадугу. Главарь путчистов понимал, что его опорой могут быть только племенные вожди и «белые воротнички», социальный слой в Буркина-Фасо хоть и достаточно узкий, но влиятельный. Чтобы умиротворить племенную элиту, он отменил все акты национализации земельной собственности. В январе 1988 г. было вдвое увеличено жалованье государственных служащих, отменен специальный налог, который чиновники должны были платить в Фонд народной медицины и образования. Примечательно, что уже в ноябре 1988 г. Мировой Банк констатировал, что уровень коррупции в стране резко возрос.

18 сентября 1989 г. власть разоблачила (или выдумала) попытку государственного переворота. Б. Компаоре совершил новое предательство: он распустил Президентский Совет и выгнал из страны соратников по «исправлению ошибок». В декабре были арестованы и «превентивно» брошены в тюрьмы 35 сторонников Т. Санкары, некоторые позже умерли под пытками. Обвиненные среди прочих капитан А. Зонго и комендант Ж.Б. Лингани, два лидера «революции чести», недавние сподвижники Б. Компаоре были казнены ^[18]. В мае 1991 г. были освобождены политические заключенные, согласившиеся подписать обязательство об отказе от политической деятельности. О судьбе тех, кто отказался это сделать, никакой информации нет.

Процесс разрушения всего достигнутого за годы правления Т. Санкары проходил под бдительным контролем и при непосредственном участии Франции. Официальный Париж оценил происходящее в стране, как «процессы демократизации» и помог легитимировать правление путчиста. При поддержке Франции 2 июня 1991 г. в стране прошел референдум, по итогам которого была принята конституция, утвердившая законность пребывания президента у власти два срока по 7 лет подряд. 1 декабря того же года прошли выборы президента Буркина-Фасо, победу на которых одержал единственный кандидат — Б. Компаоре ^[19]. Сразу после этой «пирровой победы» вновь избранный президент получил под гарантии Франции кредит от МВФ на 67 млн. долларов. (Забегая вперед, отмечу, что в апреле 2001 г. Б. Компаоре был официально признан «ближайшим другом Франции» в Западной Африке ^[20].)

Геноцид в Руанде

Самой кровавой акцией Елисейского дворца за всю историю «Фрасафрик» стало соучастие в страшной резне в Руанде в 1994 году ^[21].

В 1990 г. в этой стране, в прошлом колонии Бельгии, началась война между правительством, опиравшимся на хуту, и Руандийским патриотическим фронтом, по большей части состоявшим из беженцев-тутси. Бельгия послала в регион экспедиционный корпус, якобы для восстановления мира в стране. Однако эта интервенция имела прагматичную цель: бельгийские солдаты должны были остановить наступление с территории Уганды боевиков РПФ, за спинами которых маячили фигуры агентов американских спецслужб ^{[23, С. 399]}.  Одновременно с бельгийскими военными в Руанде появился французский иностранный легиона и агенты внешней разведки Франции. По свидетельству Ф.-К. Вершава, «окружение Ф. Миттерана искало способы вмешаться в ситуацию. Тысячи человек из службы быстрого реагирования DGSE вне всякой иерархии были непосредственно подчинены Елисейскому дворцу. Эта команда четыре года воевала в Руанде вплоть до начала геноцида» ^[1].

6 апреля 1994 г. был сбит самолет, на борту которого находился президент Руанды Ж. Хабиаримана. Сразу после теракта солдаты руандийской армии и отряды ополчения хуту (“интерахамве”) преступили к массовым убийствам тутси. Западные «миротворцы» предпочли не вмешиваться в происходящее, ссылаясь на «наблюдательный мандат ООН». 9 апреля Франция и Бельгия усиливают свой контингент, но лишь для того, чтобы эвакуировать своих граждан из охваченной кровавым безумием страны.

После того как РПФ перешел в наступление и организаторы погромов вынуждены были бежать из страны, вдова президента А. Хабиаримана (она была одним из лидеров группы «Акадзе» — террористической организации, подготовившей и организовавшей массовые убийства граждан Руанды ^[24]) была вывезена французскими десантниками во Францию. Елисейский дворец выделил ей 230 тыс. франков на «оказание неотложной помощи руандийским беженцам»: французы эвакуировали наряду с черной вдовой еще 30 преступников, состоявших в «Акадзе» ^[25].

В последние недели геноцида в район конфликта по решению ООН были отправлены французские «миротворцы», которые должны были создать для беженцев безопасные зоны. Однако эта операция была направлена «только на защиту тех, кто осуществлял геноцид, потому что геноцид продолжался даже внутри зоны ответственности французских военных» ^[26]. Ф.-К. Вершав по следам событий настаивал на том, что французские «миротворцы» не предпринимали никаких попыток разоружать боевиков хуту, хотя именно это и было вменено им в обязанность мандатом ООН ^[1]. Когда же в 1996 г. повстанческая армия, сформированная из тутси под эгидой ПФР, начала теснить правительственные войска, французские военные прикрывали отход комбатантов хуту и дали им возможность уйти на территорию Заира ^[27]. 

5 августа 2008 г. был опубликован отчет руандийской Комиссии по расследованию преступлений против человечества. На 500 страницах отчета были представлены доказательства того, что «французская армия была не только хорошо информирована о готовящихся массовых убийствах, но и принимала в них непосредственное участие» ^[28]. В Кигали объявили о своей готовности привлечь к уголовной ответственности тех французов, кого руандийский суд счел виновными в «политической, военной, дипломатической и транспортной поддержке режима хуту, проводившего систематические расправы над сотнями тысяч тутси». Были названы имена 33 обвиняемых, в числе которых оказались президент Франции Франсуа Миттеран, премьер-министр Эдуар Балладюр и два политика, впоследствии возглавивших правительство Франции: Ален Жюппе (он во время описываемых событий был министром иностранных дел) и его помощник Доминик де Вильпен ^[29].

В 2014 г. президент Руанды П. Кагаме вновь обвинил Францию в политической подготовке геноцида, а французских солдат – в пособничестве организаторам массовых убийств. В одном из интервью он объявил, что Париж присутствовал в стране «до, во время и после геноцида», что Елисейский дворец насаждал в его стране идеологию, которая и привела к геноциду ^[30]. Он объявил о «прямой роли Франции в политической подготовке геноцида и участии последней в его осуществлении». Французских солдат он назвал «соучастниками и исполнителями кровопролития» ^[31].

Позже министр иностранных дел Франции Бернар Кушнер признал, что в 1994 г. были совершены «политические ошибки». То же самое в 2010 г. повторил во время официального визита в Руанду Николя Саркози ^[32].

Опубликованные недавно материалы из архива Ф. Миттерана свидетельствуют о том, что инспирированное США наступление сил тутси из Уганды в Париже расценили как вторжение англоязычных соседей Руанды во французскую сферу интересов. Рассекреченные документы свидетельствовали о том, что укрепление позиций тутси, по мнению Ф. Миттерана, грозило ослабить влияние Франции на Черном континенте в целом ^[32].

Резюме

Скандалы, связанные с акциями французских спецслужб, а также коррупция в высших эшелонах власти сделали политику «Франсафрик» непопулярной в самой Франции. В конце 1993 г. на похороны президента Кот-д'Ивуара Ф. Уфуэ-Буаньи, одного из столпов «Франсафрик», собрались Ф. Миттеран, Ж. Ширак, О. Бонго, Э. Гнасингбе и прочие персонажи, олицетворявшие эту военно-политическую систему. Тогда французские журналисты сочли это прощание символичным ^{[33, с. 52]}. Они явно поторопились!

Президентское правление Ф. Миттерана стало, наверное, самой грязной страницей истории «Франсафрик». Военно-политические акции Франции оказывали серьезное дестабилизирующее влияние на ситуацию в  странах Тропической Африки и в мире ^{[34, с. 96-100]}. Журналисты, комментировавшие его отставку, увидели в африканской политике уходящего президента «тень прошлого» ^[35], его (Ф. Миттерана) «самую большую неудачу» ^[36].