"Женский вопрос" в исламе: дискурс о статусе женщины в современном исламском обществе

Федорова Юлия Евгеньевна кандидат философских наук научный сотрудник сектора философии исламского мира Института философии РАН 109240, Россия, г. Москва, ул. Гончарная, 12, стр. 1 Fedorova Yulia PhD in Philosophy Scientific Associate, Institute of Philosophy of the Russian Academy of Sciences 109240, Russia, g. Moscow, ul. Goncharnaya, 12, str. 1 juliia_fedorova@mail.ru Другие публикации этого автора

Исследование выполнено при поддержке Совета по грантам Президента РФ для государственной поддержки молодых российских ученых. Контракт № МК-3478.2014.6. «Постхристианский мир и ислам: динамика культурных и цивилизационных различий»

Оживленные дискуссии о положении женщины в исламском обществе, рассуждения о ее правах, свободах и обязанностях, уже долгое время остаются одним из главных показателей того, каким, во-первых, видится ислам представителям иных культур и конфессий, и во-вторых, насколько все еще сильны в сознании людей стереотипные представления о мусульманах как носителях некой совокупности традиционных ценностных установок, которая совершенно не вписывается в систему ценностей современного западного общества.

С момента своего возникновения на территории Аравийского полуострова в VII веке и по сей день ислам остается не просто одной из самых строгих мировых монотеистических религий, пришедших на смену язычеству, он представляет собой особую форму социальной организации, определяет характер общественных и экономических отношений, культуру и повседневную жизнь мусульман. Ислам продуцирует определенный набор ценностей, одними из основных источников которых являются авторитетные тексты ислама – Коран и сунна. Эта совокупность ценностей регламентирует все сферы жизни приверженцев ислама, начиная от элементарных бытовых и моральных норм поведения индивида внутри семьи, конкретной социальной группы, или в рамках всей мусульманской общины (умма), и заканчивая сферой социально-политической, экономической, религиозной. Но означает ли это, что ислам является строго консервативной патриархальной системой, абсолютно чуждой инновациям, на протяжении всей своей многовековой истории закрепляющей верховенство мужчин и тем самым подавляющей женщин? Или же ислам – это все-таки развивающаяся динамическая социальная система, не замкнутая на саму себя, а наоборот открытая современным социальным тенденциям, одной из которых является преодоление т.н. гендерной ассиметрии?

Очевидно, что под влиянием процессов глобализации меняется и характер современного ислама, внутри него происходит собственная динамика ценностей, он оказывается способным усваивать иные ценностные установки. Это проявляется прежде всего в том, что с каждым годом в исламе усиливаются тенденции к либерализации и модернизации, возникают настойчивые призывы к переосмыслению исламского вероучения и новому истолкованию ряда коранических айатов и хадисов, особенно со стороны мусульманских активисток, стремящихся упрочить права женщин в рамках ислама, объединившихся в рамках такого заметного и неоднозначного движения в современном мусульманском мире как «исламский феминизм» ^{[1, с. 1482]}.

Прежде чем начать разговор о положении женщины в мусульманском обществе, мне представляется необходимым сделать несколько важных замечаний. Во-первых, нужно понимать, что не существует мусульман как единой гомогенной в социально-политическом, этническом и даже религиозном отношении общности – есть сунниты, шииты, представители различных исламских течений и движений. Понятие «мусульмане» – это некий собирательный теоретический конструкт, под который исследователи порой пытаются подогнать весьма пестрый состав представителей исламской культуры, игнорирую различия в этническом происхождении, политических убеждениях, социальном положении, гендерной принадлежности и пр. ^{[2, с. 153]}. Во-вторых, внутри ислама существует большое разнообразие этносов, традиций, обычаев. По последним данным ислам исповедует 1,6 миллиарда человек, что составляет около 23% от общего населения нашей планеты. Ислам распространился на большой территории, включающей более 50 стран: от берегов Африки до границ Аравии – с севера на юг, и от Боснии до Индонезии – с запада на восток. И каждая исламская страна имеет свою собственную самобытную культуру. В-третьих, страны исламского мира различаются по типу правления, форме государственного устройства, государственно-правовому режиму: есть страны, где основным законом является шариат (Саудовская Аравия, страны Персидского залива, Иран и др.) и женщины строго соблюдают хиджаб. В то же время существуют и варианты светского ислама, как, к примеру, в Турции, где с 1925 г. действует запрет на ношение мусульманской одежды в государственных и учебных заведениях, или Тунисе, где подобный запрет действует с 1981 г. и т.д. Поэтому не вполне конструктивно рассуждать о положении женщины в исламе вообще, т.к. каждая исламская страна имеет свои культурные особенности, в том числе и в сфере межличностных отношений, которые всегда необходимо учитывать.

Бытует убеждение в абсолютной несовместимости исламской и западной систем ценностей, в частности, это касается положения о равноправии мужчин и женщин, которое якобы совершенно чуждо исламу, суть которого – подчинить женщину, ограничить ее свободу. О существовании подобных устоявшихся стереотипных мнений упоминается в целом ряде исследований.

К примеру, социолог из Университета Суссекса (Великобритания) Иман Хашим отмечает, что хотя в авраамических религиях именно за мужчинами традиционно закрепляется доминирующая позиция в обществе, только ислам обрел репутацию религии, направленной против женщин, служащей для поддержания системы социальной сегрегации, при которой женщины оказываются изолированы – и социально, и экономически ^{[3, с. 7]}. Профессор Независимого Университета Бангладеш Тадж ал-Ислам Хашми указывает на негативные коннотации, связанные исламом, как на общепризнанный на Западе и Востоке факт, т.к. предполагается, что ислам санкционирует полигамию и ставит женщин в зависимое от мужчин положение во всех сферах жизни – социальной, политической и экономической ^{[4, с. 23]}. Теоретик феминизма и общественный деятель Чандра Талпад Моханти, анализируя одно из основных понятий западного феминистического дискурса «женщины третьего мира» (Third World Women), отмечает, что под ним подразумевается некая гомогенная «бессильная» группа, которая объединяет женщин как жертв определенных социально-экономических условий, в частности, т.н. исламского дресс-кода ^{[5, с. 57]}. Профессор Университета Джорджтауна (США) Ивонна Хаддад отмечает, что традиция рассуждать о «бедственном положении» (“miserable status”) женщин-мусульманок – изолированных от общества, необразованных, закутанных в чадру, страдающих от жестокого обращения и нуждающихся в спасении, – берет начало со времен европейской колонизации исламских территорий ^{[6, с. 111]}. Можно конечно и далее продолжить цитирование различных исследований на данную тему, но уже сейчас их общий смысл вырисовывается достаточно четко – в рассуждениях о статусе женщин чаще всего именно ислам оказывается в числе ключевых факторов, определяющих исключительное низкое положение женщины в мусульманских сообществах.

Одной из причин укоренения подобных представлений может служить недостаточная изученность вопроса о социальном статусе и роли женщин в исламской культуре. Вплоть до последних десятилетий XX века эта проблема как нечто самостоятельное не привлекала внимания ученых. В работах, посвященных исследованию различных реалий исламского мира, о т.н. «женском вопросе» упоминали вскользь, причем зачастую не обходилось и без стереотипов. Большая же часть собственно исламской литературы была посвящена обсуждению “правильного” положения женщин в обществе, включая, в лучшем случае, дидактические руководства о том, как мусульманке надлежит вести праведный образ жизни в современном мире. Серьезные эмпирические социологические исследования в этой области были в дефиците. Недостаток научных работ начал восполняться в конце 1970-х, и к концу 1980-х научный интерес к проблеме положения женщин в мусульманских обществах значительно возрос. В 1990-е гг. произошел настоящий бум исследований по женской проблематике, который продолжается до сих пор, как и рост числа ученых, заинтересованных вопросами гендерной проблематики в исламе ^{[7, с. 5]}.

В числе факторов, исторически формирующих стереотипное представление о жизни мусульманок в исламском обществе, нельзя не отметить и влияния определенной традиции отношения к представителям исламской религии со стороны немусульманского сообщества. Причем, возникновение этой традиции во многом обусловлено и еще как минимум двумя обстоятельствами: 1) имела ли страна ранее или имеет ли в настоящее время положительный опыт сосуществования с мусульманами; 2) по какой модели традиционно выстраивались отношения с представителями исламской культуры.

К примеру, в нашей стране всегда было особое отношение к исламу: он является второй по численности верующих религией, а мусульманские народы являются автохтонными этносами. Хотя история российских православно-мусульманских отношений знала не только времена мирного сосуществования, но и периоды конфронтации, «в отличие от средневековой западной Европы в России исторически не сложилось однозначного противопоставления христианства исламу» ^{[8, с. 49]}. Если же говорить о «женском вопросе» в исламе, то широко распространенное до сих пор представление об «униженных и оскорбленных» женщинах коренится в советском прошлом нашей страны, когда в мусульманке видели прежде всего робкое существо, которого с рождения воспитывали в покорности: сначала – Богу, а с наступлением зрелости – мужу [9 с. 81]. Тогда в СССР во второй половине XX века был взят курс на формирование научного мировоззрения, что предполагало «освобождение людей от религиозных предрассудков и суеверий», а также «преодоление пережитков социального неравенства женщины, освященного в догматах и морально-правовых догматах ислама и других религий» ^{[10, с. 6]}. Была развернута мощная компания, направленная на освобождение советских женщин-мусульманок от религиозного гнета через повышение их культурного и общеобразовательного уровня и активное вовлечение в общественное производство.

С распадом Советского Союза сложившиеся стереотипы относительно закрепощенных исламской религией женщин продолжили жить в сознании подавляющей массы населения. В наши дни российским мусульманкам приходится противостоять устоявшимся мнениям и активно вести просветительскую деятельность. К примеру, с 2009 г. при поддержке Совета муфтиев России и Фонда исследований исламской культуры выходит первый в истории современной России исламский женский журнал «Мусульманка» ^[11]. В 2013 г. в рамках Всероссийской исламской конференции «Роль женщины в современном обществе», проходившей в Саратове, был организован круглый стол на тему: «Пути формирования информационного общества и противодействие управлению массовым сознанием». На повестку дня был вынесен вопрос о выработке верной стратегии противостояния антиисламской кампании в СМИ, когда «последовательниц ислама представляют либо как забитых, ущемленных в правах женщин либо как загипнотизированных смертниц» ^[12].

В США и странах западной Европы сложилась принципиально иная ситуация, как в восприятии мусульман, которые никогда не были органичной частью европейского / американского социального организма, так и в организации взаимоотношений мусульман с коренным населением. Согласно классификации С.М. Хенкина, можно выделить четыре базовых модели, на основе которых обычно выстраиваются отношения «коренной житель – мигрант» ^[13]: 1) Интеграция, предполагающая полноправное участие переселенца в жизни принимающей страны при сохранении его культурных корней (реализацию этой интегративной модели предполагала проводимая в странах ЕС политика мультикультурализма); 2) Ассимиляция, при которой иммигрант принимает новые обычаи и традиции и разрывает с прошлым (характерная для США модель, полностью отвечающая т.н. политике «плавильного котла», в результате которой формируется единая американская нация); 3) Отчуждение, когда происходит отторжение переселенца коренным населением и ограничение его контактов с соотечественниками; 4) Маргинализация, когда происходит отторжение иммигранта и разрыв социальных связей со своей средой.

Несмотря на провозглашаемые идеалы мультикультурализма и толерантности, в странах ЕС укоренилась традиция неприязненного отношения к культурному и религиозному Другому, в частности, представителю исламской культуры, что уже не раз провоцировало вспышки антиисламских протестов. Примечательно, что в числе основных причин, способствовавших быстрому распространению исламофобских настроений, А. Сагадеев справедливо называет возникновение и развитие книгопечатания в Европе и отмечает:

С этих пор одно из эффектив­нейших средств массовой коммуникации – печать – стало использо­ваться для идеологического манипулирования настроениями евро­пейцев в направлении, угодном для тех, кто осуществлял ближне­восточную политику европейских держав ^{[14, с. 5-6]}.

Тем самым исследователь указывает на один из важнейших факторов в процессе формировании общественного мнения и пропаганды политических идей, вкупе с высокой степенью влияния на сознание людей, которым являлись и по сей день продолжают оставаться СМИ. Бичарова М.М. справедливо отмечает, что СМИ создают особую информационную картину мира, активно участвуют в формировании системы ценностных ориентаций в современном обществе. В данном случае особое значение приобретает соотношение понятий «свой – другой», которое задает универсальную модель взаимодействия, как между членами одного социума, принадлежащими к одной культуре, так и между представителями разных культур и конфессий:

Понятия «чужой», «иной», «другой» имеют мировоззренческий характер, представляют собой жизненную ценность, обусловленную культурно-историческим наследием народа. На обыденном уровне люди выделяют значимые сходства и различия, давая им эмоциональную оценку. В этом смысле «свое» признается нормой, а «другое» получает критическую окраску как странное, опасное, нелепое и даже абсурдное [15 с. 289].

Тиражирование негативного образа инокультурного и иноконфессионального Другого, вобравшего в себя чуждые, отклоняющиеся от нормы ценностные установки, нашло отражение в формировании устойчивой убежденности в «абсолютном бесправии» мусульманских женщин:

На западе, собирательным портретом мусульманской женщины служит стереотипное представление о женщине, скрытой за покрывалом, некоем безмолвном силуэте, лишенном прав. Эта картина знакома всем нам в значительной степени потому, что именно так западные СМИ чаще всего изображают исламских женщин ^[16].

Трудно не согласиться с данным замечанием, тем более что его неоднократно подтверждали социологические исследования. К примеру, В США не так давно был проведен специальный опрос среди постоянно проживающих там практикующих мусульманок-иммигранток. Основной целью социологического исследования было стремление выявить их мнение о том, каков он, образ мусульманских женщин, представленный в ведущих американских СМИ, и насколько он соответствует реальности. По результатам опроса выяснилось, что почти 81% респонденток видят собирательный стереотипный портрет мусульманки следующим образом: она во всем уступает мужчине, необразованная, угнетаемая, зависимая, отсталая ^{[17, с. 55]}. В оценке гендерных ролей в исламской культуре, почти все участницы опроса использовали слово «уважение», описывая отношения мужчин и женщин. Кроме того, они отмечали, что фундаментальное моральное качество “хорошего” мусульманина заключается в “почтительном” отношении к той границе, которая обозначает гендерные роли в обществе ^{[17, с. 55]}.

Тем не менее, на страницах печатных изданий, в интернете и на телевидении неизменно приводятся многочисленные факты «подавления» женщины-мусульманки как самостоятельной личности, ущемления ее социальных и политических прав. Причем, это «подавление» может принимать различные формы, что выражается и в требовании ношения хиджаба, и невозможности участвовать в выборах наравне с мужчинами. Сюда же относят и ряд ограничений в передвижении (специальные вагоны для женщин в составах метро, а также отдельные входы и выходы из магазинов в ряде исламских стран), и трудности с получением образования по желанной специальности, и проблемы с трудоустройством. Но действительно ли настолько незавидна участь мусульманки, как это выглядит со стороны?

Здесь я перехожу ко второй части статьи, в которой попытаюсь ответить на данный вопрос и заодно выяснить, насколько соответствуют реальности описанные выше представления об «ужасающем» положении мусульманских женщин, а также рассмотреть особенности исламского понимания принципа равенства.

Антрополог из Колумбийского университета (США) Лейла Абу-Луход в одной из статей задается интересным вопросом: «Действительно ли нужно спасать мусульманских женщин?» и отмечает, что говоря о «спасении» мусульманок, мы непременно должны понимать, от чего и во имя чего их необходимо спасать? От ношения хиджаба – как главного внешнего атрибута угнетения ради обретения свободы? Но возможно ли освобождение, которое будет исламским ^{[18, с. 788]}? Безусловно, нельзя навязать представителю другой культуры или конфессии свое мировидение, свое понимание того, что такое угнетение и что значит быть свободным. Здесь нельзя не привести прекрасное наблюдение Л.Р. Сюкияйнена, который справедливо замечает:

Иногда говорят: “Надо всех мусульманских женщин освободить! Нужно снять с них шейдер, никаб, чтобы они не носили одежды, скрывающие их лица, руки, ноги”. Я глубоко убежден, что если в одночасье с миллиона исламских женщин снять эти черные одежды, 15% тут же умрут, потому что для них это будет страшной трагедией, концом их жизни, а другие, не все, но многие, будут испытывать не освобождение от тягот, а страшный кошмар в своей жизни ^[19].

Невозможно «освободить» и «осчастливить» всех мусульманок сняв с них хиджаб. Важно понимать, что чаще всего хиджаб ассоциируется с притеснением у тех, кто имеет весьма отдаленные представления об исламе, а для самих мусульманок он всегда был и остается символом защиты их чести и достоинства. Согласно предписаниям Корана, тело женщины-мусульманки, за исключением лица и кистей рук, для постороннего мужчины – запретно (харам). В Священном писании мусульман по поводу ношения хиджаба содержится следующее указание, обязательное к исполнению всеми женщинами: «Пророк! Скажи супругам твоим, дочерям твоим, женам верующих: плотнее опускали бы они на себя покрывала свои: при таком опускании они не будут узнаваемы, и потому не будут оскорбляемы. Бог прощающий, милосерд!» (Саблуков, 33:59). Тем не менее, обычай скрывать тело женщины от посторонних глаз не был исламским нововведением, а существовал во многих культурах издревле:

В Вавилонии и Ассирии женщины носили покрывала, закрывавшие лицо. В хеттской иероглифике есть специальный знак, символизирующий отдельное помещение для женщин. Особая женская половина дома – гинекей – была в античной Греции. В знатных индийских семьях женщин «затворяли» в первом веке нашей эры, когда ислама не было и в помине. […] И в допетровской Руси жизнь боярынь и дворянок, хоть и не так строго, но все же была ограничена стенами терема, а голова женщины должна была быть покрыта платком: появиться на людях без платка – значило уронить свою женскую честь, «опростоволоситься»…^{[20, с. 188]}

Во многих немусульманских странах и культурах эти традиции соблюдаются до сих пор, однако именно предписания ислама относительно специальной одежды для всех мусульманок постоянно оказываются под огнем суровой и бескомпромиссной критики. Эта ситуация отнюдь не нова: дискуссии о правомерности указания соблюдать хиджаб уже вспыхивали ранее, на волне движения за эмансипацию женщин. Здесь можно провести интересную историческую параллель. На рубеже ХIХ–ХХ вв. вопрос об отношении к хиджабу явился одной из наиболее острых тем в дискуссии татарских джадидистов. Они активно обсуждали вопросы образования и нравственности и отводили именно женщине ведущую роль в воспитании нового человека, считая первоочередной задачей для общества повышение образовательного уровня мусульманок ^{[21, с. 35]}. Один из представителей джадидизма Муса Джаруллах Бигиев (1875-1949) – автор работы «Женщина в свете священных айатов Благородного Корана», в которой он рассуждает о месте и роли женщины в исламском обществе, отмечал:

Ислам не препятствует появлению женщин и девушек с открытым лицом в мечетях, школах и медресе, учебных заведениях, меджлисах и высоких собраниях. Но ислам категорически запрещает женщине склоняться к пошлости и вульгарности ^{[22, с. 178]}.

М.Д. Бигиев подчеркивал, что самый важный вид хиджаба, который имеет высшую обязательную силу, на самом-то деле не относится ни к лицу, ни к телу женщины, а подразумевает ее честь, достоинство и невинность, которые она должна хранить. И в этом смысле, никакой внешний атрибут не спасет ее, если она уронила свою честь, утратила уважение и почтение к самой себе. Это рассуждение Бигиева особенно показательно в свете споров о том, что именно требование носить хиджаб (здесь делается акцент лишь на внешнем его аспекте, а не на внутреннем), предъявляемое к каждой женщине-мусульманке, является «пренебрежением к ее праву на свободу и оскорблением ее человеческих достоинств» ^{[23, с. 80]}. Последовательную критику данного представления приводит в работе «Вопрос о хиджабе» Муртаза Мутаххари, указывая, что хиджаб не ограничивает свободу мусульманки, т.к существует четкая граница между заключением женщины под арест в стенах дома, что как раз и означает лишение свободы, и положением о том, что она должна скрывать свое тело при встрече с чужим мужчиной, которое вменяется ей в обязанность ^{[23, с. 80]}.

Еще один аспект дискуссий о статусе женщины в исламе касается проблематизации понятия «равенство». В основе исламской концепции равенства лежат три основных принципа. Во-первых, равенство людей проистекает из их общего происхождения: являясь творениями единого и единственного Бога и имея общего прародителя – Адама, люди равны в своем онтологическом статусе. Во-вторых, каждый человек в равной степени несет личную ответственность за строгое соблюдение предписаний шариата. В-третьих, каждого человека ожидает справедливое воздаяние: за благочестивый образ жизни и благие дела – вознаграждение, за греховные поступки и преступления – наказание.

Итак, с одной стороны, мы видим, что Коран закрепляет равенство всех людей перед Богом, а с другой – в мусульманском обществе имеет место неравенство (точнее, определенная ассиметрия) по гендерному признаку: традиционное верховенство мужчин в семье, обществе, их приоритетное право на доступ к социальным благам, образованию, обладанию политическими правами и свободами. Осмысление данной ситуации порождает как минимум два основных вывода, демонстрирующих принципиально разные позиции по вопросу о правовом положении женщин в исламе. Первый подход основывается на убеждении, что в исламе имеет место прямая дискриминация прав женщин. К примеру, Д.Е. Еремеев упоминает о т.н. концепции вторичности женщины и отмечает:

Широко известно, что женщина в мусульманском обществе поставлена в неравноправное (выделено мной – Ю.Ф.), приниженное, можно сказать унизительное положение по сравнению с мужчиной ^{[20, с. 166]}.

Примером тому служит половая сегрегация, многоженство, существенные ограничения для девушки в выборе будущего мужа, упрощенная процедура расторжения брака по инициативе мужчины, иначе говоря, отказ от жены и т.п. Вторая позиция представляет собой несколько смягченный вариант: будучи равны в статусе «рабов божиих», мужчины и женщины в исламе наделены неравными правами, возможностями и привилегиями в гражданской и политической сферах:

… на Западе, говоря об арабском мире и о мусульманах в целом, чаще всего акцентируют внимание именно на такую особенность, что мужчина наделен большими правами во всех сферах жизнедеятельности, чем женщина. А мусульманка в исследуемом обществе расценивается как субъект, обладающий лишь теми правами, которыми наделяет ее государство, главенствующую роль в котором играют мужчины, в соответствии с религиозными канонами и сложившимися традиционными взглядами ^{[24, с. 146]}.

В чем же причина этого правового неравенства и является ли оно действительным основанием для дискуссий о том, что в исламе имеет место существенное ущемление прав женщин? Прежде всего, необходимо отметить, что исламское и западное понимание равенства существенно разнятся. В странах Запада, говоря о равенстве, имеют в виду равноправие, т.е. обладание равными правами вне зависимости от гендерной, религиозной, этнической принадлежности, ярким подтверждением тому может служить текст Декларации независимости США (1776 г.):

Мы исходим из той самоочевидной истины, что все люди созданы равными и наделены их Творцом определенными неотчуждаемыми правами, к числу которых относятся жизнь, свобода и стремление к счастью ^[25].

Исламское понимание равенства религиозно окрашено, т.к. в исламской культуре правовая сфера не отделена всецело от религиозной, как это произошло в свое время в западных странах. В мусульманских государствах система правового регулирования поставлена в зависимость от религиозных предписаний, таким образом, что «ни одно из прав не может выходить за очерченные божественным откровением рамки» ^{[26, с. 270]}. Этот же принцип работает и в отношении законодательного закрепления прав женщин. В Исламской Декларации прав человека от 1990 г. содержится следующая формулировка положения о равенстве мужчин и женщин:

Женщина обладает равенством с мужчиной в человеческом достоинстве; она имеет права в той же мере, в какой несет обязанности; она пользуется гражданской правоспособностью, обладает самостоятельным имущественным статусом и имеет право на сохранение своего имени и происхождения по рождению ^{[27, с. 194]}.

Мы видим, что согласно тексту Исламской Декларации мужчина и женщина равны с точки зрения защиты и уважения их человеческого достоинства. А в правовой сфере акцент с равенства смещается не в пользу равноправия с мужчиной, а в сторону соответствия прав женщины исполняемым ею обязанностям. Но означает ли это правовую дискриминацию? Ответ будет зависеть от того, какую именно систему ценностно-правовых координат мы возьмем за основу. Если рассуждать с позиций западной правовой культуры, то безусловно здесь можно будет усмотреть определенную дискриминацию по гендерному признаку. Если же мы будем строить аргументацию в рамках исламской правовой системы, то в этом случае, нельзя признать дискриминацией многовековую традицию различать права и обязанности мужчин и женщин, т.к. в ее основе лежит т.н. принцип ограничения прав и свобод человека религиозно-этическими рамками. Характеризуя его, Л.Р. Сюкияйнен отмечает следующий факт:

… в странах европейской правовой традиции в условиях светского государства указанные религиозно-нравственные ориентиры, как правило, лежат как бы вне сферы юридически признаваемых прав и свобод человека, непосредственно влияя на них только в том случае, если принимают правовую форму. В странах исламской правовой культуры ситуация иная. Здесь религиозно-нравственные догмы ислама, относящиеся к внешнему поведению человека в мирской сфере, являются не просто этическими требованиями или заповедями веры, а выступают важнейшей частью фикха в значении всеобъемлющей системы правил взаимоотношений людей ^{[26, с. 276]}.

Если очертить исторической контекст дискуссии о правовом статусе женщин, то нельзя не признать и тот факт, что с распространением ислама положение женщины в обществе не ухудшилось, как могут полагать многие, а улучшилось. В эпоху джахилийи, т.е. до возникновения ислама, среди аравийских племен даже существовал обычай зарывать в песок новорожденных девочек, а с приходом ислама и установлением прочной законодательной и правовой системы, женщина стала субъектом права и получила экономическую независимость, которою ей отныне гарантировал Коран. В качестве подтверждения можно привести, к примеру, практику махра (выкупа), который получает лично невеста от жениха. Без выкупа заключение брака не может считаться состоявшимся. Кроме того, махр переходит в разряд личной собственности женщины и остается ее неотчуждаемым имуществом даже в случае развода или смерти мужа.

Справедливость утверждения о том, что женщина-мусульманка обладает правами в той же мере, в какой она несет обязанности, обосновывается природным различием между мужчинами и женщинами, а «превосходство мужчины над женщиной объясняется тем, что мужчина имеет больше ответственности и больше обязанностей» ^{[28, с. 570]}. Принцип функциональной дифференциации полов, реализуемый в исламском обществе, заложен в основу формирования особой модели статусно-ролевой организации жизни мусульманки ^{[29, с. 153]}. В перечень основных религиозно-социальных прав женщины входит забота о сохранении ее чести и достоинства. При этом одна из главных форм самореализации мусульманки заключается в том, чтобы быть матерью и заниматься воспитанием детей. Первое достигается ее поведением: одежда, ограничение общения с мужчинами, а так же защитой со стороны близких мужчин. Второе достигается ее замужеством и материальным обеспечением со стороны мужа. В связи с этим Л.Н. Фролова отмечает, что достижение полного равноправия между мужчиной и женщиной за счет т.н. «обезличенности социальных требований» в исламе попросту невозможно, т.к. уже изначально в мусульманском обществе заложен принцип различия по гендерному признаку ^{[29, с. 153]}. Это обстоятельство, в свою очередь, является достаточным основанием для претворения в жизнь процедуры наделения мужчин и женщин неравными правами в соответствии с выполняемыми ими социальными функциями. Поэтому в данном контексте правильнее говорить не об ограничении прав женщин, а об их особом правовом статусе по отношению к мужчинам ^{[30, с. 28]}, и всегда учитывать именно этот аспект гендерных взаимоотношений в исламе.

Подводя итог, отмечу, что в современном исламском обществе все очень индивидуально, далеко не все мусульманки разделяют позиции европейских либеральных активистов, стремящихся вырвать их из «оков» традиционного уклада жизни, освободить от ношения хиджаба и т.п. Более того, сам тезис о том, что хиджаб является одним из способов дискриминации по половому признаку и нарушает базовый принцип свободы, не имеет под собой надежного основания. Во многих случаях, если мы возьмем развитые мусульманские страны или же регионы, где проживают многочисленные диаспоры мусульман-иммигрантов, соблюдение хиджаба является осознанным выбором большинства современных мусульманок. Они активно участвуют в социальной жизни, получают образование, пользуясь открывающимися перед ними возможностями, но при этом придерживаются своих религиозных убеждений ^{[31, с. 109]}. В этом отношении весьма показателен пример Терезы Корбин – писательницы и журналистки из Нового Орлеана, которая приняла ислам в ноябре 2001 года, спустя 2 месяца после терактов 11 сентября в США в возрасте 21 года. В интервью CNN она рассказала следующее:

Платок не скручивает мне руки за спиной, это не средство угнетения. Он не мешает тому, чтобы в мою голову приходили мысли, а с уст слетали слова… К моему удивлению, ислам оказался религией, полностью соответствующей моим феминистским идеалам ^[32].

Представление о том, что все мусульманки в мире страдают от правовой дискриминации сильно преувеличено. Зачастую оно возникает по причине незнания исламской культурной традиции, особенностей вероучения и социального устройства, а также в силу привычки судить о представителях иных культур «по себе», т.е. экстраполируя на них собственные представления о том, какой должна быть жить современной женщины. На первое место здесь выходит идеал свободной эмансипированной женщины, которая предпочитает раскованный стиль в одежде, работает наравне с мужчинами, строит карьеру, занимается бизнесом. В то время как мусульманки видят этот идеал совершенно иначе, и в большинстве своем осуждают поведение европеек или американок на публике. Они утверждают, что демонстрация тела на публике является признаком сексуальной распущенности и говорит об отсутствии контроля над собственным телом. Кроме того, американские женщины неоднократно подвергались критике со стороны мусульманок за “отказ почтительно относиться к телу”, чрезмерное употребление алкоголя, курение, сексуальные отношения до брака и т.п ^{[17, с. 55]}.

При ближайшем рассмотрении выясняется, что многие рядовые мусульманки не считают, что существующие в исламе традиции как-то ущемляют их права, не считают социальной дискриминацией то обстоятельство, что главой семьи является мужчина, в котором женщина, в свою очередь, видит опору и защитника. Мусульманки убеждены, что это и есть наилучший вариант счастливой, благополучной и спокойной жизни, когда не нужно самой себя обеспечивать, выбирать между семьей и карьерой, лишать себя радости материнства из-за элементарной бытовой неустроенности и т.п. Формировавшаяся веками структура исламского общества и законы построения семьи не предполагают того, чтобы женщина оставалась одна и сама о себе заботилась, или же оказывалась в условиях, когда ей нужно работать наравне с мужчинами, при этом, не забывая о семье и доме (что является нормой для представительниц западного общества). К тому же, есть довольно показательные примеры того, как в ряде ультраконсервативных мусульманских стран в высшие структуры власти избирались женщины: к примеру, в Пакистане на выборах в 1964 г. в члены парламента была избрана Фатима Джинна (1893-1967) – сестра основателя государства Мухаммада Али Джинны, а Беназир Бхутто (1953-2007) дважды занимала пост премьер-министра. В январе 2014 г. Тунис утвердил проект статьи конституции, устанавливающей равенство полов и запрещающий дискриминацию. Статья №20, которую одобрили 159 из 169 депутатов, гласит: «Все граждане, мужчины и женщины, имеют одинаковые права и обязанности. Они равны перед законом, дискриминация запрещена» ^[33].

Настойчивое стремление представить ислам в качестве главного источника «притеснения» современной мусульманки, как и «акцент на религиозной принадлежности иностранных рабочих при обсуждении феномена миграции, интеграции мигрантов» ^[34] в последнее время становится характерной чертой многих социально-политических дискуссий. Истинной причиной того, что в некоторых странах не всегда обеспечиваются права и свободы женщин, является вовсе не ислам. Как показывает практика, часто упускают из виду или попросту предпочитают не замечать тот факт, что социально-экономические факторы (к примеру, затянувшийся экономический кризис, бедность, война, низкий уровень жизни и др.) оказывают куда более заметное, а порой, и губительное воздействие на жизнь мусульманских женщин, нежели требование следовать определенным религиозным предписаниям.