Механизмы социокультурных изменений коренных малочисленных народов Сибири и Севера: концепция культурной травмы П. Штомпки

Пименова Наталья Николаевна старший преподаватель, кафедра культурологии, Сибирский федеральный университет 660041, Россия, Красноярский край, г. Красноярск, проспект Свободный, 79, оф. 452 Pimenova Natalya Nikolaevna Senior Lecturer of the Department of Cultural Studies at Siberian Federal University 660041, Russia, Krasnoyarsk Region, Krasnoyarsk, prospect Svobodny 79, room No. 452 pimenova_nn@inbox.ru Другие публикации этого автора

В числе механизмов социокультурных изменений в последнее время находит место термин «травма», фиксирующий такую категорию перемен в общественной и культурной среде, которые переживаются как потрясение, выступают в качестве реакции на травмирующие события и обстоятельства. Так, известный польский социолог Петр Штомпка утверждает появление новой парадигмы социального изменения – парадигмы травмы (с конца ХХ века), идущей на смену парадигмы изменения как прогрессивного развития (XIX век) и парадигмы кризиса (с середины ХХ века). Одной из сфер применения концепции социокультурной травмы исследователь называет изучение «негативных, дисфункциональных последствий, возможных в результате важного социального изменения» ^{[1, с. 6]}. Острые и моментальные или длительные деструктивные влияния на социокультурную среду в данной парадигме именуются травмой и понимаются как инициирующие изменения. Социокультурное изменение травматического типа, согласно П. Штомпке, проявляется при определенных структурных и культурных обстоятельствах («благоприятный контекст»), вызвано «травмирующими событиями» и вызывает ответные реакции, основанные на способности сообщества к дальнейшему социальному изменению. Благоприятным контекстом для возникновения травмы способна выступить ситуация дезорганизации, несогласованности в культуре или обществе, то есть ситуация потери согласованности и стабильности, что охватывает новыми явлениями ключевые компоненты культуры, такие, как ценности, верования, социальные нормы. Как правило, травматическая ситуация, событие или убеждение как представление о событии, воспринимается как пришедшее извне, на что сообщество не имело прямого влияния. Также она характеризуется неожиданностью, глубиной влияния (затрагивает основы социокультурной среды), заявляет о радикальности грядущих перемен. Главным симптомом такого процесса П. Штомпка называет нарушение нормальности, предстающее как «дезорганизация в упорядоченном, само собой разумеющемся мире», а «влияние травмы на коллектив зависит от относительного уровня раскола с предшествующим порядком или с ожиданиями его сохранения» ^{[1, с. 10]}. Травма тем серьезнее воздействует на социокультурную ситуацию («социальное и культурное тело»), чем сильнее разрыв между привычно организованной средой и условиями, сформированными вследствие травматического события, и чем больше травма вторгается на территорию культурного ядра – базовых ценностей, норм, ожиданий. При этом травматическим событием может послужить даже объективно позитивное и полезное, если только оно переживается группой как угроза стабильному ходу вещей. Три сферы воздействия травмы, по мнению П. Штомпки, – это демографический уровень (снижение рождаемости, рост смертности и т.д.), уровень социальной структуры (нарушение и разрушение каналов общественных отношений, социальной системы, иерархии) и уровень культуры (нарушение системы коллективно разделяемых смыслов и символов, заключенных в культурных феноменах и практиках). Травма последнего уровня, по определению исследователя, «обладает сильнейшей инерцией, продолжает существовать дольше, чем другие виды травм, иногда поколениями сохраняясь в коллективной памяти или в коллективном подсознании, время от времени, при благоприятных условиях, проявляя себя» ^{[1, с. 11]}. Автор рассматривает четыре типа культурных травм: а) какое-либо значительное событие признается как несоответствующее, перечащее базовым ценностям; б) представители сообщества оказываются в ситуации доминирования иной культуры, разновидностями чего являются миграционная и колонизационная ситуации (прямой колониализм или культурная глобализация, называемая модернизацией), в) конфликт обновления образа жизни (под влиянием экономических и политических условий) с традиционной культурой, что сопровождается конфликтом поколений; г) внутрикультурные истоки травмы: несинхронное развитие разных сфер культуры, открытие, представляющее подход, несоответствующий прежней культуре, или требующее переосмысление прошлого и прежних разделяемых в культуре суждений.

Анализ концепции «культурной травмы» показывает, что стратегии «совладания с культурной травмой», отмечаемые П. Штомпкой в соответствии с исследованием Р. Мертона ^[2], различны и выражают активную и пассивную адаптационную позицию индивидов и общества: а) инновация – спонтанное или намеренное частичное изменение культуры с целью примирения ее несоответствий с другой культурой, с реальным поведением людей; б) бунт – радикальная трансформация культуры, смена культурной системы; в) ритуализм – обращение к неустановленным традициям исходной культуры и их культивированию как укрытию от травм; г) ретриатизм – игнорирование травмы, попытка действовать так, будто ее нет. Таким образом, активно действующими в современном обществе механизмами социокультурных изменений стоит назвать четыре типа реакции на культурные травмы, которыми богата в настоящее время мировая реальность. В то же время эти механизмы способны породить два возможных сценария дальнейшего развития: усугубление травматической ситуации и, как следствие, разрушение культуры или эффективное преодоление травмы путем реконструкции культуры. Со вторым сценарием социолог связывает в большей степени изменения, облегчающие травматическое воздействие, и «отмирание прежнего культурного наследия в результате смены поколений». Однако в этой связи необходимо упомянуть и позитивные трансформации исконного культурного наследия, эффективно функционирующие в обновленной культуре и в то же время позволяющие сохранять самостоятельные границы культуры в условиях глобализации ^{[3; 4; 5]}, в отличие от феномена «глокализации», обозначающего неравномерное изменение – приобщение к экономическим благам глобального социокультурного пространства при жесткой обороне всех форм традиционной культуры ^[6].

В сложнейшим образом организованной сегодня социокультурной реальности динамика культуры вряд ли может быть порождена лишь внутренними факторами, поскольку процент культурной изоляции невысок. Современный мир – это ситуация постоянного культурного обмена, острое ощущение культурных границ, которые становятся полем появления новых смыслов и практик, богатый опыт социокультурных травм ^{[7; 8; 9; 10]}.

На современном этапе индигенная этногруппа представляет собой крайне социально неоднородную целостность ^{[11; 12; 13; 14]}, подобное расслоение народов, называемых коренными, позволяет объяснить концепция «культурной травмы» как изменения, изложенная П. Штомпкой. Социолог утверждает, что культурные изменения протекают в обществе неравномерно, поскольку «скорость, ритм и темп социального изменения неодинаковы в разных областях социальной жизни, где сфера культуры наиболее инерционна, отличается самым медленным ходом изменения и длительным сохранением прежних условий, когда изменение уже произошло» ^{[1, с. 7]}. По мнению П. Штомпки, решающими факторами, влияющими на то, как разные социальные группы по-разному воспринимают травмы, служат «наличие ресурсов, социального и культурного капитала, помогающих осознать, определять травмы и активно противодействовать им» ^{[1, с. 11]}. При этом различны не только механизмы происходящих изменений, но и характер реакции на «культурную травму»: «Влияние одних и тех же потенциально травматических событий (ситуаций) может быть качественно противоположным для различных групп. Для одних оно деструктивно, разрушительно, для вторых полезно и желанно, третьи его игнорируют» ^{[1, с. 13]}. В травмирующей ситуации всегда находятся центральные группы, которые активно ее переживают, и периферийные, вытесняющие ее, поскольку для них она несущественна. Колониальный опыт, пережитый автохтонным населением большого числа мировых территорий, где до этого ими поддерживался в мало изменяемом виде традиционный образ жизни, столкновение этих обществ с экзогенным внедрением модернизирующих процессов сказались на единстве не только социальном, но и культурном ^{[15; 16; 17]}. Согласно модели социокультурного изменения как травмы, травмирующее событие (ситуация) в виде колонизации, перестройки образа жизни в ходе длительного инокультурного доминирования («люди во власти новой культуры, социализированная культура, которая у них «в головах» или в полуавтоматических «склонностях сердца», сталкивается с культурной средой, в которой они оказались» ^{[1, с. 12]}) запускает механизм реакционных культурных изменений. Можно говорить о том, что различие внутренних групп коренных этносообществ является следствием специфики разных механизмов-реакций, примененных частями общества с целью справиться с травмой ^{[18; 19; 20]}. Наиболее резкие изменения в социокультурной ситуации наблюдаются, если способом преодоления травмы избирается бунт как радикальная попытка полной трансформации культуры с целью ее соответствия новым условиям. Этот способ избирается той частью модернизируемого общества, которая с воодушевлением встает на позиции внедряемой культуры, видит в приходящих порядках рост и развитие, а потому приступает к реорганизации привычного им образа жизни. Во многом это соответствует представителям группы «протонации», которые в наибольшей степени включены в социальные институты современного общества и социокультурные практики пришедшей культуры – практики модерна и постмодерна, и зачастую являются двигателями новых социальных процессов в этносообществе, в частности реконструкции этноса. Такой механизм изменений, как инновация – частичное преобразование традиционной культуры с целью смягчения ее несоответствий доминирующей социокультурной реальности, способен привести к культурным переменам разной степени, но не кардинальным. Итогам действия такого механизма в большей степени соответствует группа «городские этнические меньшинства», а также сюда можно отнести сельское население, в достаточной степени изменившее образ жизни (ушедшее от традиционных промыслов, включенное в индустриальные практики, производство). Внутренняя группа «коренные народы» свидетельствует о наименьших культурных переменах в ее пределах. А значит, путем выбора пассивного механизма преодоления травмы (ритуализм, ретриатизм) или в силу того, что эта часть автохтонного населения колонизированных территорий оказалась в поле слабого влияния внедряющейся культуры (в частности по причине удаленности поселений), эти представители этноса в наибольшей степени сохранили исконную этнокультуру. Разнородность этносообществ, называемых коренными, свидетельствует о сложном единстве не только общества, но и этнокультуры в границах этих внутренних социальных групп, о длительно переживаемой этими народами культурной травме и применении разных способов с целью справиться с ней.