Правовое регулирование исполнения наказания в виде лишения свободы в Российской империи XIX века

Лишение свободы, как мера пресечения и уголовное наказание, имеет длительную историю в российском законодательстве. Исполнение наказания в виде лишения свободы не выделялось в качестве самостоятельной отрасли и являлось институтом полицейского права.

Свод учреждений и уставов о содержащихся под стражею и о ссыльных стал неотъемлемой частью российского законодательства, так как был закреплен в XIV томе Свода законов Российской империи 1832 г. В нем нашли развитие положения Московской тюремной инструкции 1804 г., Петербургской тюремной инструкции 1819 г., Общей тюремной инструкции 1831 г., Устава Общества попечительного о тюрьмах.

Часть пятая Свода уставов благочиния содержала Свод учреждений и уставов о содержащихся под стражею и о ссыльных в редакции 1832 г. Свод состоял из двух книг, содержавших 832 статьи, сгруппированных в отделения и главы, по предмету регулирования. Книга 1 – «Свод учреждений и уставов о содержащихся под стражею». Книга 2 – «Свод учреждений и уставов о ссыльных». Особенностью Свода было то, что количество статей о ссыльных в четыре раза превышало число статей о содержащихся под стражей (171 статья). Такое соотношение говорит о том, что законодателя в этот период ссылка интересовала больше, чем тюремное заключение.

Следует отметить, что нормы этого документа касались только гражданских лиц. Военнослужащие, совершившие преступления, помещались в крепости и на гауптвахты, а их содержание регулировалось специальными нормами.

В целом в анализируемом правовом акте достаточно подробно регулировались многие вопросы пенитенциарии: управление местами заключения, условия и порядок содержания под стражей, обеспечение арестантов одеждой и питанием, их лечение, строительство и ремонт тюрем, перевод и пересылка арестантов. Кроме этого, данный закон содержал отдельную третью главу, касавшуюся содержания арестантов в смирительных и работных домах (ст.ст. 148-171 Свода). Однако без внимания законодателя остались проблемы поощрения и наказания заключенных. Лишь небольшое количество статей Свода касались организации труда арестантов.

Ст. 1 Свода учреждений и уставов о содержащихся под стражею и о ссыльных впервые четко определила понятие «содержание под стражею». Оно «употребляется: или как средство охранения лица, обвиняемого в преступлении, доколе не будет решено, виновен ли он, или нет; или как мера наказания».

Следует отметить, что еще Екатерина II в 1767 г. в «Наказе комиссии по составлению нового уложения» под влиянием идей просветителей изложила свои взгляды на тюремное заключение. Она предлагала различать взятие под стражу и заключение в тюрьму (ст. 167). Содержание под стражей определялась как мера надзора за подданными со стороны государства, «доколе не учиниться известно виновен он или невиновен», и, как вынужденная мера, должно длиться как можно меньше и определяться временем, необходимым для подготовки дела к слушанию в суде. Условия содержания подследственного должны быть как можно мягче и определяться потребностями предотвратить побег и исключить возможность сокрытия следов преступления (ст. 168). Предварительное заключение признавалось мерой, отличающейся тем, что оно «по необходимости предшествует судебному объявлению преступления» (ст. 161) и в глазах общества не должно «признаваться за наказание» (ст. 172). Определялось, что тюремное заключение является наказанием только как результат решения суда (ст. 170). Учитывая эти положения, было предложено содержать отдельно подследственных, осужденных и ожидающих исполнения приговора, а также отбывающих наказание, так как первые содержатся лишь под стражей, а заключение в тюрьму превратится для них в наказание только после обвинительного приговора суда, для вторых – это только часть наказания, а для третьих – само наказание (ст. 171, 174).

Значительная часть положений «Наказа» 1767 г. не нашла практического воплощения при жизни Екатерины II, но они оказали большое влияние на развитие русского права. Характерно, что «Наказ» был использован при определении общих положений Свода законов Российской империи, в качестве самостоятельного источника права ^[1].

Содержание Свода учреждений и уставов о содержащихся под стражею свидетельствует о том, как мало и поверхностно была регламентирована к 1832 г. важная часть государственного управления, как тюремное заключение. Первая книга пятой части XIV тома Свода была разбита на три главы. Первая называлась «Учреждения мест содержания под стражею» и содержала постановления общего характера, являясь как бы введением ко второй и третьей главам. Они, наоборот, носили специальный характер и заключали в себе постановления о содержавшихся при полиции и в тюрьмах (гл. 2) и о содержавшихся в смирительных и рабочих домах (гл. 3).

Первая глава закрепила систему мест лишения свободы для заключенных: 1) помещения «на съезжих дворах, при управе благочиния, при присутствии полиции, при Городническом правлении»; 2) тюремные замки, или остроги, в городах; 3) смирительные и рабочие дома также в городах (ст. 2). Этот перечень мест лишения свободы не был исчерпывающим. Сюда не вошли: монастырские тюрьмы, подчиненные духовному ведомству, крепости, ратхаузы, гауптвахты, морские арестантские роты и другие места заключения, подчиненные военному ведомству. Места заключения, перечисленные в Своде, в рамках всего государства подчинялись двум министерствам – внутренних дел и юстиции, а на местах – губернаторам, прокурорам, стряпчим, приказам общественного призрения и отделениям Общества попечительного о тюрьмах. Таким образом, у тюрьмы оказывалось слишком много хозяев. Однако фактически хозяевами мест заключения являлись в тюремном замке смотритель из числа полицейских чинов и надзиратели из солдат-инвалидов, а в смирительном доме – надзиратель. Тюремные замки содержались за счет государственной казны, а их отопление и освещение производилось из местных бюджетов.

Свод учреждений и уставов о содержащихся под стражею 1832 г. употреблял название «тюрьма» как более широкое, охватывающее понятия «тюремный замок» и «острог». Эти места заключения были предназначены для лиц, совершивших серьезные преступления, но вместе с тем и для несостоятельных должников. В смирительных и рабочих домах содержались нарушители разных полицейских и административных предписаний и запретов, ослушники барской помещичьей воли и родительской власти, а также обвиняемые и осужденные за воровство. Однако на практике такое разграничение проводилось далеко не всегда, так как не было достаточного количества мест заключения.

Арестанты в соответствии со ст. 19-23 Свода содержались раздельно по признакам пола, возраста, сословия, вида и характера совершенного преступления. В действительности же, такое деление зачастую нарушалось, и только сословный признак, признававшийся во всей государственной системе особенно важным, более или менее проводился в жизнь. Следует отметить, что национальный признак, которому в прежние годы не придавалось особого значения, в первой половине XIX в. существенно отягощал участь арестанта, так как отбывание наказания в крепостях, учитывая их состояние, было особенно тяжелым ^[2].

Сроки тюремного заключения в большинстве случаев не указывались. Тем не менее, при наличии в статье указания на срок лишения свободы, он практически всегда был небольшим (от 3 до 14 дней, три и шесть месяцев). Составы многих преступлений и санкции за их совершение определялись недостаточно четко. Вместо назначения какого-либо вида наказания Свод содержал следующие формулировки: «поступить по законам», «наказать по мере вины», «судить как ослушника законов», «наказать по всей строгости законов» ^[3].

Следует отметить некоторые положения Свода относительно полномочий и ответственности начальника тюрьмы и стражи (ст.ст. 29-33 Свода). Закон устанавливал достаточно строгие взыскания для лиц, виновных в побеге арестантов. Обо всех происшествиях в тюрьме, а также о ходе расследования случившегося администрация места лишения свободы доносила императору: «За упуск арестантов из-под стражи, караульные или конвойные нижние чины подлежат взысканию, а Начальники их ответственности, в Своде Военных Законов определенным. …О побегах арестантов Воинские Начальники обязаны доносить Государю Императору тем же порядком, как определено о других происшествиях» ^[4]. Кроме этого начальнику и другим должностным лица тюремного замка запрещалось использовать труд арестантов для собственных нужд: за нарушение этого правила на них возлагалась дисциплинарная ответственность. Однако на практике данное предписание нередко нарушалось, а нарушения оставались безнаказанными.

В Своде рассматривались также вопросы и о положении заключенных в тюрьме, их питании, лечении, обучении и работе. Достаточно большое внимание, законодатель уделял вопросам отчетности о расходовании кормовых денег (в некоторых случаях – отдельно для каждой губернии), что явно противоречило назначению этого правового акта.

Условия тюремного режима в большей степени определяла Общая тюремная инструкция 1831 г., которая была приложена к Своду и разослана по местам ^[5]. Арестанты содержались в тюрьмах за счет государственной казны, но могли привлекаться к различным внутренним и внешним работам, за исключением сбора милостыни. Для сбора пожертвований при тюрьмах, церквах, базарах и в других общественных местах выставлялись кружки с печатью Общества попечительного о тюрьмах. За выполнение работ все арестанты получали денежное вознаграждение, определенная часть которого расходовалась на улучшение условий их содержания в тюрьме, а также на обустройство самого места заключения.

Впервые в российской истории законодатель уделил серьезное внимание проблеме лечения арестантов (глава 7, ст. ст. 94-100 Свода). В главе седьмой подробно регулировались такие вопросы специального характера, как выделение лекарств, обследование арестантов, погребение умерших: «Врачебная Управа, собирая сведения о больных арестантах, соображает с оными расход лекарств, не оставляя без взыскания ни малейших упущений со стороны врачей. …Врачебная Управа, имея строгое наблюдение за действиями Врачей по сему предмету, отвращает всякое излишество и беспорядки. …За содержание больного и погребение умершего арестанта тюремное заведение получает из казны деньги по ценам, ежегодно установляемым» ^[5].

Нравственное исправление арестантов основывалось на религиозных началах. Для этой цели при тюрьмах устраивались церкви, а в штат тюремных замков вводились священники различных вероисповеданий, которые отправляли службы и следили за исполнением заключенными необходимых религиозных обрядов.

В целом, Свод учреждений и уставов о содержащихся под стражею довольно поверхностно затрагивал многие проблемы организации тюремного дела в стране. Но названия его разделов намечали основные тенденции в развитии тюремной системы, которые нуждались в дальнейшей разработке и законодательном закреплении ^[6].

Свод учреждений и уставов о содержащихся под стражею с многочисленными изменениями и дополнениями, ставший первым российским систематизированным уголовно-исполнительным актом, был переиздан в 1842 году. Хотя размеры Свода сильно увеличились (с 171 до 1056 статей), говорить о качественном улучшении данного нормативно-правового акта не приходится. Пополнение Устава, произошло в основном за счет добавления к нему трех законов: «Об исправительных заведениях в Санкт-Петербурге», «О петербургском работном доме» и «Устава об арестантских ротах» ^[2], имевших, несмотря на свою территориальную принадлежность, немалое значение для развития тюремного законодательства России.

Принятие «Устава об арестантских ротах» это своеобразная попытка царя Николая I усилить милитаризацию тюрьмы, превратить тюрьмы в каторжные казармы. Такое положение дел в целом характерно общей внутренней политике самодержавия того времени, и к 1842 г. в России арестантские роты существовали уже в 33 губернских городах ^[7]. Положения об арестантских ротах были приняты отдельно для каждого города, а новая редакция Устава о содержащихся под стражею 1842 г. предприняла лишь неудачную попытку собрать их воедино, что повлияло и на характер деятельности Общества. В конечном итоге дополнения Устава не носили общегосударственного значения, а предназначались для отдельных тюрем и местностей.

Говоря об условиях и порядке содержания в арестантских ротах, следует отметить, что в них царила военная дисциплина с применением самых тяжелых телесных наказаний к ее нарушителям. Первая статья Устава определяла подсудность военному суду не только командира рот и солдат, но и гражданских лиц. Арестантские роты гражданского ведомства предназначались для осужденных за различные преступления. Сюда же направлялись по воле помещика его крепостные, а также беглые и бродяги. Иногда в арестантские роты направлялись и заключенные привилегированных сословий. В большинстве случаев арестантские роты подчинялись губернским строительным комитетам, и тогда работа отбывающих наказание заключалась в основном в строительстве и ремонте казенных зданий, дорог и улиц.

Таким образом, Свод учреждений и уставов о содержащихся под стражею 1832 г. с изменениями и дополнениями 1842 г. стал первым российским систематизированным актом уголовно-исполнительного характера. Однако тюремному заключению в нем отводилось все еще небольшое место, а многие положения Свода из-за плохого состояния тюрем на местах так и остались не выполненными. Нужны были годы и огромные финансовые затраты, чтоб места заключения России обрели достойный вид ^[8].

К середине XIX в. в государстве не хватало средств и сил для проведения тюремной реформы. Однако положение изменилось после утверждения в 1845 г. Уложения о наказаниях уголовных и исправительных и Устава о содержащихся под стражею 1857 г.

Переиздание в 1857 г. Свода законов Российской империи внесло в Устав о содержащихся под стражею некоторые изменения, которые заключались в большей систематизации материалов и в добавлении нового раздела с включением в него «Устава общества попечительного о тюрьмах».

Систематизация материала выразилась в перестановке различных статей, в новой их редакции, в исключении одних статей и добавлении других.

В редакции Свода законов Российской империи 1857 г. Свод учреждений и уставов о содержащихся под стражею находился в части четвертой Свода уставов благочиния и состоял из 1130 статей, сгруппированных в отделения, главы и разделы по предмету регулирования. В данной редакции Свода законов Российской империи Свод учреждений и уставов о содержащихся под стражею был отграничен от Свода учреждений и уставов о ссыльных, который располагался в пятой части Свода уставов благочиния и содержал 914 статей.

Структура Свода учреждений и уставов о содержащихся под стражею выглядела следующим образом: первый раздел Свода - «Учреждение мест содержания под стражею» (ст. 1- 27). Второй раздел – «Устав общества попечительного о тюрьмах» (ст. 28 - 94). Третий раздел – «Устав о содержащихся под стражею при полиции и в тюрьмах» (ст. 95 – 264). Четвертый раздел – «Устав о содержащихся в смирительных и рабочих домах» (ст. 268 – 997). Пятый раздел – «Устав о содержащихся в арестантских ротах» - (ст. 999 – 1130).

Что касается «Попечительного о тюрьмах общества», то оно было учреждено в 1819 г., но устав его в 1857 г. подвергся изменениям. Согласно Уставу президент общества и члены его комитета утверждались самим царем. Таким образом, Николай I делал шаги по пути бюрократизации общества, которое должно было превратиться в один из винтиков правительственного аппарата и находиться в полном подчинении местной администрации. Всего этого предполагалось достигнуть путем подбора членов общества из состава высшей местной администрации и ограничением круга его деятельности. В состав общества, по закону, вводились лица не только благородного и духовного звания, но и купеческого. Правительство меньше всего хотело, чтоб общество активно вмешивалось в тюремное управление и более всего рассчитывало на пожертвования деньгами и натурой. Закон определял наименьший денежный взнос от членов общества в зависимости от проживания их в столицах, губернских или уездных городах. Кроме этого члены общества снабжались особыми подписными листами для собирания пожертвований. Таким образом, понятно стремление лиц отделаться от чести быть членами общества, состоявшего под «высочайшим покровительством» ^[2].

Деятельность членов общества была лишена всякого общественного интереса и сводилась к праву посещать тюрьмы и наблюдать «чтобы назидание заключенных в правилах христианского благочестия и доброй нравственности было выполняемо неукоснительно; чтобы в установленные дни было совершаемо богослужение; чтобы во время постов арестанты говели; чтобы воскресные и праздничные дни проводились арестантами в благочестивых чтениях, беседах и молитве; чтобы духовный отец подготовлял осужденных к перенесению заслуженного наказания с христианской покорностью и раскаянием» (ст. 54).

Сравнивая Устав о содержащихся под стражею издания 1857 г. с Уставом 1842 г. и Уставом 1832 г. можно отметить, что он обширнее своих предшественников по количеству статей. Однако вновь прибавившиеся статьи относились не к общему урегулированию тюремного дела, а являлись законодательными актами частного значения. Устав о содержащихся под стражею 1842 г. относился к петербургским местам заключения. Устав попечительного о тюрьмах общества, внесенный в издание 1857 г., касался лишь одной из сторон тюремного дела.

В целом, Свод учреждений и уставов о содержащихся под стражею представлял собой правовой документ, имеющий весьма широкую сферу регулирования лишения свободы, что является отличительной чертой законов Российской империи XIX в. Данным актом детально регламентировались порядок и условия отбывания наказания, определялись формы и методы пенитенциарно-карательного воздействия, решались вопросы организации тюремного быта.