О двух подходах Дэвида Папино к феноменальным концептам

Одним из наиболее популярных решений так называемой трудной проблемы, или проблемы объяснительного провала между феноменальным сознанием и материей, в философии сознания является введение феноменальных концептов. Объяснительный провал либо объявляется чисто эпистемологическим, возникающим вследствие того, что феноменальные и физикалистские концепты имеют кардинально различную природу, либо вовсе иллюзорным.

Бриан Лоар (Brian Loar) ^[13] был одним из первых, кто ввёл феноменальные концепты и применил их для решения трудной проблемы. Впоследствии многочисленные авторы либо критиковали само понятие феноменального концепта либо развивали свою собственную версию этого понятия.

Для Лоара феноменальные концепты являются специфическими (не чисто) опозновательными концептами (Замечание. Папино-2006 ^[20] полагает, что для Лоара (^[13], ^[14]) феноменальные концепты суть концепты опозновательные. Папино справедливо критикует такой подход. Но он неправильно излагает взгляды Лоара. Как правильно заметил Нед Блок ^[5], Лоар (^[13], с. 98; ^[14], с. 603) аргументирует, что феноменальный концепт – это не самонаправленный опозновательный концепт. Например, в случае так называемого слепого зрения, используется такого рода концепт, который, очевидно, не является концептом феноменальным.), для Чалмерса ^[7-8], например, – концептами sui generis, для Папино-1993 ^[18] – демонстративными концептами. Феноменальные концепты Перри ^[25-27] тоже демонстративные, но в то же время «нейтральные»; то есть они лишены подлинной феноменальности. Папино-2002 ^[19] предлагает «цитационно-индексикальную» демонстративную модель феноменальных концептов. Папино-2006 ^[20] существенно корректирует свой предыдущий подход, в частности, отвергая демонстративную модель феноменальных концептов. Наконец, "минимальный подход" Папино-2014 ограничивается введением лишь одного существенного свойства феноменальных концептов - их априорной независимости от теоретических/научных концептов.

В данной статье я рассматриваю трактовку феноменальных концептов, предложенную Дэвидом Папино (David Papineau) в (^[18-24]). Я делаю акцент на свойстве феноменальных концептов одновременно упоминать и использовать феноменальный опыт, которое у Папино играет центральную роль. Это же свойство в том или ином виде используется и в ряде других подходов, например, у Неда Блока и Джона Перри (см., например, (^[5], ^[25-27]).

В обоих подходах Папино ^{[19, 20, 21]} речь идёт о феноменальных концептах как концептах, которые одновременно упоминают и употребляют опыт (и посредством употребления опыта они его упоминают). Феноменальный концепт употребляет опыт, чтобы его упомянуть. Для Папино это означает, что употребление феноменального концепта сопровождается реальным или воображаемым опытом (в форме бледной копии. Воображаемый опыт неоднозначен; имеются «версии» воображаемого опыта). (Для сравнения: у Неда Блока тоукен феноменального свойства может служить в мысли для представления этого феноменального свойства. В этом случае феноменальное свойство выполняет двойную функцию: оно является частью концепта, и оно также является референтом концепта.)

В подходе Папино-2002 феноменальные концепты используют экземпляры сопровождающих их употребление реальных или воссоздаваемых интроспективно в разные моменты времени воображаемых опытов, которые не играют когнитивной роли.

Употребление так называемых производных феноменальных концептов в подходе Папино-2006 (см. ниже) хотя и не сопровождается присутствием феноменальности, конструируется на базе употребления (непроизводных) феноменальных концептов. В этом случае можно говорить о производном (непрямом) употреблении феноменального опыта. Физикалистские концепты, которые представляют тот же феноменальный опыт, не зависят от употребления соответствующих феноменальных концептов.

Ссылка Папино на воображаемый опыт и на его интроспекцию вызывает в памяти виттгенштайновскую критику частного языка. Впрочем Папино считает, что когнитивная функция феноменальных концептов не зависит от ассоциируемой с ними феноменальности. Папино-2006 выражается в том смысле, что феноменальные концепты отсылают к своему референту в силу своей когнитивной функции, а не феноменологии, и поэтому состояния с различной феноменологией, но одинаковой когнитивной функцией, будут отсылать к одному и тому же опыту. Папино ^[23], между прочим, утверждает, что феноменальные концепты несовместимы с аргументом частного языка и проблемным является аргумент Виттгенштайна, а не понятие феноменального концепта (см. критику этой позиции в статье ^{[28, 30]}, в которой аргументируется, что феноменальные концепты совместимы с аргументом Виттгенштайна).

Как мне кажется, свойство феноменальных концептов употреблять опыт лучше интерпретировать в объективном смысле виттгенштайновского понятия употребления феноменального (перцептивного) концепта, которое имеет точный смысл, а не в неопределённом смысле ассоциации с таким употреблением субъективной феноменальной компоненты.

Даже тогда, когда Папино имеет ввиду опыт воображаемый, имеет смысл говорить об объективном употреблении феноменального концепта в воображении. Конечно, это уже будет расширенный феноменальный концепт, который может быть применён и к реальному опыту и к опыту воображаемому, или, говоря по-другому, это уже будет другой концепт – концепт, который применяется в воображении, в отсутствие реального опыта. Идентификация феноменального опыта (реального или воображаемого) – вопрос тренировки, то есть вопрос овладения феноменальным концептом.

Употребление феноменального концепта обусловлено устоявшейся нормативной практикой идентификации и представления того или иного вида реального или воображаемого феноменального опыта. Таким образом, феноменальность, которая сопровождает употребление феноменального концепта, неотделима от его когнитивной функции.

Объяснительный провал между феноменальными и физикалистскими (теоретическими) концептами не возникает, если и те и другие употребляются, а не рассматриваются чисто теоретически, в отрыве от их употребления. Другими словами провал закрывается прагматически.

Перейдём к более подробному рассмотрению подходов Папино к феноменальным концептам и проблеме объяснительного провала.

Папино-2002 ^[19] предлагает «цитационно-индексикальную» демонстративную модель феноменального концепта, состоящую из общей части, имеющей вид опыт ... , и её «наполнения», представляющего собой любой конкретный опыт, реальный или воображаемый. Посредством конкретного феноменального опыта феноменальный концепт отсылает к типу (конкретного) опыта. Интроспективное фокусирование на опыте или воссоздание опыта в воображении сопровождает употребление феноменального концепта (то есть феноменальные концепты одновременно упоминают и употребляют феноменальный опыт (см. § 2 выше)).

В отличие от употребления чисто демонстративного (или индексикального) концепта, употребление феноменального концепта предполагает способность к воображению, в частности, способность воссоздания опыта в воображении и способность интроспективной идентификации и классификации опыта. Эти способности приобретаются благодаря опыту и только благодаря ему. Например, когда вспоминают о прошлом перцептивном опыте применяют феноменальный концепт в воображении следующим образом: «этот опыт». И посредством этого конкретного опыта идентифицируют тип опыта. (Папино-2006 ^[20] отказывается от чисто эмпирического подхода-2002 (см. ниже).)

Для Папино перцептивные концепты аналогичны концептам феноменальным и между ними существует интимная связь. (Замечание. Папино делает различие между перцептивными/феноменальными классификационными концептами и перцептивными/феноменальными рекреационными концептами (см. также ниже). Последние применяются в воображении. Папино считает несущественным вопрос о том, являются ли концепты, которые применяются в реальности и соответствующие концепты, которые применяются в воображении одними и теми же концептами. В то же время он указывает на интимную связь и подобие между ними. Естественно предположить, что это подобие может трактоваться в терминах виттгенштайновского семейного сходства (в том числе и сходства разных степеней). Последнее есть сходство между употреблениями одного и того же концепта (в случае более слабого сходства – суперконцепта).) И те и другие являются демонстративными концептами, применяются аналогичным образом. Разница между ними в том, что первые применяются к объекту перцептивного опыта, а вторые к самому перцептивному опыту.

Понятие обыденного подобия играет важную роль в подходе Папино. Феноменальный концепт – слабая воображаемая (непосредственная или интроспективная) копия феноменального опыта. Будучи копией, феноменальный концепт похож на соответствующий феноменальный опыт. (Замечание. Как мне кажется, «интимную связь» между перцептивными и феноменальными концептами также можно трактовать в терминах подобия, а само подобие как виттгенштайновское семейное сходство (это позволяет отойти от чистого эмпиризма). (См. также § 4 ниже.)) Он одновременно упоминает и употребляет опыт. В этом кардинальное отличие между концептами феноменальными и концептами физикалистскими (материальными, описательными, теоретическими), которые лишь упоминают опыт и, следовательно, не похожи на него. Это отличие приводит к возникновению ложного впечатления, что в психофизическом тождестве феноменальный концепт и концепт физикалистский имеют разные референты. Папино полагает, что ощущение объяснительного провала происходит не по причине тех или иных семантических или эпистемических особенностей психо-физических тождеств, а вследствие первичной (и обыденной) интуиции о различии между ментальным и физическим. ^[20]

Позиция Папино близка к позиции Лоара (^[13-14]). Можно сказать, что также как и Лоар, Папино является концептуальным дуалистом. Оба признают устойчивость дуалистской интуиции и видят её источник в природе феноменальных концептов. Оба считают, что анти-материалистические аргументы ложны. (Замечание. Папино считает, что физикалист должен объяснить существование и силу дуалистской интуиции, но наличие такого объяснения не необходимо для опровержения анти-материалистических аргументов. Напротив, например, для Блока ^[5] эта интуиция лежит в самой сердцевине анти-материалистических аргументов, которые нельзя опровергнуть, не поняв и не опровергнув интуицию дуалиста. По этому вопросу можно согласиться с Блоком.) Лоар, однако, полагает, что существует эпистемологический провал, который он отождествляет с провалом концептуальным.

Папино принимает теорию тождества ("тип-тип тождества"), согласно которой ментальные свойства тождественны физическим свойствам, и считает, что психофизические тождества не имеют объяснений. (Замечание. Папино делает исключение для теоретических физико-физических тождеств вида «вода есть Н2О», которые, как он считает, могут быть объяснены. Напротив, например, Нед Блок и Роберт Сталнакер ^[4] не делают исключений.) Тождества – первичные эмпирические данные. Их роль состоит в том, чтобы удовлетворить методологическим требованиям исследования (например, принятие тождества «вода = Н2О» позволяет объяснить процесс кипения и испарения воды в рамках молекулярно-кинетической теории). (Подобного же взгляда на тождества придерживаются и Блок & Сталнакер ^[4].)

Таким образом, с его точки зрения не существует никакого провала между феноменальным сознанием и материей, ни онтологическго, ни эпистемологического. Существует лишь ложная устойчивая дуалистская интуиция провала. В этом единственная причина того, что психо-физические тождества выглядят так, как если бы существовал объяснительный провал. В действительности нет ничего в этих тождествах, что оставалось бы необъяснённым. Проблема является чисто психологической, а не теоретической. ^[22]

Папино также заимствует идею Милликан ^[16] о существовании информационных ментальных файлов. Интуиции о существовании объяснительного провала соответствует разрыв связи между кодирующим феноменальный опыт феноменальным файлом и соответствующим теоретическим файлом. Напротив, установление такой связи, слияние двух файлов в одно употребление приводит к «расстворению» ложной интуиции.

Замечание. Для сравнения: в рамках причинной теории феноменальных концептов Альберта Ньюэна ^[17] тождество есть результат слияния соответствующих концептам ментальных файлов. Для Ньюэна концепт – представляющий опыт и причинно связанный с ним ментальный файл. Концепт, основанный на перцепции (перцептивный концепт) несёт в себе сенсоро-моторную и образную информацию. Концепт, основанный на теории (собственно феноменальный концепт), несёт в себе помимо этого описательную информацию. Ментальные файлы могут развиваться. Перцептивный концепт может быть преобразован в феноменальный концепт (это находится в соответствии с тем, что говорит Папино о связи между перцептивными и феноменальными концептами).

Заметим, что предложенный способ расстворения интуиции о провале может быть интерпретирован и как способ расстворения собственно эпистемологического провала, если считать, что он в том или ином смысле существует. Установление связей между двумя типами ментальных файлов может быть результатом научного исследования, позволяющего объяснить феноменальное свойство (применение феноменального концепта) в нейрологических терминах (в терминах применения нейрологического концепта). Можно, как мне кажется, сказать, что в конечном итоге эпистемологический провал устраняется прагматически. Таким образом, у Папино ^{[19, 20]}, также как, например, и у Блока ^[5] присутствует важный прагматический элемент.

Для Блока мысль о чём-то предполагает соответствующий концепт, который содержит концептуальную и метафизическую моды представления (метафизическая мода представления опыта – некоторое его необходимое свойство). (Замечание. Блок (^[5]) приводит в качестве примера подход Папино-2002, в рамках которого «опыт ...» - концептуальная мода представления. Вместо многоточия подставляется феноменальное свойство Р. Это смешивает описательные и неописательные элементы. Метафизическая мода, которая спаривается с концептулаьной модой, может быть свойством быть Р, а референтом может быть само Р. // Папино в отличие от Блока не различает между концептуальной модой представления феноменального опыта и его метафизической модой представления.) В зависимости от того или иного подхода к модам представления они могут иметь следующие функции: иметь когнитивную значимость, определять референт, давать к референту доступ a priori на основе понимания соответствующего термина. Критикуемый Блоком аргумент в пользу дуализма свойств утверждает, что поскольку (концептуальная или метафизическая) мода представления феноменального свойства сама содержит феноменальное свойство, возникает регресс к бесконечности. Предлагаемое Блоком решение проблемы состоит в том, что нет необходимости думать о метафизической моде представления феноменального опыта для того, чтобы употребить её. ^[5] В игру вводится, таким образом, прагматический элемент. Нет необходимости становиться на путь регресса к бесконечности и вводить в рассмотрение метафизическую моду второго порядка и моды высших порядков. «Ментальная гимнастика добровольна». ^[5]

Как я уже сказал в § 2, употребление феноменального концепта (употребление опыта феноменальным концептом) должно быть понято в прагматических терминах как объективная нормативная практика, а не как интроспективное фокусирование на реальном или воображаемом опыте.

4.1 Недостатки подхода Папино-2002

Папино-2006 указывает на достоинства и недостатки своего подхода Папино-2002. К достоинствам относится установление аналогии между феноменальными концептами и концептами перцептивными. К недостаткам – демонстративный подход к концептам. (Замечание. Чисто демонстративный подход к феноменальным концептам также критиковался Чалмерсом (DavidChalmers). Чалмерс замечает, что утверждение «Это имеет то феноменальное свойство» является континжантным и апостериорным, тогда как в действительности, например, утверждение «Этот опыт есть опыт красного» является априорным и необходимым. Связь между опытом и феноменальным концептом интимная. У Перри ^[25-27] демонстративный подход модифицирован подходящим образом, но его феноменальные концепты лишены собственно феноменальности; они являются «нейтральными концептами».) На самом деле, строго говоря, последний не применим ни к перцептивным концептам ни к концептам феноменальным. С этой самокритикой можно согласиться. (См. также критику подхода Папино в ^[11].)

Во-первых, в отличие от употребления демонстративных концептов, употребление перцептивных или феноменальных концептов не безошибочно. (Папино, например, указывает, что феноменальные концепты являются нечёткими и поэтому их правильное применение сталкивается с гораздо большими трудностями, чем применение описательных концептов.) Во-вторых, демонстративный концепт не имеет фиксированного референта. Например, подлинный перцептивный концепт некоторой птицы или некоторого вида птицы применим лишь к этой птице или этому виду птицы. Если бы перцептивный концепт был демонстративным, он был бы применим к разным птицам или разным видам птиц. Это же справедливо и для феноменальных концептов. Для последних имеется следующее дополнительное основание, чтобы отвергнуть их интерпретацию как концептов демонстративных. Такая интерпретация требует существование хорошего понятия опыта-как-такового, так как лишь в этом случае можно было бы идентифицировать конкретный опыт как референт феноменального концепта в соответствии с наиболее характерными чертами опыта-как-такового.

Папино объясняет трудности введения понятия опыта-как-такового. Если попытаться ввести общее понятие опыта, исходя из его конкретных понятий, таких как зрительный опыт красного, звуковой опыт такого-то и такого-то вида и так далее, возникает замкнутый круг: каждый конкретный опыт предполагает общее понятие опыта. Поэтому из конкретных опытов можно извлечь лишь то, что в них уже предполагают. Введение же понятия опыта как функционального понятия психологии обыденного смысла, то есть как опыта, определяемого своими причинами и следствиями, игнорирует собственно феноменологию, поскольку оно позволяет идентифицировать феноменальный опыт лишь в том случае, если соответствующие причины и следствия существуют. В случае собственно феноменального опыта это вовсе не очевидно.

Наконец, в рамках подхода Папино-2002 употребление феноменальных концептов предполагает обязательное присутствие реального или воображаемого феноменального опыта. Например, случай употребления феноменального концепта в высказывании «Сегодня у меня нет той боли, которую я испытывал вчера» остаётся необъяснимым (это «проблема отсутствующего опыта»).

4.2 Феноменальные концепты как концепты перцептивные

Папино-2006 вводит три условия на феноменальные концепты: (1) семантическое условие, согласно которому концепт непосредственно отсылает к типу опыта в силу некоторых аспектов своей причинной истории (по аналогии с перцептивными концептами); (2) феноменальные концепты одновременно упоминают и употребляют опыт; (3) феноменальные концепты зависят от соответствующего предшествующего опыта.

Последнее условие оспаривается, например, Боллом ^[2-3]. Поэтому Болл утверждает, что феноменальные концепты не существуют.

Как объяснено в § 2, для Папино-2006 также как и для Папино-2002, основной чертой феноменального концепта является то, что он одновременно упоминает и употребляет (один и тот же) феноменальный опыт. Феноменальный концепт употребляет опыт в том смысле, что первый содержит инстанциацию второго.

Но для Папино-2006 «этот» в определении феноменального концепта не является настоящим демонстративным концептом, а лишь его лингвистической формой. К ней прибегают тогда, когда перцептивный или феноменальный словарь недостаточно богат.

Новый подход Папино трактует феноменальные концепты как вид перцептивных концептов (на мой вкус лучше сказать что феноменальные концепты - обобщённые перцептивные концепты). Ментальные матрицы и тех и других формируются одинаковым образом. И собственно перцептивные концепты и концепты феноменальные имеют когнитивную функцию. Первые классифицируют объекты внешнего мира, вторые – объекты внутреннего мира, то есть опыты.

Можно также сказать, что речь идёт об одном и том же концепте, который может употребляться перцептивным образом и неперцептивным образом ^[20]. Вопрос о том, идёт ли речь об одном и том же концепте или же о различных концептах возникает и при рассмотрении так называемых производных концептов. ^[20] Папино обращается к критерию, предложенному Фреге, который в данном случае не даёт однозначного результата. (Когнитивный критерий Фреге утверждает, что два предложения, содержащие рассматриваемые концепты, имеют разный смысл (а, значит, концепты отличны друг от друга) тогда и только тогда, когда рациональный агент, понимающий оба предложения, может рассматривать одно из предложений как истинное, в то же время сомневаясь в истинности другого и наоборот.) Ответ на вопрос, таким образом, неочевиден. Поэтому Папино принимает решение считать, что речь идёт о двух концептах тогда, когда это удобно. ^[20] По сути это опять же прагматический подход.

Папино предлагает модель формирования и функционирования перцептивных и феноменальных концептов. Функцией первых является сбор информации об объекте (или виде) и его идентификация. Информация накапливается в матрице (template), которая активируется всякий раз, когда в зависимости от диспозиции концепт применяется к объекту или виду объектов.

Одна и та же специфическая черта некоторого конкретного объекта может указывать на этот объект или же на вид, к которому он принадлежит. Если черта идентифицируется таким образом, что возникает диспозиция перейти от данного объекта к любому другому объекту, имеющему ту же специфическую черту, то речь идёт о перцепции данного конкретного объекта (в этом случае ментальный файл содержит информацию о данном конкретном объекте). Если же возникает диспозиция перейти к объектам, имеющим общую черту, которая определяет вид, к которому принадлежит объект (а не данную специфическую черту, которая может быть у объектов, принадлежащих разным видам) и только таким объектам, речь идёт о перцепции вида.

Другими словами ментальная матрица может иметь разные „щели“ для разных типов информации. Она может быть одновременно употреблена двумя разными способами; она может быть одновременно применена и к конкретному объекту и к его виду.

Для Папино имеет место «феноменологическая эквивалентность» между феноменологическим мышлением (при помощи феноменального концепта) о перцептивном опыте и перцептивным мышлением (при помощи собственно перцептивного концепта), которое сопровождается этим опытом. Например, феноменальное фокусирование на том как выглядит визуальный опыт птицы (куалия) не отличается от того как выглядит птица. ^[20]

Я понимаю эту эквивалентность в том смысле, что между двумя видами "мышления" имеется семейное сходство (и, соответственно, естественный переход), то есть они являются применениями одного и того же общего концепта. Например, имеется семейное сходство между тем как выглядит птица и как выглядит её визуальный опыт. Следствием является то, что «интроспективное» фокусирование на феноменальном опыте, которое с точки зрения Папино ^{[19, 20]} сопровождает употребление феноменальных концептов, не является субъективным «взглядом в себя», а, напротив, объективной рефлексивной экспликацией первичного инстинктивного (перцептивного) опыта (субъективные ощущения или образы могут, конечно, сопровождать зрительный опыт или его наблюдение, но они не будут играть никакой роли в его идентификации).

Папино считает, что собственно феноменальные концепты применимы лишь к видам опыта, а не конкретным опытам. Напротив, перцептивные концепты могут быть применены к конкретным объектам, поскольку конкретный объект может быть повторно идентифицирован в разных местах пространства и в разные моменты времени. Идентификация конкретного феноменального опыта, однако, возможна благодаря описательным концептам (Папино считает способность употреблять описательные концепты более изощрённой.) Например, я могу говорить о той особенной боли, которую я испытывал вчера после полудня или испытываю сейчас. Я могу описать её и тем самым отослать к ней, я но не могу представить её феноменологически во всей её полноте. (Сравните с позицией Альберта Ньюэна (Albert Newen). Cм. также замечание в разделе 4.3 ниже.)

Наконец, Папино предлагает решение проблемы отсутствующего опыта (см. 3.1) путём введения понятия производного (перцептивного или феноменального) концепта. Матрица производного концепта содержит ту же информацию, что и матрица исходного концепта, но способ её представления не является феноменальным. Между двумя матрицами имеется причинно-информационная связь. Например, когда я говорю «Я не воображаю сейчас этот опыт», я отсылаю к опыту при помощи производного феноменального концепта, который упоминает, но не использует опыт (или использует его производным образом). Тем не менее производный феноменальный концепт может считаться феноменальным потому, что его приобретение хотя и не сопровождается феноменальным опытом, зависит от него.

4.3 Критика анти-материалистических аргументов

Папино ^[20] предлагает опровержение наиболее известных анти-материалистических аргументов: «аргумента знания» Джэксона ^[9], согласно которому полное чисто физикалистское знание о феноменальном опыте не является знанием исчерпывающим и, следовательно, дополнительное феноменальное знание есть знание о его нефизических свойствах; модального аргумента Крипке ^[10], утверждающего, что психо-физическое тождество континжантно, то есть нарушается в некотором возможном мире и, следовательно, нарушается tout court; и аргумента Дэвида Чалмерса (David Chalmers), утверждающего существование зомби (по-крайней мере, в возможном мире). (Гипотетический зомби функционально и физикалистски устроен в точности также как и испытывающий феноменальный опыт нормальный человек, но в отличие от последнего полностью или частично лишён его феноменального опыта или же испытывает лишь обеднённый феноменальный опыт.)

Поскольку проблема объяснительного провала не является проблемой чисто эпистемологической (в случае, если эпистемологический провал не закрыт, остаётся подозрение, что провал не только эпистемологический, но и онтологический), её решение тесно связано с опровержением анти-материалистических аргументов. Папино полагает, однако, что опровержение анти-материалистических аргументов само по себе не решает проблему объяснительного провала. Для него эти аргументы лишь усиливают иллюзию провала, которая возникает в результате наличия интимной связи между феноменальными концептами и феноменальным опытом.

В своей последней работе по феноменальным концептам Папино ^[24] аргументирует, что для того, чтобы противостоять аргументам Джэксона и Чалмерса достаточно принять во внимание лишь априорную независимость феноменальных и научных/теоретических концептов (то есть апостериорный характер психо-физических тождеств). Все другие утверждения о природе феноменальных концептов являются несущественными.

Папино-2014 ^[24] признаёт, что объяснение иллюзорной интуиции о провале при помощи свойства феноменальных концептов одновременно употреблять и упоминать феноменальный опыт является спекулятивным и предварительным.

На мой взгляд это означает, что феноменальные концепты не имеют какого либо особого статуса по сравнению с другими видами концептов. Следовательно, природа апостериорных физико-физических тождеств не отличается от природы апостериорных психо-физических тождеств. (Тем не менее, Папино ^[19-20] утверждает, что существует контраст между двумя видами тождеств. Я согласен с Блоком и Сталнакером ^[4], что такого контраста нет.)

Эволюция взглядов Папино согласуется с моим предположением о том, что то, что Папино называет свойством феноменальных концептов одновременно употреблять и упоминать феноменальный опыт, следует интерпретировать в терминах виттгенштайновского понятия употребления концепта. Решение вопроса о том, что есть концепт (в частности, феноменальный концепт) и что есть употребление концепта, позволяет решить проблему объяснительного провала. При правильном употреблении концептов между феноменальным и теоретическим концептами и опытом нет никакого провала. Следовательно, нет никакого провала и между двумя видами концептов, употребляемых в психофизическом тождестве. Но отсутствие провала (его устранение) устанавливается эмпирически, а не априори.

Иллюзия объяснительного провала возникает лишь в том случае, если феноменальный опыт как бы отделяется от употребляемого феноменального концепта, ассоциируется с ним. Это происходит тогда и только тогда, когда феноменальный концепт по-настоящему не употребляется (в смысле употребления как языковой игры) или употребляется неправильно.

Замечание. Альберт Ньюэн (Albert Newen), например, характеризует взгляд Виттгенштайна на феноменальные концепты как на концепты публичные следующим образом (^[17], с. 171): феноменальные концепты могут быть объяснены при помощи имеющих характерные черты образцов. Например, объяснение концепта боли предполагает объяснение типичных поведенческих (включая вербальные) черт, (2) типичных физиологических симптомов и/или телесных свойств, (3) типичных феноменальных опытов. // В терминологии Ньюэна такого рода концепт основан на перцептивном восприятии (на основе наблюдаемых характеристик), и их формирование у детей предшествует формированию более сложных концептов, которые уже основаны не на перцепции, а на минимальной психологической теории (folk psychology theory of mind), которая делает различие между болевым поведением, физиологией и собственно субъективным (частным) болевым опытом. Владение этой теорией необходимо для того, чтобы развить феноменальный концепт боли. (При этом речь идёт о том же самом опыте, который лишь по-другому концептуализируется. Напротив, в случае феноменальных концептов, представляющих цветовой опыт, имеет место сдвиг референта. Например, концепт красного цвета, основанный на восприятии красного объекта, отсылает к свойству быть красным. Соответствующий концепт, основанный на использовании минимальной психологической теории, отсылает к субъективному опыту красного.)

Можно согласиться с Блоком, что интуиция о провале и дуалистическая интуиция имеют одну и ту же природу (Блок , например, устанавливает связь между проблемой объяснительного провала и проблемой дуализма свойств). ^[5]

Возможно, по этому вопросу нет существенного расхождения между Папино и Блоком, поскольку Папино полагает, что концептуальный дуализм позволяет блокировать некоторые аргументы в пользу дуализма. Но, очевидно, что без дополнительного исследования природы феноменальных концептов, проблема эпистемологического провала остаётся при этом нерешённой (в этом смысле Папино прав: опровержение дуализма недостаточно для закрытия объяснительного провала). С другой стороны опровержение дуализма при помощи введения феноменальных концептов не является удовлетворительным, а скорее искусственным, если сами феноменальные концепты остаются непонятыми в рамках материализма (физикализма). Если иллюзия провала остаётся необъяснённой, защиту материализма (физикализма) нельзя считать удовлетворительной.

Рассмотрим вкратце какой ответ на анти-материалистические аргументы, согласно Папино ^[20], может дать физикалист.

4.3.1 Аргумент Джэксона

В известном мысленном эксперименте, предложенном Джэксоном ^[9], учёная Мэри проводит всю свою жизнь в чёрно-белой лаборатории. Она узнаёт всё, что можно узнать о красном цвете и ощущении красного с научной точки зрения. Но она никогда не видела красных предметов. Однажды она видит красную розу и узнаёт как выглядит красный предмет и как ощущается красное. Согласно Джэксону, Мэри приобретает новое знание – знание о том, каким образом выглядит красный предмет и ощущается красное, - которое не может быть знанием о соответствующих физических свойствах, так как она имела полное знание о последних ещё до того, как увидела розу. Отсюда выводится существование феноменального нефизического свойства «так выглядит красное» (в смсысле красного предмета или в смысле ощущения красного).

Материалистический ответ Папино (^{[20, 21]}; см. также ^{[23, 24]}) на аргумент Джэксона – концептуальный дуализм (то есть по сути такой же как и, например, у Лоара ^[13-14]). Согласно Папино учёная Мэри, которая никогда не видела цветных предметов, по выходе из своей чёрно-белой лаборатории, не приобретает знания о свойствах (ощущения) красного цвета. Она приобретает лишь новый – феноменальный – концепт, который отсылает к тому же самому физическому свойству, к которому отсылает теоретический концепт (ощущения) красного, а также концептуальное знание, что два указанных концепта разных типов отсылают к одному и тому же свойству.

В ^[23] Папино также анализирует предложенный Нида-Рюмелин (Nida-Rümelin) модифицированный мысленный эксперимент Джэксона (см. также ^[24]). Вместо Мэри в игру вступает Марианна. Отличие между ними в том, что Мариане показывают не красную розу, а лист красной бумаги и не говорят, что бумага красная. В этом случае она приобретает феноменальный концепт, который она может использовать. В то же время Марианна не знает, что этот феноменальный концепт есть концепт красного. Когда ей сообщают об этом, она приобретает новое знание. Это знание о том, что её феноменальный концепт имеет тот же самый референт, что и теоретический концепт красного. То есть это знание на уровне концептов.

В ^[24] Папино подчёркивает, что суть проблемы, таким образом, не в специфических свойствах феноменального концепта, а в том, что есть два разных способа доступа к референту, между которыми нет априорной связи. Феноменальность как таковая играет лишь побочную роль. Она создаёт иллюзию нарушения психо-физического тождества.

Папино ^[23], обосновывает возможность прямой идентификации (интроспекции) посредством феноменальных концептов нового феноменального опыта при помощи теории содержательных суждений Милликан (см. ^[16]). (См. в ^[28] анализ аргумента Папино ^[23].) Согласно Милликан у нас имеется (ограниченный) сток категорий («shelf-supply») для потенциальных концептов, с каждой из которых ассоциируется некоторая информация. Эти категории позволяют идентифицировать многие из тех объектов, концептами которых мы не обладаем. Например, имея лишь представление о том, что существуют виды животных, можно идентифицировать некоторый конкретный вид животных, например, вид «лошадь». Папино применяет упомянутую теорию содержательных суждений к феноменальным концептам и опытам. Имея некоторые достаточно общие феноменальные концепты, можно идентифицировать конкретные феноменальные опыты, не пользуясь никаким внешним критерием правильности такой идентификации ^[23].

На мой взгляд, сток категорий играет роль виттгенштайновских правил, которые в некоторых случаях могут быть также применены к новым видам опыта (в отсутствии критерия их правильного применения). Хотя формирование феноменальных концептов, как правило, происходит посредством феноменального опыта, при определённых условиях тот или иной феноменальный концепт может быть сформирован даже в том случае, если соответствующий опыт никогда не был испытан. (Дэвид Юм, например, справедливо пишет, что мы можем вообразить или идентифицировать некоторый оттенок цвета, который мы никогда не видели.)

Именно в этом свете следует взглянуть на аргумент Дерека Болла, который утверждает, что феноменальные концепты, понятые как концепты, которые приобретаются лишь посредством соответствующего опыта, не существуют ^[2], а также на его критику Торином Альтером ^[1]. Альтер считает, что можно обладать концептом (не полностью владея им), не испытав соответствующий опыт, но при этом нельзя владеть этим концептом (см. ответ Болла в ^[3]).

Папино ^[24] считает, что аргумент Нида-Рюмелин с Марианной блокирует аргумент Болла. Марианна обладает феноменальным концептом, но не знает справедливость тождества. На самом деле Болл анализирует этот аргумент и устанавливает, что при наличии полного физикалистского знания о красном и знания о внешней среде Марианна не может иметь феноменальный концепт красного и не знать, что её концепт есть концепт красного. Этот вывод согласуется с моим.

4.3.2 Модальный аргумент

Согласно Крипке ^[10] существует сильная интуиция о континжантности психо-физических тождеств, то есть о их нарушении в возможных мирах. Поскольку всякое тождество необходимо, его нарушение в возможном мире означает также и его нарушение в действительном мире. Таким образом, если интуиция о континжантности не иллюзорна, материализм ложен.

Замечание. Хотя считается, что Крипке дуалист, на самом деле его модальный аргумент лишь указывает на проблематичность традиционного физикализма/материализма. Крипке ^[10] говорит о «кажущейся возможности» того, что ментальное состояние может существовать без физического основания, против которой материализм не имеет убедительных аргументов. Для Крипке имеющееся в наличии материалистическое описание не является полным. Можно, таким образом, говорить лишь о склонности Крипке к дуализму.

Папино полагает, что Крипке неправильно описал действительно существующую интуицию о психо-физических тождествах. Это не интуиция о континжантности тождеств, то есть о их нарушении в возможном мире, а интуиция о их нарушении в действительном мире (см. ниже «аргумент стабильности»).

Для объяснения интуиции о нарушении психофизических тождеств Папино вводит понятие стабильных концептов и относит к последним концепты феноменальные. Номинальная сущность стабильных концептов совпадает с их реальной сущностью. Например, концепт Н2О стабилен. Концепт воды нестабилен. Его реальная сущность - референт - зависит от того, каковым является мир, в котором он употребляется. В нашем мире концепт отсылает к Н2О. Но референт мог бы быть другим, если бы мир был другим.

Феноменальный концепт стабилен благодаря своему свойству одновременно упоминать и использовать феноменальный опыт. Поэтому он не мог бы не отсылать к тому феноменальному опыту, к которому он отсылает. В то же время реальная сущность феноменального концепта неизвестна (в этом отличие феноменального концепта от стабильного физикалистского концепта типа Н2О). Другими словами феноменальный концепт непрозрачен. (Это комбинирование стабильности и непрозрачности феноменальных концептов у Папино соответствует комбинированию узости и толстоты феноменальных концептов у Неда Блока ^[5].) Как следствие, стабильность феноменальных концептов не противоречит апостериорному характеру психо-физических тождеств.

«Аргумент стабильности», который Папино отвергает, ошибочно утверждает, что содержащее стабильные концепты необходимое тождество всегда является априорным. Поскольку психо-физическое тождество не является априорным, оно, согласно этому аргументу, не является необходимым, а, значит, вовсе не является тождеством.

Пример тождества между собственными именами, которое есть тождество апостериорное и необходимое, опровергает аргумент, так как концепты собственных имён, если они не являются концептами описательными, стабильны.

С этим согласен и Крипке. Но он полагает, что отвергнуть аргумент стабильности недостаточно. Как сказано выше, Крипке полагает, что психо-физические тождества выглядят как тождества континжантные (что подразумевает, что в действительном мире они выглядят как тождества истинные). Поэтому для их истинности нужны были бы семантически нестабильные концепты (то есть концепты, референты которых зависят от выбора возможного мира). Употребление семантически стабильных феноменальных концептов не позволяет, согласно Крипке, объяснить интуицию о континжантности тождеств и, следовательно, создаёт проблему для физикализма.

С точки зрения Папино Крипке ошибается. Тождества выглядят как ложные уже в действительном мире. Причиной тому особое свойство феноменальных концептов одновременно упоминать и употреблять опыт. Поэтому стабильность феноменальных концептов не является проблемой для физикалиста.

Я интерпретирую психо-физическое тождество как виттгенштайновскую (естественную и спонтанную) языковую игру, в рамках которой употребляются феноменальные и теоретические концепты (см. также 4.3.1 выше). Соответствующее устоявшееся, или формальное, тождество является вторичным (при этом опыт лишь ассоциируется с феноменальными концептами непонятно каким образом. И он не играет ни семантической ни эпистемической роли). Тождество как языковая игра не кажется ложным (согласно Виттгенштайну, когда мы вовлечены в языковую игру, у нас не возникает сомнений в её истинности). Иллюзия о его ложности возникает в результате его теоретического рассмотрения, когда естественная и спонтанная прагматическая связь между концептами нарушается, то есть когда тождество превращается в тождество формальное. С этой точки зрения интуиция Папино относится к формальным, так сказать статическим тождествам (Папино говорит о том, что иллюзорная интуиция о нарушении тождества предшествует его рассмотрению, является предварительной интуицией о различии между феноменальным опытом и нейрологическим процессом), а интуиция Крипке – к тождествам как языковым играм (хотя сам Крипке рассуждает не в терминах языковых игр, а в терминах эмпирических тождеств и «ригидных десигнаторов», которые отсылают к одному и тому же референту во всех возможных мирах). Рассмотрение тождества в возможном мире может быть лишь теоретическим (в возможном мире мы не можем по-настоящему употребить тождество). Отсюда и происходит интуиция Крипке о континжантности тождества. (Если рассмотреть употребления феноменальных концептов как употребления виттгенштайновские, то можно также понять эту интуицию как возможность другого употребления концепта.)

4.3.3 Дилемма Чалмерса

Критикуя концептуальный дуализм как форму физикализма, Чалмерс приходит к следующей дилемме: либо феноменальный концепт способен представить нашу эпистемическую ситуацию по отношению к феноменальному сознанию, но тогда он не может быть объяснён физикалистски, либо он может быть объяснён при помощи физикалистских концептов, но тогда он не способен представить нашу эпистемическую ситуацию. Удовлетворить одновременно эпистемическому и физикалистскому требованиям невозможно. ^[8]

Рассмотрим вкратце лишь первую часть дилеммы (подробнее см. Папино ^[20]).

Понятие феноменального концепта у Чалмерса sui generis. Можно согласиться с Папино, что оно является слишком абстрактным. Попытка объяснить его физикалистски приводит к бесконечному регрессу абстрактных феноменальных концептов высших порядков (провал между феноменальным концептом и его физикалистским объяснением закрывается при помощи введения феноменального концепта второго порядка и так далее).

Папино устраняет указанный регресс благодаря свойству феноменальных концептов одновременно упоминать и использовать феноменальный опыт. Как сказано выше, для Папино иллюзия объяснительного провала (реальный провал отсутствует) возникает именно потому, что феноменальный концепт использует феноменальный опыт, который он также упоминает. На самом деле никакого когнитивного провала не существует (см. § 4.2 выше).

Проблему при попытке физикалистского объяснения употребления феноменального концепта создаёт сопровождающий это употребление феноменальный опыт. Но, согласно Папино, провал между описывающим этот опыт феноменальным концептом второго порядка и физикалистским объяснением закрывается точно также как это делается в случае объяснительного провала первого порядка. При этом опять же используется свойство феноменальных концептов (уже второго порядка) упоминать и использовать феноменальный опыт, При необходимости сказанное можно повторить для феноменальных концептов любого порядка.

Подход Папино можно сравнить с тем, что предлагает Блок ^[5]. Для Блока феноменальные концепты являются имплицитно физическими и введение феноменальных концептов высших порядков является искусственной и ненужной гимнастикой ума (см. § 3).)

Я интерпретирую такое решение проблемы как решение прагматическое. При правильном употреблении феноменальных и физикалистских концептов в психо-физических тождествах, объяснительный провал просто не возникает, он «расстворяется». (В этом случае тождество есть виттгенштайновская языковая игра.) Он возникает тогда и только тогда, когда прагматические связи между концептами нарушаются (употребляя терминологию Милликан, нарушаются связи между феноменальным и физикалистским ментальными файлами (см. § 3)), то есть тогда, когда проблема переводится в чисто теоретическую плоскость. В этом случае тождество перестаёт быть языковой игрой; оно преобразуется в формальное/теоретическое тождество (см. также § 4.3.2 выше).

У Дэвида Папино как и у некоторых других философов (например, у Неда Блока) основным свойством феноменальных концептов, позволяющим противостоять анти-материалистическим аргументам и решить проблему объяснительного провала, является свойство одновременно упоминать и использовать феноменальный опыт. Это свойство лучше всего интерпретировать в рамках виттгенштайновского прагматизма. В рамках такой интерпретации употребляемый феноменальный опыт вносит свой вклад в когнитивный акт. Для Папино, напротив, ассоциированный с употреблением феноменальных концептов опыт позволяет лишь объяснить существование иллюзорной интуиции о так называемом объяснительном провале в психо-физических тождествах, но в семантическом и эпистемологическом смыслах является нейтральным. Сходство между феноменальными концептами и концептами перцептивными, а также „сходство“ между феноменальными концептами и феноменальным опытом, интерпретируется в виттгенштайновских терминах семейного сходства. Подход Папино имеет некоторые общие черты с подходом Неда Блока. У обоих философов решение так называемой проблемы объяснительного провала в психо-физических тождествах содержит прагматическое измерение. В более общем плане эволюция взглядов Папино может быть охарактеризована как сближение с прагматизмом виттгенштайновского типа, который избавляет от иллюзии существования объяснительного провала. Этот вывод подтверждается тем, что «минимальный подход» Папино-2014 к понятию феноменального концепта ограничивается введением лишь одного существенного свойства феноменальных концептов – их априорной независимости от теоретических/научных концептов, что позволяет избавить это понятие от многих стандартных возражений. Можно согласиться с Папино-2014, что в сущности, анти-материалистические аргументы основываются лишь на апостериорном характере психо-физических тождеств.