"Они работают как хороший варшавский лифт: с утра до глубокой ночи": детская и подростковая проституция в Российской империи и СССР в конце XIX - первой трети XX вв.

Болтаевский Андрей Андреевич кандидат исторических наук доцент, Международный славянский институт 129085, Россия, г. Москва, ул. Годовикова, 9, строение 25 Boltaevskii Andrei Andreevich PhD in History associate professor of the Department of Philosophical and Socio-Humanitarian Disciplines at Moscow State University of Food Production 129085, Russia, g. Moscow, ul. Godovikova, 9, stroenie 25 boltaev83@mail.ru Другие публикации этого автора

В конце 1980-х – 1990-е гг. в России произошла настоящая сексуальная революция, ставшая неотъемлемой частью революции социальной. Однако, как отмечают исследователи, «на сексуальной революции нажился только бизнес, а не мужчина и женщина» ^[1]. За последние годы резко увеличилось количество женщин, занятых в проституции (по разным оценкам, в настоящее время их число превышает 1 млн. ^[2]), при этом часть из них являются несовершеннолетними. Хотя еще с момента формирования моногамной семьи «женщин воспитывают как сексуальный товар» ^{[3, с. 224]}, однако всеобщая коммерциализация довела подобное до апогея, вплоть до конкурсов красоты для девочек, начиная с 3 – 4 летнего возраста. Неудивительно, что в России секс за деньги становится все менее аморальным. Произошло снижение среднего возраста начала занятия проституцией до 14 – 15 лет ^[4]. Между тем, число специальных работ по истории детской и подростковой проституции крайне мало ^[5]. В настоящей статье мы ставим задачу провести сравнительный анализ этой социальной патологии в Российской империи и в первые годы Советской власти.

Проблема проституции малолетних нарастала постепенно в течение XIX в., чему способствовала крайне слабая правовая база наказаний лиц, пользующихся данными услугами. Известный знаток сельской жизни А. Н. Энгельгардт писал: «За деньги баба продаст любую девку в деревне, сестру и даже дочь, о самой же и говорить нечего…А проданная раз девка продаст, лучше сказать, подведет, даже даром, всех девок из деревни для того, чтобы всех поравнять. Охотники до деревенской клубники очень хорошо это знают и всегда этим пользуются»^{[6, с. 288]}. Отметим подобные случаи и в известных своей криминальной средой местах скопления золотопромышленников, в частности в Енисейске: «здесь девушки с 14 лет знают вино и готовы на все» ^{[7, с. 215]}. Однако откровенная уличная детская и подростковая проституция возникает на улицах крупных городов Российской империи, особенно Петербурга и Киева ближе к концу XIX в., став в 1900-е гг. предметом серьезных общественных дискуссий, особенно после выхода в свет в 1905 г. рассказа М. Горького «Девочка» ^[8]. Ужасающая обыденность подобной драмы прямо показана в одном из статистических опросов проституток: «[в первый раз] отдалась добровольно, подарили куклу и 50 рублей»^{[9, с. 7]}.

Виной массовости вовлечения малолетних в это ремесло были не только страшная нужда, стесненные условия жизни, правовая незащищенность (например, в 1899 г. в Риге некая Дарья Заварижнева была приговорена мировым судом только к месячному аресту за содержание притона с малолетними детьми ^{[10, с. 12]}), но и маргинализация населения в результате массовой миграции крестьянства в крупные города: «Разложение семьи, неустойчивость и ослабление семейных отношений, характеризующие современную цивилизацию, в особенности в городских и промышленных центрах, и составляет главную причину роста детской преступности».^{[11, с. 12]}. Современники отмечали, что «сожительство с товарищем мужчиной среди заводских работниц – дело обычное» ^{[12, с. 25]}.

Происходило падение нравов наряду с увеличением числа венерических заболеваний. В столичных обследованиях за 1868 – 1870 гг. были уже зафиксированы случаи заболевания сифилисом, начиная с пятнадцатилетнего возраста ^{[13, с. 112]}. В конце XIX в. первая русская женщина врач – венеролог З. Я. Ельцина доказала необходимость открытия детских отделений при специализированных больницах, так как ранее дети – сифилитики (стоит уточнить, что большинство из них болели бытовым сифилисом) зачастую получали отказ в приеме даже в печально известной Калинкинской больнице Петербурга ^{[14, с. 11]}.

Детская проституция зачастую начиналась с домашнего насилия, а в дальнейшем и с прямого принуждения родителями или другими близкими родственниками детей к оказанию интимных услуг за деньги: например, в Лондоне действовали публичные дома, где не держали девочек старше 14 лет ^{[15, с. 580]}.

Столицу же Российской империи называли городом «холостяков, проституток и старых дев» ^{[16, с. 6]}: на 1 января 1909 г. в городе на Неве насчитывалось 3240 поднадзорных проституток, из них детей до 17 лет – 8 – 10 % ^{[17, с. 38]}. На Невском проспекте вечерами можно было встретить гуляющих в поисках клиентов «девочек лет десяти, двенадцати, в ситцевых юбочках, в коротких кофточках, в платочках и с огромным карданом в руках» ^{[18, с. 11]}.

Не лучше обстояло дело и в Москве: «В ночлежках на Хитровке много женщин и много девушек юных и красивых. На грязных нарах, среди отвратительного тряпья, вы можете встретить нередко миловидную девушку, лет 18-ти, со стройной и гибкой фигурой, с сильным могуче развитым телом, едва прикрытым короткой юбкой и прозрачной расстегнутой кофтой. Откровенная и властная сила тела здесь открыто выставляется и ждет покупателя, она доступна для всякого удачника. «Кот», вор, убийца, мальчик, старик, все здесь равны, для всех все доступно за деньги» ^{[19, с. 100]}.

Обычными местами сбора малолетние проституток были кафе, рестораны, кинематографы. Педофилы и прочие лица высоко ценили невинных юных девочек, что, конечно, вызывало и соответствующее предложение. Больше того, в Петербурге специалисты-акушерки занимались восстановлением девственности, чтобы сутенеры могли продавать свой товар не один раз ^{[20, с. 34]}.

Число проститутуированных еще более возросло с началом Первой мировой войны. С одной стороны, огромное число взрослых мужчин оказались в окопах на многие месяцы оторванные от дома; с другой стороны, масса беженцев, продовольственные и другие проблемы, обрушившиеся, в первую очередь, на жителей западных губерний Российской империи. Все это накладывалось на рекламу красивой жизни, которая доходила даже до глухих уголков: «Все девочки на нашей улице стыд потеряли, жаловался старик – отец, все деньги хотят иметь, картины смотрят, теперь и родная мать не удержит. Болезней даже не боятся. Теперь чего боятся, докторица их излечивает, все к ней бегают» ^{[21, с. 180]}. Спрос был значительным: «Они работают как хороший варшавский лифт: с утра до глубокой ночи» ^{[22, с. 109]}. Конечно, подобный «рабочий график» наряду с сильным употреблением алкоголя приводил к быстрому физическому старению и ранней смертности.

Врачебно-полицейские комитеты передавали выявленных малолетних проституток родителям, но те в большинстве случаев сами посылали девочек на разврат ^{[23, с. 224]}. Крах семейных ценностей наглядно демонстрируют следующие слова 15-ей девушки: «Кто теперь спрашивает мужа? Вы думаете, у нас все такие глупые, как наши родители?» ^{[24, с. 109]}. В целом, государство оказалось не готовым в условиях военных действий и возрастания социальных противоречий к действенной помощи несовершеннолетним: отсутствовала правовая база и политическая воля ^[25].

В дальнейшем, в условиях Гражданской войны, всеобщей разрухи и НЭПа данная социальная патология продолжала свое существование, вызванная, в первую очередь, массовой беспризорностью, а затем и сокращением совслужащих, в основном, женщин: Неслучайно В. И. Ленин сравнил тогда положение страны с человеком, которого «избили до полусмерти: семь лет колотили ее, и тут дай бог с костылями двигаться» ^{[26, с. 68]}. Советское государство пыталось выправить ситуацию: Междуведомственная комиссия при Народном Комиссариате Социального Обеспечения в 1921 г. внесла на рассмотрение ВЦСПС предложения о запрете на увольнение беременных, об организации питания для безработных женщин ^{[27, с. 4]}; Народный комиссариат здравоохранения создал Центральный Совет по борьбе с проституцией во главе с Н. А. Семашко и т. д.

В группу риска входили, в первую очередь, «дети нищеты: их воспитали сутолока базара, борьба за деньги, соревнование за грубые жизненные блага, песни, ругань пьяных и мораль рынка, где все продается и покупается» ^{[28, с. 27]}. Узловые центры железных дорог притягивали девушек, как беспризорниц, так и бежавших от семейного насилия, которые, не имея жилья, сразу попадали в лапы сутенеров: «Наняли меня, прямо с вокзала, будто в прислуги, - рассказывает Даша К., а на другой день оказалось, что попала в притон. А уйти боялась, очень уж запугали» ^{[29, с. 8]}. Для минимизации подобных случаев в начале 1925 г. было предложено создавать вблизи от вокзалов общежития и ночлежные дома ^{[30, с. 95 – 96]}; организованные пункты социальной помощи помогали в трудоустройстве и содействовали возвращению домой ^{[31, с. 14 – 15]}.

Таким образом, детская проституция получает распространение в условиях ломки старых семейных традиций, усиления экономического кризиса и расширения социальных конфликтов. Хотя данный феномен формируется с конца XIX в., Первая мировая война, последовавшая за ней Гражданская, а затем НЭП усилили вовлечение малолетних в эту сферу. Несмотря на различные проекты борьбы с безнадзорностью в дореволюционное время, только решительная политика Советского государства, особенно с усиления внимания к поддержке материнства и семьи в 1930-е гг., позволила переломить картину. В то же время сказались и репрессивные шаги в отношении проституток и нищих: в 1937 г. профилактории для них были включены в систему ГУЛАГ.

В современной России искоренение подобных преступных форм возможно при повышении культурно-воспитательного уровня, профилактике семейного насилия, государственной поддержке материнства и детства, а также тесном взаимодействии правоохранительных органов и гражданского общества, тем более, в условиях почти бесконтрольного доступа во «всемирную паутину» несовершеннолетних.