В. Г. Шухов: портрет архитектора на фоне двух эпох

Судьба открытий в архитектуре, инженерном деле, в естествознании и в области гуманитарных наук никогда не была простой. В настоящей статье автор намерен обратиться к отдельным аспектам научного и инженерного поиска, инициатором которого был незаурядный ученый и инженер В.Г.Шухов. По убеждению немецкого философа и математика В.Г.Лейбница не меньшего восхищения, чем научные открытия, достойны методы, при помощи которых эти открытия были сделаны. В настоящей статье будет обращено внимание на использование метода аналогии в инженерной практике выдающегося конструктора и изобретателя, философа и историка архитектуры В.Г.Шухова. При обращении к инженерному творчеству «русского Леонардо» для автора настоящей статьи важен исторический контекст, который охватывает как события эпохи начала XX века, так и динамику культуры всего этого столетия. В своем изложении автор настоящей статьи опирается на выводы, содержащиеся в работах, посвященных творчеству выдающегося зодчего (^{[1, с.154—166],[3, с.41—48],[4],[5],[11, с.3—13],[15, с.9—11]}). В статье будут добавлено несколько штрихов к портрету незаурядного инженера и конструктора.

Автор уверен, что история культуры XX века будет неполной без обращения к творчеству Шухова. Ведь имя русского зодчего стоит в одном ряду с такими выдающимися деятелями эпохи, как Флоренский и Вернадский, Хлебников и Блок, Платонов и Замятин, Малевич и Кандинский, Фридман и Тесла.

Начнем с истории.

Первые два десятилетия XX в. требовали от архитекторов смелых инженерных решений, отвечающих духу индустриального общества, которое формировалось в этот период в нашей стране. Однако только крупные зодчие и инженеры способны были воплотить творчески социальный заказ, в смелых проектах в полной мере реализовать свое собственное видение пространства. Новое поколение творцов вступило в сложные отношения с традицией. Оспаривая устоявшиеся подходы, мастера эпохи стремились воплотить футуристические градостроительные утопии, параллельно с этим создавая авангардную традицию. Виктор Григорьевич Шухов относился к когорте тех талантливых инженеров, к которым в полной мере приложимо все, сказанное выше. Шухову удалось раздвинуть рамки конструктивизма, а в его программном сооружении — телебашне на Шаболовке — заметно присутствие черт той архитектуры, которая на Западе пришла на смену индустриальному аскетизму 20-х гг. В линиях Шаболовской телебашни, в ее гибкой сетчатой структуре угадываются идеи европейского био-тека, когда при сохранении лаконизма, присущего сооружениям индустриальной эпохи, отбрасывалась как неактуальная их упрощенная геометрия. Шухов был виртуозом, сумевшим соединить функциональные технические качества (удобство, технологическую простоту) и эстетические достоинства, среди которых наиболее важным представляется соизмеримость сооружаемого объекта окружающему его ландшафту (об отдельных аспектах создания биосферно-совместимого пространства см. в работах ^{[8, с.239—245],[6, с.47—50]}). Соизмеримость достигалась путем копирования природных элементов, переноса их в человеческое пространство, в сферу человеческих взаимодействий, в визуальную среду. Конструктивные особенности шуховского сооружения позволяют говорить об использовании русским инженером в его проектной деятельности метода аналогии ^{[15, с. 9-11]}. В настоящей работе коснемся проектов, созданных по аналогии с шуховскими шедеврами и относимых к многогранной и многоликой архитектуре био-тека. Автору представляется, что именно на примере шуховских гиперболоидных конструкций делается очевидной плодотворность аналогий в инженерно-строительном проектировании.

Сначала о стилевом направлении, к которому, как считается, принадлежал В.Г.Шухов.

Конструктивизм стал возможен на фоне тех радикальных перемен, которые имели место в нашей стране в начале XX в. Решительный разрыв с традицией, воспринимавшейся в то время, как некая необработанная «сырая» материя – посконная «Расея», которую необходимо будет преодолеть, деконструировать, для того, чтобы воссоздать новое, опирающееся на рациональную форму постижения сущего. Так понималась задача социальными реформаторами, политиками, архитекторами-градостроителями и инженерами, создавшими технологический базис Советской России. Новый подход был обусловлен социально-историческими предпосылками, заложившими необходимый фундамент для новой культуры, а также социально-культурным и идеологическим контекстом, в который конструктивизм органически вписывался ^{[10, с.36]}. В России начала XX в. сложились благоприятные в политическом отношении условия для формирования конструктивизма: «Осознанно разрушался старый тип социальности, осуществлялся радикальный отход от традиций во всех областях культуры, но этот, условно говоря, деконструктивизм не был однонаправленным, а порождал еще и бурное развитие новых форм» ^{[10, с.36]}.

Старая культура объявлялась бесперспективной и приговаривалась к демонтажу. Но ее разрушение было ради созидания — созидания новой реальности, проектируемой по рациональному плану. «В архитектуре, изобразительном искусстве, дизайне [это направление] проявилось в создании новых способов пространственного конструирования, в строительстве — в утверждении приоритета линии и геометрических плоскостей из бетона, стекла и железа, что неизбежно должно было опираться на точный расчет и инженерные разработки» ^{[12, с.47]} (ср.^[9]). Именно в областях, где требовались математические вычисления и целерациональное отношение к действительности, происходило сближение конструктивизма философского и эстетического.

Универсальностью, многоаспектностью инженерного творчества, целостностью мировоззрения Шухов на много опередил свое время. Глубина его творческих прорывов не во всем раскрыта и сегодня. Но, как говорит Е.М.Шухова, «Владимир Григорьевич всегда был в своем творчестве одинок» ^{[14, c.52]}. Заметим, что «конструктивист» Шухов не находил понимания прежде всего среди собратьев по цеху и направлению. Веснин, например, открыто выступал против Шуховской радиобашни и призывал ее сдать на металлолом. Он даже предлагал альтернативный проект —дилетантский и в инженерном плане несостоятельный. Трудности были и с воплощением другого проекта Шухова—дебаркадера Киевского вокзала.

Разумеется, говоря об эстетическом впечатлении от Шуховских сооружений, мы вступаем на зыбкую почву оценочных суждений и рискуем приписать архитектору несуществующие намерения. Однако принадлежность архитектурного творчества Шухова конструктивистскому направлению —это мнение поддерживается многими (пусть и не всеми) историками архитектуры — позволяет сделать предположение о влиянии на шуховский стиль концептуальных подходов зачинателей конструктивизма— В. Кандинского и К. Малевича, формальные находки которых связаны с живописью и малой пластикой. Гностико-герменевтические тексты, супрематистские декларации проливают свет на философию архитектуры и градостроительства индустриальной эпохи. Однако русский инженер не разменивался на декларации и манифесты. В своих работах он ставит технические задачи в чистом виде, не пытаясь «углублять» отвлеченную метафизику конструктивизма. Гораздо ближе русскому Леонардо образцы традиционной русской архитектуры. Как в своей программной работе «Стропила» ^[13], так и в частных беседах, по свидетельству Е.М.Шуховой, он с восхищением говорил о неоспоримых достоинствах архитектуры московских и новгородских храмов, он подчеркивал необходимость для архитектора знания истории, а в ранних записях и дневниках высказывал мысль о панпсихизме как основе верного взгляда на природу ^{[14, с.49]}. Принято считать, что конструктивизм Шухова представлял собой утилитарно-функциональный вариант данного направления архитектурно-строительной мысли. Утилитарность конструктивизма как направления определялась потребностями индустриальной эпохи. Уже не декларативно, но реально архитектура стала частью технокомплексов. Вместе с тем, глубинные составляющие, философская сторона конструктивизма оказалась чужда подходам, которые были реализованы в детище Шухова – радиобашне на Шаболовке.

В настоящее время историки науки и техники, инженерного и конструкторского дела подвергли тщательному анализу общеметодологические подходы, лежащие в основе деятельности В.Г.Шухова как практика-инженера. Заслуживают внимания выводы, сделанные доктором технических наук, профессором Белгородского университета А.Г.Юрьевым. Этот исследователь убежден, что «особенно значительным в исследованиях Шухова было использование принципа аналогии в инженерной практике» ^{[15, с.10]}. Наиболее заметным применение аналогии как подхода, методической основы инженерного поиска, было в случае создания криволинейных каркасов и перекрытий. Коллега В.Г. профессор и инженер П.К.Худяков в статье «Изыскания инженера Шухова в области сгибания балок» отмечает: «Инженер Шухов останавливается в своих работах, прежде всего на инженерной аналогии, существующей между поворотом пореечного сечения у плавающего тела и поворотом поперечного сечения упруго согнутой балки. В обоих случаях этот поворот характеризуется … одними и теми же формулами» ^{[15, с.10]}.

Общенаучный метод аналогии, в основе которого лежит умозаключение от одного частного случая к другому, входит в число мягких нестрогих методов рассуждений и анализа доказательств. Широки границы его применения: они используются как в гуманитарном познании, так и в точных науках, технике, строительстве и архитектуре. В работах ^{[6, с.47—50]} и ^{[7, с.248—255]} рассматривались вопросы применения формальной логики в проектировании зданий и сооружений. Говорилось, в частности, о логике релейно-контактных схем, как средстве оптимизации систем энергообеспечения зданий. Но гораздо чаще для обоснования архитектурных проектов, а равно в условиях поиска новых архитектурных форм, востребованными оказываются схемы, использующие умозаключения по аналогии. Как форма умозаключений аналогия рассматривалась еще создателем формальной логики Аристотелем Стагиритом (384—322 гг. до н.э.). В его знаменитом «Органоне» аналогия получила название диатрибы. А В.И.Шестаков—логик и электротехник XX века, проводил аналогию между соединениями контактов-переключателей электрической цепи вырожденного (А) класса и операциями Булевой алгебры. В проектировании Шуховым гиперболоидных конструкций аналогия оказалась более чем уместной.

О широком применение инженерных решений Шухова в проектах современного хайтека следует остановиться отдельно. На это заимствование по принципу аналогии указывают теоретики современной архитектуры. Перечисляются проекты, которые соответствуют принципам Шуховского инженерного проектирования, причем список их постоянно расширяется. «Во второй половине XX века архитекторы хайтека, знаменитые Ричард Фуллер, Фрай Отто и Норман Фостер внедрили сетчатые оболочки в современную практику строительства, а в XXI в. оболочки стали одним из главных средств формообразования авангардных зданий» ^{[1, с.151]}. И далее, в статье, посвященной интересующей нас проблеме, мы читаем: «Сетчатые оболочки используют в своем творчестве знаменитые архитекторы Фрэнк Гэри (США), Ричард Роджерс (Великобритания), Поль Андре (Франция), Сантьяго Калатрава (Испания), Ренцо Пьяно (Италия), Николас Гримшоу (Великобритания), Заха Хадид (Великобритания), Максимлиан Фуксас (Италия) и др. Сетчатые оболочки позволяют в настоящее время создавать сооружения очень сложной формы» ^{[1, с.152]}. С этим выводом соглашается другой автор: «Шухов первым в мире применил для строительства зданий и башен стальные несущие сетчатые оболочки. Впоследствии архитекторы хай-тека <…> окончательно внедрили сетчатые оболочки в современную практику строительства. Шухов ввел в архитектуру форму однополосного гиперболоида вращения, создав первые в мире гиперболоидные конструкции… Гиперболоидные конструкции нередко встречаются в творчестве таких знаменитых архитекторов, как А. Гауди, Ле Корбюзье и О.Нимейер» ^{[11, с.3]}. Здесь же называются два знаменитых англосакса — Фостер и Фуллер: об особенностях их восприятия шуховского наследия мы скажем подробнее.

Среди современных архитекторов невероятно популярен первый из названных британских специалистов. Норман Фостер — известный архитектор, лауреат Королевской и Притцкеровской премии, — занимает особое место среди продолжателей и «заимствователей» находок Владимира Григорьевича. Англичанин широко использует биоморфные формы в своей работе, применяя параллельно с этим сетчатые конструкции. Спроектированный им так наз. Лондонский Огурец (он еще известен как Корнишон), а также светопрозрачные перекрытия внутреннего двора Британского музея определяются сегодня как манифест био-тека ^{[1, с.151]}. Даже старые шуховские перекрытия Пушкинского музея согласно плану реконструкции этого учреждения культуры решено заменить новыми, но уже выполненными британским авангардным архитектором, что, на наш взгляд, плохо согласуется со славословиями Фостера в адрес великого русского инженера.

Архитектурному творчеству Ричарда Бакминстера Фуллера – американского архитектора, дизайнера и инженера в литературе предмета уделяется особое внимание. Его проекты отличаются смелостью и неординарностью замысла, они слегка ироничны, всегда находятся в противоречии с сухостью и строгостью современного авангарда. Фуллером разработана пространственная модель геодезического купола представляющего собой полусферу, собранную из тетраэдров.

Примечательно, что в случае с Фуллером, как, кстати и в случае с самим Шуховым, не архитектор заимствовал природные формы, а, наоборот, открытые в природе формы затем по аналогии с уже реализованными фуллеровскими архитектурными проектами были названы в честь последних. Открытая в 1985 г. новая аллотропная форма углерода была названа фуллереном. Также 60-атомную молекулу углерода называют шаром Баки, в честь Бакминстера. Спроектированный архитектором Павильон США на выставке Экспо-67 получил знаковое название Биосфера Фуллера. В настоящее время в объеме фуллеровской постройки размещен музей. В заключение отметим, что в «Шуховском» юбилейном сборнике приведены восемнадцать проектов, созданных в XXI в. по патентам русского архитектора ^{[1, с.154—166]}.

Итак, мы видим, что биоморфные аналогии, созданные по патентам Шухова, востребованы мировыми архитектурными знаменитостями. Эстетические вкусы, которые формировались в том числе благодаря работам русского гения, продолжают господствовать в инженерной практике сегодня.

Методологические аспекты шуховского творчества послужили поводом для того, чтобы еще раз обратиться к теме «Шухов и социокультурная динамика XX века», обратиться к проблеме синтеза культур — научно-технической и гуманитарной, который осуществлялся в это время.