К вопросу о механизме реализации принципа презумпции невиновности на стадии предварительного расследования в России и Вьетнаме: сравнительно-правовой анализ

Нгуен Тат Тхань преподаватель, Институт общественной безопасности 708000, Вьетнам, Хошимин область, г. Хошимин, Ханойское шоссе, 18 Nguyen Tat Thanh Lecturer at the Institute for Public Security  708000, Vietnam, Ho Chi Minh City,  Thu Duc district, Hanoi highway, km 18 ttan201@gmail.com

Принципы уголовного судопроизводства в отсутствии соответствующей их реализации представляют собой лишь декларацию и отдельные заявления в отношении правоприменительной практики. Как справедливо отмечает О.В. Федорова, что правовая норма без наличия механизма реализации представляет собой безжизненное и бесполезное правило поведения, носящее только декларативный характер. Механизм реализации представляет собой необходимый элемент воплощения правовой нормы в жизнь ^[13,14].

Как правило, в конституции каждого государства предусмотрен общий механизм реализации принципов уголовного судопроизводства (в том числе и принципа презумпции невиновности). Но реальность и эффективность обеспечения реализации принципов уголовного процесса возможна лишь при условии их четкой регламентации в уголовно-процессуальном законе. Поддерживаем мнение, высказанное в свое время российским профессором В. П. Божьевым, согласно которому конституционные принципы, чтобы быть воплощенными в ткань реально функционирующего уголовного судопроизводства, должны быть опосредованы в отраслевом законодательстве ^{[11, 74]}. В этом контексте отмечаем, что необходимым условием реализации принципа презумпции невиновности в уголовном процессе, как в общем, так и на стадии предварительного расследования, в частности, является разработка и создание единого уголовно-процессуального механизма его реализации.

Под механизмом понимается совокупность состояний и процессов, из которых складывается какое-то явление ^{[8, 347]}. «Понятие механизм используется для того, чтобы раскрыть функциональную сторону правового явления ^{[7, 77]}.

Б.Я. Гаврилов высказывает мнение о том, что механизм реализации правовой нормы должен включать в себя основанные на законе и подзаконных актах научно-правовые установления, научно обоснованные организационные и методические рекомендации и практические меры, обеспечивающие эффективность соотношения защиты конституционных прав личности и их ограничения в осуществляемой правоохранительными органами деятельности по раскрытию и расследованию преступлений. Их значение заключается в том, что эти средства и методы являются одним из элементов общей системы защиты прав и законных интересов участников уголовного процесса ^{[2, 421]}.

С точки зрения Т. Н. Добровольской, в понятие практики применения принципов уголовного процесса необходимо включать не только непосред­ственную реализацию самих норм, сформулированных в качестве принципов процесса, но и претворение в жизнь этих общих, исходных положений через применение многочисленных уголовно-процессуальных норм, производного от них и более частного характера, в которых конкретизируется содержание отдельных сторон соответствующего принципа ^{[3, 44]}.

По мнению ряда российских авторов, реализация правовых принципов и институтов происходит иным образом, нежели реализация права, а именно принципы права реализуются посредством комплекса правовых норм, направленных на регулирование круга правоотношений, охватываемых правовым принципом ^{[1, 31-39]}; ^{[6, 13]}. Совокупная позиция свидетельствует о том, что большинство процессуалистов относят необходимость в законодательном установлении принципов уголовного судопроизводства к механизму их реализации: Если взглянуть на принципы процесса как на автономный объект исследования, можно обнаружить, что и самому принципу для его реализации требуется гарантия. Такие гарантии могут быть заключены в нормативном закреплении принципа во внутреннем или международном законодательстве, в обеспечении его процессуальными санкциями, во внедрении его в сознание общества, должностных лиц ^{[1, 44]}.

«Принцип уголовного процесса как общая норма имеет характер некой общеправовой декларации, воплощение в жизнь которой в процессуальных действиях требует обеспечения более подробными нормами уголовно-процессуального характера. Это могут быть нормы конкретного и специального характера, которые являются процессуальными гарантиями. Ими могут быть также некоторые комплексы норм, устанавливающих определенные правовые институты, связанные с осуществлением отдельных принципов уголовного процесса» ^{[5, 162]}.

В свою очередь И. В. Тыричев полагает, что принципы уголовного судопроизводства могут быть реализованы через собственное содержание: «Принципы процесса независимо от способа выражения не должны быть декларациями, которые в целом через посредство процессуальных норм оказывают определенное регулирующее воздействие на правоприменительную деятельность. Они являются нормами прямого непосредственного действия и могут быть реализованы вне конкретизирующих их норм» ^{[10, 6]}.

Принимая во внимание точки зрения вышеуказанных российских ученых, считаем, что любой принцип уголовного судопроизводства (в том числе принцип презумпции невиновности) может быть воплощен в жизнь посредством как прямого действия, так и других норм, которые в той или иной мере конкретизирует отдельные положения соответственного принципа уголовного судопроизводства. К последним относятся, в первую очередь, общепризнанные принципы и нормы международного права, международные договоры, конституционные нормы, нормы национального уголовно-процессуального законодательства.

Что же касается содержания принципа презумпции невиновности, то, как один из принципов уголовного судопроизводства, в настоящее время он закреплен на конституционном уровне, а также в уголовно-процессуальном законодательстве России и Вьетнама, и, следовательно, он может быть непосредственно реализован через свое содержание, а также посредством применения других правовых норм, в которых конкретизируются отдельные элементы, составляющие принцип презумпции невиновности на национальном уровне.

Так, принцип презумпции невиновности может быть реализован посредством прямого его действия через свое содержание, а именно 1) посредством указания в законе наименования принципа; 2) посредством раскрытия в законе содержания принципа ^{[9, 196]}.

При исследовании механизма реализации принципа презумпции невиновности в уголовном процессе России и Вьетнама в рамках обозначенного подхода отмечаем следующее:

Во-первых, законодателем Вьетнама предпринята попытка урегулировать содержание принципа презумпции невиновности посредством законодательного закрепления его названия, а именно обозначения положения в рамках ст. 9 УПК Вьетнама 2003 г. как «никто не может быть признан виновным, пока обвинительный приговор суда не вступает в законную силу» ^[15]. В редакции УПК Вьетнама 2003 г. от 27 ноября 2015 года, которая вступает в законную силу с 01 июля 2016 г., внесено изменение в название указанного принципа в тексте уголовно-процессуального закона, а именно, посредством обозначения статьи 13 УПК Вьетнама как регламентация «принцип презумпции невиновности» ^[16].

Следует отметить, что анализ текстуального закрепления принципа презумпции невиновности в уголовном процессе России, то с 2001 года она изначально определена в качестве принципа и регламентирована статьей 14 УПК РФ, что подчеркивает высокую значимость данных положений в российском уголовном судопроизводстве.

Вышеупомянутое свидетельствует о возможности реализации рассматриваемого принципа с позиции аналогичного подхода в уголовном процессе, как России, так и Вьетнама.

Во-вторых, применение положений, регламентирующих принцип презумпции невиновности, было предпринято законодателем Вьетнама посредством раскрытия в УПК его содержания. Однако закрепленные правила пока ещё не раскрывают суть рассматриваемого принципа в полном объеме. В УПК Вьетнама отражается лишь главное правило, о том, что лицо, обвиняемое в совершении преступления, считается невиновным, до сих пор пока обвинительный приговор суда не вступает в законную силу, а закрепление его отдельных элементов в содержании, составляющем суть разных принципов в тексте последней редакции УПК Вьетнама свидетельствует об актуальности этой проблемы и необходимости её разрешения в современный период. Правило о бремени доказывания до сих пор рассматривается как составная часть принципа установления истины по уголовному делу, что, по нашему мнению, не способствует правильному пониманию в целом сути принципа презумпции невиновности и не допускает возможности обеспечить реализацию прав и законных интересов личности в целом, и подозреваемого, обвиняемого, в частности.

Следовательно, реализация принципа презумпции невиновности посредством раскрытия в УПК Вьетнама его содержания пока еще не обеспечена как соответствующей законодательной регламентацией, так и его практической апробацией в полной мере.

В отличие от УПК Вьетнама, в статье 14 УПК РФ четко формулировано, что: «Обвиняемый считается невиновным, пока его виновность в совершении преступления не будет доказана в предусмотренном УПК порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда (часть 1). Подозреваемый или обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность. Бремя доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту подозреваемого или обвиняемого, лежит на стороне обвинения (часть 2). Все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном УПК, толкуются в пользу обвиняемого (часть 3). Обвинительный приговор не может быть основан на предположениях (часть 4)» ^[12].

Сравнительное исследование приводит к выводу о том, что путем четкой формулировки названия и правил, составляющих содержание принципа презумпции невиновности в УПК РФ обеспечивается более надежная реализация рассматриваемого принципа, отличная от норм его регламентирующих по УПК Вьетнама, поскольку они логично и законодательно выверены и определены в УПК РФ.

Принцип презумпции невиновности также может быть непосредственно реализован путем 1) воздержания от действий, запрещенных принципом уголовного процесса; 2) совершения активных действий во исполнение требования принципа уголовного процесса ^{[4, 89]}.

Что касается реализации принципа презумпции невиновности путем воздержания от действий, состоящих в определении запретов и соблюдении конкретных условий, определенных содержанием закрепленного в законе принципа, то следует иметь ввиду, что лицо, обвиняемое в совершении преступления, считается невиновным до вступления в законную силу обвинительного приговора суда, поэтому на стадии предварительного расследования нельзя отожествлять лицо, подозреваемое, обвиняемое в совершении преступления с преступником, и следует обращаться в зависимости от того, какой именно процессуальный статус (подозреваемый, обвиняемый) приобретает указанное лицо. Иначе могут иметь место ситуации, при которых у субъектов доказывания формируется обвинительный уклон, выражающийся в собирании только обвинительных доказательств, что противоречит смыслу ст. 73 УПК РФ и ст. 63 УПК Вьетнама, регламентирующих предмет доказывания по уголовному делу, т.е. об обстоятельствах, подлежащих доказыванию.

Результат проведенного нами анкетирования следователей во Вьетнаме свидетельствует о том, что у большинства респондентов (62,6%) обращение к лицу, подозреваемому, обвиняемому в совершении преступления не как к лицу, виновному в совершении преступления. Однако, в то же время, значимое количество опрошенных следователей (47,4%) полагают, что либо всегда, либо иногда они обращаются к подозреваемому, обвиняемому как к лицу, виновному в совершении преступления. На вопрос «Был ли допущены Вами нарушения принципа презумпции невиновности на стадии предварительного расследования?», - 72,6% следователей во Вьетнаме ответили положительно. При этом 17,9% респондентов полагают, что одним из видов нарушений данного принципа является незаконное обращение к лицу, обвиняемому в совершении преступления как к виновному лицу в совершении преступления. Интересно, что 80,6% респондентов из России дали отрицательный ответ на аналогичный вопрос о нарушении принципа презумпции невиновности, однако 51,6% из них, утвердительно отозвались на возможность при расследовании уголовного дела, обращения к подозреваемому, обвиняемому как к виновному.

Таким образом, правоприменительная практика в России и Вьетнаме свидетельствует, что определенное количество должностных лиц, осуществляющих уголовное судопроизводство, пока еще отожествляют подозреваемого, обвиняемого с преступником, отрицая своими действиями, реалиями, утверждающими действие принципа презумпции невиновности, закрепленного или урегулированного на законодательном уровне.

На стадии предварительного расследования, как в России, так и во Вьетнаме, бремя доказывания обвинения лежит на органе предварительного расследования. Уполномоченные органы не обязаны возлагать бремя доказывания на подозреваемого, обвиняемого, даже при признании ими своей вины. Следовательно, при доказывании органы и должностные лица, ведущие уголовное судопроизводства, должны собирать все доказательства, как обличающие, отягчающие, так и оправдывающие, смягчающие. При этом никакие доказательства не должны иметь заранее установленной силы при расследовании уголовного дела, на что справедливо указывается в ч. 2 ст. 17 УПК РФ.

В целях оценки объективности следователей, прокуроров, осуществляемой ими при собирании, проверке и оценке доказательств, нами был проведено анкетирование указанных должностных лиц по вопросу о значении признательных показаний подозреваемого, обвиняемого в доказывании. Так, большинство респондентов из Вьетнама (82,6%) считают, что признание обвиняемого в совершении преступления является главным доказательством по уголовному делу. Только 18,4% опрошенных высказали мнение о том, что признание обвиняемого в совершении преступления не является главным доказательством по уголовному делу. На тот же вопрос, получаемые цифровые показатели в результате анкетирования следователей, дознавателей в РФ составляют – 72,9% и 37,1%, соответственно.

Таким образом, в правоприменительной практике Вьетнама признательные показания подозреваемого, обвиняемого, зачастую, считаются главным фактом в доказывании по уголовному делу. Нередко, на стадии предварительного расследования, имеют место случаи, когда лица, ведущие уголовное судопроизводство, для получения от подозреваемого, обвиняемого необходимых показаний, применяют запрещенные уголовно-процессуальным законом методы, в том числе с использованием методов насилия, истязания, применения пыток ^{[17, 9]}. Это есть не что иное, как принуждение подозреваемого, обвиняемого доказывать свою невиновность. В этом контексте справедливо мнение о том, что перенесение обязанности доказывания оказывается несовместимым с презумпции невиновности и неуклонно приводит к противоположному принципу – к презумпции виновности ^{[14, 96]} и нарушению принципа охраны прав и свобод человека, регламентированного ст. 4 УПК Вьетнама 2003г.

Выявленная тенденция правоприменительной практики свидетельствует о нарушениях требований принципа презумпции невиновности на стадии предварительного расследования и позволяет сформулировать вывод о том, что реализация принципа презумпции невиновности посредством отказа от запрещенных законом действий, выраженном в регламентации данного принципа не обеспечена в полном объеме.

Принцип презумпции невиновности может быть реализован путем совершения участниками уголовного процесса активных действий во исполнение его требования. При этом принцип презумпции невиновности требует, чтобы лица, ведущие предварительное расследование должны убедиться в законности и обоснованности каждого принятого процессуального решения. Иначе имеет место нарушение данного принципа. Все сомнения, которые не могут быть устранены уголовно-процессуальным путем, должны толковаться в пользу лица, подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления.

Отмечается, что 17,4% вьетнамских следователей не всегда уверены в виновности подозреваемого при вынесении ими постановления о привлечении в качестве обвиняемого, а 7,4% – и при составлении заключения предварительного расследования. Аналогичные показатели по России свидетельствуют, что лишь около 8,1% следователей, дознавателей не убеждены в виновности подозреваемого при привлечении его в качестве обвиняемого. Тот же процент (8,1%) респондентов не уверены в том, что обвиняемый виновен в совершении преступления при формулировании обвинительного заключения.

Эмпирические данные свидетельствуют о том, что, несмотря на сомнения в виновности, следователь все-таки принимает необоснованные решения в отношении подозреваемого, обвиняемого, что указывает на нарушение им требований об истолковании сомнений в пользу лица, подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления, т.е. принципа презумпции невиновности. Этот тезис находит свое подтверждение в результате проведенного нами анкетирования. Так, большинство из опрошенных следователей из Вьетнама (42,8%) считают, что одним из нарушений принципа презумпции невиновности на стадии предварительного расследования является игнорирование положения о толковании сомнений в пользу подозреваемого, обвиняемого. Анализ правоприменительной практики России позволяет устанавливать факт, что, несмотря на то, что лишь 8,1% опрошенных предполагают наличие нарушений действия принципа презумпции невиновности на стадии предварительного расследования, однако 12,5% из них указывают, что это «не толкование сомнений в пользу обвиняемого» – как один из видов нарушения принципа презумпции невиновности. Следовательно, реализация принципа презумпции невиновности посредством совершения активных действий во исполнение его требования не в полном объеме обеспечена на стадии предварительного расследования, как в России, так и во Вьетнаме.

Анализ законодательной регламентации принципа презумпции невиновности в уголовном судопроизводстве Вьетнама в том виде, в каком он закреплен в настоящее время в уголовно-процессуальном законодательстве предполагает, что принцип презумпции невиновности реализуется в основном через другие нормы УПК Вьетнама, регулирующие процедуру уголовно-процессуальной деятельности на стадии предварительного расследования. К числу таких норм относятся:

– задержанное лицо, лицо, содержащееся под арестом, обвиняемый наделяются правом на защиту в соответствии с предусмотренными УПК Вьетнама процессуальными правами; орган, осуществляющий предварительное расследование, прокурор, суд обеспечивают реализацию права на защиту (ст.ст. 11, 48, 49, 50, 56 УПК Вьетнам 2003 г.)

– обязанность суда, прокурора, следователя принять все предусмотренные законом меры, чтобы установить обстоятельства, как оправдывающие, так и обличающие лицо, совершившее преступление, обстоятельства, отягчающие и смягчающие уголовную ответственность (ст.10 УПК Вьетнам 2003 г.);

– прокурорский надзор за законностью при проведении предварительного расследования (ст. 23 УПК Вьетнам 2003 г.);

– признание обвиняемым своей виновности рассматривается в качестве доказательства только на основании его оценки с другими полученными доказательствами. Не допускается использование признания обвиняемым своей виновности в качестве единственного доказательства для его осуждения судом (ст.72 УПК Вьетнам 2003 г.);

– запрещается домогаться показаний путем применения методов насилия, экзекуции (ст. 6, ч. 4 ст. 131 УПК Вьетнам 2003 г.)

При этом необходимо отметить, что для уголовно-процессуального законодательства России характерен именно вышеупомянутый способ реализации принципа презумпции невиновности, присущий уголовно-процессуальному закону Вьетнама. К примеру, в уголовном судопроизводстве РФ гарантиями реализации принципа презумпции невиновности на стадии предварительного расследования можно считать следующие положения УПК РФ ^[12]:

– подозреваемый, обвиняемый наделяется правом на защиту, содержанием которого является достаточно обширный круг предусмотренных УПК РФ процессуальных прав (ст. 46, 47 УПК РФ);

– вина подозреваемого, обвиняемого должна быть бесспорно доказана и сформулирована в установленном законом акте (постановлении о привлечении в качестве обвиняемого, обвинительном заключении, обвинительном акте, обвинительном постановлении (ст. 171, 220, 225, 226.7 УПК РФ);

– никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников, круг которых определяется федеральным законом (п. 4 ст. 5 УПК РФ);

– никакие доказательства для суда, прокурора, следователя и дознавателя не имеют заранее установленной силы (ч. 2 ст. 17 УПК РФ);

– в ходе предварительного расследования должны быть установлены обстоятельства, как уличающие, так и оправдывающие подозреваемого, обвиняемого, обстоятельства, смягчающие или отягчающие наказание (ст. 73, 220, 225, 248 УПК РФ);

– при производстве следственных действий недопустимо применение насилия, угроз и иных незаконных мер, а равно создание опасности для жизни и здоровья участвующих в них лиц (ч. 3, ст. 11, ч. 4 ст. 164 УПК РФ и др.);

– признание обвиняемым своей вины может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении признания совокупностью имеющихся доказательств по делу (ч. 2 ст. 77 УПК РФ);

– суд, прокурор, следователь и дознаватель обязаны обеспечить подозреваемому, обвиняемому возможность защищаться всеми не запрещенными законом средствами и способами от предъявленного ему обвинения и обеспечить охрану его личных и имущественных прав (ч. 2 ст. 16 УПК РФ);

Проведенное нами сравнительное исследование свидетельствует о том, что в основном в УПК РФ и Вьетнама предусмотрены схожие гарантии реализации принципа презумпции невиновности. Но в УПК РФ закреплены более широкая система процессуальных гарантий рассматриваемого принципа, к примеру, относящихся к положению о свидетельском иммунитете, кругу процессуальных прав для оспаривания подозреваемым, обвиняемым своей невиновности, положению о том, что никакие доказательства для суда, прокурора, следователя и дознавателя не имеют заранее установленной силы и др.

Вышеизложенное позволяет сделать следующие выводы:

Под механизмом реализации принципа презумпции невиновности на стадии предварительного расследования понимается система правовых норм, в которых нашли свое закрепление все элементы рассматриваемого принципа и сформулирован четкий порядок воплощения в жизнь совокупности данных элементов. Принцип презумпции невиновности может быть реализован посредством, как прямого воздействия, так и других правовых норм УПК, направленных на урегулирование круга правоотношений, охватываемых содержанием принципа презумпции невиновности.

На стадии предварительного расследования механизм реализации принципа презумпции невиновности должен быть представлен, по нашему мнению, в виде системы, состоящей из следующих взаимосвязанных элементов:

– упорядоченное законодательное определение и закрепление содержания принципа презумпции невиновности в уголовном процессе;

– закрепление значимых субъективных прав лица, подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления для оспаривания его невинности;

– соблюдение и обеспечение основных прав подозреваемого, обвиняемого в ходе расследования по уголовному делу;

– наступление конкретных правовых последствий нарушения органами и должностными лицами, ведущими уголовное судопроизводство положений принципа презумпции невиновности на стадии предварительного расследования;

– обоснованное и законное применение любых мер процессуального принуждения, затрагивающих конституционные права человека и гражданина, вовлеченного в сферу уголовного судопроизводства, касающиеся подозреваемого, обвиняемого;

– надлежащий прокурорский надзор (судебный контроль) за исполнением органами предварительного расследования положений закона, регламентирующих принцип презумпции невиновности;

– запрет на обращение с подозреваемым, обвиняемым как с преступником.