"Снипование" как именование (антиязыковая методология в помощь ДНК-генеалогии)

Без имени нет родословной, без родословной нет вертикали смысла, надёжного самостоянья личности.

В. К. Харченко, Е. М. Черникова ^{[1, с. 169]}

Только в учении о родстве вопрос о толпе и личности получает решение: единство не поглощает, а возвеличивает каждую единицу, различие же личностей лишь скрепляет единство, которое всё заключается, во-первых, в сознании каждым себя сыном, внуком, правнуком, праправнуком... потомком, то есть сыном всех умерших отцов, а не бродягою, не помнящим родства, как в толпе; и, во-вторых, в признании каждым со всеми вместе, а не в розни, не в отдельности, как в толпе, долга своего к ним, ко всем умершим отцам, долга, ограничения коего исходят только из чувственности или, точнее, из злоупотребления чувственностью, которое и дробит массу (сельский род), превращает её в толпу.

Н. Ф. Фёдоров ^{[2, с. 65]}

Данная статья является продолжением ранее опубликованного материала, посвящённого применению антиязыковой методологии ^[3] для реконструкции семейных родословных ^[4]. Разбирая примеры таких антислов, как «ДНК-генеалогизмы», мы приводили примеры того, как классическая документальная генеалогия порой оказывается беспомощной в установлении родственных связей людей, а потому нуждается в новых междисциплинарных научных подходах, например, таких как генетическая генеалогия, или ДНК-генеалогия (см.: ^{[5],[6],[7],[8],[9],[10],[11]}). В другой нашей работе, как раз посвящённой демонстрации действенности методов генетической генеалогии, мы на частном примере аутосомного ДНК-тестирования по установлению степени родства между ближайшими родственниками добились ожидаемых результатов, восполнив пробелы архивной генеалогии ^[12]. Сегодня мы хотим попытаться объединить усилия двух современных научных методов – философии антиязыка и генетической генеалогии – с тем, чтобы показать их эвристическую ценность в деле «ономафикации» (от греч. onoma – имя и лат. facio – делаю), то есть воскрешения имён собственных наших далёких предков, как частной практики патрофикации (отцетворения) в трактовке русского философа Н. Ф. Фёдорова ^{[2, с. 64, 516]}, то есть воскрешения не столько формального опыта, обычаев, образа жизни отцов ^[13], сколько физического воскрешения всех умерших поколений (действительная, в отличие от мнимой, патрофикация как «осязательное доказательство коперниканского мировоззрения» ^{[14, с. 297]}).

В качестве философско-филологического введения мы хотели бы привести следующую цитату из книги В. К. Харченко и Е. М. Черниковой «Лингвогенеалогия» (М., 2010), в которой обосновывается новое направление современной лингвистики, изучающее функционирование имени собственного в повествованиях об истории семьи: «Для анализа имён собственных в текстах семейных родословных наибольшую значимость представляет высказываемая многими лингвистами мысль о том, что имя собственное является ЗНАКОМ РЕАЛЬНОГО СУЩЕСТВОВАНИЯ вещи. Упоминание о далёких предках в родословных нередко вынужденно ограничивается только именем, а при отсутствии имени искренним сожалением автора, что не сохранилось «даже имени» этого человека <…>

Не меньшее сожаление высказывается, когда утеряно отчество предка, поскольку в отчестве светится имя ещё более далёкого родственника. <…>

В семейных родословных сбережение имени расценивается как факт ЭТИЧЕСКОГО ОТНОШЕНИЯ к жизни, высочайшего уважения к конкретному человеку. Не случайно в настоящее время много внимания уделяется восстановлению списков имён пропавших без вести, погибших в концлагерях, и подобные акции осуществляются не только в нашей стране. <…>

Имя как знак реального существования человека входит в параметр этики имени в самом жанре родословной. Показательно, что жанр родословных прекрасно раскрывает положительную коннотацию самого слова “имя”» ^{[1, с. 28–29]}.

В периоды жизни людей, когда ещё отсутствовали личные имена, проблема именования может получить решение в виде номинации по снипам (однонуклеотидным полиморфизмам) – тем генетическим мутациям, которые, словно метки, отличают одного человека от другого. Мы исходим из того, что SNP может стать надёжной генетической меткой для тех наших общих предков, чьи имена не дошли до нас, в том числе и потому что речь идёт о таких далёких временах, когда и имён-то никаких не существовало. Номинация по снипам – это косвенное именование, которое возможно в рамках антиязыковой методологии. Если удаётся установить приблизительное время жизни MRCA (most recent common ancestor) ^[15], то общего предка для той или иной гаплогруппы или для того или иного родового снипа, то почему бы не использовать этот генетический маркер в качестве номинирующего признака?..

Поскольку нет никакой математической формулы, с помощью которой можно было бы высчитать общее количество предков для одного человека, несмотря на кажущуюся геометрическую прогрессивность и наличие генеалогического закона трёх поколений, постольку нам кажется насущной проблема ДНК-генеалогического восполнения информации о пращурах человечества.

С точки зрения антиязыковой методологии снипование может быть определено как новый ономастический способ словообразования, а именно – закрепление за конкретным предком уникального имени по названию снипа (согласно номенклатуре ISOGG ^[16]).

Согласно Википедии, «однонуклеотидный полиморфизм (ОНП, англ. Single nucleotide polymorphism, SNP, произносится как снип) – отличия последовательности ДНК размером в один нуклеотид (A, T, G или C) в геноме (или в другой сравниваемой последовательности) представителей одного вида или между гомологичными участками гомологичных хромосом.

Если две последовательности ДНК – AAGCCTA и AAGCTTA – отличаются на один нуклеотид, в таком случае говорят о существовании двух аллелей: C и T. Однонуклеотидные полиморфизмы (SNPs) возникают в результате точечных мутаций.

Однонуклеотидный полиморфизм (наряду с полиморфизмом длин рестрикционных фрагментов (англ. RFLP) и ПДАФ (англ. AFLP)) широко используют в качестве молекулярно-генетических меток (ма́ркеров) для построения кладограмм молекулярно-генетической систематики на основе дивергенции (расхождения) гомологичных участков ДНК в филогенезе. <…>

Единой номенклатуры для SNPs нет: часто существуют несколько различных вариантов названия для одного конкретно выбранного SNP, к какому-то согласию в этом вопросе прийти пока не удается. Один из подходов – писать SNPs с префиксом, точкой и знаком «больше чем», показывающим нуклеотид или аминокислоту дикого типа и изменённую (например, c. 76A>T)» ^[17].

Несмотря на то, что номенклатура для SNPs ещё не сложилась, проблема присвоения имени общим генетическим предкам сохраняется, ведь благодаря достижениям ДНК-генеалогии информация о наших общих предках увеличивается, а потому упорядочивающим её критерием может стать проект снипования как именования. Конечно, мы пока грезим этим проектом, предлагая современный приём по углублению традиционной (по преимуществу документальной) генеалогии за счёт открытий генетической генеалогии. Вкупе с нашим антиязыковым методом мы весьма осторожно предлагаем рассматривать снипование как такое именование, которое позволяет закрепить тот или иной индивидуальный или родовой снип за определённым родоначальником (MRCA), выделенным из неисчисляемого количества предков, чьи имена не могут быть распределены в силу нецелочисленности как самих снип-мутаций, так и конечного количества предков у того или иного человека (именно потому, что такое конечное количество невычисляемо, а следовательно, математически (нумерабельно) неименуемо, за исключением антиязыковой методологии). В свою очередь мы также предлагаем обосновать соответствующий класс антислов (снип-генеалогизмы), в который будут входить снип-имена как условные имена собственные, обозначающие общих предков.

По мнению отечественного философа С. Е. Шилова, проблема математизации точных расчётов природных процессов (биологических, физических, химических и т. п.) сводится к проблеме целочисленности. Если природа использует математический язык, то адекватна ли человеческая разновидность математики натуральной? Именно этой фундаментальной постановке вопроса посвящена книга С. Е. Шилова ^[18]. Применительно к нашей проблеме речь идёт о точности расчёта хронологии мутаций в гаплотипах, а также о конечном количестве предков для того или иного человека.

В подтверждение этому отметим, что и в генетике, и в генетической генеалогии постоянно будет существовать дискуссия о датировках, которая обусловлена как разными методами и приёмами подсчёта, так и ранее отмеченной проблемой целочисленности. Приведём соответствующий отрывок из книги российского генетика О. П. Балановского «Генофонд Европы»: «Генетики, как правило, сознают трудность надёжного определения возраста гаплогруппы – ведь даже если решить проблему скорости, останется вопрос неполноты выборки гаплотипов (многие реально существующие подветви в анализируемой выборке могут отсутствовать), неточности реконструированного дерева (даже при использовании большого числа маркеров на дереве остаются – путь не всегда отображаемые – ретикуляции, превращающие её в запутанную сеть), и даже точно определённый возраст гаплогруппы не всегда помогает достичь цели – датировать события в истории популяций. К тому же в ряде случаев трудность в определении абсолютного возраста гаплогрупп не скажется существенно на выводах, поскольку для решения многих задач достаточно относительного возраста, то есть важно определение последовательности появления разных гаплогрупп в изучаемом регионе – какая гаплогруппа распространилась первоначально, какие потом, а какие гаплогруппы маркируют наиболее поздние миграции.

Поэтому популяционные генетики относятся к расхождениям в датировках философски, а к самим датировкам – с изрядной долей скепсиса. Но генетические генеалоги отчего-то кладут вопрос датировок в сердцевину своего мировоззрения, и убеждены если не в точности каждой конкретной даты, то в принципиальной достижимости и принципиальной важности точных дат. Поэтому в отношении генетических генеалогов к генетике создаётся некая аберрация зрения: хотя расчёты возраста по STR-гаплотипам являются очень небольшой частью исследований Y-хромосомы, проводимых популяционным генетиками, и генетические генеалоги прекрасно знают эти исследования, генеалоги искренно убеждены, что «неправильная эволюционная скорость» является для работ популяционных генетиков краеугольным камнем и сводит на нет всю их ценность» ^[19].

Итак, проиллюстрируем наш антиязыковой метод, используя личные результаты ДНК-теста для Y-хромосомы (тест Big Y от FTDNA ^[20]). Воспользуемся интерпретацией и расчётами разработчиков сайта http://yfull.com ^[21], приведя схематическое древо из базовых снипов с указанием приблизительной хронологии появления мутаций и соответствующим временем жизни тех первых носителей этих мутаций, которые были нашими (и не только нашими) предками, чьи имена мы предлагаем гипотетически закрепить в виде антислов (позднейший общий предок R-Y18348, позднейший общий предок R-YP728, позднейший общий предок R-YP418, позднейший общих предок R-YP417, позднейший общий предок R-L1029 и т. д.) ^[22] (ср. с текущей номенклатурой ISOGG ^[23]):

Рисунок 1: Age estimation

^[24]

Рисунок 2: YFull TRee v.4.01

^[25]

Возьмём другой пример, связанный с так называемым Евразийским Адамом. Итак, согласно Википедии, «Евразийский Адам (также известный как Австрало-Евразийский Адам или Адам, вышедший из Африки) – имя, данное мужчине, бывшему по мужской линии (патрилинейным) предком всех мужчин с мутаций ОНП по Y-хромосоме, известной как «M168» ^[26]. Иначе говоря, он является позднейшим общим патрилинейным предком всех мужчин в гаплогруппе CT, гаплогруппе, которая определяется общностью происхождения от предка, обладавшего M168» ^[26]. С другой стороны, «этот второй научный «Адам» не был тем же самым мужчиной, у которого первой появилась мутация M168. M168 – это всего лишь первая открытая мутация, отделяющая эту мужскую линию от гаплогрупп A и B» ^[26]. Последнее уточнение как раз и привносит в нашу новую номинативную методологию антиязыковой аспект, имея в виду антисловный характер снип-имён для тех или иных последних общих предков.

Несколько иной подход предлагает название снипа воспринимать как наименование местоположения предка на генеалогическом древе вместо именования самого предка. Однако насколько наименование этого местоположения удостоверяет реального предка? Данная проблема была поднята нами на форуме «Молекулярной генеалогии» ^[27], правда, дискуссия не совсем задалась. Последовали некоторые принципиальные вопросы, от решения которых зависит судьба предложенного нами нового метода именования-снипования. Перескажем и проинтерпретируем указанную проблему на материале сообщений на форуме.

Итак, поднимания проблему именования уже внутри конкретной гаплогруппы, то есть поснипово, мы рассчитывали на то, что за каждым открываемым снипом, ветвящим общее древо детальнее, стоит конкретный пращур – предок, который условно может быть назван (будучи безымянным) по конкретному номеру снипа (в соответствии с номенклатурой ISOGG). Например, предок под номером снипа R-YP417 или под номером снипа R-L1029, живший в тот диапазон времени, когда данный снип вероятнее всего мутировал. Корректно ли утверждать, что эти уникальные снипы закрепляют за конкретным человеком, у которого он впервые появился, этот порядковый номер?.. (Ср.: «Тот факт, что человек может создать семью, не вызывает удивления в отличие от содержащихся в родословных фактов СОЗДАНИЯ ЦЕЛОГО РОДА. Фрейм «человек – основатель рода» из коллективного бессознательного к настоящему времени выветрился, но родословные свидетельствуют о реальном его существовании в прошлом» ^{[1, с. 140]}).

Понятно, что, когда мы ведём речь о тысячах и десятках тысяч лет назад, никаких имён у наших очень далёких предков ещё не было (хотя не исключено, что именование осуществлялось по модели наподобие «Золотистый Колос» или «Быстрая Река»). Но мы не предлагаем выдумывать имена наобум, а настаиваем на условном (антисловном) именовании (и не важно, было у нашего далёкого предка имя или нет). Если происходит подмена конкретных людей с уникальными снип-мутациями порядковыми номерами согласно принятой номенклатуре, то теряется сам смысл генетической генеалогии, предполагающей если не полное отождествление новых маркеров на генетическом древе человечества с конкретными ранее жившими людьми, то хотя бы гипотетическое воскрешение носителей этих снип-мутаций.

Основные возражения оппонентов можно свести к следующему: как можно дать имя человеку, который жил-то во временном промежутке от любой условной даты (например, 1000 или 2500 лет назад – не суть важно) с поправкой в несколько столетий то ближе, то дальше от нас (ср.: ^[19])? И где жил – непонятно, и к какой языковой группе относился – выводы пока делаются чисто умозрительно. Как в снипе разглядеть реального человека? Предлагается выдумывать имена и наделить их носителей характеристиками и биографиями?..

Но позвольте: а разве не таким же образом был введён в научный оборот термин «Y-хромосомный Адам» и разве не составляются характеристики по путям миграций для той или иной гаплогруппы? Если хронология жизни наших предков сейчас строится через древо снипов, то логически перенести классическую генеалогию с родословными деревьями на древо генетических мутаций-снипов. Про Y-хромосомного Адама тоже мало что достоверно известно, поэтому мы и предлагаем «просниповать» всех реальных Адамов, чтобы обогатить генетическую генеалогию условными (антисловесными) именами, маркирующими не только новый научный метод по восполнению онтогенетической истории человечества, но и воскресающими для нас как потомков хотя бы гипотетическое присутствие предков в постоянно обновляющемся (растущем) родословном древе.

Текущее практическое приложение рассматриваемой проблемы сводится к тому, что необходимо массово выявлять снипы уровня XVII века, так как у большинства россиян, чьи предки были по преимуществу крестьянами, документальная генеалогия далее XVII века не прослеживается (максимум непрерывная генеалогия может уходить в XVI век, а у счастливчиков – и в XV век). Поскольку документальная родословная конечна (источниково исчерпаема), постольку мы и настаиваем на именовании далёких предков по генетически-достоверным снипам. Для этого нужно, чтобы у человека, жившего в XVI–XVII веках, произошла выявленная снип-мутация, а ещё для подтверждения важно, что это именно у него произошла данная снип-мутация, а не у его более ранних предков. Далее необходимо протестировать потомков его брата (или даже по всем другим известным линиям) и подтвердить, что у них такого снипа нет. Да, технология таких исследований пока умозрительны, но именно за ними нам видится будущее массового ДНК-тестирования и развитие генетической генеалогии. Открытые родовые и семейные снипы позволят индивидуализировать, конкретизировать и уникализировать генетический поиск, сполна оправдав новый научный метод. (Ср.: О. П. Балановский: «В самые последние годы в изучении Y-хромосомы произошла «полногеномная революция» – стали стремительно накапливаться данные не по нескольким десяткам STR-маркеров, а по нескольким миллионам позиций на Y-хромосоме, каждая из которых представляет собой потенциальный SNP-маркер. И хотя скорость мутирования SNP маркеров намного меньше, чем STR, но за счёт их огромного числа теперь каждый секвенированный образец характеризуется своим собственным набором из встреченных только у него SNP-маркеров, и каждая ветвь на дереве тоже несёт несколько специфичных для нее маркеров. Тем самым решается проблема неоднозначной реконструкции дерева – дерево теперь обычно реконструируется однозначно. Предковый гаплотип тоже чётко определяется по дереву. То есть снимаются основные проблемы, свойственные применению ρ-показателя. Метод расчёта возраста гаплогрупп по полногеномным данным столь прозрачен, что обычно даже не обсуждается, но по сути это именно ρ – среднее число мутаций от предкового узла-гаплотипа до гаплотипов-потомков служит мерой возраста кластера, происходящего от этого предкового узла. Мерой возраста, выраженного в числе мутаций – но ведь нужно знать также скорость мутирования и длину поколения?

Скорость мутирования для полного секвенирования Y-хромосомы уже определена во многих исследованиях. <…>» ^[19].)

Конечно, кто-то может сказать, что наш новый метод базируется на плохо разработанной номенклатуре SNP, увеличивая и без того нарастающий терминологический хаос. Однако нам эта проблема видится совершенно по-иному. Раз генетическая генеалогия полноправно становится научной дисциплиной, необходимо совершенствовать её методологический и понятийный аппарат. Позволяя углублять генеалогический интерес на тысячелетия назад, данная наука нуждается в смелой и эвристической терминологии. Разрабатываемая нами антиязыковая методология готова расширить концептуальный каркас ДНК-генеалогии подобно тому, как она обогатила его в рамках традиционной (архивно-документальной) генеалогии (см. также: ^[28]).

Теперь применим нашу антиязыковую номинацию по отношению к так называемому Y-хромосомному Адаму. Это понятие используется в археогенетике для обозначения «наиболее близкого общего предка всех ныне живущих людей по мужской линии» ^[29]. Также указывается, что «это имя не обозначает одного конкретного человека, так как генетические исследования постоянно меняют оценки жизни ближайшего общего предка» ^[29]. В последнем предложении высказана странная мысль о том, что речь не идёт о конкретном человеке – Y-хромосомном Адаме – будто бы потому, что время жизни позднейшего общего предка всех ныне живущих мужчин постоянно уточняется. Тем не менее, речь всегда идёт о конкретном последнем общем предке, который гипотетически номинирован в качестве такого Y-хромосомного Адама, чьи сородичи-современники «и жившие до него мужчины имели другую Y-хромосому, однако их род по мужской линии со временем был оборван, и таким образом, потомки Y-хромосомного Адама по мужской линии со временем вытеснили из популяции людей другие Y-хромосомные гаплогруппы» ^[29]. Да, несомненно, хронология жизни Y-хромосомного Адама будет уточняться до тех пор, пока не будут протестированы все живущие мужчины на Земле, а также все останки, содержащие палео-ДНК. А поскольку технически и технологически это не представляется возможным, постольку наш позднейший общий предок (вернее, его референт) будет обременён таким антиязыковым статусом: вроде бы и конкретный предок, но постоянно скользящий по генетического древу человечества.

Учитывая тот факт, что у «генетического Адама», или «молекулярно-биологического Адама», как у самого ближайшего общего предка были родители, то можно предложить ввести в оборот и такое антисловное наименование, как «генетический пра-Адам» в качестве самого дальнего патрилинейного общего предка (то же самое можно применить и в отношении Митохондриальной Евы ^[30]).

P. S. «Парадокс функционирования имён собственных в семейных родословных заключается в их кажущейся избыточности. Автор родословных вполне может ограничиться термином родства, и, тем не менее, обилие собственных имён, стремление указать имя, если оно известно, становится свидетельством социальной значимости имени не только во внутрисемейном дискурсе. СОХРАНЕНИЕ, СБЕРЕЖЕНИЕ ИМЕНИ – величайший знак уважения к родственнику <…>» ^{[1, с. 171]}.