Конституционный судебный процесс как особая среда осуществления доказывания

Головкова Антонина Юрьевна к.ю.н., старший преподаватель, кафедра конституционного права, Уральский государственный юридический университет 620000, Россия, Свердловская область, г. Екатеринбург, ул. Комсомольская, 21 Golovkova Antonina Yur'evna Candidate of Juridical Sciences, Senior Lecturer at the Constitutional Law Department of Ural State Law University 620000, Russia, Sverdlovskaya oblast', g. Ekaterinburg, ul. Komsomol'skaya, 21 s.2610@yandex.ru

Активное развитие конституционного судебного процесса в России, бесспорно, оказывает положительное влияние на эффективность защиты Конституции Российской Федерации, в том числе прав и свобод человека и гражданина, конституционного строя страны. Однако в процессе деятельности органов конституционной юстиции выявляются проблемы различного характера, связанные с организацией деятельности этих органов, определением статуса судей, исполнением судебных решений и другие. В частности, дискуссионным вопросом конституционного судебного процесса является весьма лаконичное нормативное регулирование вопросов доказывания: отсутствие законодательного термина «доказательство», положений об относимости, допустимости и оценке доказательств, правил определения предмета доказывания и другие. Вместе с тем законодатель обозначает средства доказывания (хотя этот термин также им не употребляется), при этом особо не выделяет их специфики: объяснения сторон, экспертные заключения, свидетельские показания, документы.

Интересно отметить, что тенденция фрагментарного регулирования вопросов доказывания в конституционном судопроизводстве, отсутствие дефинитивных норм, придание особого значения обоснованным доводам субъектов процесса наряду с Российской Федерацией прослеживается в ряде зарубежных стран, таких как Германия, Италия, Польша, Азербайджан, Армения, Литва, Беларусь и других.

В отличие от конституционного судебного процесса, вопросы доказывания, как основа законного и обоснованного судебного решения, получили целостное нормативное регулирование в уголовном (начиная с 1960 г.) и гражданском (начиная с 1964 г.) судебных процессах, а с марта 2015 г. – в административном судебном процессе. Например, в Кодексе административного судопроизводства Российской Федерации регулированию общих вопросов доказывания посвящена отдельная глава, состоящая из 26 статей ^[1]. Законодательно определено понятие доказательств, их виды и особенности, свойства, порядок исследования, оценки. Аналогично регулируются эти вопросы Гражданским процессуальным кодексом РФ ^[2], Арбитражным процессуальным кодексом РФ ^[3] и Уголовным процессуальным кодексом РФ ^[4]. Вместе с тем вопросы доказывания активно исследуются учеными в обозначенных отраслях права. В результате чего в юридической науке понимание судебного доказывания, доказательств, их особенностей и свойств, как правило, ограничивается представлениями, сложившимися в процессуальных отраслях права, направленных на решение вопросов факта ^{[5, 6]}.

Конституция Российской Федерации (1993 г.) ^[7], сохранив институт специализированного конституционного судебного контроля, учрежденный в 1991 г., выделила конституционное судопроизводство как один из способов осуществления судебной власти, посредством которого решаются исключительно вопросы права, чем существенно обозначила его специфику. Вслед за этим федеральный законодатель в Федеральном конституционном законе «О Конституционном Суде Российской Федерации» очертил границы осуществления полномочий Суда, обозначив два условия ^[8]. Во-первых, Конституционный Суд России решает исключительно вопросы права. Во-вторых, Конституционный Суд России при осуществлении конституционного судопроизводства воздерживается от установления и исследования фактических обстоятельств во всех случаях, когда это входит в компетенцию других судов или иных органов. Это позволяет сделать однозначный вывод, что Конституционный Суд России, помимо прочего, исследует и устанавливает фактические обстоятельства, хотя применительно к конституционному судопроизводству говорить об их установлении, как правило, не принято. Недопустимо установление только тех фактических обстоятельств, которые должны устанавливаться иными органами, потому как Конституционный Суд России не выступает апелляционной, кассационной или надзорной инстанцией по отношению к иным судам ^{[9, с.103]}.

Тем не менее, четкого критерия разграничения вопросов права и вопросов факта, как и определения этих терминов, не сформировалось ни в юридической науке, ни в судебной практике. В этой связи весьма наглядной иллюстрацией такого разграничения представляется пример распределения полномочий между судьями и присяжными при рассмотрении дел в Англии и США. Роль присяжных заключается в решении вопросов о том, имело ли место устанавливаемое обстоятельство в действительности, например, какое-то событие, действие. При этом такое решение принимается присяжными на основании представленных сторонами доказательств, где спор идет только о доказанности фактических обстоятельств. Как справедливо замечает С. В. Будылин, установление таких фактов не требует познаний в области права, необходим лишь определённый жизненный опыт ^{[10, с.80-83]}. А вот вопросы права решаются судьями, что выражается в определении необходимых правовых норм и их правильном применении к установленным обстоятельствам. Так, Н. В. Витрук связывал решение вопросов права в конституционном судебном процессе с выявлением смысла действующего права и его сопоставления с содержанием Конституции России ^{[9, с.100]}.

Представляется, что термины «вопросы права» и «вопросы факта» определяют разные «плоскости» решения вопросов. Критерием их разграничения является объект, исследуемый при их решении. При решении вопросов права объектом исследования являются нормы права: их выявление, толкование, сопоставления между собой, применение к установленным обстоятельствам, то есть какие-либо действия с юридическими нормами. При решении вопросов факта объектом исследования становятся обстоятельства реальной действительности, их наличие или отсутствие.

Наличие деятельности в конституционном судопроизводстве по выявлению конституционно-правового смысла действующего права, существенным образом отличает его от иных судебных процессов, где деятельность субъектов в основном направлена решение вопросов факта, т.е. установление, исследование и оценку фактических обстоятельств ^{[11, с. 173]}. В этом аспекте интересной представляется характеристика конституционного судопроизводства, данная Ж. И. Овсепян, как своеобразной, аналитической формы судопроизводства ^{[12, с.35]}. Вполне очевидно, что наличие этой специфики в конституционном судебном процессе порождает особенности в способах осуществления доказывания, в частности, привлекаемых доказательствах, под которыми вряд ли будут пониматься «сведения о фактах». Исходя из этого, представляется, что законодатель намеренно воздерживается от употребления сложившихся в иных процессуальных отраслях терминов, правил, степени регулирования вопросов доказывания, так как они не всегда аналогичны. Например, вместо термина «доказательство», под которым обычно понимают сведения об устанавливаемых фактах, используются такие термины как «материалы», «документы», «правовые аргументы». Именно правовые аргументы участников конституционного судебного процесса имеют самостоятельное доказательственное значение при выявлении конституционно-правового смысла права.

Особенности доказывания в конструкционном судебном процессе также проявляются и в процессуальных действиях его субъектов на разных стадиях. На стадии внесения обращения в Конституционный Суд России федеральный законодатель предъявляет достаточно серьезные требования к обращению, что возлагает на заявителя осуществление сбора всех необходимых материалов, а также изложения обоснованной позиции по заявленным требованиям (ст. 37 ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации»). Это требует от него доказывания уже на этом этапе не только фактических обстоятельств, вытекающих из критериев допустимости, но и правового обоснования факта неконституционности объекта контроля посредством приведения правовых аргументов. На практике соблюдение этих требований вызывает значительные затруднения у заявителей, в большей степени у заявителей-граждан. Весьма часто отсутствие правового обоснования становится основанием отказа в принятии обращения ^[13]. Необходимо согласиться с П. Д. Блохиным, что именно на этом этапе в полной мере проявляется вся юридическая мощь презумпции конституционности объекта контроля ^{[14, с. 29-38]}. Значение стадии предварительного рассмотрения обращения Секретариатом и судьями Конституционного Суда России заключается в принятии решения о дальнейшем движении дела. Однако в отличие от иных судебных процессов, федеральный законодатель предоставил самостоятельные «фильтрационные» полномочия Секретариату Суда. На этой стадии происходит поэтапное выявление Секретариатом и судьей, предварительно изучающим обращение, оснований, позволяющих сделать вывод о подведомственности вопроса Конституционному Суду России. Фактически на этом этапе осуществляется исследование и оценка доказательств, представленных заявителем, подтверждающих допустимость его обращения. Существенную специфику имеет стадия подготовки дела к судебному разбирательству, где судье-докладчику предоставлены полномочия по самостоятельному определению и сбору материалов, необходимых для разрешения дела по существу. Применительно к иным видам процесса, эту стадию можно сравнить со стадией предварительного рассмотрения дела, где судья имеет возможность уточнить предмет доказывания, сориентировать стороны по доказательствам. Однако в отличие от конституционного судопроизводства, судья не осуществляет самостоятельный сбор доказательств, а содействует их получению (искл. категория дел об оспаривании нормативных актов посредством административного судопроизводства). На стадии судебного разбирательстваКонституционный Суд России на основании действующего законодательства имеет возможность рассматривать дела в заседании с проведением слушания, а также без проведения слушания. Свои особенности можно обозначить также на стадии принятия итогового решения, его провозглашение, опубликование и вступление в силу. В конституционном судебном процессе любое решение, влияющее на движение дела, принимается не конкретным судьей, а всем составом Суда в соответствии с законодательно установленными правилами. Решения Конституционного Суда России имеют такую же сферу действия во времени, пространстве и по кругу лиц, как решения нормотворческого органа. Они обязательны и окончательны, поэтому не могут отменяться как самим Судом, так и по инициативе заинтересованных лиц. Решения Суда не подлежат обжалованию, соответственно не могут быть пересмотрены другими органами, а также самим Судом. Решения судов общей юрисдикции и арбитражных судов могут быть обжалованы в установленном порядке, при этом не могут быть преодолены повторным принятием такого же акта.

Наличие определенной специфики в конституционном судебном процессе позволило ученым, рассматривать это, как одну из причин имеющегося объема законодательного регулирования доказывания. Так, по мнению А. Бланкенагеля жесткие процедурные правила в конституционном судопроизводстве нецелесообразны, так как неизбежно возникают ситуации, не предусмотренные никакими процедурными нормами. Конституционный Суд России должен иметь право действовать по своему усмотрению, то есть самостоятельно формулировать недостающие процедурные элементы, новые правила ^{[15, с. 35]}. Однако конституционный судебный процесс это способ реализации права на судебную защиту, в том числе граждан. Как указал Конституционный Суд России: «право на судебную защиту предполагает наличие гарантий, которые позволяли бы реализовать его в полном объеме и обеспечить эффективное восстановление в правах посредством правосудия, отвечающего требованиям справедливости» ^[16]. Поэтому механизмы реализации права на судебную защиту посредством конституционного судопроизводства, в том числе вопросы доказывания, должны быть регламентированы настолько, чтобы они стали понятными и действенными в первую очередь для граждан. Учитывая особую роль органа конституционной юстиции в реализации правовой защиты Конституции России, необходимо поддержать С. Э. Несмеянову, что, необходимо обеспечивать большую стабильность именно в законодательном регулировании данных вопросов ^{[17, с. 167]}.

Итак, конституционный судебный процесс это особая среда, отличающаяся от иных, существующих в России, судебных процессов: по сфере деятельности, полномочиям судебных органов, субъектам, стадиям, юридической силе решений. Особенности среды, где осуществляется доказывание, безусловно, порождают специфику в предмете доказывания, субъектах, содержании и видах доказательств. Это порождает необходимость более подробного «собственного» регулирования доказывания и доказательств в конституционном судебном процессе в России.