Регулирование социального состава комсомольской организации Центрально-Черноземной области на начальном этапе сплошной коллективизации

Публикация подготовлена в рамках поддержанного РГНФ научного проекта №15-31-01002

Темой статьи является регулирование социального состава комсомольских организаций ЦЧО (Центрально – Черноземная область) в конце 1920-х- начале 1930-х годов. Как известно, в советской историографии преобладало мнение о необходимости социального отбора, вступавших в организацию, в период обострения классовой борьбы^{[1, с. 2]}. Общие направления политики партии по контролю над составом организации проанализированы в работе В.К. Криворученко ^[2]. На региональном уровне проблемы регулирования социального «лица» ВЛКСМ рассматривались весьма активно уже в наши дни ^{[3, 4, 5 , 6, 7, 8, 9, 10]}. В целом для современных исследователей характерно определение деятельности по регулированию социального состава комсомольских организаций как составной части политического контроля над ВЛКСМ. Цель данной статьи –рассмотреть критерии приема в союз на материалах комсомольских организаций ЦЧО.

Комсомол с самого момента своего образования являлся классовой организацией. Созданный в период гражданской войны, молодежный союз стал боевым союзником партии против контрреволюции. В 1920-е годы ВЛКСМ по существу превратился в «ведомство по делам молодежи», стал проводником государственной политики. Произошло огосударствление комсомола ^{[11, 12]}. В 1930-е годы молодежная организация в условиях тоталитарного режима являлась объектом и субъектом политического контроля. ВЛКСМ реализовывал контролирующие функции в отношении населения (политическое просвещение, деятельность «Легкой кавалерии», движение селькоров). Сам молодежный союз являлся объектом политического контроля со стороны партийного аппарата. Одним из важнейших элементов надзора над комсомолом было регулирование социального состава организации.

Социальный состав комсомольских организаций всегда находился под пристальным контролем со стороны ВКП(б). Численность и социальная база ВЛКСМ была больше, чем у партии, поэтому регулирование состава организации считалось особенно важной задачей. Правильный классовый состав считался надежной основой функционирования союза. По логике коммунистических идеологов представители враждебных классов в комсомоле неминуемо становились проводниками антипартийной политики. Важной превентивной мерой против проникновения чуждых элементов был тщательный контроль социального происхождения желающих вступить в ВЛКСМ.

Центрально - Черноземная область (ЦЧО) к началу 1930-х годов представляла собой типичный аграрный регион. Из более чем 11- миллионного населения области свыше 90% жителей были крестьянами. За годы нэпа серьезно изменился социальный состав крестьянства, произошло «осереднячивание» деревни. Репрессивная политика партии привела к резкому сокращению численности кулаков. Фактически кулачество, эксплуатирующее наемный труд, исчезло как социальный слой. В годы коллективизации понятие «кулак» стало скорее политическим, чем экономическим. Любой середняк и даже бедняк (особенно если выступал против создания колхоза) мог быть записан в «кулаки». В целом социальные различия в деревне были размытыми, также сохранялись традиции единства крестьянской общины.

Основополагающим документом, в соответствии с которым регулировался социальный состав организации, был устав ВЛКСМ. Принятый в 1926 году, он регламентировал правила приема в члены союза. Рабочая и крестьянская молодежь, а также учащиеся трудового происхождения принимались в комсомол без кандидатского стажа и рекомендаций. Учащиеся непролетарского происхождения, служащие и интеллигенция должны были пройти полуторагодичный кандидатский стаж. Также для вступления в союз им была необходима рекомендация двух членов ВЛКСМ с трехгодичным стажем или одного члена ВКП(б) с двухгодичным стажем ^{[13, с. 248]}.

На VIII съезде ВЛКСМ весной 1928 года была поставлена задача вовлечения 100% рабочей и батрацкой молодежи в союз. Но выполнить данный лозунг оказалось непросто. Значительная доля рабочих и особенно батраков была политически неграмотна и не могла быть сразу принята в союз. Уже в 1929 году Всесоюзная конференция ВЛКСМ констатировала наличие попыток свернуть лозунг 100% охвата рабочей молодежи. В деревне комсомольское руководство призывало всячески усилить вербовку среди батрацко – бедняцкой молодежи. Был решительно осужден «общекрестьянский» внеклассовый подход к приему крестьянской молодежи ^{[13, с. 411]}. Партия стремилась расколоть деревню на два враждующих лагеря, облегчая тем самым проведение своей политики.

Каждый вступающий в союз должен был вначале пройти собеседование. Типичными вопросами были: «Что побудило вступить в ВЛКСМ? Почему раньше не вступал в комсомол? Знаком ли с уставом организации? Что такое программа комсомола? Почему необходимо вступать в колхоз? Какова цель подачи заявления в комсомол?» ^{[14, д. 1, л. 5]}. Собеседование было необходимо для выяснения степени лояльности комсомольца к политике партии и правительства. В связи с частыми зигзагами политики руководства страны менялась направленность вопросов. После выхода статьи И.В. Сталина «Головокружение от успехов», желающим стать комсомольцами задавались вопросы: « Почему вышла эта статья? Является ли она проявлением правого оппортунизма?»

Социальный состав тамбовской окружной организации ВЛКСМ до начала сплошной коллективизации, на 1 января 1930 года выглядел следующим образом: всего 11607 членов, из них рабочих — 3573 (30,8%), середняков 1288 (11,1%), бедняков 4298 (37%), батраков — 1288 (11,1%), кустарей и ремесленников — 168 (1,5%), прочих - 979 (8,7%) ^{[15, д. 91, л. 33]}. Представители рабочих и батраков вместе составляли 41,9% членов КСМ. В целом окружное руководство, учитывая аграрный характер региона, считало такой состав организации вполне здоровым.

Для определения классовой принадлежности молодого человека использовались понятия «социальное положение» и «социальное происхождение». Положение определялось по роду занятий родителей или самого комсомольца. Причем оно определялось по той профессии или занятию, которое являлось основным средством существования. При определении социального положения часто возникали сложности, ведь молодой человек мог менять свой род деятельности. Например, поработав в городе, многие возвращались к своим наделам в деревню. Естественно, в подобном случае молодому человеку выгодно было указать своё положение как «рабочий».

В оценках имущественного положения вступающих также не было четких критериев. В 1931 году бедняка – колхозника П.Я. Куницина не приняли в комсомол из – за сокрытия имущества – нескольких ульев с пчелами. Молодой человек с возмущением писал в райком: «Когда я подавал заявление первый раз, то у меня ульев еще не было (их побило градом). У меня только шесть колодных, если о них написать в биографии, то надо писать и сколько у меня белья, платья и портков» ^{[16, д. 4, л. 131]}.

Руководство комсомола регулярно проводило кампании по привлечению классово - близких слоев молодежи в колхоз. Так, в 1930 году обком объявил месячник вербовки в ВЛКСМ рабоче – батрацкой и лучшей колхозной молодежи в ознаменование 16-го МЮДа (Международного юношеского дня). Однако эта кампания была фактически проигнорирована рядом районных организаций. Например, в Грязинском районе к вербовке приступили с большим опозданием ^{[17, с. 43]}. В целом в подобной работе проявлялись все недостатки такого явления как «кампанейщина».

Представители рабочего класса имели наибольшие привилегии при вступлении в союз. Партия и комсомольское руководство требовали неуклонного повышения пролетарского ядра в организации. Но слабо развитая тяжелая промышленность ЦЧО не позволяла осуществить быстрый рост приема молодых рабочих. В 1930 году обком ВЛКСМ ЦЧО отмечал, как тревожное явление снижение, рабочего и батрацкого ядра в организации на 0,3% ^{[17, с. 41]} (см. таблицу № 1). Областной комитет констатировал неудовлетворительное выполнение лозунга VIII съезда союза о «100% рабочее – батрацкой молодежи в союз». В качестве примера приводились следующие показатели охвата союзом молодых рабочих: по ТВРЗ – на заводе молодежи было 575 человек, из них в КСМ 308 человек (54,3%); завод Ревтруд – молодежи 2880 человек, комсомольцев – 160 человек (57%); по Тамбовским тракторным мастерским союзом было охвачено 42% молодых людей ^{[17, с. 43]}. Аналогичные факты наблюдались и по другим предприятиям городов Центрального Черноземья: Воронежа, Курска, Липецка, Орла. Таким образом, стопроцентный охват комсомолом рабочей молодежи не был достигнут даже на крупнейших промышленных предприятиях области.

Таблица № 1

Состав организации ВЛКСМ ЦЧО с разделением по социальному положению отдельно по кварталам за 1930 г. ^{[17, с. 71]}.

В деревне подобными привилегиями рабочего класса пользовались представители «сельского пролетариата» - батраки. Батрачество по своему возрастному составу было представлено в основном молодежью, пожилые батраки были редким явлением. К 1930 году комсомол насчитывал в своих рядах около 200 тысяч батраков и сельскохозяйственных рабочих. Однако процент охвата комсомолом батрачества (около 15%) считался очень низким ^{[18, с. 1]}. Рост союза за счет батрачества в начале 1930-х годов оценивался комсомольским руководством как неудовлетворительный. Многие деревенские ячейки не вели необходимой работы по вовлечению батраков в союз. В Тамбовском округе, например, отмечались факты, когда заявления батраков не рассматривались в течение 8 – 10 месяцев. В 1931 году отмечалось, что уровень вовлечения рабочей и батрацкой молодежи в комсомол в среднем по области был около 50% ^{[19, с. 56]}. Этот показатель, очевидно несколько завышенный, считался недостаточным.

Личные качества крестьянина в деревне традиционно оценивали по результатам его труда. Следовательно, отношение к беднейшим слоям крестьянства в ячейках ВЛКСМ часто было негативным. В протоколах чистки Борисоглебского педагогического техникума отмечались факты насмешки отдельных комсомольцев над менее развитыми крестьянами батраками и бедняками («голоштанники» и прочее) ^{[20, д. 52, л. 1]}. Отмечались такие явления как использование членов союза в качестве «батрака у ячейки», когда им поручалась грязная, черная работа, например, уборка помещений после собрания и так далее ^{[18, с. 2]}. В Избердеевском, Шехманском и других районах отдельным батракам отказывали в приеме в комсомол как неграмотным ^{[21, д. 343, л. 171]}.

Важнейшим направлением деятельности комсомола была работа с бедняцкой и батрацкой молодежью. В основном она заключалась в проведении отдельных собраний по разным вопросам политики партии в деревне. Также проводилось привлечение молодежи к конкретной работе в союзе, через работу отдельных комсомольцев с батраками и бедняками. Областное руководство подчеркивало, что в 1930 году эта работа не была систематической и массовой. Собрания с батраками и беднотой проводились только от случая к случаю. Нежелание работать с беднотой оценивалось как очевидное проявление правого оппортунизма ^{[22, д. 300, л. 54]}.

В ходе коллективизации перед комсомольцами ставилась задача создания бедняцко – батрацких групп в колхозах. Но работа в этом направлении продвигалась слабо. Комсомольское руководство констатировало, что ряд ячеек и комитетов союза Козловского округа недооценивали роль бедноты в колхозном строительстве ^{[20, д. 93, л. 6]}. Батрацко – бедняцкой группы были созданы лишь в очень малом количестве колхозов. Впоследствии от этой идеи отказались.

Противоречивым было отношение партии к середнякам — самому многочисленному слою советской деревни. Ими считались крестьяне, занимающиеся обработкой имеющегося надела собственным инвентарем, без найма работников, за исключением временного найма не более чем на 6 месяцев в случае крайней нужды. Некоторые партийные идеологи считали состоятельных крестьян представителями «мелкой буржуазии» в деревне. Но без привлечения их в комсомол не могло быть и речи о создании массовой опоры партии в деревне. Руководство также опасалось возможности появления крестьянской альтернативы комсомолу. В 1929 году Всесоюзная конференция ВЛКСМ постановила, что из середняцкой молодежи необходимо принимать действительно лучших, главным образом, маломощных крестьян. С началом коллективизации преимущественно принимались те середняки, которые выступали за создание колхозов. В колхозах и совхозах где полностью обобществлялся труд, первоначально ставилась задача 100% охвата молодежи комсомольскими ячейками ^{[13, с. 411]}.

ЦК ВЛКСМ требовал усилить массовую работу среди середняцкой молодежи, критиковались проявления «антисередняцких настроений». Однако далее следовало предупреждение о необходимости вести борьбу с «осереднячиванием» сельских ячеек. Например, повышение доли середняков в составе комсомола ЦЧО на 1,2% в 1930 году вызывало серьезную озабоченность руководства ^{[17, с. 41]}. Преобладание в некоторых ячейках крестьян – середняков считалось проявлением правого оппортунизма на практике. Разъясняя эти противоречия, ЦК отмечал, что в комсомол следует принимать «действительно лучших середняков». Под ними понималась та часть середняцкой молодежи, хозяйство которой «хотя и имеет преимущество перед бедняками, все же по типу своему маломощно» ^{[15, д. 91, л. 33]}. В целом же партия предупреждала, что прием должен вестись на основе тщательного индивидуального отбора и классовой оценки. Причем преимущество отдавалось все-таки имущественным показателям (весьма относительным), чем личным качествам будущих членов союза.

Таблица № 2.

Состав принятых в КСМ ЦЧО в январе-октябре 1930 г. ^{[17, с. 72]}

Изучение роста комсомола за 1930 год показывает, что в процентном соотношении выросла только доля приема рабочих и кустарей (см. таблицу № 2). Наибольшее количество бедняков - батраков вступили в союз в период проведения массовой коллективизации. Следует отметить, что прием всех сельских категорий молодежи в год «великого перелома» сократился. Причины этого следует искать в репрессивной политике советской власти в деревне.

Для укрепления политического контроля над комсомольской организацией партия строго следила за тем, чтобы классовый враг не пробрался в его ряды. В двадцатые годы в комсомольской среде ходили идеи о том, что «вовлечь 50 кулаков в комсомол или колхоз, значит убрать 50 врагов советской власти» ^{[1, с. 23]}. В 1930 году бондарские комсомольцы вели беседы о необходимости вести работу по расслоению кулацкой семьи, с целью затем оторвавшихся от своего семейства молодых кулаков принимать в колхозы. В связи с переходом к политике «ликвидации кулачества как класса» усилилась борьба с проникновением чуждых элементов в союз. «Теория перевоспитания кулака в комсомоле» была провозглашена правым уклоном. Признавалось, однако, что есть отдельные люди, порвавшие со своим классом, но количественно это мизерная доля процента. Их подвергали серьезнейшей проверке, "протирали с песочком". В целом идея перевоспитания класса "активно ведущего с нами борьбу" признавалась абсурдной ^{[23, с. 2]}.

Вместе с тем, комсомольцы должны были работать над разложением кулацких семей, стараясь оторвать от родителей молодежь. Молодых людей, которые порвали связи со своей семьей, направляли на борьбу против кулачества. Судя по большому количеству писем молодых людей, «происходивших из эксплуататорских классов», с просьбой вступить в союз, подобная политика приносила значительные результаты.

Анализ документов показывает, что в среде комсомольцев не было единого представления, кого следует считать «кулаком». В ходе чистки Борисоглебского педагогического техникума проявились разные оценки понятия «кулак» представителями середняков и бедняков. Колхозница из середняков П.Л. Гончарова на вопрос «Если крестьянин имеет временно наемную силу, будет ли он кулак?» ответила отрицательно. А беднячка Н.И. Кузнецова ответила, что «если в сезон крестьянин нанимает рабочую силу с целью эксплуатации, то он, пожалуй, кулак, если же нанимает вдового бедняка, то нет» ^{[20, д. 52, л. 1]}. В целом для комсомольцев из бедняков была характерна более жесткая позиция по отношению к кулачеству. Традиции общинной взаимопомощи в деревне осложняли определение социального положения.

В условиях коллективизации и индустриализации произошла маргинализация городского и сельского населения страны. Социальные структуры общества были разрушены. Прием в члены ВЛКСМ, вследствие частых зигзагов политики правящей партии, часто определялся не уставом, а конкретными постановлениями (иногда противоречивыми) руководства комсомола.

С помощью регулирования классового состава молодежной организации партия стремилась обеспечить твердое проведение комсомольцами генеральной линии. Количественные показатели состава комсомола превалировали над качественными. Это должно было обеспечить «правильное» участие молодежи в усиливающейся классовой борьбе. Такая политика оставляла за бортом союза много активной и талантливой молодежи. Жесткое регулирование социального состава отрицательно влияло на качество работы комсомола.