Становление терминологии и терминологической системы судебного управления: аспекты корреляции

Абдулин Роберт Семенович доктор юридических наук, кандидат педагогических наук доцент, Курганский государственный университет, заведующий кафедрой уголовного права; судья Курганского областного суда в отставке; Заслуженный юрист Российской Федерации 640000, Россия, Курганская область, г. Курган, ул. Пушкина, 187 Abdulin Robert Semenovich Associate Professor of the Department of Criminal Law and Process at Kurgan State University, resigned judge of the Kurgan Regional Court, Honored Lawyer of the Russian Federation.  640000, Russia, Kurgan region, Kurgan, Pushkin str., 187 abrosem@yandex.ru Другие публикации этого автора

Исследование формирования и развития судебного управления в России неизбежно увязывается с особенностями становления и развития его терминологической системы. Постепенно складываясь в конкретную отрасль знаний и деятельности, судебное управление сформировалось как наука, которая сумела обобщить богатую практику такого управления. В свою очередь, многочисленные и разнообразные по своим подходам и содержанию теории и школы (Московская, Свердловская, Харьковская, Рижская, Одесская и др.) значительно расширили представление о судебном управлении как самостоятельной области знаний, имеющей собственную совокупность терминов. Между тем процесс создания специальной лексики судебного управления имеет свою многовековую историю и традиции, берущие свое начало еще с Петровской эпохи (хотя вполне возможно она имеет и более позднюю историю), и не владея терминологической базой предшественников невозможно изучать и развивать дальше познания в области такого «оригинального, неповторимо специфического явления в истории государства и права России»^[1]. При этом необходимо иметь в виду, что любой термин, относящийся к сфере судебного управления, следует рассматривать не только как особую языковую единицу, но и как основное средство выражения научного понятия, которое может быть словом или словосочетанием, обладающим семантическими и формальными признаками единиц языка как денотативное, сигнификативное, синтагматическое, категориальное и грамматическое значения^[2]. Безусловно, термины зарождающегося судебного управления нельзя отнести к упорядоченным и нормализованным, поскольку в большинстве своем они представляли «стихийно складывающуюся совокупность единиц, большей частью неполную, логически нестрогую, состоящую из предтерминов, квазитерминов, псевдотерминов»^[3]. Можно лишь предполагать, что в таких понятиях как «определенное верховенство в судебных делах», «отнятии чести и всего имения у неправедных судей»^[4], «верховная ревизия суда по делам гражданским, уголовным и межевым принадлежит беспристрастному и нелицемерному Сената правосудию»^[5], «Сенат есть верховное место империи нашей; имея себе подчиненными все присутственные места, он как хранитель законов печется о повсеместном наблюдении правосудия»^[6] и др. отчасти речь идет как об отправлении правосудия, так и судебном управлении. Не случайно Г.О. Винокур определяет терминологию как «стихийно сложившуюся совокупность терминов, отражающую исторический процесс накопления и осмысления знаний в определенной области»^[7]. Таким образом, на первоначальном этапе терминология судебного управления, прежде всего, пополняется за счет общеупотребительной лексики («верховенство», «ревизия», «беспристрастный», «нелицемерный», «хранитель законов») и в свою очередь обогащает ее. Однако по мере формирования и развития в Российской империи судебного управления, начинает формироваться совокупность терминов уже более упорядоченная и приближенная к профессиональной: «надзор за правильностью действий лиц судебного ведомства», «общий надзор за судами», «надзор за судебными установлениями и должностными лицами судебного ведомства», «дисциплинарная власть по отношению к местам судебного ведомства» и др. Тем самым начинается процесс сознательного конструирования специальных слов и словосочетаний-терминов, определяющих данную область государственного управления.

С образованием Министерства юстиции Российской империи происходит новый всплеск терминологических образований в сфере судебного управления: «устройство суда гражданского и уголовного», «устройство судебного порядка»^[8], «дела по управлению подчиненными местами», «дела судебного управления»^[9]. Однако окончательную точку в определении термина «судебное управление», продолжающую по настоящее время функционировать в науке и сфере профессионального общения, поставил В.В. Ивановский. Еще в конце XIX в. ученый вводит в научный оборот понятие «судебное управление», анализирует его становление и развитие через призму деятельности Министерства юстиции Российской империи. При этом В.В. Ивановский поясняет, что до образования Министерства юстиции Российской империи выполнялись лишь отдельные функции судебного управления, и только с образованием данного министерства судебное управление превращается в цельную и самостоятельную ветвь государственного управления^[10]. Таким образом, утвердившееся в советской юридической науке определение, что термин «судебное управление» возник уже в советский период, будучи впервые употреблен в ст. 8 Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о судоустройстве от 29 октября 1924 г., требует корректировки^[11]. Своего рода продолжателем образования терминологической базы судебного управления является и В.Ф. Дерюжинский. Его достижения в терминообразовании заключаются в том, что характеризуя отрасли государственного управления, ученый наряду с такими отраслями как финансовое, управление внешними делами, военное, внутреннее, считает возможным выделение таких отраслей как организация правосудия и судебное управление. Тем самым им вводится в научный оборот не только термин «организация правосудия», но и показывается неразрывная связь между этими двумя отраслями государственного управления. На основании изложенного можно сделать следующий вывод. На протяжении всего существования Российской империи была создана терминологическая система судебного управления, то есть упорядоченная совокупность терминов, адекватно выражающих систему понятий такой специальной сферы государственного управления как судебное управление, характеризующаяся «структурированностью, целостностью, связностью и относительной устойчивостью»^[12].

Исходя из последнего следовало ожидать, что дальнейшее развитие терминологической базы в сфере судебного управления и ее обогащение новым содержанием должно было проходить с учетом взаимосвязи терминов как дореволюционного, так и советского периодов, и на основе их преемственности. Однако, как известно, советское государство в большинстве своем выбрало путь не усвоения и сохранения опыта накопленного предшествующим историческим развитием, а путь рецепции, то есть «заимствования и приспособления каким-либо обществом социологических и культурных форм, возникших в другой стране или в другой исторический период»^[13]. Между тем соблюдение преемственности в терминообразовании советского судебного управления могли пролить свет на многие дискуссионные проблемы, возникавшие при создании терминов советского судебного управления. Например, хотя бы избежать хаотичности в начальном процессе терминообразования, провести корреляцию при совпадении того или иного термина с одним понятием либо с системой понятий, и, наконец, обозначить историческую субординацию терминов. Либо увидеть преемственность термина «судебное управление», которое «вдруг» оказалось в тексте Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о судоустройстве от 29 октября 1924 г. и выдавалось не как иначе как творение советских законодателей. Между тем такую терминологическую номинацию в данном законе лингвисты объясняют как «опосредованный мышлением процесс именования специальных понятий из различных областей знания и человеческой деятельности»^[14]. Опираясь на авторитетное мнение ученых – лингвистов можно утверждать, что уже известный термин «судебное управление» подвергся в советский период повторной терминологизации, поскольку на взгляд лингвистов не существует исходного «нового» слова. По их мнению, для обозначения новой возникшей реалии язык либо приспосабливает имеющиеся в его арсенале слова, либо заимствует слово из другого языка. Таким образом, всегда прослеживается связь со старыми словами^[15], а в данном конкретном случае –с терминами дореволюционного периода. Однако, к нашему глубокому сожалению практически весь лексический пласт слов и словосочетаний, входящих в терминологическую систему судебного управления дореволюционного периода, так и не стал в качестве объединяющего начала для создания терминологической системы советского судебного управления. И, тем не менее, в процессе советского терминообразования мы видим положительное в том, что советские законодатели не оставили в забвении термину «судебное управление» синтезировавший в себе весь процесс дореволюционного терминообразования, и ставший основой для формирования терминологической системы советского судебного управления новыми терминами. Номинированный во многих советских правовых актах, инструкциях и положениях термин «судебное управление» продолжал отличаться от других уже советских терминов своей прочностью и фундаментальностью, поскольку многие научные исследования вновь и вновь сводились к проблеме определения данного понятия, выяснения его сущности, содержания и соотношения с такими терминами как «организационное руководство судами», «управление в области юстиции», ««судебное (административное) управление», «административно-судебная деятельность», «государственное руководство судами», «организационное обеспечение деятельности судов», «процессуальные и внепроцессуальные формы надзора» и др. Все это красноречиво свидетельствует о том, что термин «судебное управление», получивший жизнь в дореволюционный период, продолжал обогащаться новой совокупностью терминов, постепенно складывающихся в целостную, органически связанную систему. В то же время мы видим, что в процессе научного поиска разными авторами на разных основаниях предлагаются не всегда лексически одинаковые термины для обозначения одного и того же понятия – «судебное управление». Например, В.П. Божьев, Т.Н. Добровольская и И.Д. Перлов отождествляя термины «судебное управление» и «организационное руководство судами» включая в перечень органов, осуществляющих такое управление и руководство, и исполкомы Советов^[16]. Нередко авторы смешивали термины «судебный надзор» и «судебное управление». Так, по мнению И. Н. Ананова, в задачи органов юстиции должны были входить «руководство судебной системой в смысле направления ее работы в целом, вплоть до дачи разъяснений по применению судами законов»^[17]. Тем не менее, благодаря таким авторским позициям в судебном управлении образовалась множественность терминов единого или очень близкого терминологического назначения. Безусловно, в этой множественности терминов не все являются равнозначными и находятся на одном уровне. На наш взгляд такие термины как «судебное администрирование», «контроль над судами», «судебные методы управления» и ряд других имели не определяющий, а лишь производный характер. В то же время совокупность терминов «судебное управление» и «организационное руководство судами» продолжали составлять основную структуру терминологической системы. Постоянно, как бы соревнуясь между собой, эти термины являлись определяющими на том или ином этапе развития советского государства. Их устойчивость оказалась проверенной временем, поскольку на завершающем этапе советского периода определяющими оказались термины «организационное руководство судами» и «организационное обеспечение деятельности судов», а вот с началом современной судебной реформы лидирующее место вновь занимает термин «судебное управление», но в совершенно новой интерпретации и новом качественном состоянии. Данный тезис в очередной раз доказывает, что все же термин «судебное управление» всегда являлся базовым в конструировании терминообразования. На это же указывает и то, что советский период научные исследования в этой сфере в основном сводились к проблеме определения понятия «судебное управление», равно как и к вопросу об его соотношении с терминами создаваемыми по мере осознания их необходимости («управление в области юстиции», «организационное руководство судами» и др.) Именно в таком ключе рассматривался термин «судебное управление» в работах таких ведущих специалистов советского периода как М.В. Кожевников^[18], Д.С. Карев^[19], С.А. Мусина^[20], И.В. Блинова^[21], Ф.Г. Тарасенко^[22], Л.П. Маковская^[23], Л.С. Симкин^[24], Н.А. Ельчанинов^[25], В.П. Кашепов^[26], В.П. Божьев, Т.Н. Добровольская, И.Д. Перлов^[27], А.С. Смыкалин^[28], А.И. Казаков^[29], С.М. Ходыревский^[30] и даже целые научные коллективы^[31]. Не обойден вниманием термин «судебное управление» и в работах современных исследователей Е.Б. Абросимовой, Н.Н. Ефремовой, Д.О. Серова, О.Ю. Олейник, И.И. Олейник, И.Б. Михайловской и др.

Однако следует отметить, что в названных работах практически не рассматриваются проблемы формирования и развития терминообразования судебного управления дореволюционного периода. И это несмотря на то, что в Российской империи в свое время сложилась мощная научная школа по изучению государства с самых различных точек зрения - политической, социологической, юридической и т. д., в том числе, и формирования и развития судебного управления. Поэтому центр исследования в этой сфере государственного управления в советский период был сфокусирован в основном лишь на фиксации того или иного термина судебного управления либо его совокупности, но никак не на понимании природы терминологии в которой, при более глубоком его рассмотрении, прослеживается определённая преемственность научных парадигм. Нет необходимости останавливаться на причинах игнорирования научных исследований в сфере терминообразования судебного управления дореволюционного периода, поскольку всем они хорошо известны, а лишь скажем, что советские ученые своими исследованиями в этой области также не менее обогатили и расширили терминологическую базу судебного управления. Можно без труда заметить, что взгляд многих ученых советского периода на внутреннюю и внешнюю структуру терминологических единиц судебного управления эволюционировал вместе с тем, как происходил уход зависимости судебной системы от внешних органов судебного управления, что наглядно видно из следующих терминологических единиц: «судебное управление»(1924-1970 гг.), «организационное руководство судами»(1970-1989 гг.), «организационное обеспечение деятельности судов» (1989-1998 гг.), «внутрисистемное судебное управление» (1998 г.) Таким образом, названные выше термины становятся основным средством выражения изменения как политики государства по отношению к судебной системе, так и об изменении компетенции административно-управленческих органов, влиявших на судебную систему извне. Для примера рассмотрим органически связанную систему – суд и управление, обозначенную в советский период термином «организационное руководство судами». Данная терминологическая единица позволяет выявить ее связь не только с собственно терминологической системой судебного управления, но и обнаружить многообразие форм ее проявления, заключающиеся в контроле и руководстве судами, что, безусловно, допускало непосредственное вмешательство в судебную деятельность, а также осуществление организационного, кадрового, финансового и материального обеспечения судов. Тем самым, термин «организационное руководство судами» раскрывается с различных сторон и в совокупности дает наиболее полное и объективное представление о его сущности и содержании. Кстати, ценность такого подхода к исследованию любого термина терминологической системы судебного управления заключается в его комплексном подходе: во – первых, в определении фиксации такого термина (когда и кем создан) и, во – вторых, рассмотрение в сфере его функционирования. Последнее дает возможность исследовать любой термин судебного управления с многих сторон, а также в совокупности с другими терминами, составляющими целостную, органически связанную терминологическую систему. Иллюстрацией сказанному может быть следующее. В работе «Государствоведение» В.Е. Чиркин вводит в научный оборот термин «судейское самоуправление». По мнению ученого такое самоуправление возможно только при существовании особой независимой ветви судебной власти^[32]. Рассматривая данный термин не с точки зрения его фиксации, а в сфере функционирования следует обратить внимание на то, что «судейское самоуправление» это совершенно новый «качественно особый вид управления, при котором функционирование какой-либо социально-политической системы (подсистемы) осуществляется не извне, а автономно, на собственной основе, при широком и активном включении ее структур в решение внутренних проблем»^[33]. В свою очередь И.Б. Михайловская вводит в научный оборот термин «внутрисистемное управление». Рассматривая его с точки зрения функционирования, ученый обращает внимание на то, что в «судебной системе параллельно с установленной процедурой рассмотрения дел существуют организационно-управленческие отношения, юридическая природа которых остается мало исследованной»^[34]. Автор статьи разделяет позицию И.Б. Михайловской и предлагает в ряде своих публикаций уже несколько расширенный термин - «внутрисистемное судебное управление». По мнению автора, главная роль здесь принадлежит внутренней самоорганизации, дающей судебной власти возможность выхода на совокупность внутренних и внешних условий, способствующих выбору одного из вариантов устойчивого развития, к которому она стремится. Собственно именно в плоскости внутренней самоорганизации заключается тенденция развития, инициирующая процесс самодостраивания судебной системы. В данном случае речь идет о принятии Кодекса судейской этики, создании новых органов судейского сообщества (в частности, экзаменационных комиссий по приему квалификационных экзаменов у кандидатов на должности судей), и других новациях, инициированных самой судебной властью. Эта ситуация, когда сама судебная власть внутри у себя осуществляет поиск проблемных зон и посредством управления реагирует на изменение внешних и внутренних условий деятельности судебной власти. Достаточно лишь возбудить действие внутренних тенденций, и судебная система сама построит необходимую структуру^[35].

В диссертационном исследовании А.А. Герасимовой, посвященном функциям судебной власти в механизме современного Российского государства, автор предлагает ввести в научный оборот термины «внутрисистемная деятельность судебной власти» и «функция внутрисистемного управления судебной власти». На взгляд А.А. Герасимовой последний термин формулируется как направление деятельности, осуществляемой органами судебной власти и заключающейся в обеспечении юрисдикционных полномочий судов самими судами, органами судейского сообщества, Судебным департаментом при Верховном Суде РФ и его территориальными органами^[36].

Придерживаясь точки зрения ученых – лингвистов о том, что термины не «появляются», а «придумываются», «создаются», «творятся»^[37], по мере осознания их необходимости, то мы видим, что с принятием Закона СССР «О статусе судей в СССР» (1989г.) и пакета законов, направленных на обеспечение независимости и самостоятельности судов и судей, начинается новая волна терминообразования, свидетельствующая о постепенном, своего рода, конструировании органов внутрисистемного судебного управления: «конференция судей» и «квалификационная коллегия судей». В этом пока на тот момент небольшом перечне органов судейского особенно важное место занимала квалификационная коллегия судей, поскольку она изначально была наделена государственно-властными полномочиями по формированию кадрового корпуса судей, продвижению их в карьере, прекращению полномочий^[38]. Последующие преобразования, направленные на обеспечение независимости судебной власти и ее самостоятельности в решении своих внутренних проблем, привели к созданию уже целой системы органов судейского сообщества. Одновременно с этим процессом динамично развивалась и терминологическая база судебного управления, указывающая на образование внутри судебной власти особого вида управленческих связей, идущих по вертикали («Всероссийский съезд судей»; «конференции судей субъектов Российской Федерации»; «Совет судей Российской Федерации»; «советы судей субъектов Российской Федерации»; «общие собрания судей судов»; «Высшая квалификационная коллегия судей Российской Федерации»; «квалификационные коллегии судей субъектов Российской Федерации»; «Высшая экзаменационная комиссия» по приему квалификационного экзамена на должность судьи; «экзаменационные комиссии субъектов Российской Федерации» по приему квалификационного экзамена на должность судьи)^[39].

Подводя итог изложенному следует отметить, что формирование и развитие терминологической системы судебного управления, во-первых, динамическое явление, обозначающее постоянный поиск оптимального термина, характеризующего данную отрасль государственного управления. Во- вторых, сформированная в современный период терминологическая база судебного управления является носителем коллективной профессионально-научной памяти, поскольку терминологическая система данной сферы управления имеет многолетнюю историю и традиции. В- третьих, взгляд на развитие терминологической системы судебного управления через призму политики в историческом контексте позволит понять систему объективных и субъективных факторов в механизме влияния государства на судебную систему. В-четвертых, ретроспективный анализ достижений в формировании и развитии терминологической базы судебного управления показывает, что продолжая развиваться в качестве внутрисистемного судебного управления оно неизбежно опирается на достижения предшественников.