"Маргинальный человек" Р. Парка и современность

Напсо Марианна Давлетовна доктор социологических наук, кандидат философских наук профессор, Северо-Кавказская государственная гуманитарно-технологическая академия 369000, Россия, г. Черкесск, пер. Одесский, 5 Napso Marianna Davletovna Professor, the department of Philosophy and Humanitarian Disciplines, North Caucasian State Humanitarian Technological Academy 369000 Russia, Cherkessk, Pereulok Odessky 5, unit #88 napso.marianna@mail.ru Другие публикации этого автора

Термин «маргинальность» получил широкое распространение как в научной, по преимуществу социологической, литературе, так и в массовом сознании. Сфера его применения достаточно обширна, а трактовки разнообразны. Этому понятию современное знание обязано представителям Чикагской социологической школы, которые дали развернутое понимание маргинальности и ее различных вариантов, а также понятий, с ней связанных. Интерпретация маргинальности в контексте этнических и культурных отношений принадлежит Р. Парку, который представил ее в статье «Человеческая миграция и маргинальный человек». Описывая маргинальность, исследователь обратил особое внимание, во-первых, на культурный конфликт, возникающий при переходе индивида или группы индивидов из одной позиции (слоя, общности, группы) в другую, отличающуюся своими характеристиками, образом и стилем жизни, установками и нравственными нормами от ценностей господствующей культуры. Во-вторых, в ходе процессов ассимиляции сформировались т. н. «этнические гибриды», контрастность культурных особенностей которых способствовала не только возникновению конфликтов, но и – что не менее важно – появлению космополитической культуры и традиций.

Исследуя маргинальность в связи с миграционными процессами, Р. Парк пришел к выводу о сложности адаптации мигрантов (неевропейского типа) к новым и зачастую чуждым для них условиям, что порождает последствия социально-психологического свойства, в результате чего они оказываются – и морально, и социально – в ситуации промежуточного состояния, когда возникает конфликт двух культур, оборачивающийся формированием двойной идентичности и «культурных гибридов». В этих процессах, тем не менее, ученый видел не только угрозы для стабильности социума, но и определенное благо, поскольку «маргинальный человек» «появляется в то время и в том месте, где из конфликта рас и культур начинают появляться разные сообщества, народы, культуры. Судьба обрекает этих людей на существование в двух мирах одновременно; вынуждает их принять в отношении обоих миров роль космополита и чужака. Такой человек неизбежно становится (в сравнении с непосредственно окружающей его культурной средой) индивидом с более широким горизонтом, утонченным интеллектом, более независимыми и рациональными взглядами. Маргинальный человек всегда более цивилизованное существо»^[1]. Новые социальные и культурные приобретения, проистекающие на почве новых социальных взаимодействий и процессов аккультурации, привносят в жизнь не только проблемы различного свойства, но и элементы новизны, придающие бытию иные смыслы и значения. Отсутствие жесткой привязки к локусу способствует выработке более широкого взгляда на мир, не ограниченного запретами и условностями этнокультурного характера.

Точно так же ученый исследовал культурный конфликт, проистекающий из промежуточного положения иммигранта и вызванный сложностями адаптации к требованиям урбанизированного общества, когда «своя» культура разрушается, а новая еще не воспринята, не интериоризована. Кроме того, маргинальность может быть следствием принадлежности к нескольким «мирам» и культурам одновременно, не только не похожих, но и нередко конфликтующих между собой, и это делает позиции индивида достаточно шаткими. Выражением этих процессов, отмечал Р. Парк, становится морально-психологический дискомфорт, выраженный в том числе и в гипертрофических проявлениях негативного характера. И хотя рассмотрение маргинальности основывалось на анализе специфики американского общества как «плавильного котла» начала ХХ века, характеризовавшегося сложным переплетением национальных и расовых отношений, которые привели к формированию этнических и расовых «гибридов» как результата перемешивания разнородного населения, все же в своем сущностном измерении данное исследование оказалось весьма продуктивным с методологической точки зрения. И прежде всего мыслью о том, что выявление социального содержания исторического времени – политико-экономического, культурно-этнического – крайне важно, поскольку именно конкретный контекст и определяет характер и направленность ингрупповых и аутгрупповых связей и взваимодействий, роль которых в понимании подлинной природы маргинальности достаточно весома.

Термин «маргинальный» используют в разных смысловых значениях, но исследователи подчеркивают два его главных глубинных смысла: «как нахождение на краю /границе/ периферии по отношению к некоторому центру, понимаемому как вместилище стандарта нормальности и человеческого /социального/ благополучия. Это употребление слова имеет по существу оценочный характер: независимо от того, говорится ли о «маргиналах» с презрением или сочувствием, коннотация этого слова – негативная, вплоть до пейоративной. При говорении от лица «маргиналов» оценочная полярность может переворачиваться, но общая форма понятия по существу не меняется: в этом случае центр становится объектом негативной оценки, а нормативный стандарт и человеческая правильность размещаются в «маргинальной» позиции. Парк, говоря о «маргинальном человеке», имел в виду нахождение не на краю, а между: между двумя культурными мирами»^[2].

Говоря о социальной среде, исследователи Чикагской школы социологии имели в виду прежде всего городскую среду, в которой условия для возникновения маргинальности наиболее благоприятны и очевидны, кроме того, эмпирическое ее исследование более продуктивно, что ими и было проделано. Расширение пространства маргинальности было вызвано в первую очередь процессами урбанизации, которые втягивали в орбиту своего влияния различные слои населения, которые отличались друг от друга не только уровнем благосостояния, но и, соответственно, различиями в культуре, образе жизни, менталитете и т. д. Углублявшаяся в ходе этих процессов социальная дистанция приводила к появлению социальных контрастов и конфликтов различного содержания и эмоциональной наполненности, создавая основу для возникновения состояний, которые были определены как маргинальные, а индивидов, располагавшихся на границе различных миров, – как «маргинальных».

Разделительные социальные линии объемлют собой все пространство социума: эти границы, становясь все более прозрачными, не стираются, а, наоборот, создают новые, в результате чего условия для маргинальности воссоздают сами себя, и в этом смысле именно современное общество является «производителем» «маргинальных индивидов». Можно сказать, что современное общество маргинально структурировано, о чем свидетельствует наличие различных видов маргинальности – классовой, социальной, профессиональной, ролевой, личностной и т. д., а в ее пространстве «маргиналы» различных мастей – экономические, политические, этнические, религиозные и т. д. Разнообразие разделительных линий, их переплетение приводят к тому, что индивид, будучи членом ингруппы, становится членом множества аутгрупп, участником ингрупповых и аутгрупповых взаимодействий, балансируя, таким образом, между «групповыми» границами.

В результате активизации процессов социальной мобильности происходит «кочевание» из одной социальной группы в другую, теряются «корни» либо ослабевает привязка к ним, а восприятие и усвоение новых оказываются непростой задачей. Так индивид оказывается «на перепутье», «чужаком» как для одних, так и для других – и не только социально, но и эмоционально (индивид может эмоционально не ощущать своей принадлежности к группе), пространственно. Возникает некоторая напряженность, обусловленная неполнотой вхождения ни в одну из групп. Такая позиция – существование на границе различных миров – формирует промежуточные состояния, когда создается пространство разных «мы», итогом которых становится появление т. н. «гибридного» человека, психо-эмоциональное состояние которого характеризуется неустойчивостью. Прозрачность мира национального, ценность иной традиции, преодоление этнической ограниченности, формирование мировоззрения, преодолевающего односторонность «национального» взгляда на мир, приводят к размыванию идентичности, раскалывают национальное сознание и самосознание. И преодолеть такие состояния удается далеко не всем, а положение «промежутка» становится для многих явлением не временным, а хроническим. Кроме того, возможность возникновения маргинализированного сознания, проявляющегося в настроениях и действиях радикального характера, вполне реальна.

Пограничное положение индивида или социальных образований разного типа приводит к возникновению ощущений социального дискомфорта, проявлений социальной аномии как результата несовпадения, рассогласованности социальных норм и экспектаций. Отличие промежуточных состояний заключается и в том, что они влияют на психику человека, формируя чувства, варьирующиеся от проявлений эгоцентризма и этноцентризма (чувство превосходства) до проявлений социальной ущербности, «комплекса неполноценности». Складывающиеся периферийные социальные позиции имеет своим следствием в том числе и появление маргинальных субкультур, контрастирующих с культурным полем социума. Маргинальные группы склонны к созданию собственной системы культурных норм и предпочтений, а происходящий ценностный разлом соответствует характеристикам лиминальных состояний, обладающих чертами неопределенности и нестабильности.

Маргинальность испытывает на себе воздействие явлений не столько личностного плана, сколько социального, в частности, процессов социальной мобильности – как вертикальной (переходы из одной страты в другую), так и горизонтальной, связанной с перемещением на равные, но более престижные статусные позиции. Переход с высоких социальных позиций на более низкие не может восприниматься безболезненно, более того, он связан с проблемой принятия иных ценностей, иного типа идентичности, культурных норм и образцов поведения, без чего процессы адаптации к условиям новой социальной среды оказываются затрудненными как социально, так и эмоционально-психологически.

Если принять во внимание факт того, что в современных обществах нисходящая мобильность превосходит восходящую, то вполне очевидно, что условия для расширения маргинальных слоев более чем благоприятны: растет численность безработных и деклассированных, увеличивается пространство преддонья и самого социального дна, возникают угрозы разного свойства, в том числе связанные со страхом возможной потери статуса, профессии, социальных перспектив. Свидетельством этого являются возникновение новых маргинальных пространств и слоев, появление «новых бедных», тех, кто находится в промежуточных состояниях, новых «других», расширение пространства неформальных социальных связей, обнаруживаемых во всех сегментах общества. Все это и многое другое позволяют говорить о процессах естественной маргинализации, вызванной структурными изменениями, и вынужденной, обусловленной необходимостью вживания в конкретно-исторический контекст. Процессы маргинализации, таким образом, должны быть объяснены с учетом объективных критериев и субъективных факторов: осознание сущности изменившихся условий позволяет индивиду приобретать социальные качества, адекватные социальному контексту, и тем минимизировать негативные последствия происходящих трансформаций.

Процессы маргинализации ассоциируются с такими понятиями, как люмпенизация, процессы деклассирования и обнищания, расширение пространства асоциальности. «Маргиналом» считается в том числе и индивид, лишенный перспектив, оказавшийся на низшей социальной ступени, ограниченный в своих возможностях социального продвижения, успешной интеграции в социум. Риски такого положения и в том, что индивид опасается оказаться среди социальных аутсайдеров, которые массовым сознанием (да и в сознании самого индивида) воспринимаются в качестве неудачников, образ которых далек от идеала успешности в целом. «Маргиналы», находясь за пределами существующих социальных структур и доминирующих культурных норм и ценностных систем, не вписываются в нормативную картину. И пространство тех, кого можно отнести к «маргиналам», все более расширяется, поскольку этому способствуют не только и не столько нарушение культурных норм, сколько проявления аномии в обществе в целом.

Маргинальность формирует слой, который не занимает конкретного места в структуре социальной стратификации, а причины, приведшие к ней, самые разнообразные – от экономических до культурных, которые и приводят к конфликту со средой в широком смысле слова. Но, как считают некоторые исследователи, причиной маргинальности может стать разрыв с ценностями, которые разделяет группа членства, но которые, по тем или иным причинам, не приемлет индивид. Возникает ситуация, при которой индивид оказывается в позиции изгоя: вступают в действие механизмы группового давления, следствием которых становятся ощущения безысходности. Осознание своей «периферийности» обнаруживается и в невостребованности социумом, в невозможности участия в общественных делах по причине разного рода ограничений, постигшей дисквалификации, депрофессионализации и т. д.

В современных постиндустриальных обществах, характеризующихся все большей открытостью и ослаблением прочности социальных связей, размытостью границ, возникновение маргинализованных структур и «маргинальных индивидов», социальных общностей, групп является объективным процессом. Плюралистичность жизненных форм, «скольжение» по социальным лифтам, слабая прикрепленность к социальным статусам и привилегированным слоям способствуют маргинализации социума: «маргиналами» становятся или являются практически все. Высока роль в этом ряда процессов: 1) модернизации, серьезно меняющей картину мира – социальную, культурную, демографическую, этническую; 2) структурных трансформаций, расширяющих пространство низших страт; 3) социальной мобильности, которая не только размывает границы между социальными слоями и классами, но делает их структурно менее однородными; 4) миграции, вызванной растущими требованиями открытых и мобильных обществ. В таких ситуациях индивиду приходится постоянно сталкиваться с проблемами адаптации к условиям новой среды, и она не всегда протекает в безболезненной форме, поскольку сопряжена с состояниями неопределенности, внутреннего беспокойства, тревожности, которые проявляются в возникновении разного рода «комплексов» и фобий.